Няня мистер Джерард Уэй

            Несколько дней спустя Фрэнк проснулся странно тяжелым. Казалось, и голова набрала несколько килограммов, и все тело прижимало к земле, будто бы изменилась гравитация. Нос отказывался дышать, в горле поселились скребущие мышки.       Однако в офисе ждал важный проект. Он только-только поступил к ним в отдел, еще даже не собирали по нему совещание и не начинали планирование. Это был один из интересных моментов в работе. Как оказалось. Когда тебе не грызут переживания о том, что дети будут ругаться и вообще ходят ли в те библиотеки после уроков, думается свободнее. А дети стали дружелюбнее. Тоби, особенно при Джерарде, старается угодить малышке Шелли, однажды подвинул для нее стул за завтраком, и вообще начал с ней здороваться. Шелли же еще недоверчива — привыкшая играть в одиночестве, пока не пускает в свое царство кукол и медвежат. Но с удовольствием посещает вечера паззлов и карточных пасьянсов вместе с братом и няней.       Поэтому умыться холодной водой, выпрямить спину, откашляться, затянуть галстук и вперед на кухню.       Но на что он надеялся — профессиональную няню не обманешь широкими улыбками и якобы бодрым видом.       Джерард заворачивал сэндвичи из цельнозернового хлеба для ланч-боксов и как бы невзначай спросил:       — Сколько дней больничного у вас осталось по страховке в этом году?       — Я ни разу не брал больничных. И сейчас не буду. Попью кофе, заеду в аптеку и буду в порядке, — гнусаво произнес Фрэнк, схватил со стола салфетку и, нагнувшись под стол, громко высморкался. — Извините.       Джерард молча протянул мусорное ведерко и Фрэнк с неловким видом выбросил туда салфетку.       — Мистер Айеро, при всем уважении — вы не работоспособны, а способны заразить ваш отдел. Настоятельно рекомендую вернуться в постель. Я принесу вам градусник, аспирин и воду.       — Но у меня работа…       — Позвоните ответственным сотрудникам и раздайте задания. Вечером перезвоните и спросите о результате. Таково мое предложение, — сказал Джерард и добавил: — Окончательное. Ну серьезно? — добавил он уже мягче. — Сидите и собираетесь с духом не идти на работу? Вы же заболели!       Фрэнк Айеро чувствовал себя ребенком. Уставшим и грустным. Он не позволял себе болеть все эти годы, что ж сейчас-то случилось?       — Вас проводить в вашу комнату? — спросил Уэй, давая понять, что возражать бесполезно и будет так, как он скажет.       — Мистер Уэй…       На кухню притопала маленькая Шелли, прижимая к груди зайку с длинными ушами.       — Шелли, мы говорили о том, что сначала надо посетить туалет и дождаться, чтобы я помог умыться, — сказал Джерард. — И вообще тебе еще рано вставать.       — Я водички хочу, — тихо сказала девочка.       Джерард налил в маленькую кружку воды из фильтра и протянул малышке. Фрэнк упал головой на сложенные руки.       — Попей воды и отправляйся полежать, — говорил няне девочке. — И уже вовремя я пожелаю тебе доброго утра.       — А что с папой?       Фрэнк моментально выпрямился и держал спину так, будто бы там палка.       — Папа приболел и сегодня останется дома.       — Я останусь с ним, — протянула Шелли. — И позабочусь, как он обо мне.       — Ты должна пойти в школу, — Джерард присел на корточки перед девочкой. — Папа, будучи в порядке, работу никогда не пропускал. Нарисуешь ему открытку, ведь сегодня рисование. Иди в свою комнату. О папе я позабочусь.       Шелли подошла и погладила папу по ноге.       — Выздоравливай, папочка. Я приду после школы и буду тебя тоже лечить.       — Спасибо, малышка, — Фрэнк потрепал дочурку по светлым волосам.       — Шелли, проводи папу на второй этаж.       Фрэнк, все еще не уверенный в своем желании остаться дома, а не объесться лекарств и сесть за руль, посмотрел на няню свирепо… ой, какое там — свирепо! Будто он может! И будто мистер Уэй того заслуживает.       Джерард принес графин с водой, стакан, коробку аспирина, пачку бумажных платков и ведерко с мусорным мешком, градусник. Велел перестать сидеть на кровати во вновь надетой пижаме и лечь наконец-то. С разрешения открыл шкаф, нашел чистые футболку и домашние штаны, положил рядом на всякий случай, чтобы Фрэнк смог переодеться после жара, который явно его уже одолевал.       Уэй закинул таблетку шипучего аспирина в стакан и протянул Фрэнку, помог ему подняться, поддерживая спину.       — Надо уснуть, мистер Айеро, — Джерард поправил подушки.       — Я только проснулся, — пробурчал Фрэнк.       — Полежите тихонечко, хорошо? — все равно настаивал няня. Сейчас — няня отца семейства. Он натянул на Фрэнка одеяло. — Я потушу свет.       