Пламя догорающих свечей колебалось от лёгкого сквозняка, что проникал в помещение библиотеки. Приятный тёплый ветер обдувал лицо юноши семнадцати лет. Он уснул на сложенных руках, которые покоились на древних свитках. Вокруг него высокими башнями возвышались тома писаний. Парню снился сон, казалось, это бриз родной стороны, и он снова со старшими братьями веселится на берегу моря, они купаются в его тёплых ласковых волнах. Он слышит крики кормилицы, которая зовет их к обеду. Приятный сон, который отозвался печалью в груди. В библиотеку, практически не нарушая тишины, неслышными шагами вошел учитель юноши. Он склонил голову, одним лёгким неощутимым движением прикоснулся к волосам Ируки, собранным в высокий тугой хвост.
— Ирука, тебе до сих пор они снятся. Пройдут столетия и ты о них забудешь. Жизнь смертных так хрупка и коротка. Совсем скоро грядёт твоё испытание. Ты практически готов к нему, я подготовил тебя как мог, — он проговорил эти слова настолько тихо, что обычный человек навряд ли бы их услышал. Орочимару ещё раз провел по голове ученика и приятный сон испарился, будто его и не было. Ирука резко раскрыл глаза в недоумении. Над ним возвышался его учитель. Великий мудрый Змей. Он посмотрел в карие, при свечах практически вишневые глаза Ируки.
— Учитель… — Ирука посмотрел на Орочимару с благоговейным трепетом и почтением. — Учитель, я не должен был засыпать. Мне надо ещё переписать и запомнить трактат о древних войнах демонов…
— Юный ученик, ты не должен оправдываться передо мной, — проговорил Орочимару. — Лучше расскажи, что тебе снилось, — он с изяществом присел на соседний стул с высокой резной спинкой. Достал из рукава тонкую изящную кисеру и закурил.
— Я… Я не помню учитель, что мне снилось, — пробормотал Ирука. — Только во сне было так тепло и спокойно...
— Ты скучаешь по своим родным, юноша? — Змей внимательно наблюдал за Ирукой. Ему были интересны его мимика и отклик эмоций. Как бы не пытался он воспитать в этом ученике безэмоциональную отрешённость, Ирука всё так же оставался эмпатичен и очень чувственен. По этому поводу Орочимару одолевали переживания и тревоги. Он очень полюбил этого ученика, тянущегося к знаниям и впитывающего их, словно сухая земля благословенный дождь в период засухи. Способный к накоплению духовной силы и фехтованию. То был лучший ученик, когда либо бывший под его началом. Превзошедший все его даже самые смелые предположения. Всего за каких-то семь лет он вырос из зеленого юнца в прекрасного адепта воина. Защитника этого мира от нечисти. Ему многое ещё придется познать и с многим столкнутся в его долгой, практически вечной жизни. Но главная битва, первая, но далеко не последняя, только предстоит. И если Ирука выйдет из неё победителем, он, Орочимару, может спокойно уйти на покой, оставив этот мир в надежных руках будущего нового Великого адепта ордена Кагараси, Ируки Умино.
Не слишком ли многого он ждал от этого юноши? Нет, не много, он был полностью уверен в силе ученика. В его подготовке, как магической, так и физической, к чему приложили немалые усилия его первые советники - Цунадэ и Джирайя, сомнений не было. Единственное, за что переживал Орочимару - это тоска по дому. Мальчик скучал, а иногда безумно тосковал по своим родным людям.
На протяжении всех семи лет обучения, изо дня в день, он вспоминал и никогда не забывал родителей, братьев, кормилицу.
— Да, я очень по ним скучаю, учитель, — врать учителю бесполезно, да и не умел этого делать Ирука и не видел необходимости. Он глубоко вздохнул и виновато потупил глаза в свиток. — Ничего не могу с этим сделать, простите лорд Орочимару, мне сложно пока.
— Я всё понимаю и не осуждаю тебя юноша, — прошелестел в тишине голос Змея. — Время всё исправит, и ты это знаешь. Привязанности с родными и близкими нам людьми делают нас уязвимыми. Тебе стоит наладить связи с членами ордена.
