дежавю

Жуан зажмурился в попытке унять боль и снова схватился за ногу. Острая пульсация мешала здраво рассуждать, да и в принципе ориентироваться в пространстве. Парень пытался успокоить себя: такое с ним бывало не раз, не впервые он оказался лежащим на газоне, нужно только взять себя в руки, и все будет нормально. Но как только он пытался хотя бы немного приподняться с земли, боль снова чувствовалась, острее, неприятней. К нему стали стягиваться все игроки, что были на поле, пытаясь понять, что происходит. А Жуан даже ответить ничего не мог: лишь жадно хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на сушу, пока из-за всех сил пытался унять нахлынувший поток слез. Больно. Это все, о чем он мог вообще думать. Как же ему больно. На поле уже стянулся и медицинский персонал, матч пришлось остановить. До него долетали обрывки фраз, но единственное, что ему было важно сейчас, он понял практически сразу: ему конец. Феликса перекладывают на носилки, и парень громко мычит, чтобы не закричать прилюдно. Он проворачивается, словно червь, пытаясь найти хоть какую-нибудь позу, где боль бы чувствовалась не так остро. Хаверц стоит рядом - его голос отдавал такой странной хрипотцой, что неприятно резало уши; он хотел узнать, насколько серьезной была травма. Но это можно было понять только после первичного медицинского обследования. Парень долго смотрит на португальца, еще не до конца осознавая происходящее. Все кажется сном, каким-то злым видением, но точно не реальностью. — Пожалуйста, скажите хотя бы, насколько все это серьезно? — взмолился немец, все еще не отрывая глаз от Жуана. При всех не очень приятных чувствах, которые он испытывал, Кай старался думать только лишь о команде и только. — Не можем сказать точно, — ответил один из медбратьев. — но, вероятно, он выбыл на три или четыре месяца. Травма довольно тяжелая. Три или четыре месяца? Хаверц не может поверить тому, что он только что услышал. Это все значило только одно: конец для Феликса в «Челси». Он не сможет доиграть сезон, до конца которого еще немало. Как только Жуан понял это, то закричал, вскакивая, но Пулишич, стоящий к нему ближе всех, тут же укладывает его обратно. Парня выносят с поля, чтобы матч мог продолжиться. Жуан делает еще одну попытку встать, но неожиданно для него самого его голоса быстро закружилась. В глазах начало темнеть, парень окончательно перестал понимать, где он и что происходит. Он тянет руки вперед в попытке схватиться хоть за что-то и удержать равновесие, но по итогу тяжело снова сваливается и практически моментально отключается. Потеря сознания парнем, естественно, заставила врачей сильно занервничать, поэтому конвой двинулся намного быстрей. — Ты переживаешь? — спрашивает Кэтрин, ставя перед парнем стакан с соком. Было ранее утро: они собирались поехать на Кобхэм, потому что Жуан хотел немного потренироваться перед вечерним матчем с «Арсеналом». Он, если быть честными до конца, не возлагал на него каких-то особых надежд и на победу-то не надеялся, но хотел сыграть достойно. Поэтому парень и хотел с утра пораньше немного погонять мяч, чтобы расслабиться и не чувствовать невроза, с которым живет последнюю пару дней. — Есть немного, но так перед каждым матчем. Я уже привык. — шепчет парень, делая быстрые маленькие глотки. — На поле это все, вроде как, пропадает, поэтому это не так важно. — Я могу поехать с тобой, если хочешь. — предлагает Райс. Девушка присаживается рядом и нежно поглаживает его по спине. — Не хочу отпускать тебя одного. Странное предчувствие было у них обоих, и, видимо, оно появилось совершенно не зря. Буквально через полчаса Жуан почувствовал странное легкое недомогание, и девушка буквально заставила его остаться дома. Конечно, он испытывает адское чувство вины за то, что он явно не понимал, что с ним происходит. Но впереди еще предстояла предматчевая пресс-конференция, и