> Sext me

Кому вообще в здравом уме могло прийти в голову делать практикум по английскому в большом лекционном зале? Сложный вопрос. Сложный и на самом деле бессмысленный. Эррор потёр виски и оглянулся кругом не особо-то довольно — было шумно, даже чересчур, как для такого рода занятия. Преподавателя видимо сегодня не волновало ничего, кроме своего самочувствия, судя по огромным зеленоватым синякам под глазами, он то и дело одаривал всех жалостливым взглядом из-под опухших век, прятался за огромным белым платком, подтирая свои сопли, и уж совсем откровенно не следил за тем, что происходит в аудитории, — вот напишут сейчас студенты эту несчастную работу, сдадут, и он наконец-то пойдёт к своему врачу — открывать больничный, а то, что эти самые студенты вертятся, галдят и всячески нарушают дисциплину — это уже второстепенное. Слишком незначительное, чтобы повышать голос и третировать своё и так болящее горло. Эр посмотрел на профессора уничтожающе, желая, чтобы в отместку за такой вопиющий непрофессионализм простуда любезнейшего педагога обязательно переквалифицировалась если не в гнойную ангину, то хотя бы в хронический понос… и плевать, что из общего у этих болезней только неконтролируемое исторгание организмом жидких фракций. Вздохнул своему бессилию в данном вопросе и наскоро дописал ответ на последний из коротких вопросов, нехотя принимаясь за четвёртое, последнее в практической задание — мини-сочинение на тему «Презентация проекта однокомнатной квартиры в стиле лофт». И спустя десять минут с нервным рычанием отшвырнул ручку в сторону: — В стиле лофт! В стиле лох, бля! Ещё маньеризм или ампир заказали бы, знатоки, мать вашу английскую королеву без смазки да в задницу! — перевёл тяжело дыхание, жалея, что не может сейчас снять очки и лишиться чёткого зрения хоть на минуту — ковыряться грязными пальцами в глазах среди пары, пытаясь отлепить от себя линзы, к сожалению, не представлялось возможным. Нахмурился. На самом деле, раздражение его было вызвано совсем не выбранным стилем. Нет, о лофте он, как в принципе и каждый из здесь присутствующих, мог написать много, но Эррор застрял просто посредине текста… завис в процессе, стоило ему от скупых описаний прихожей и кухни перейти к расписыванию спальни. Потому что тут, никого не спрашивая, из него полезла сомнительная художественность. Он сморщил нос, перечитывая часть последнего предложения: «…обойтись вовсе без перегородок, для визуального разделения пространства и сохранения природного освещения использовать балку или трубу…» — Трубу… Пилон, блять! О чём ты думаешь вообще, озабоченный? Это жилая квартира со спальней, а не бордэль! «…мягкий свет ламп Эдисона для создания интимной обстановки в тёмное время суток…» — Ага, и кольцо в потолке для практики подвязов и подвесов начинающего маньяка-фетишиста, об этом ещё написать не забудь, великий гений дизайна! А чё б нет? Несём раскрепощённость в массы! Пф-ф… «…в противовес грубому фактурному полу тёплых тонов из брашированной корабельной доски предлагается использовать граффити или постеры в вайдовом, кобальтовом или блю айс оттенках…» — Голубом, Эррор! Это всё голубые! Какого хрена тебя потянуло в небесную синь с самого утра и по жизни? — он с ужасом уставился на любимый синий шарф, который забыл сегодня оставить в раздевалке. Акх-х-х!.. Уф-ф… хрустнул шеей и почесал подбородок с отрастающим тёмным ёжиком щетины. Надо бы смириться… и успокоиться. Ну правда, пора бы уже. Ну ничего же не изменится от того, что он будет психовать по этому поводу. «Ну голубой и голубой, подумаешь» — Эр хмыкнул тому, насколько двойственно даже в мыслях это прозвучало. — Посрать… Телефон на столе моргнул новым беззвучным оповещением и тут же потух, привлекая к себе внимание. Эр искривил страдальчески брови — наверняка кому-то опять нечем заняться, котиков они в общий чат отправляют пачками… или ещё какую-то неважную и не нужную никому ерунду. Он опять взялся за ручку и принялся с остервенелым выражением лица дописывать своё видение спальни в стиле лофт, потом медленно, с не менее остервенелым, — санузла в стиле лофт, а на расслабляющий конец — балкона с мягким двухместным тюфяком, фонариками и тумбой для пледов, конечно же, в неизменном стиле лофт. Вздохнул