— Но я и так налаживаю связи, — насупившись пробубнил себе под нос Ирука, хотя это было далеко не так. Зависть к тому, сколько внимания уделяет верховный адепт обучению Умино, отдалила большинство послушников обители на горе Цируги от юноши. Из друзей у Ируки был только угрюмый и немногословный Саске Учиха, ну и дружок его, необычный ёкай Наруто, девятихвостый лис кицунэ. Хотя последнее время он себя чувствовал третьим лишним. Крепкая дружба оборотня и послушника давно уже была не похожа на дружбу. Они скорее смахивали на двух влюбленных друг в друга людей, но признаваться ни та, ни другая сторона, пока не спешила. Это был всего лишь вопрос времени, как решил для себя Ирука, и они будут вместе совсем не как друзья. Ирука потупил взгляд. Вздохнул. — Я стараюсь, учитель, наладить контакт с братьями, но это не всегда выходит. Чаще всего я становлюсь объектом насмешек…
— И ты с этим прекрасно справляешься, не переходя границы и не нарушая рамок самодисциплин и контроля. Не отвечая на злобу — злостью. Это похвально, и если тебе комфортно одиночество, я пойму тебя. Одиночество — удел сильных. Но я вижу, что Саске-кун поддерживает тебя и мне отрадно видеть вашу близкую дружбу, — Орочимару растянул тонкие губы в подобии едва заметной улыбки. — Поэтому я не настаиваю. Если тебе комфортно в окружении этих безмолвных друзей, — верховный адепт обвёл рукой полукруглое помещение библиотеки. — то я только ещё больше рад этому. Знания жизненно необходимы в нашем непростом служении, во благо человечества. И чем больше их — тем больше вероятность, что ты выйдешь победителем из смертельно опасной схватки. Знания, что находятся здесь, — он ткнул в середину лба юноши тонким изящным пальцем. — Они - главная ценность в тебе, без своих знаний мы - никто, — он поднялся медленно, с грацией и направился к выходу. Лёгкие ткани из дорогого шёлка его ханьфу струились и приятно шелестели при ходьбе. Чёрные волосы учителя рассыпались по спине. Учитель Орочимару не имел привычки как-то их забирать в обителях, только при поездках, которые не очень любил, или при приёме гостей.
— Ирука-кун, — уже у самого выхода Орочимару обернулся и посмотрел пристально на своего ученика. — иди отдыхать, ты утомился. Не стоит так нагружать себя, знаний от этого больше не будет! Отдых тоже важен. Не забывай об этом, — он сказал последние слова и покинул помещение, беззвучно затворив за собой двери библиотеки. Ирука вздохнул.
— Да, учитель, в этом вы правы, пора бы отдохнуть, — он посмотрел на фолианты и свитки что достал. — Но сначала надо убраться за собой, — он свернул свитки, убрал приборы для письма. Огромные тома с древними писаниями расставил по местам, откуда взял. Кое-какие решил взять к себе в комнатку, которую делил с Саске.
