> Sext me

Он уже давно хотел купить микроволновку. Да, именно. Микроволновку. А ещё электрический чайник приобрести было бы очень неплохо. Уже почти не дрожащие после сна пальцы держат крепко ручку широкой чёрной массажки, совершая ею вращательно-поступательные движения и превращая хаос волосяного гнезда в более-менее приемлемый в социуме шухер, крепкую грудь прячут под красной тканью того самого свитера, который им надевался в первый день его учёбы, а ноги ныряют в потёртые синие джинсы. Кредитка, ключи, телефон, решительность… ну, хотя ладно, с последним он, конечно, приврал — нет её, и никогда не было, в таких вопросах так уж точно. Что поделать, коммуникабельность — явно не самая его сильная сторона, а если честно говорить о его общительности, то… «Вы самое слабое звено, прощайте». Эррор выдохнул шумно, поправляя на себе свитер, согнулся пополам, с тихим кряхтением натягивая на ноги кроссовки, и, скрипнув монстро-дверью, быстро, чтобы не передумать, зашагал по коридору — к повороту, вниз по лестнице, один пролёт, второй, пробежать мимо третьего этажа, хрустя костяшками пальцев, и застыть на пороге второго, пропустить, отступив неуверенно в сторону, шумную компанию незнакомых студентов и шатким немного шагом продолжить свой путь дальше — по тёмной кишке мрачного коридора — кто-то опять спёр лампочку, не была бы это общага — и зависнуть в неуверенности под самой дверью. Метр… сто сантиметров… тысячу миллиметров… две секунды расстояния к цели… и полтора десятка дохлых нервных окончаний в секунду. Эр смотрит затравленно на этот несчастный метр пространства, отделяющего его от страшного, но неминуемого, то есть встречи, морально наматывая на руку длинные хвостики собственных нейронов и впиваясь зубами в ноготь большого пальца правой руки. Щелчок, отодрать, сплюнуть, укус, отодрать, лизнуть — соленая капля крови и отрезвляющая мини-порция боли, и тяжёлое дыхание бонусом. Какой-то странный шум за дверью, возгласы и смех. Нет, он не боится, и да, он рад, что там есть кто-то дома… и нет, он не сможет! Нет! Ну почему это так сложно? Идти и просить прощения. Да он с меньшими моральными терзаниями прыгнул бы с банджей, хотя, кажется, какая разница — тут тоже практически с обрыва вниз головой, да и адреналина хватает, но эти глаза напротив!!! У банджи нет глаз. Этим всё сказано. Ну ладно, ладно, он просто постоит тут ещё несколько минут, пожуёт губы и поизучает вытертые шмугари на линолеуме перед входом, ага, очень увлекательное зрелище — вон то пятно, например, похоже на беременную змеюгу, а вот та кривая гнутая полоса с дыркой… — Ха-ак-х-х!!! — Ой! Извини, извини-извини-извини, ха-хах, Уй не могу! Прямо тапком, ах-пх-пх… Эррор потирает ушибленный лоб ладонью, второй на автомате прижимая что-то твёрдо-мягкое к груди, что перед этим так неожиданно прилетело ему в голову. Что это, к чёрту, было? — Это же надо ещё так попасть, Дрим, ты снайперюга, п-ха-хах. Прости, пожалуйста, он не специально, это он в меня целился. А что ты… подожди-подожди… — Инк обошёл кругом Эррора, оглядывая его со всех сторон. — Эй! Да ты не в домашнем! А ну-ка стой, стой-стой, и скажи-ка мне, пожалуйста, а куда это мы собрались все такие красивые, а, булочка? У-у-у, дай попробую угадать. Ты шёл ко мне. Угу, это точно, это понятно, к кому ж ещё. Но зачем? Неужто… рассказать-таки о себе? Или извиниться за синяк? Да ну, не может быть! Да ты что! Ой, как мило-о… — затараторил он, не давая ни одной возможности ответить, или перебить. — Я так рад, что ты решил перепросить за произошедшее, это так по-взрослому с твоей стороны… Ты же потому пришёл, правда же, правда? Эррор потёр лоб ещё раз, надеясь, что чёлка достаточно длинная чтобы закрыть, судя по саднящему ощущению, уже наливающуюся