облегчённо, пробежавшись глазами по готовому тексту, и, сморщив недовольно от нарастающего в аудитории шума лицо, озирнулся кругом с молчаливым упрёком и порицанием, обливая всех и каждого этой смесью, пока она медленно не превратилась в заинтересованность, — каждый третий студент в аудитории закрывал себе рот руками в не особо удачных попытках не шуметь, каждый второй — тупо ржал в голос, а оставшиеся — просто таращились в экраны с таким выражением лиц, что, обладай Эр хоть гранитными выдержкой и терпением, — они бы сейчас разломились, рассыпались бы в мелкую крошку под натиском нахлынувшего любопытства. «Да что там за котики такие в этот раз?» — подумалось резво, и смуглая рука спешно потянулась к лежащему на столе телефону. *Анонимный пользователь загрузил фото в групповой чат. Открыть? *Да Эррор выдохнул шумно, нервно подёргивая плечом и округляя медленно, но верно глаза: «Как хорошо, когда партнёр готов оценить твой «внутренний мир» уже на первом свидании», — красовалось под фото, и Эр перевел тут же взгляд вверх — на разведённые на картинке широко-широко колени, на оттянутый руками кверху член, на покрасневший влажный анус, в который толкается кто-то, чьего лица на фото не видно… и на лицо Инка, что криво улыбается на одну сторону. — Блядь… — подобрать выражение культурнее у него не получилось. Это… это было… отвратительно. Мысли заклубились и забурлили, толкаясь и сражаясь за главенствующую роль, заставляя парня тупо глотать воздух и беззвучно раскрывать и закрывать рот. Как… да как так можно! Насколько же низко надо пасть, чтобы позволить себе выкинуть в групповой чат… фото чужого соития?! Да ещё и не факт, что настоящее — не хотелось открывать это безобразие и растягивать на весь экран, но и так было более-менее понятно, что парень, которого имеют на фото, совсем не Инк — слишком мускулистый и широкий в плечах, да и татуировок у того на шее не было, тогда как художник мог похвастаться по крайней мере одной — Эр видел точечки и линии, что выглядывали из-под ворота футболок и свитеров. А значит, это опять кто-то над ним не вполне хорошо пошутил, выбросив в чат чистой воды подделку. Знать бы ещё, кто — уж он бы с удовольствием объяснил любителю плохих шуток, как негативно сказываются на жизни и здоровье неумение думать и желание поиздеваться над другими… Эррор скривил губы в гримасе отвращения, спрятал телефон подальше в сумку и принялся тереть щёки — почему-то это фото никак не шло из головы. Мозг беспрестанно подкидывал варианты, как на самом деле выглядел бы снизу лежащий, будь это и правда художник. Эррор встрепенул головой — почему-то в сознании возникали картинки совсем другого студента — того, который присылал откровенные фото и видео… не то телосложение у них было уж очень похожим, не то Эррору просто нравился одинаково что один, что другой… лицо запылало вдруг предательским румянцем — не надо говорить, кого фантазия поставила на этих картинах верхним. — Глупые непослушные мысли, всё равно ничего из этого не будет ни с одним, ни с другим… Но чёрт, о чём я вообще думаю? Тут сочувствовать надо, а не мечтать… — он обернулся через плечо, находя глазами сидящего через несколько рядов Инка, сам даже не зная, зачем именно — в желании то ли поддержать, то ли посочувствовать, то ли увериться, не пора ли вдруг вызывать некоторым после такого потрясения скорую, но только сглотнул сухо, ловя на себе острый взгляд прищуренных голубых сегодня из-за солнечной погоды глаз… и потерял ручку из онемевших мигом пальцев. О, нет… неужели он зол? Он… зол и смотрит сейчас ни на кого другого, как на него. По спине пробежалось шипастое стадо мурашек-тяжеловесов. Инк опять подумал, что это дело рук Эррора? — Блядь! Ну почему?! Почему опять?! Только же всё успокоилось, ну какого хрена! До конца пары Эр высидел, едва ли не исчерпав все свои моральные силы и выдержку, всё порывался с периодичностью в десять минут схватить телефон и написать сообщение, оправдаться, спросить: «Как он там? Всё ли нормально?» — но замирал на полудвижении, в последний момент вспоминая, что у него нет в телефонной книжке номера Инка. А когда прозвенел звонок — подорвался один из первых на ноги и двинул к нему, толкая плечами особо невезучих или наглых студентов, что тоже решили