Ночь и вправду постепенно переходила в раннее утро. Вдали небо занималось сиренево-розовым рассветом. Их волшебные, укрытые магией адептов обители, не имели смены времен года, здесь всегда стояла комфортная температура. Как выражался Джирайя - сама вечная весна царила в обителях. Они замечали только смену дня и ночи. Когда ночь была длиннее — зима, ночи короткие — лето. Ирука шёл по переходам, украшенным резными каменными арками, между зданиями библиотеки и тем, где они жили. Шаг его был лёгок, едва ли кто-то мог услышать эту мягкую бесшумную поступь. Приподняв голову, он взглядом нашёл на втором этаже их с Саске окно и решил не подниматься по лестнице, а по привычке впрыгнуть тихо в окно, тем более оно как всегда было приветливо открыто. Он улыбнулся. Друг, как обычно, подумал о нём, оставив окно незапертым. Лёгким неслышимым прыжком он поднялся на ветку клёна, что разросся под окнами, и с ветки уже запрыгнул на широкий подоконник высокого окна. Оглядев комнату, он понял, почему окно открыто. Саске снова убежал к Наруто. Это уже слишком напоминало ночные свидания влюбленных. Ирука про себя засмеялся. «Вот прохвост и мне ничего не сказал, а мог бы, друг же все-таки. Хотя бы предупредил!» Он, Ирука, не обижался на Саске, просто чувствовал себя неуютно последнее время, когда они собирались за пределами обители втроём. Как ненужная пятая лапа для собаки. Пусть они наслаждаются обществом друг друга. Зачем мешать. Ирука спрыгнул с подоконника. Положил на свой рабочий стол книгу и свитки, что переписал для себя. Потянулся. Спать на самом деле уже не очень хотелось. Он стянул с себя верхние одежды, простенькое белое ханьфу, какие носили абсолютно все ученики обители. Единственным отличием были пояса. У Ируки был пояс с золотым шитьём. Это означало, что ученик адептов готовится к заключительному испытанию, которое покажет, сможет ли он пройти смертельно опасное испытание и обрести бессмертие, или нет. Когда наступит это испытание, никто не знал. Об этом объявляли совершенно неожиданно. В последний раз из пятнадцати юношей, ушедших в мрачные глубинные пещеры, в которых находился источник бессмертия, вернулся только один. Остальные сгинули в безвестность. Никто не знал, что происходит там. Каждый раз испытуемые рассказывали разные истории о том, что с ними происходило и Ирука сделал вывод, что для каждого получается своё испытание. Никогда не знаешь, что может тебя там ждать.
Бессмертных в обители было катастрофически мало. Некоторые адепты так никогда и не дожидались призыва к испытаниям в глубинных пещерах и оставались смертными, служа ордену Кагараси до самой своей смерти, которая могла их настичь в любое время в походе, при сражении с какой-либо нечистью.
Поскольку тело смертного было значительно слабее и ускоренной регенерацией, что была у бессмертных адептов, не обладало, такое случалось, и нередко. Вот такая несправедливость, но никуда от неё не денешься. А кто-то не столь сильный духом, бывало, и сам отказывался от испытания в этих таинственных пещерах, довольствуясь малым.
Стянув с ног сапоги из кожи тонкой выделки, а с волос ленту, Ирука почувствовал невероятное удовольствие на грани со свободой, как будто он распустил не волосы, а отпустил свою душу в полёт. Улыбнулся и рухнул на грубый матрац постели без подушки. За семь лет, что он провёл здесь, а именно столько он тут уже обучается, Ирука Умино ни дня не пожалел, что уехал из родного дома. Да, он скучал и переживал за родных и любимых им людей. Но это всё сторицей перекрывало то, что он сейчас тут делал и какие науки постигал. Всегда, когда он изучал новые писания, находился в глубокой медитации или занимался боевыми искусствами или оттачивал мастерство складывания печатей, он думал о том, как бы гордилась им окаа-сан и отоо-сан. Это придавало ещё больше сил и мотивации сделать всё самым наилучшим образом. А ещё он заметил за это время одну приятную особенность — ему совершенно не снился этот пугающе красивый мужчина — Демон красной луны.
Он даже как-то порой стал забывать о его существовании, но лорд Орочимару каждый раз ясно давал понять, что встреча эта неизбежна и она будет совсем скоро. И это не обязательно будет прям в его день восемнадцатой весны, но после исполнения её. И эта встреча грозила весьма однозначным исполнением контракта, который он бездумно заключил в обмен на жизнь. Его душу поглотят, оставив только безвольную оболочку. «Нет, я не позволю ему, моя душа — только моя душа. Я буду бороться до конца и не дам при помощи меня ввергнуть этот мир во тьму» - так думал Ирука. А между тем, с разных далеких стран бескрайнего мира приходили вестники, сообщающие о битвах и новых войнах, которые случались всё чаще и чаще. То тут, то там замечали темных зловещих тварей, силой своей превосходящих обычных смертных. И тогда на защиту выступали адепты. Ирука сам бывал уже в рейдах не один раз и показал себя прекрасным воином. Джирайя гордился им, а Цунаде верно заметила, что мальчишка весьма способен к фехтованию одноручными мечами. Ирука очень любил свой меч цзянь, что подарил ему отец, когда он покинул родной дом. Он не обладал свойством накопления духовной силы, не был каким-то необыкновенным магическим артефактом, но всегда выручал в бою юного адепта.
