Няня мистер Джерард Уэй

      Ему сообщили, что няня прибудет в пятницу поздно вечером. Фрэнк удивился такому решению, но в агентстве «Амбрелла» пояснили, что это сделано специально, чтобы дети могли познакомиться с новым человеком сразу с утра, как с фактом, что он уже здесь и останется. А вечером специалист по воспитанию сможет пообщаться с родителем.       Надо было срочно решить, где обустроить комнату для няни. Светлая угловая с двумя большими окнами — раньше там была комната отдыха, точнее, для хобби. Когда-то там цвели орхидеи… Сейчас же стоял накрытый простыней мольберт, пустой. Проигрыватель, закрытый крышкой, коробка с пластинками для него. Шкаф, в котором пряталась шкатулка для рукоделия, и швейная машинка. Письменный стол и тахта тоже укрыты белой тканью.       Вторым вариантом была мансарда, куда планировала переехать семейная пара из большой комнаты в конце коридора. Там был начат ремонт, стояла новая кровать, но не было прочей мебели, кроме комода, все еще сложенного по частям в коробки. Не годится…       Фрэнк осмотрел комнату, в которой находился, сорвал белые простыни. Вздохнул и вызвал клининговую службу. Пусть вылижут весь дом, чтобы не было стыдно перед женщиной, которая в этом доме скоро появится. Да уж, настоящей уборки здесь давно не было. Еще нужно притащить сюда напольную вешалку и свежее постельное. И матрас.       Во что он ввязался?       Комната Кристофера и Фелисити была заперта на замок. Уборщицы внутрь попасть не смогли.       Вечером он попытался уложить Шелли спать в ее комнате — по сути, бывшей игровой, куда были поставлены кроватка и комод. Там находился кукольный домик, когда-то принадлежавший Фелисити — машинки Кристофера перекочевали к Тоби. Фрэнк покупал малышке много игрушек, чтобы та радовалась и забывала, что ей обязательно должен присниться кошмар. Фрэнк не хотел давать дочери снотворное, выписанное врачом. Боялся, что даже половина назначенной дозы может плохо повлиять на ее состояние.       Конечно, младший сын получал подарки тоже, хотя за его злобу можно было и повоспитывать. Но тогда он начинал отыгрываться на Шелли. Замкнутый круг.       Комнату окружали многочисленные бледные светильники, которые освещали все углы — пусть малышка видит, что там никого нет.       — Сегодня постараешься уснуть в своей кроватке? Ты обещала.       — Я попробую, — тоненько сказала Шелли.       — Почитаю тебе на ночь что-нибудь нудное. Энциклопедию, одолжил у Фелисити.       И папа напуганной ночью малютки начал читать все подряд, сам не понимая, о чем, слишком взволнованный ожиданием няни.       Когда Шелли задремала, он, как можно тише поднялся и удалился, не закрывая дверь.       Фрэнк осмотрел себя — рубашка и джинсы. Вполне себе такой домашний папа.       Он устроился на диване.       Надо ли предложить даме выпить? Не вино, конечно, которого у него в доме уже давно не бывало, но чаю? У него есть печенье со злаками. Если Тоби не перетаскал все из банки.       Сверкнула молния. Фрэнк машинально посчитал. Гром загремел на десять. Значит, гроза еще далеко. Он вспоминал, закрыл ли накрепко окна в комнате Шелли и не оставил ли форточку, потому что она точно проснется, но тут окна осветила другая вспышка — фары паркующегося автомобиля.       Фрэнк поднялся и поспешил к входной двери. Потом решил, что некрасиво прям-таки открывать дверь и выбегать на встречу и решил дождаться звонка.       Звонка не дождался, но в дверь постучали. Будто бы тростью.       Фрэнк распахнул дверь. Сверкнула молния, осветив гостью. Нет, стучали не тростью. А зонтом с ручкой в виде собачьей головы.       На пороге стояла высокая стройная дама в круглых темных очках, хотя солнце уже зашло, с короткой круглой стрижкой на темно-русых волосах с заметной сединой. На ней был строгий темный костюм с юбкой за колено. Бант под воротником, вопреки имиджу нянь, представленных на фотографиях сайта «Амбреллы», был распущен. На плечи был накинут серый плащ. В одной руке, обтянутой кожаной перчаткой, вместе с зонтом она держала портфель, а другой обхватывала ручку чемодана на колесах.       — Миссис… — начал Фрэнк.       — Мистер, — высоким, но все же хрипловатым голосом ответил мужчина. Мужчина в юбке, ага. — Мистер Фрэнк Айеро, полагаю? Мистер Джерард Уэй, из агентства «Амбрелла».       Назначенная няня для детей Айеро отпустил ручку чемодана и протянул ладонь. Фрэнк пожал и отстранился, пропуская гостя в дом. У него не было предрассудков на счет того, что и мужчины, и женщины могут выполнять одинаковые виды работ. Например, в автомастерской его несчастный минивэн всегда приводила в порядок девушка. Но Фрэнк был уверен, что няней-то обязательно должна быть женщина, которая сможет готовить, говорить с девочками об их проблемах, чтобы они не стеснялись, помогать мальчишкам в общении… Может быть, он судил мужчин по себе: в юности тот еще гиперактивный задира, всегда легкий на подъем — они с женой даже с малышами-двойняшками умудрялись путешествовать — но доверить ему готовку или разговор с Фелисити… Вот так — он не может поговорить со своей дочерью. Только удержаться от комментария по поводу ее малиновых волос.       Фрэнк был в ступоре и из-за самого факта мужчины-няни, и из-за его внешнего вида, однако пришелец вел себя вполне естественно. Не выпячивал, что, мол, смотрите, я в юбке и что вы мне сделаете? Будто бы так и надо и все это в порядке вещей.       — Извините, я задумался, — сказал Фрэнк. — Проходите. Я покажу вашу комнату.       — Сперва я бы хотел побеседовать с вами, если вы не против. Анкета на сайте не самая информативная, — попросил Джерард. Ловким движением он скинул плащ и повесил на локоть. — У вашего входа разбился плафон фонаря.       — Да, я в курсе, — смутился Фрэнк. — Не успел еще заменить, произошло недавно…       Джерард прошел внутрь, снял очки и положил их в нагрудный карман, оглядел гостиную.       — Присаживайтесь, пожалуйста, на диван… — пригласил Фрэнк и тут же пожалел: диван был продавленным. — Или на кресло.       Джерард устроился именно на кресле, чем порадовал Фрэнка, который сел на диване напротив.       — Может, воды или чая? — предложил хозяин.       — Благодарю, но не стоит беспокоиться. Если вы хотите выпить, я подожду.       Фрэнк покачал головой.       — Хорошо, — произнес Джерард. Он достал из портфеля блокнот и ручку. — Значит, у вас четверо детей. Двое подростков и двое младшего школьного возраста. Что вы скажете о Кристофере?       Джерард положил ногу на ногу и Фрэнк непроизвольно бросил взгляд на его коленку, прошелся по обтянутой капроном голени до ботильонов на невысоком каблуке. Ноги у него были классные, что сказать.       — Кристофер хорошо учится, — ответил Фрэнк. Собеседник помолчал немного, ожидая продолжения, а потом поинтересовался:       — Это вся характеристика, которую вы можете дать?       — Он… в детстве был шебутной такой, любознательный, как щенок, лез носом в каждый угол, любил книги.       — А сейчас, мистер Айеро? Мы говорим о нынешнем Кристофере.       — Стал более замкнут, — ответил Фрэнк, снова опуская голову. Ну что поделать — приходится в стыде, что он не может описать сына, смотреть на ноги няни. — Если обижается, то может не разговаривать днями.       — По какому поводу он может обидеться?       — По разному. Хотя… наверное, по серьезному. Вот, например, я не разрешил ему заниматься американским футболом.       — Почему не разрешили?       — Он не походит на мощного игрока.       Джерард покивал головой, и Фрэнк уж было хотел обрадоваться, что няня будет разделять его точку зрения, но что-то в этом кивании было больше понимающего, снисходительного… будто он не про Кристофера все понял, а про его отца.       — Что с Фелисити? Напоминаю, мы говорим про детей сегодня.       — Она грубая, стили и увлечения меняет каждый день, ругается с братом, хотя иногда они в сговоре и не пускают в их комнату. Я для нее не авторитет.       — Простите, в «их» комнату?       — Да, они двойняшки и живут вместе с детства.       Джерард записал несколько строк в свою тетрадь.       — Скажите, у девочки начались месячные?       — А… а… — Фрэнк покраснел. — Я не знаю…       — Вы же ходите в магазин, ни разу не просила прокладки? К гинекологу ее не водили?       Джерард говорил это все так спокойно, будто бы он врач и врач-женщина при этом! Да Фрэнк знать не знает о таких подробностях жизни Фелисити! Чтоб он еще у нее спрашивал!       — Она уже давно все необходимое покупает себе сама. А гинеколог… может, с подружками…       — Вы не посещаете торговые центры всей семьей? Вы вообще куда-нибудь ходите вместе? Парки аттракционов, ярмарки, путешествия, просто погулять?       — Давно уже нет, — ответил Фрэнк, все больше и больше чувствуя себя виноватым. Захотелось оправдаться. — Поймите, я стараюсь много работать, чтобы не вылететь, быть полезным сотрудником, всегда готовым задержаться, если что. Да и дети не хотят со мной время проводить. Особенно старшие. У них свои интересы, друзья, компьютер. Им это все не нужно.       Джерард снова сделал записи.       — Расскажите про Тобиаса.       — Мы называем его Тоби.       — Принято, — Джерард улыбнулся уголком рта впервые за всю беседу.       — Он маленький злюка.       — Как это выражается?       — Обижает Шелли, он на нее взъелся, и я не знаю причину. Дуется, кричит, не слушается. А потом засядет в комнате, так тихо, что я хожу проверяю, чтобы он там чего не натворил.       — Например?       — Что-нибудь испортил, поджег игрушки Шелли. Такое уже бывало, а малышка ревностно и бережно относится к своим вещам.       — Что важное скажете про Шелли?       — Ей легко расплакаться. И ей снятся кошмары — это самое важное. Она не может засыпать одна без света. Я укладываю ее каждый день. Запишите это себе. Иначе она просто не будет спать. Еще, я не хочу, чтобы ребенка пичкали снотворным.       — Не волнуйтесь, мистер Айеро. Я все запишу и запомню. Что насчет бабушек и дедушек?       — Родители жены погибли в авиакатастрофе, когда Фелисити и Кристофер были еще малышами, я со своей мамой… ну… поссорился. Не подумайте про нее плохо — она звонит внукам, присылает подарки, но видеть друг друга мы с ней не хотим.       Он не просто поссорился. Они разругались в пух и прах. Фрэнк не хотел отдавать ей Шелли и Тоби, хотя было бы легче, определенно. Но он выставлял себя таким крутым чуваком, который справится с четырьмя детьми, один из которых младенец. К тому же Фрэнк не любил маминого нового мужа.       — Посещаете церковь? Я спрашиваю, потому что надо знать, в какой вере вы их воспитываете.       — Ни в какой. Не несбывшиеся мечты делают из человека атеиста, мистер Уэй. Из человека атеиста делают трагедии.       Джерард внимательно посмотрел на Фрэнка и захлопнул блокнот.       — Вот теперь буду рад, если покажете комнату.       — Да, конечно. Вам помочь с чемоданом?       — Нет необходимости, спасибо.       Фрэнку сделалось неловко. Действительно, ведь перед ним мужчина повыше ростом, чем сам Айеро…       За окном снова сверкнула молния, раздался гром и шум дождя перекрыл остальные звуки с улицы. Они поднимались по лестнице, когда навстречу выбежала испуганная Шелли.       — Папочка! Папочка! Ты ушел! — заверещала она, готовая заплакать. Все-таки проклятая гроза разбудила малютку.       — Иди сюда, — Фрэнк поднял Шелли на руки.       — Кто это? — испуганно прошептала она на ухо, косясь на Джерарда, который тактично молчал, не бросившись пугать ребенка приветствиями.       — Это… мой друг, — не стал пока вдаваться в подробности Фрэнк. — Мистер Уэй, пойдемте.       Он проводил няню до двери предназначенной ему комнаты и вручил ключ. Показал, где уборная и душ. Мельком снова окинул взглядом место жительства — вроде ничего не должно было смутить гостя. Мольберт Фрэнк оставил, тот смотрелся красиво — как предмет интерьера. Новый матрас с наматрасником, на тахте уже лежали две подушки и одеяло. Постельное белье он оставил неразобранным — может, человек не любит, когда кто-то трогал руками.       Единственное — Фрэнк ведь ждал, что явится женщина, поэтому купил красивый комплект в цветочки. В шкафу лежал второй, для смены, и тоже безнадёжно «девчачий» — светло-розовый.