направиться в сторону «разрекламированного» одногруппника, или попросту тех, кто не успел отскочить в сторону. — Э-это… это не я… — сказал и замер, не в состоянии придумать, что ещё можно было бы сейчас сказать, надо ли оправдываться, или жалеть, или защищать от смешков и дурных взглядов окружающих, или просто предложить свою помощь… Эр уцепился за эту мысль. Да, вот предложить помощь было бы совсем неплохо — Инк кажется растерянным и отчуждённым, он почти не слушает, всё прижимает к груди сумку и стреляет направо-налево глазами. Нервничает? Остерегается нападок? Боится идти домой сам? — Я… может, тебя провести? Я иду сейчас в общ… — Гм? Нет, Эррор, не надо, не утруждайся. Я ещё не иду в общагу, у меня… тут ещё дела, — холодный задумчивый тон, совсем не то весёлое щебетание, коим одаряли его вчера в кафешке. И глаза нацелены не как всегда — на лицо, а на выход из аудитории. Что-то снова не так. Неужели он правда думает, что это непотребство — дело рук Эррора? Эр почесал обеими руками свои плечи, оставаясь стоять столбом посреди пустеющей залы, провожая тревожным взглядом спешно уходящего художника. Он же так ему ничего и не ответил, бросил растерянное: «Извини, мне сейчас некогда», — и ушёл. Вот так просто, не сказав ничего, не спросив, не выказав сомнений, не обвинив, просто проигнорировав попытки помочь. Было неприятно. Вдруг так сильно не хотелось верить, что, несмотря ни на что, Инк всё ещё допускает мысль о возможности вот такого поведения Эррора, но сомнения ввинчивались в сердце ржавым болтом, ведь почему бы ему ещё увиливать от разговора и убегать? Зачем, если он не сомневается в его невиновности, если верит? «Значит-таки не верит», — было одновременно обидно и грустно. А ещё во вздымающейся тяжело груди закипала медленно злость. Хотелось скрипеть зубами, и явно и настырно чесались костяшки пальцев. Это из-за какого-то очередного дебила Эррор снова теряет с таким трудом налаженные доверительные отношения. Это из-за какого-то идиота в нём снова сомневаются и сторонятся, словно чумного! Эр на самом деле догадывается, кто может быть виновником, кто может являться автором анонимного сообщения в чате. Кто испортил его налаживающуюся… дружбу. Ведь до сегодняшнего дня над Инком издевалась только одна хорошо известная Эррору компания: — Найтмер, сука! — в золотистых глазах сверкнула ярость. — Ну всё, пиздец тебе, Кошмар. Доигрался… … Инк вышел из аудитории и на всех парах помчался по коридору: до пятой пары, когда у последнего курса начиналась физкультура, оставалось не так много — неполных десять минут, и он чётко намеревался успеть в раздевалку до её начала. Прижатая к груди сумка грела душу и наполняла её предвкушением, и он глупо улыбнулся — ну надо же, ему наконец-то удалось подбить Дэстроя на что-то более интимное и реальное, чем просто текстовое общение он-лайн, даже раньше, чем он предполагал и надеялся! После того случая непонятных психов и чужого явного срыва, сопровождающегося фотографиями синяков и громкими словами о «разрушении жизней всех, с кем приходится стать ближе», он уж думал, что их общение если и не прервётся совсем, то откатится на несколько ступенек «доверия» назад, но смуглая шоколадка удивил. Раньше тем, что согласился наконец прислать фото своего достоинства, а следом — раскрепощённостью сообщений и какой-то до безумного горячей страстью — видно было, что слова, оформленные спокойными правильными предложениями, в чате не были написаны просто чтобы развлечь — ему и правда нравилось то, о чём он писал… Инк чувствовал это. По коже, пока он читал чужие откровения, так и бродили микроскопические электрические разряды, что поднимали волоски на руках и в общем на теле: «тонкие ленточки, обязательно синие, шнуровка по коже сквозь пирсинг…» — едва сквозящий намёк на лёгкую жестокость… Стоит ли говорить, что Инк после этих сообщений несколько минут так и эдак пытался тянуть за колечки пирсинга в сосках, всё меняя то силу, то направление, представляя, как бы это выглядело, если бы серебро колечек цепляли совсем не тонкие светлые пальцы, а смуглые… и тихо постанывал, а потом даже подумывал действительно пойти и прикупить себе самые настоящие стринги — те, что с тоненьким шнурочком сзади вместо привычного плоского лоскутка