***
Артур обмакнул кисть в грим, провёл по коже. Привычные движения, словно ничего кроме этого он не умел делать. Рука замирает в воздухе. Тяжёлый протяжный вздох. Кисточка летит на стол, но не удерживается, падает на пыльный пол. Флек приглаживает волосы. Коленки ходят ходуном. Послышались крики и грохот. Это привели пленника. От неожиданности Флек подскочил с места. Ноги стали ватными, непослушными. Совершенно не хотелось туда идти. Джокер же мягко подтолкнул вперёд. Казалось, что это каменная стена, за которой спокойно, но почему-то Артуру показалось, что он оказался не с той стороны. Онемевшие губы пришлось облизнуть. Над головой будто образовалась грозовая туча, электризуя волосы. Он видел пленника, его глаза и отчаяние в них. Это было знакомо… Камера, мотор, снято! Часть, только один из дублей. Нужно снять ещё дубль. Только вот: «Нет! Я не буду сниматься в этом…» — шепчет Артур. Джокер смотрит на него долгим изучающим взглядом. «Ты не собираешься? Ты пытаешься сорвать мои планы?» — его голос тих, но до дрожи угрожающ. Артур мотает головой, отрицает свои намерения, просто они зашли слишком далеко. Джокер не понимает: «Что тут такого? Разве мы уже так не делали?» «Я не смогу…» — лишь отвечает Артур. Тогда Джокер разворачивается и сам встаёт в кадре. Его лицо ожесточенно! Его оскал, его голос — ярость хлещет через край. Нарочито нежными прикосновениями он стряхивает пылинки с измятого костюма прокурора. «Видите? Он пока в порядке, но долго ли это продлится? Думаю, что нет, если вы не откроете двери мэрии для всех ваших гостей. Пригласите их внутрь и спросите, чем они так недовольны.» «Я его боюсь!» — стучит в голове рассудок, а Джокер видит страх в его глазах. И уже ничего нельзя изменить. Теперь это константа — как если бы починить сломанную вещь и отправить под пресс — ничего хорошего… Абсурд в голове движется вихрями. Пробирает смех.***
Сейчас проходит несанкционированный митинг. Люди недовольны властями. Они кричат перед мэрией: «Долой мэра!» Охрана не справляется, и разъярённая толпа врывается внутрь. Стены и пол покрываются краской, воздух заполняется сигнальными огнями и дымом, вазы и картины Неизбежно испорчены. «Цивилизованные» люди. Прошло не так много времени, а на улицах снова беспорядки. И всё из-за того психа. Почему его ещё не поймали?!«Никто не может»
***
В мягкой палате, у самом углу, сидит Флек. Вокруг него кружит Джокер. Он — самое мрачное здесь пятно. Фиолетовый пиджак качается из стороны в сторону, как и всегда. Зелёные пакли на редкость длинны и непослушны. Улыбка до ушей, теперь она не красная, но гораздо ужаснее. «Скучно стало с тобой», — говорит Джокер. Он подходит ближе к сжавшемуся мужчине. Зацепив за волосы голову, поднял её. «Ты такой скучный!» — говорит он. Тычет пальцем в лоб до красного следа от ногтя. «Ты тако-ой скучный!» — растягивает он. Дёргает за волосы, открывая вид на синий пятна на шее, ключицах и ниже. Там ещё большие синяки скрывались за одеждой. Будто кладя на место, опускает руку на шею. Чуть сжимает, душит, но не сильно. Совсем немного, больше по привычке, чем из злости. «Думаешь я не знаю?» — спрашивает Флек: «Я знаю как тебе скучно, знаю, что тебя развлечёт, и даже знаю, чего ты хочешь.» Он дрожит, когда воздуха не хватает. Пыхтит туго, с присвистом: «Не получишь!» Тёплые губы захватывают чужие, уже совсем посиневшие. Когда Джокер отстраняется, спрашивает: «А теперь?» Даже отпускает ненадолго шею, чтобы раздался новый вдох. Артура пьянит всё происходящее, кажется нереальным. Волосы прекращают рвать, приглаживают ласково. Совсем как раньше. Кажется, это очередной сон. «Сбежим?» — спрашивает Флек. В ответ кивок и довольная, широкая улыбка. Не тот зловещий оскал, а в глазах нет ярости. Даже брови не хмурятся. Тем же днём, на приёме у лечащего врача, им удаётся вырваться. Вскоре они были на пути с территории лечебницы. Им преградил дорогу какой-то человек, он попытался потянуться к кобуре, когда проворный Джокер вставил в него заточку. Потекла кровь… Кап… Кап… Кап…