Ирука, заложив руки за голову, уставился в сводчатый потолок комнаты, которую делил с другом. Спать совсем не хотелось, недолгий сон в библиотеке совсем прогнал сонливость. Ирука стал думать о том, какой длинный путь он прошел и сколько предстоит свершить. От этого сердце взволнованно замирало. Острым зрением он увидел, как в углу паук сплёл паутину. Юноша большим и указательным пальцем создал крохотную бледно-жёлтую энергетическую сферу и прицельным щелчком отправил в паутину. Она не навредила восьминогой букашке, а вот паутину его подпортила. Ирука улыбнулся, заметив, как паучишко побежал в сторону открытого окна. Вот и правильно, нечего тут в комнате разживаться, пусть на улице живут.
А между тем, Саске ещё не вернулся. Хотя сегодня после завтрака их ждала тренировка. Цунадэ-сама очень не любила опоздания и когда они, сонные, едва шевелились. Это её злило побольше пошлых шуток Джирайи-сама. Ирука ещё раз потянулся и провалился в сон без сновидений.
*****
Чёрный ворон широкими плавными взмахами крыльев парил над высокой тёмной башней Подлунного мира. Он закончил своё ежедневное патрулирование и сейчас спешил записать все то необычное, что видел в мире, которым владел демон и в Поднебесном мире. Какие изменения произошли с момента, когда его хозяин ушёл в глубокий сон, чтобы окончательно восстановить свои силы перед тем, как вернуться в мир Поднебесной и ввергнуть его в хаос. Совсем скоро Демон Красной Луны придёт забрать то, что ему принадлежит. Итачи наблюдал за парнишкой через волшебное зеркало, следил за его обучением, как мог, при помощи соглядатаев среди птиц и магического чёрного зеркала. И теперь, когда Хатаке пробудится, он даст ему отчёт о том, как провёл всё это время Ирука, чему обучился и какими силами обладает. Ещё одного занятного ученика он заприметил в священных обителях. Его младший брат тоже проходил там обучение. Как только впервые он увидел в чёрном зеркале образ Саске, в груди Итачи всколыхнулось забытое чувство, кольнуло, неприятно и болезненно. Неспроста он оказался у адептов. Это означало одно - Саске собрался ему мстить за родителей и клан. И, скорее всего, одзи-сан, Мадара-сама, его на это благословил. Он не сомневался в силе духа своего отоото и знал, что он способен далеко зайти в этом обучении. Тем более, обучаясь у верховного адепта ордена Кагараси, Великого Змея Орочимару. Ороти-но-Ками, как его иногда называли простые смертные люди, которые обожествляли защитника мира. Старый змей готовил смену и уже был не настолько силён, как раньше. Но внешне это было незаметно. И всё же, ещё одной битвы с Хатаке ему не выдержать. Последнее сражение уже далось ему нелегко. Если бы не советники, не ясно, кто бы победил в этом случае. Итачи обернулся из образа ворона в человека и поспешил в зал, где изо дня в день он записывал свои наблюдения.
Тёмный плащ, накинутый на обнажённое тело, с тихим, почти неслышным шорохом развивался при ходьбе. Несмотря на свой полуобнажённый вид, Итачи было совершенно не холодно, он давно забыл, что такое холод. Ступни голых ног легко ступали по полу из чёрного нефрита. Но не шагал, а буквально парил по залу. От взмаха руки многочисленные свечи загорелись сильнее, добавляя света в огромное помещение. Стояла тишина и нарушать её совсем не хотелось. Молодой мужчина откинул чёрные, как вороново крыло, прямые волосы назад, чтобы не мешали. Присел за широкий стол, выбрал кисть и начал усердно записывать все свои наблюдения. Алые свечи парили вокруг него, освещая приятным мягким светом. Учиха практически закончил свой отчёт и потянулся, разминая затекшие плечи и спину. Он уже мечтал, как окажется в своей комнате и окунется в сон, о котором мечтал последние два дня. Когда пробудится демон никто точно не знал, но это должно случится со для на день. Луна набирала свою силу, а в их мире она стала намного больше. И если раньше её цвет был блеклым, то теперь она стала огромной и кроваво красной, в точности как левый глаз Хатаке. Луна звала нечисть, и её стало намного больше как в Подлунном мире, так и в Поднебесном. То тут, то там хаотично возникали порталы между мирами и через них проникали в Поднебесный мир разнообразные твари. Итачи очень много размышлял о юном Умино: насколько далеко он продвинулся на пути становления адептом. Какие великие надежды возлагали на него верховные адепты ордена.