Фрэнк действительно периодически проваливался в сон. Он и забыл, как это бывает плохо — когда у тебя взрослого высокая температура. Кажется, он даже постанывал. Было то жарко — тогда он сбрасывал одеяло, то холодно — тогда он пытался искать его в своих ногах. А потом оно само набрасывалось на плечи… Нет, само не могло, конечно… кто-то это делал. Тот, кто прикладывал прохладную ладонь ко лбу и щеке, давал попить воды через соломинку, ворочал подушку, чтобы голова коснулась холодной стороны.       Тот, с кем они недавно поздно вечером ели на кухне тортик. Он еще говорил «самое любимое с детства — масляные розочки, хорошо, что они здесь есть».       Тот, кто следит за его детьми. А также за завтраками-обедами-ужинами и порядком в доме. Просто так, хотя не обязан.       Тот, кто не считает его глупым, безнадежным, забившим полностью на детей отцом.       Фрэнк открыл глаза и повернулся. Положив ногу на ногу, Джерард Уэй сидел в кресле возле этажерки с книгами, альбомами и статуэтками и рассматривал книгу про Норвегию — это был один из томов специальной серии о путешествиях. Он сидел… с ним, с Фрэнком.       — О, мистер Айеро, — няня захлопнул книгу, отложил на этажерку. — Как вы себя чувствуете? Хотите воды, в туалет?       — Сейчас бы открыть окно в доме у моря, и чтобы ночной прохладный ветерок залетал и обдувал кожу… — сказал слабо Фрэнк. Это просто бред от температуры, но он вырвался.       Джерард улыбнулся. Еще бы — как тут не смеяться! Он посмотрел в потолок в задумчивости, а потом покинул комнату и вернулся с напольным вентилятором. Поставил его в дальнем углу, включил на маленькую мощность и установил режим вращения.       — Так похоже? — няня присел на кровать. — Он немножко шумит, можно представить, что это море.       — Мистер Уэй…       — Что?       — Ничего, — Фрэнк улыбнулся и уткнулся в подушку. — Вы считаете меня еще одним ребенком?       — Я считаю вас мужчиной, которому тоже нужна забота. Отдыхайте, — Джерард погладил Фрэнка по плечу. И вышел из комнаты.       — Как самочувствие? — внезапно распахнувшиеся шторы заставили Фрэнка очнуться от дремоты.       Джерард подошел и протянул градусник. Фрэнк положил его под мышку. Няня поправил подушки — поднял их повыше, чтобы Фрэнк мог сесть. Потом поставил перед ним поднос на ножках. Тарелка рисовой каши и стакан вишневого морса.       — Мне лучше, — ответил Фрэнк, хотя чувствовал слабость.       — Возможно, вы ожидали другую еду, но в рисовой каше легкоусваиваемые углеводы.       — Вы все готовите вкусно, — отвел глаза Фрэнк.       — Спасибо. Надеюсь, этот вареный в ореховом молоке рис тоже вам понравится, — и Джерард улыбнулся. — Не думаю, что съедите все, но попытайтесь.       Фрэнк мысленно поклялся впихнуть в себя всю кашу, даже если полезет из ушей. И он смело сунул большую ложку с горкой себе в рот. Честно — есть не хотелось. Няня протянул руку, чтобы забрать градусник.       — Уже получше, — улыбнулся Джерард. — Но все еще держится небольшая температура. Я вас оставлю, чтобы забрать Шелли и Тоби из школы. Справитесь?       — О, лежать без движения в кровати? Да уж постараюсь.       — Будете чувствовать себя крепче — примите негорячий душ и переоденьтесь. Я повесил в ванной теплый халат, его тоже накиньте. Если считаете, что без помощи никак, то дождитесь меня.       Фрэнк аж испугался, что ему в ду́ше может понадобится чья-то помощь. Не «чья-то» — Джерарда. С одной стороны — они оба мужчины, ничего такого, что не видел бы мистер Уэй, у Фрэнка нет. Ну, кроме жирных складок. Но даже не в этом дело. Он… засмущался, что ли… Фрэнк просто кивнул, засунув в рот очередную порцию риса.       В следующий раз Фрэнк проснулся от того, что в открытое окно раздавались голоса Кристофера и Джерарда.       Вентилятор был выключен. Поверх одеяла накинут плед, а стакан от вишневого морса снова наполнен. Рядом на тумбочке стоял сложенный надвое альбомный лист, на которым красовался размазанный человечек с большим градусником под мышкой. Фрэнк взял открытку — внутри кривыми буквами было написано «Папа поправляйся!» Он улыбнулся. Так же обнаружилась шоколадка, наверное, положил Тоби. Это был его любимый молочный «Hershey's».       Фрэнк выполз из-под одеяла. Поежился. Пол показался холодным. Он стащил плед и завернулся в него. Показалось хорошей идеей ступать по полам пледа. Коряво, чуть не падая, подошел к окну.       — Нет, здесь надо будет сначала выровнять, прежде чем подбить молотком и покрасить, — говорил Джерард.       — У папы должны быть инструменты где-то в кладовке, — отвечал Кристофер.       — Когда станет посуше. Сейчас, чувствуешь, дождик накрапывает? Беги в дом. Пора обедать.       