ткани… или вообще — ворваться в швейный и приобрести эту чёртову синюю атласную ленточку, чтобы пропустить её… как он там писал? «Возле, не дотрагиваясь, а потом, завязав несколько узлов, протянуть между ягодиц»? И натянуть, подёргать, поиграть. Ох, Инку кажется, что он уже прямо сейчас чувствует, как трут и впиваются эти узелки в нежную кожу… Стоит ли говорить, что такая мелочь, как явно подарок от бывшего, — поддельное фото его с кем-то-там соития — вообще терялась на фоне такого рода переживаний? А ещё предвкушений. О да! Дэстрой! Эта неимоверно сладкая и желанная булочка, согласился принять от него подарок, и сейчас Инк прижимал к груди сумку, в которой купленный из последней заначки «на чёрный день» в обклеенной чёрным скотчем коробочке лежал вибратор. Самый обычный, небольшой анальный вибратор, с похожим на который начинал свой путь «по терниях нюансов однополого секса» сам художник. И сегодня ничего в мире не могло его отвлечь от мыслей о будущих видео с использованием этой маленькой штучки. — Ах! Как же красиво это голубенькое нечто будет выглядеть наполовину спрятанным в твоей сладкой попке, Ди… — мечтательно закатил глаза он и обнял сумку ещё теснее. Что и говорить, мысли невозможно было отодрать от этой темы, даже подошедший незнамо чего сегодня Эри с его неожиданным предложением провести Инка до комнаты не смог соперничать с желанием скорее отдать подарочек. «Извини, сладёныш, но Дэстрой мне свою задницу уже практически преподнёс на блюде — подготовленную, промытую и смазанную, а ты свою попку пока будешь защищать всеми силами, царапаясь и шипя, словно дикий котёнок…» — несмотря на то, что Инк видел определённый прогресс в их отношениях, он не верил в скорый успех: Эррор по-прежнему выглядел не вполне готовым к каким-то активным действиям, постоянно смущался и краснел, стоило прикоснуться или наклониться ближе позволенного, отводил глаза, а иногда даже огрызался и злился, так что Инк не надеялся на быструю победу, готовясь морально к долгой утомительной осаде. Но что бастион будет взят, уже почти не сомневался. Единственное, что в этой ситуации действительно напрягало, — он никак не мог понять, с кем бы ему хотелось замутить больше: с Эррором или с неизвестным почти Дэстроем — оба были достойны похвалы, наверняка приблизительно одного роста и весовой категории, оба смуглые, с аппетитным на вид тоном кожи, а ещё у них были одинаково пухлые губы… почти, у Дэстроя всё же они были немного объёмнее и насыщеннее по цвету… вроде бы, если камера смартфона не искажала цвет и восприятие в целом. Но, учитывая, что один всё ещё шарахался от идеи закрутить любовь с парнем, а второй ни под каким предлогом не соглашался пока на встречу в реале, то и проблема исчезала сама собой. Так для себя решил Инк, не желая мучиться выбором преждевременно. Да мало ли как обернётся ситуация с Эри? Да и не дрочить же Инку на сделанное исподтишка фото красавца с полосами на щеках всё время, пока тот не соизволит-таки сдаться — читай отдаться — в загребущие ручонки упрямого как стадо баранов художника. — Вот та-ак, малыш, полежи-ка ты тут, пока тебя не заберут. Совсем недолго — несколько часиков, а потом придёт один дяденька с ахренительным торсом и заберёт тебя себе… — он тихо фыркнул, прикрывая бачок, делая фото места «закладки» со стороны, дорисовывая на изображении стрелочки в редакторе и отправляя его с описанием места и времени, когда будет лучше подарочек беспалевно забрать. — …И согреет в своей сладкой, девственной пока дырочке, — добавил он следом и почти вприпрыжку направился домой. До выходных оставалось не так много времени — ещё несколько дней, пару часов причитаний от Дрима — и комната снова будет в его полном персональном распоряжении, и тогда-а-а… «М-м-м, дождаться не могу, как же это будет сладко… Лучше всякого стрима», — Инк выпорхнул из здания универа, по пути усиленно вспоминая, куда в прошлый раз сунул наушники, — светить свой голос уж так откровенно при видеосвязи не хотелось, звукоизоляция в их общежитии оставляла желать лучшего, да и было что-то дополнительно манящее и возбуждающее в словах, сказанных шепотом, а он планировал по максимуму манить и возбуждать. Ох, он надеялся, что у него получится не расплыться лужей в процессе.