дежавю

Феликс притянул девушку к себе за руку, и та, не в силах удержать равновесие, снова свалилась на кровать, мягко приземлившись на его мощную грудь. Кэтрин, конечно, не ожидала этого, но в следующую секунду рассмеялась, так искренне и чисто, что сразу же вызвала на лице парня улыбку. Это было так странно, но они оба знатно меняли друг друга. Райс стала намного более открытой, более счастливой, стала позволять себе радоваться каждому мгновению, оставляя свою неприятную вторую личность далеко позади. А Жуан наконец-то почувствовал себя дома, ведь все в его жизни стало постепенно налаживаться. У нее теперь есть девушка (как бы противоестественно это сейчас не звучало), которая озаряет каждый его миг и делает вдвое счастливее; отношения с сокомандниками наладились. Конечно, с Хаверцом были еще всякие недомолвки, которые остро ощущались абсолютно всеми, но даже на это португалец уже не обращал внимания. Он старался поддерживать Кая и ярче демонстрировать доброту собственный намерений, хоть это и выходило плохо. Просто потому что Феликс стал лучше играть. Португальца стали выпускать чаще, еще чаще Поттер стал заменять им Хаверца. Маунт и вовсе успел схлопотать легкую травму, и Феликс успел прекрасно себя продемонстрировать как в роли атакующего полузащитника, так и в роли нападающего. Он вызывал восторг, на какой бы позиции он не находился. Конечно, немца это не особо устраивало, но и поделать он ничего не мог. Не мог он ведь пойти против тренера. И сейчас все это казалось такими мелочами на фоне такого, как все прекрасно было в жизни Жуана. Кроме двух вещей. Мария и Изабелла. С Гарсией Феликс до сих пор не говорил после того, как пытался убедить Гави вернуть ее. Девушку настолько сильно ранило то, что он хотел вмешаться в ее жизнь, снова, попытаться что-то поменять, что она была готова отказаться от него. Снова. Это терзало юношу изнутри, не давая покоя. Терзало так, что разрывало сердце, пуская кровь из артерий так, что все окрашивалось в ярко-алый почти мгновенно. А Мария… чего-то не хватало с того момента, как она исчезла. Конечно, Жуан и понятия не имел о той драме, что произошла между ней и Кэтрин. Да и кажется, ему и не стоит знать. Вовсе не стоит. Гибсон слишком сильно отпугнули старые воспоминания, которые, как оказалось, вовсе не оставили ее, даже спустя два чертовых года. И Феликс чувствовал вину за то, что позволил ей так быстро отстраниться от себя. Что позволил ей так просто уйти. Но ведь это все решаемо, верно? — Ты знаешь, — Феликс делает большой вздох, прежде чем снова зарыться носом в ее волосы. От нее все так же пахло сигаретами, в прочем, как и всегда, но не так, как от той же Беллы: это был крепкий запах табака, который держался на ней абсолютно всегда. — я так сильно хочу прийти в Кобхэм, прижимая тебя к себе. Чтобы все видели, все знали, как я счастлив. Абсолютно не собственническое желание; не было во всем этом какой-то жадности или еще чего. Жуан никак не мог понять, почему Кэтрин так яростно желала скрывать факт их отношений ото всех вокруг. Демонстрировать свою искреннюю любовь она решалась только лишь в его квартире, и только. На публике португалец был для нее лишь сокомандником ее лучшего друга и только. — Милый, пока не время. — вздыхает она, поднимая руку наверх в попытке дотянуться до его щеки, покрытой легкой щетиной. Это ее ни капли не смущало, наоборот - девушка считала, что она придает парню намного больше мужественности и делает его еще более прекрасным. — А когда будет? — упрямится парень. Он все никак не понять причин, почему Райс пыталась все держать в секрете. — Кэт, ты - моя девушка, и я не вижу смысла все скрывать. Тем более, от кого? Кэтрин ужасно бесил тот факт, что их день начинался и заканчивался абсолютно одинаково. "Почему мы не можем встречаться открыто?" "Сейчас не время." "Но так невозможно." "Давай подождем еще немного." Это уже успело порядком поднадоесть. Даже слишком. Упрямость Жуана в данном вопросе не могла не поражать, но она только лишь злила ее еще больше. Когда казалось, что этот вопрос закрыт, он снова появляется на повестке дня, словно прилипчивая мошкара. Такая неприятная и одновременно душащая. — Слушай, мы это все обсуждали уже миллион раз, Жуан. — тон ее голос слегка повысился, чтобы ее мысль быстрее дошла до парня. — Я не вижу смысла продолжать этот разговор. Она хочет встать с кровати, но Феликс ловко придавливает ее весом своего тела, буквально нависая над ней. — Ты не хочешь всем рассказывать, потому что боишься расстраивать своего любимого Мейсона? Это было большой ошибкой со стороны Жуана. Девушка моментально отталкивает его от себя, при чем с такой силой, что парень сам оказался опрокинутым на кровать. Она вскакивает с постели, ошалело оглядываясь. Пелена злобы мгновенно заполонила взор. — Что ты, черт возьми несешь? — она уже кричит, не обращая внимания на все вокруг. Жуан, все еще находясь в полу-сидячем положении на постели, схватил ее за локти и прижал