Фрэнку вдруг стало обидно за сад. Вот он, хозяин дома, запустил такую красивую вещь, которую они с Мэри очень любили, даже садовника вызывали. А теперь этим рулит один человек, который работает няней! С его подачи сад был прибран, побелка для деревьев стоит у входа, Кристофер хочет починить скамейку. Взяла злость на себя самого.       А сад стоял такой красивый! У деревьев был именно тот весенний вид, когда они становятся ярче, на них завязываются бутоны. Буквально пара-тройка дней — и все покроется розовым кружевом. Которое сам Фрэнк и не замечал-то в рутине. Ну есть и есть. Подумаешь! Что он, барышня инстаграмная, чтобы делать сто тысяч фоток одной ветки? Черт возьми, этой весной наделает.       Глаза казались горячими, в ушах чувствовалась заложенность, носом он вообще не дышал. Но моральный подъем заставил подскочить адреналин, или как его там.       Он взял из шкафа первое, что нашел — замшевые лоферы, и, несмотря на озноб и все еще нелегкую голову, спустился в гостиную. Из кухни аппетитно пахло запекаемой в духовке курицей. Но Фрэнк прошел мимо на выход.       Земля была мягкой, покрытой ковром свежей травы, по лицу сыпали мелкие капли. Надо бы заказать гравий для дорожек, или вообще сделать их как положено — из плитки или брусчатки. Он снова почувствовал слабость, но вот именно сейчас надо было что-то сделать. Ну хоть что-то.       Фрэнк подошел к небольшому фонтанчику. Это была когда-то белая, а сейчас грязная бетонная чаша, похожая на вазу. На подставке ещё виднелись остатки какого-то узора, но уже все раскрошилось и осыпалось — то ли без должного ухода, то ли просто от времени, то ли от обиды, что забыли и забросили. Кажется, тогда, в прошлой жизни, он хотел прикрепить фонарик на изящной ножке. А еще солнечные батареи для этого фонарика и вообще для работы фонтана. Панели, только из доставки, упакованные, должно быть, так и лежат в кладовке на полке. Не факт, что тут вообще все функционирует! Скорей всего, насос уже давно испортился.       Дождик стал накрапывать сильнее, а Фрэнк, держась за бортик чаши фонтана, пытался разглядеть в земле след, где был закопан шланг для подпитки фонтана водой.       Однако, вместо шланга он увидел черные ботильоны на каблуках. На его плечи накинули плащ, а сверху раскрылся черный зонт.       — Мистер Айеро, вы нашли неподходящее время, — строго сказал Джерард. — Хотите заболеть еще больше? Держите зонт.       Фрэнк схватился за ручку. Джерард приобнял его за плечи и повел прочь из сада в сухой и теплый дом. Усадил его на диван, вручил носовой платок и попросил подождать, пока выключает духовку. Но Фрэнк виновато поплелся на кухню.       — Мне просто вдруг сделалось так стыдно, захотелось хоть что-то сделать с садом, — промямлил он.       — Мистер Айеро, я понимаю эти порывы — когда идея так захватывает, что хочется за нее взяться прямо здесь и сейчас. Но вы же еле ходите.       Джерард вытащил керамическую жаровню с куриными ножками в специях. Потыкал ножом кипящий в воде картофель.       — Почти, — сказал он. — Мистер Айеро, пойдемте обратно.       Уэй снова его приобнял и повел наверх. Фрэнк чувствовал себя одновременно неловко и надежно — рука Джерарда не давила сильно, а обхватывала заботливо и… нежно. Фрэнк болеет, может себе позволить так думать.       — Переоденьтесь, — сказал Джерард, подхватывая футболку со штанами. — Обойдемся без душа, хватило и дождя.       Фрэнк отвернулся, высморкался в платок, бросил его на кровать, чтобы не отдавать Джерарду, не постирав. И скинул с себя кофту.       — Оу, — раздалось за спиной. — Простите. Просто это довольно неожиданно. И… прекрасно.       Фрэнк сначала не понял. Потому что он привык к тому, что было на его спине. Привык и забыл. Хэллоуинская тыква между лопаток, тройка лошадей, два скрещенных пистолета на пояснице, самые важные даты, рисунки его детей. Только Шелли не хватало, и он тут же понял, что обделил ее в этом и должен набить вон того папу-человечка с открытки. Нет, то, что она захочет и нарисует — таково правило.       — Вы про… — и надел на себя футболку.       — Хотел бы я… — но что бы мистер Уэй хотел, Фрэнк так и не узнал, потому что сказал няня другое: — Я положу вашу пижаму в стирку. Фонтанчик починим, не переживайте.       Он точно считает его ребенком. Но хоть не сказал после того, как увидел татуировки: «Вы, полагаю, не заметили, но Фелисити…»       К ночи температура поднялась снова. Фрэнк ворочался во сне, не мог найти удобной позы, пил воду. Чуть стало лучше, он проснулся и оглядел комнату. Мистер Джерард Уэй, свернувшись, дремал в кресле у этажерки, накинув кофту на абажур торшера, чтобы не светил ярко.