там от удара шишку: — На самом деле, я хотел пригласить тебя со мной пройтись, но если ты занят… — они же явно о чём-то спорили или ссорились до того, как он пришёл. А кто он такой, чтобы мешать чьей-то ссоре… Дверь открылась, выпуская в коридор насупленного и явно недовольного Дрима, он подошёл ближе, оглядывая обоих стоящих уничтожающим взглядом, блеснул злыми глазами на Инка, заприметил в руках Эррора свой же тапок, выдернул его из слабой растерянной хватки, и развернувшись на пятках, молча гордо удалился назад в комнату, хлопнув напоследок дверью. Инк почесал затылок: — Нет, сегодня вплоть до самой ночи, судя по всему, я абсолютно свободен… Но ох, и куда же ты меня хочешь повести, Ро-ори? М-м-м, ну же, ну же, скажи, что ты хочешь попросить прощения за тот синяк у меня на шее. Так бурно отреагировать на простые слова. Я же шутил просто. А у тебя крепкие руки, Эррор, это было достаточно болезненно, ах, но это уже не важно, ты здесь, значит, всё хорошо, ох, скажи, что мы пойдём с тобой гулять в какое-то красивое романтическое место. — Мы пойдём в магазин. Мне надо купить микроволновку, — убил весь романтический настрой постным тоном Эррор. Инк фыркнул: — Ну и ладно. Ну и пусть. Мне всё равно приятно, что ты ценишь моё мнение, — он повис сзади на плече, пытаясь, привстав на цыпочках, дотянуться к лицу и заглянуть в глаза. — Доверить выбрать мне аж целую микроволновку, подумать только! — Издеваешься? — Эррор взглянул на него недоверчиво. — Конечно, ты ещё сомневаешься, как и всегда, Руру, как и всегда. … Поход в магазин, как ни странно, ничего ужасного из себя не представлял, Инк лишний раз не бесил, не трогал, не хватал за руки и не цеплялся, им даже удалось спокойно поговорить и при этом ни одного раза не поссориться. Эррор считал, что это уже было огромное достижение, плюс ко всему они действительно выбрали и купили что микроволновку, что чайник и сейчас с задумчивыми физиономиями стояли перед входом в общагу. — Не пустят же с техникой… — вздохнул Эррор и оглядел недовольно слишком большой пакет с коробками, который было так легко не спрятать. — Не впустят, — кивнул Инк, с ним соглашаясь. — Ну так мы тогда сюдой и не пойдём, ну её нафиг, эту проходную, я знаю обходной путь. Пошли. Эррор едва устоял на ногах, когда его дёрнули за руку и потащили за собой следом: — Чего? Какой ещё обходной путь? У общежития же только один выход. — Ай-й, это для них, может быть, и один, а для нас с тобой найдётся и запасной, — подмигнул ему весело художник, ничуть не сбавляя темпа, невозмутимо переступая через выкрашенный набело бордюр и шлёпая прямо по клумбе. — Ой, да пошли, что ты на меня так смотришь?! И они пошли: Инк — уверенно шагая впереди, а Эррор на буксире сзади, с сомнением оглядываясь и таща тяжёлый пакет. Через минуту и один поворот за угол они упёрлись носами в забор и остановились. Эррор вздёрнул бровь скептически: — Ну и? — Подсади меня и дай мне пакет. Я его перекину и потом подам тебе руку. — Ещё чего, буду я тебя подсаживать! Да и… — Эр взглянул оценивающе на щуплое телосложение художника. — Ты меня не потянешь, ну в смысле не вытянешь… не поднимешь, аг-х, ну ты понял. — Да понял я, — ответил Инк, возвращая точно такой же оценивающий взгляд обратно, сложил губы трубочкой, наклонил голову к плечу и выдал: — И правда, могу и не удержать, сколько ты весишь? Килограмм восемьдесят? Раскормил тушу. — Что?! Восемьдесят? — Эррор фыркнул, криво улыбаясь и расправляя немного ссутуленные до этого плечи, ему почему-то жутко захотелось похвастаться своими успехами в наборе массы, особенно если учесть, что жира на нём практически и не было. — Девяносто два. Инк поперхнулся и закашлялся: — Сколько? — просипел, смахивая невидимую слезу с уголка глаза. — Ну ты