Скелет в шкафу

      Декабрь 18?       Снег падал крупными хлопьями, заполняя собой город. Он хрустел под ногами, искрился на ярком, но холодном солнце и пускал зайчиков по стенам и окнам массивных домов.       Я вышла из магазина, держа в руке коробку со сладостями, а другой придерживая свою трехлетнюю дочь. На крыльце, я осмотрела оживленную набережную и недовольно фыркнула.       Четыре года назад я вышла замуж за Покровского, он был идеальным мужем и отцом, но человек не может быть без пороков и слабостей. При всей моей любви к нем, я ненавидела, когда он быстро терялся в толпе. Вот и сейчас, дочка проститься на руки, а его нет, и я поднять не могу.       — Тише Варенька, сейчас мы пойдем и найдем папу. — Я, взяв дочь за ладошку собиралась спуститься с крыльца, как зацепилась взглядом за знакомый, но чуть подзабытый и изменившийся со временем, образ. Я замерла.       Неужели?       Да нет же, показалось.       Но тут женский образ замечает меня, на мгновение замирает и смотрит мне в глаза, пристально и удивленно. Я смотрю на нее так же, осознавая.       Тут девушка срывается с места и расталкивая толпу спешит ко мне, светясь от радости, извиняясь перед людьми на ходу и почти не обращая на них внимания.       — Нет, этого не может быть. — Шепотом говорю я, когда девушка подходит ко мне. — Таночка, ты ли это?       — Я, Рита, это я. Не верю, как! — И мы обнимаемся, крепко, как давние подруги. Хотя так, наверное, и было. Мы были подругами короткое, но счастливое время, но роковые обстоятельсва разделили нас на многие года, и я не верила в возможность воссоединения. Верила ли в нее Тана? Чем жила она это время? Надеялась, обижалась или забыла о нас до сего момента? Что же видели эти великолепные глаза, которые долго смотрели на мир с письменного стола Ромы, с того самого рисунка?        И узнала ее по глазам, глубоким, таким детским, но выражающим самые взрослые мысли. Невероятная, невозможная встреча. И сердце бъеться быстро-быстро, дыхание перехватывает и от радости хочется кричать. Она жива! Жива! Ах, как будет рад Рома! Как счастлив он станет! Я знала, чувствовала сердцем, что Тана, милая Тана, чувствует тоже. И сердце ее трепещет в радостном волнении. Я знаю!       — Это твоя дочь?       — Да, это моя Варя. — Дочка потянула меня за рукав, давая понять, что хочет на руки.       — Я помогу. — И Тана забирает у меня коробку, давая взять дочку на ручки.       — Как? Тебя же убили? — Спросила я, все еще не веря в случившиеся счастье.       — Меня? Мне сказали о вас так. -Удивленно раскрыв свои прекрасные глаза, сказала Тана.       — Кто?       — Она представилась Бобровой Анной Петровной.       Я с мужем и дочкой, должна была встретиться с Ромой на его квартире, туда мы сейчас спешили с Таной.       Дверь нам открыл брат.       — Мы вас заждались…       Он увидел ее. И удивление превратилось в пьянящей восторг. Рома крепко обнимает Тану и кружит в объятиях, шепчет едва различимые извинения и признания в затаившейся, но не угасшей, не растворившейся во времени, любви.       Костя смотрит на меня удивленно, а я взглядом даю понять, что объяснюсь позже. Он не знал о этой скверной истории. С начало не хотелось говорить, ибо рана была еще свежа, и каждое прикосновение к ней, отзывалось в душе нестерпимой болью и комом в горле, потом, как-то не пришлось, уже не имело смысла, а потом времени много прошло и старые раны ворошить не хотелось.       Эта жуткая история, с плохим и неисправимым концом, растворялась в годах, покрывалась пылью, как старый альбом, почти канула в лету, так неожиданно приобрела другие краски, другой конец.       Поймав влюбленный взгляд Ромы, я поняла — скоро будет свадьба.