ее к себе, пытаясь успокоить, но девушка продолжает вырываться. — Не вмешивай в это все моего лучшего друга. — Кэт, это вовсе не то, что я имел в виду. — Раз не имел, то зачем вообще открыл свой поганый рот, а? Зачем? То, с каким рвением она защищала Мейсона, всегда напрягало Жуана. Странно все это, да и казалось, что невозможно быть настолько преданной своему другу, всего лишь другу. Феликс раньше даже подвергал сомнению их так называемую дружбу, подозревая, что они явно что-то более, чем просто друзья. Но сейчас Кэтрин была его девушкой, черт возьми. Его девушкой, а не Мейсона Маунта. Его вообще не должно по сути волновать, что там происходит у нее и ее лучшего друга. Вообще, ни капли. Только вот, хотя Жуан понимал, что его слова были отчасти слишком резкими, сомнения никогда не исчезали. — Потому что я устал скрывать то, что я чувствую на самом деле. Жуан делал это всю свою сознательную жизнь, сколько себя помнил. Как бы странно это все не было. Он постоянно держал все в себе, не в силах продемонстрировать свои истинные эмоции. Всегда его что-то останавливало, и он даже не мог сказать, что конкретно. Что так мешало и тормозило, заставляло заткнуть себе рот и задыхаться в потоке собственных мыслей. Но не сегодня, только не сегодня. — Тогда почему ты до сих пор здесь? — она толкает его в грудь. В ее глазах не было ни капли грусти, сожаления или же переживания. — Почему ты здесь, если не можешь делать то, что тебе так хочется? Только он убеждался в том, что она совершенно другая, что не выйдет у них того, что случилось у Беллы, как сразу же все рушилось моментально на глазах. Обычно все не доходило до скандалов: Жуан всегда предпочитал уступить, чем доводить все до никому не нужной ссоры. Но, видимо, в этот раз парень задел такие струны собственной души, что окончательно отказали тормоза. Он не мог остановиться ни на секунду, и, даже несмотря на то, что было ему максимально неприятно все это озвучивать вслух, все-таки казалось все это правильным. Правильным было говорить о том, что так сильно беспокоит, вслух. И это было так странно, как Кэтрин одновременно все возрождала, но еще сильнее все рушила. — Иди, пожалуйся своей любимой Белле. — девушка плюется ядом, специально делая акцент на слове «любимый», чтобы задеть его. — Ах да, забыла: она не разговаривает с тобой после того, как ты влез не в свое дело. Снова! Феликс отшатнулся от нее, в одно мгновение расслабляя хватку. Возможно, была большая ошибка с ее стороны, только вот буквально пару минут назад Жуан сделал абсолютно тоже самое. Они были квиты после того, как сравняли счет в игре, о которой сами понятия не имели. Задевая друг друга за живое, они защищали свое сердце от того, чтобы оно вновь разбилось на мелкие кусочки. Будто так было правильно. Кэтрин замечает, как быстро меняется в лице Жуан, и замирает, прикасаясь пальцами к сухим губам. Будто хотела смыть тот позор, что слетел с ее рта секундами ранее. Только было уже как-то поздновато. — Прости. — шепчет она, хотя внутри еще не до конца осознает свою вину. В конце концов, она ведь просто ответила ему той же монетой. — Мне не следовало говорить о ней. — Нет-нет, ничего страшного, правда. — он машет руками, но все равно невольно увеличивает расстояние между ними. — Ты абсолютно права. О черт. Это уже было весьма серьезно, учитывая, что парень даже ничего не выдал в ответ. Он лишь пытался оградиться и закрыться от нее, не давая ей шанса больше ранить его. Кэтрин быстро это поняла, ведь за месяц, что они были рядом друг с другом, она успела изучить все его повадки, абсолютно все до единой, и потому знала, что ей следует сделать. Девушка неожиданно и резко прижимается к нему, снова невольно опрокидывая его на кровать. Жуан слегка приобнимает ее хрупкое тельце, на самом деле боясь снова почувствовать эти прикосновения. — Мне правда не следовало говорить о ней. — продолжает девушка. — Тем более, раз я видела все это вживую; то, что произошло между вами. И так нагло использовала это против тебя. За то, что упомянул Мейсона, Жуан не собирался извиняться. Черта с два он это сделает. Черта с два он снова заткнет то, что так долго рвалось наружу. — Ты знаешь, как ты можешь извиниться, Райс. На следующее утро Кэтрин приехала на Кобхэм, но вовсе не для того, чтобы смотреть, как тренируется ее лучший друг; тем более, Маунт успел получить травму, так что в тренировочном центре он в ближайшее время не появится. Она приехала сюда ради своего молодого человека, если так можно сказать. Вся команда одобрительно хлопала парня по плечу, когда поняла, в чем тут дело. Феликс прижимал девушку к себе за талию, пока они сидели на трибунах и снова о чем-то сплетничали. Ссора между ними закончилась, они успели в принципе позабыть о ней, и все встало на свои места. В этой игре без сомнений выигрывал Феликс. Пока выигрывал. И потому Жуан наслаждался своей краткой победой так, будто только что выиграл войну. Войну с Кэтрин за свое собственное сердце.