и бегемотина! Да как так можно! Да где оно вообще в тебе помещается?! Что, в корень пошёл, что ли? Эррор вспыхнул красным: — Придурок! — отвёл в сторону глаза, пытаясь придумать на это непотребство достойный ответ. Почему-то ничего не придумывалось. — Ну ладно, тогда давай я тебя подсажу. Что? Чего ты на меня так смотришь? Не боись, не сломаюсь. Давай! Эррор вздохнул глубоко: — Ладно. Только чур если у тебя позвоночник-таки сплющится от моего веса, я за тобой до старости ухаживать не буду. Максимум — могу добить, чтоб не мучался. Договорились? Инк закатил глаза: — Лезь давай, мисс милосердие! — и, расставив ноги пошире, сцепил ладони вместе, изображая ими своеобразную «первую ступеньку». Эр бросил пакет на землю, упёрся руками в плоскость литого бетона, проклиная излишне щедрых идиотов, что решили не экономить на ограде и не поставить вместо бетонного забора ограждение из обычной сетки-рабицы, и оттолкнулся от подставленных рук, взлетая вверх, следом пытаясь как можно более безболезненно упереться ногой уже на плечо и уцепиться пальцами за верх забора: — Блядь, понастроили, будто там атомный реактор какой-то, а не задний двор об… и-Инк! — взвизгнул от неожиданности и чуть не полетел обратно вниз головой, разжав пальцы, почувствовав на себе… этот нестандартно-ориентированный придурок, видимо, решил безнаказанно облапать его в процессе: — Убери от меня свои руки! — А как же я тебя тогда буду держать, скажи мне, пожалуйста? — вместе с ответом задницу стиснули ещё сильнее и, по ощущениям, даже попытались укусить через джинсы. Эррор тут же вознёс молитвы всем возможным богам, чтобы это ему просто показалось, и стал подтягиваться на руках активнее. А потом ещё активнее, когда прохладная даже через ткань ладонь ненавязчиво соскользнула с правого полупопия в междубулочное пространство: — Харэ меня лапать! Эй! — взвился он, едва сдерживая себя, чтобы не начать брыкаться, как дикий мустанг с прерий, прямо в висячем положении. — Я тебя не лапаю, я тебя толкаю! — прокряхтели вполне себе весело снизу. — А не мог бы ты тогда толкать меня немного не туда, а, друг?! — взвыл Эр, благодаря огромной прохладной мотивации, жмущей на пока ещё исключительно выходящее отверстие, уже подтянувшись на руках почти наполовину. Было бы намного легче, если бы бетонная поверхность сверху не была сьежена дождём и не резала нещадно смуглые пальцы. И если бы сердце не колотилось в горле — тоже. — Мог бы, — с готовностью откликнулись согласно снизу и шурнули рукой немного вперёд, меняя угол соприкосновения. Сердце стукнуло, кажется, в последний раз и замерло дохлым булыжником, Эррор покраснел, словно маков цвет, всхлипнул что-то непонятное, но очень эмоциональное и с круглыми глазами буквально за секунду взлетел наверх: — Дебил! — крикнул уже с забора, прижимаясь грудью к неудобно царапающемуся краю бетонной поверхности. — Ещё скажи, что ты это специально! — Что специально? — невинно захлопали на него серо-голубыми сегодня из-за яркого солнца глазами снизу. — Ничего, — буркнул Эррор, выдохнул несколько раз, успокаиваясь, и протянул руку вниз. Да мало ли, может, и правда, нечаянно, не особо-то легко выбрать «правильное» место, чтобы кого-то подтолкнуть под зад и не зацепить… стратегически важные, чтобы не сказать интимные, места. — Давай сюда, чего встал?! Инк даже немного вздрогнул от громкого резкого обращения, перестав моментом глупо улыбаться, и не совсем уверенно, но таки протянул вверх свою руку. — Да не себя давай, микроволновку! — закатил глаза Эррор, удивляясь чужой растерянности. — А, точно, сейчас! — завертел головой по сторонам художник, отыскивая взглядом пакет с коробками, не без труда поднял его на вытянутых руках над головой, и дождавшись, пока Эррор перебросит его