хотя бы до нее ему предстояло немного привести себя в порядок. Потому Феликс провалялся в постели пол дня, хоть это ни капли ему не помогло. На конференции парень не мог собрать свои мысли воедино: они были где-то далеко и точно не касались мачта с «Арсеналом», до которого оставались считанные часы. Все замечали это, но почему-то боялись сказать об этом вслух. Жуана явно выдавал потерянный взгляд, какие-то чересчур резкие телодвижения, уставший вид. Но ему было легче отнекиваться до конца: Феликс не верил, что происходит что-то серьезное. — Можете, пожалуйста, рассказать о ваших отношениях с Каем Хаверцом? В конце концов, делите с ним одну позицию, а в последнее время его очень часто стали заменять вами. Сказалось ли это как-то на ваших отношениях внутри команды, и могло ли это случится из-за того, что в последнее время Хаверц плохо показывает себя? — последовал очередной вопрос от журналиста, и Жуан снова попытался сосредоточится. Парень слегка придерживал голову рукой, чтобы было полегче хотя бы на секунду, но это не особо помогало. — С Каем у нас прекрасные отношения как на поле, так и вне него. — уверенно отвечает португалец. — Я не знаю, с чего вы это взяли. Кай прекрасный игрок, а заменять его стали только лишь для того, чтобы он немного отдохнул. Он отыграл все матчи в большей части сезона, поэтому мы бережем его для будущего матча с «Реалом»; это, думаю, должно было быть ясно всем. Сегодня Кай будет в стартовом составе, и я уверен, что он забьет. Он должен забить. Он прекрасный игрок, и это не будет для него проблемой. Кай принесет нам победу. Парень тяжело поднимается с кресла, быстро опираясь о стул, чтобы сохранить равновесие. Лэмпард, новый тренер «Челси», хотел было вскочить и помочь, но Жуан помазал рукой, мол, все в порядке. На ватных ногах ногах он вышел с помещения как можно быстрее, чтобы никто не заметил, что с ним происходит.Просто перенервничал. Такое с ним часто бывало, особенно, перед серьезными матчами, и потому он был предельно спокоен и всеми силами пытался убедить всех вокруг, что все в порядке. Парень, казалось, совсем не переживал, все было в порядке вещей. Сейчас он сходит в раздевалку, умоется, а вообще, желательно, примет душ. Такой горячий, чтобы с тела прям шел пар. К матчу он будет готов. Жуан засовывал щитки под гетры, когда в раздевалку зашел Маунт. Странно было видеть его здесь, на Стэмфорд Бридже, потому что парень еще не успел вернуться к тренировкам: не до конца еще восстановился. Но матчи своей команды все же решил посещать, чтобы хоть как-то поддержать своих друзей, у которых в последнее время не все было так гладко, как хотелось бы. Мейсон облокотился о стену, чтобы было удобнее разглядывать его. Как ни странно, ему практически сразу стало очевидно, что с парнем что-то не так, поэтому он решил не тянуть с этим и сразу спросить. — Ты как, нормально вообще? — Да. По мне разве не видно? Так разговор и закончился. На поле он реально почувствовал тебя лучше. Была некая усталость, но это банальная вещь для абсолютно любого человека. Феликс был готов раскатать «Арсенал» и снова доказать, что за него не зря заплатили такие огромные деньги, хоть и за аренду. Как жаль, что у него ничего не удалось. Жуан летел с мячом к воротам соперника, как вдруг у него потемнело в глазах. Парень чувствует, как начинает подкатывать позыв рвоты, и невольно хватается за грудь. Его внимание и вовсе ускользает от мяча, который почти долетел до ворот «Арсенала», потому что все, о чем мог думать сейчас португалец - это то, как быстрее привести себя в чувства. Это было большой ошибкой. Зинченко, защитник, отбивает мяч и передачей сверху отправляет его на другую половину поля. Жуан, все еще продолжавший по инерции бежать, даже не заметил его на своем пути. Столкновение было неизбежно. Именно так Феликс оказался за пределами поля, не зная, сможет ли он вернуться.