Сомнения иногда закрадывались в душу Учихи. Его наставнику, хозяину и учителю в одном лице стоило как можно быстрее пробудиться. Одно дело - сражаться с мальчишкой, не прошедшим обучение, и совсем другое - столкнуться с бессмертным адептом ордена, познавшим силу источника в глубинных пещерах. То, что Ирука пройдёт испытание, почему-то не вызывало сомнений у Итачи. Он часто наблюдал через глаза своих соглядатаев за тренировками. Видел, какие испытания проходил Ирука вместе с Цунаде и Джираей. Ни капли страха и сомнений не было видно в его глазах в сражениях с монстрами и нежитью. Он становился практически равным им, и пугало, насколько быстро, невероятно быстро, парень поглощал знания, впитывал, подобно сухой земле, над которой прошёл дождь. Даже то, что рядом был его отоуто - всё было на руку Умино. Он стал ему прекрасным партнером в учебных боях и верным другом. Итачи глубоко вздохнул. Он очень жалел, что не нашёл тогда Саске. Ведь можно было забрать с собой отоуто, или просто прирезать. Так, в своих мыслях, он пришёл в маленькую тёмную комнатку с узким окном без ставней. Холодный ветер завывал, прорываясь через неё высоко в башне. Стоило Итачи только прилечь, сон одолел его в один момент, и он провалился туда, отдаваясь во власть сновидениям, или видениям из далекого, а может и не очень, будущего.
*****
Он открыл глаза и луч, отбрасываемый алой луной, больно резанул глаза. Сколько ж он проспал? Хатаке потянулся, тело его прекрасно слушалось и чувствовалось полным сил. Его губы медленно растянулись в самодовольной улыбке. Значит, время его триумфа близко. Оглядев комнату, он никого не увидел рядом. Его пробуждения не ждали. Но это и не важно. Одним слитным движением, невероятно плавным, он поднялся со своего ложа. Глубоко вздохнул и улыбка ещё шире расцвела на его лице. Демон подошёл к окну. Распахнул ставни из драгоценного редкого хрусталя. Холодный ветер приятно обдувал сильное, будто обновлённое, бледное тело. Он стоял, по пояс обнаженный, а длинные серебристые волосы слегка трепал и путал ветер, прорывавшийся в открытое окно. Так же легко он ступил на широкий подоконник.
Один шаг, и вот он уже падает вниз, будто в бездну, что дарила свободу и невероятный восторг от силы, что пришла к нему. Один кувырок в воздухе, и перед самой землёй он обратился в прекрасного полярного волка. Его обоняние усилилось в этом теле. Один толчок, второй, третий... сухая каменистая земля уже вырывалась из под мощных лап зверя. Он бежал, бежал так быстро, как только мог. Эта сила пьянила и кружила голову. Дикий восторг на грани с экстазом заполнял каждую клетку внутри. Так он пробежал многие ли. Лёгкими прыжками взобрался на высокую скалу. Здесь порывы ветра усилились, они трепали серебристый густой мех волка. Он твердо встал на все четыре лапы и вскинул голову. Алая луна, почти полная, манила к себе. Он вскинул морду и протяжно, громко завыл. И насколько же этот вой леденил душу и закладывал уши на всех уровнях звука! Каждая живая и неживая тёмная тварь теперь была в курсе. Их хозяин проснулся.