со всей возможной аккуратностью на ту сторону, вцепился за вновь замаячившую на горизонте руку сам. Подтянулся, второй хватаясь за верх, вскарабкался не без усилий наверх, и ловко перекинув ногу, недолго думая, сиганул с забора на землю. Всё это заняло у него, наверное, секунд сорок, не больше, Эррор только заморгал удивлённо — такой тщедушный, а такой ловкий! Стало даже немного завидно. Взглянул вниз, оценивая почему-то казавшуюся отсюда просто огромной высоту, вцепился снова руками за колючий борт и на долгий десяток секунд повис вниз безвольной беспокойной колбаской. — Помочь? — послышалось где-то сзади смешливое, и Эррор, вспомнив ощущение рук в зоне своей пятой точки, разжал резко пальцы и оттолкнулся коленями, закрывая плотно глаза и со всей силы надеясь, что не проедется в процессе падения по бетону лицом, за секунду приземляясь о предательски твёрдую почву, что, кажется, поставила себе за цель напомнить ему о существовании у людей почему-то не выворачивающихся в обратную сторону коленей и почек, которые болезненно, чуть ли не в голос, заныли от такой радушной, но жёсткой встречи. — Ага, вот видишь, всё получилось, а ты боялся. Эррор открыл зажмуренные в прыжке глаза, оглядел дворик, где они оказались, — закрытая территория какого-то жилого многоквартирного дома с виднеющейся вдали детской площадкой, дорожками и мусорниками, что как раз прилегали к боковой стене их общежития. Несколько окон с подоконниками на уровне глаз, кладка из светлого кирпича и… и всё. Никаких тебе ни дверей, ни какого-то другого, похожего на вход отверстия: — А дальше-то что, гений? Дверей ж нету! — возмутился он и встряхнул ладони, отлепляя и сбрасывая с них прилипшие мелкие камешки. Инк хохотнул, смешливо щуря светлые глаза: — Не паникуй, у меня всё под контролем! — поиграл бровями, криво улыбаясь, и, подошёв вразвалочку к одному из окон на первом этаже, постучал. Спустя пару минут с окна вывесился незнакомый Эррору светловолосый парень с мелким шрамиком под глазом, окинул их раздражённым взглядом и, будто для него происходящее было настолько привычно, как поход в магазин за булками, невозмутимо спросил: — Оплата, Инк? Инк же кивнул с готовностью: — Будет тебе оплата, пива тебе принесу, только не сразу. Завтра. Видишь, что и так с коробками лезли, руки были заняты. Парень с шрамиком под глазом окинул их заинтересованным взглядом, посмотрел на огромный пакет, что валялся под ногами, распахнул створки пошире и, буркнув малоразборчивое «ладно-ползи-давай», отошёл вглубь комнаты, освождая, как Эр понял, путь. Художник сложил деловито руки на груди: — Ну что, по прежнему сценарию, или на этот раз ты будешь снизу? Эррор снова почувствовал, как его щёки начинают пылать от почему-то показавшейся двусмысленной фразы, и он поспешил помотать головой отрицательно, прекрасно помня, какой моральной травмой обернулось для него «подсаживание» прошлого раза: — Я буду снизу, — сказал тихо и таки залился предательским румянцем, опустив глаза. Инк его непонятного смущения, слава всевышнему, не заметил или просто не подал вида, за что Эррор был ему безумно благодарен. Он забросил пакет с коробками на подоконник, передавая его подхватившему угловатую ношу парню, и так же, как раньше Инк, сцепил ладони вместе: — Давай. — Даю, — мурлыкнули с непонятным выражением на тонком лице. — С удовольствием даю, — добавили, закусив левое колечко пирсинга на нижней губе, и встали на руки, тут же «неуклюже» обтеревшись о так и не побледневшее лицо Эррора раньше грудью, потом не менее качественно животом, а потом… потом Эррор предпочёл зажмурить плотно глаза, чтобы не видеть и не знать, какой именно частью тела, к его превеликой радости спрятанной под тканью одежды, щедро прошлись по щеке следом. Вес с рук пропал, и Эр, облегчённо вздохнув, открыл глаза: — Ну-у?! Может, ты уже дашь мне руку?! — протянул он ладонь, ожидая, когда же ему протянут руку в ответ, чтобы помочь вскарабкаться по не особо похожей на удобные ступеньки стенке. — Ох дам, Эр-ри, конечно, я тебе дам! Всё, что попросишь! И даже руку, — выдали с широкой улыбкой, и Эру показалось, что с него попросту сегодня откровенно издеваются. Щёки по-прежнему горели огнём, он даже не надеялся, что сейчас выглядит нормально — по одним только ощущениям лицо его сейчас имело цвет откровенно отпаренной попы младенца, да и по температуре было тоже наверняка сравнимо с чем-то таким — горячим и несомненно воспалённым. — Ну?! Долго вы ещё друг на друга будете пялиться, голубки? У меня тут не хостел, мать вашу, я коек почасово не сдаю! Пролезли? Ну и проваливайте. С тебя завтра пиво, Радужный, не забудь. — Конечно-конечно, Кросс, — уверяет художник, выталкиваемый внаглую из комнаты. — Спасибо, что пустил! — Пожалуйста, — буркают не особо довольно и принимаются выпихивать уже зависшего на недолгий миг Эррора. Опомниться ему пришлось уже в коридоре. Он проморгался, глядя на глупо улыбающегося отчего-то Инка, нахмурил брови, помялся неуверенно на одном месте, и медленно и тихо спросил: — Инк, а скажи мне честно, я похож… на гея? Инк изменился в лице за один удар сердца, наверное, раз десять, удивляя, оказывается, ну о-очень выразительной и живой мимикой и разнообразием возможных вариантов отображаемых им эмоций. В конце-концов повёл плавно плечом, пожевал немного губу, похлопал старательно глазами и ответил, чуть не заставив Эррора тут же провалиться сквозь землю: — Это признание? Намёк? Или прямо сразу предложение? Эр вспыхнул, кажется, ещё ярче, чем приходилось ему краснеть за весь сегодняшний вечер: — Это просто вопрос, Инк! Да блядь! Почему меня постоянно принимают за гея и предполагают всякое… такое?! Раньше ты ко мне липнешь, а потом… потом этот! Какие мы нахер ему голубки?! Ты можешь хоть раз не издеваться, а тупо ответить мне, или как?! Инк втянул голову в плечи: — Эй-эй, тихонько, булочка. Не ори. Я просто тебя неправильно понял, чего ты кипишуешь? Нет, ты визуально не похож на гея, ты достаточно брутально выглядишь, если уж начистоту, но и я на гея визуально не особо-то похож… тут дело скорее в поведении, во взаимодействии с другими парнями, понимаешь? — мурлыкнул художник и позволил себе подойти ближе. — Во взгляде, в движениях… — он провёл пальцем по смуглой, исполосованной синими линиями щеке. — А ты так мило смущался рядом со мной, так краснел и прятал глаза. Ясное дело, что Кросс, зная о моей ориентации, предположил, что мы с тобой вместе. — Мы с тобой, блядь, не вместе, — замотал головой Эррор, отступая задом, и чуть не опрокинулся на спину, перецепившись о попавшийся под ноги пакет с коробками. Он подхватил его на руки и прижал плотно к себе. — Мы с тобой совсем не вместе! — повторил он эмоционально, отступая всё дальше и дальше по коридору. — Даже приблизительно не вместе! — чуть ли не прокричал он, развернулся, пряча от художника до сих пор ужасно красное лицо, и рванул прочь — на лестничную площадку, пять этажей преодолев на одном дыхании, влетел в свою комнату, захлопнув за собой жутко скрипучую дверь: — Совсем же нет! … Инк постоял ещё в коридоре несколько минут, глупо улыбаясь: — Как интересно, — тряхнул растрепавшимися и выпавшими из пучка волосами. — Сколько слов-сколько слов, будто сам себя хочешь уверить в их правдивости… ох, Эррор, булочка моя загорелая, ах! Надо было бы вытянуть тебя куда-то ещё разочек, прогулки вне общаги и универа на тебя крайне позитивно влияют. На-адо же, задать такой правильный вопрос! Хм-м, что же мне такое придумать, чтобы тебя подтолкнуть? Что?