Ты - моя мечта

В доме семьи Чон с утра переполох, папа у плиты, Джису с Гуком наводят порядок во всех комнатах, начиная с первого этажа в гостиной, отец в пекарне один, управляется с делами, чтобы поскорее вернуться домой, ведь сегодня знаменательное событие. С выпускного прошла неделя, сегодня суббота, выходной день, на который назначена важная встреча. Встреча альфы Чонгука с его семьёй. Волнуются все, особенно сам омега. У него вообще голова кругом идёт от переживаний и смущения. Как всё пройдёт? Понравится ли Тэхён родителям и сестре? А они ему? Божечки, аж руки трясутся, ведь для него это так важно, самые дорогие сердцу люди, хочется, чтобы подружились. За уборкой пытается отвлечься, но это плохо получается, особенно когда Тэ-Тэ пишет постоянно и шутит над ним. То фото из дома пришлёт, где язык показывает, то себя в одном полотенце на бёдрах (Гук вообще вспотел и чуть ведро с водой не уронил), то с цветочного магазина, где цветы выбирает для папы с сестрой, демонстрируя на витрине кактусы, издеватель просто. Чон уже и так извёлся, до назначенного времени осталось три часа, дом напонился ароматами папиной стряпни, Джису срезала букет свежих роз, поставив вазу на столе в гостиной.Чистота и порядок, уже почти всё готово, а времени ещё куча, чем себя занять, чтобы с ума не сойти от ожидания? Тэхён звонил, шептал слова любви и поддержки, говорил, что всё пройдёт хорошо и что не стоит волноваться, он взрослый мужчина и у него всё под контролем. А потом этот же взрослый прислал ему селфи фото, на котором он строит смешную рожицу прямо посреди улицы, на него даже люди оборачиваются. Серьёзно? Вот у этого парня всё под контролем? У Гуки тахикардия уже на каждое оповещение в телефоне. Тэхён прислал ему фото своей кровати, с подписью: «Отпрашивайся ночевать, малыш». И всё, омега опять уносится мысленно далеко и надолго, а потом самому неудобно, когда в штанах тесновато становится. Шутки шутками, но Чонгук понимает, что ему далеко уже не смешно, когда альфа так горячо целует, когда прижимает к себе крепко, дышит ему в шею, выцеловывая ароматную железу, когда носом трётся по загривку, а потом прикусывает и держит зубами, омега в такие моменты скулит и готов сдаться в ту же секунду. Чон давно не обманывает себя, он действительно сдался, а ведь совсем недавно даже целоваться не умел, смущался даже просто взгляда альфы, дрожал от прикосновения носа к носу. А сейчас что? Сейчас он только и думает о том, что хочет большего. В голове старается не рисовать картинки, от них щёки пылают и ноги сводит, сердце начинает стучать так, что в ушах звон. Гук давно осознаёт, как ему мало поцелуев, он сам к альфе тянется за ласками, руками хватается крепко, цепко держит, когда альфа отстраняется, он хочет ближе, вплотную, теснее, чтобы впечататься в своего мужчину, чтобы ароматы смешались, чтобы одно дыхание и сердцебиение на двоих. Он сдаётся, сам сдаётся, а альфа держится. С таким неимоверным трудом, но держится. Как ему это удаётся, удивительно просто. Иногда у него такой дикий взгляд во время поцелуев и объятий, глаза чернеют и тогда омега чувствует всю силу феромонов своего альфы. Но Тэхён снова и снова останавливается и отстраняется, дышит тяжело, ноги скрещивает, рубашку оттягивает по длиннее, потом обнимает как можно нежнее и невесомее, и шепчет слова любви, медленно приходя в себя. Видно, что ему тяжело, аж струйки пота по вискам стекают, когда Гуки не даёт сразу остановиться, когда сам омега уже ничего не соображает от нахлынувшего желания, мычит, скулит, извиваясь. Чонгук прекрасно понимает, что при появлении в его жизни настоящего альфы, любимого и такого желанного, вся его сущность, всё его нутро проснулось. Его мандарин даже горчить начинает, таким ярким ароматом по рецепторам бьёт в моменты ласк и близости со своим мужчиной. Ким держится, он не сдаётся. Откуда в нём столько силы? В этом терпении и выражается настоящая любовь? Ведь он постоянно шепчет, что рано ещё, что омега не готов, что нельзя сейчас, как будто сам себя уговаривает, при этом глаза жмурит и дыхание переводит с трудом. Он не сдаётся, но так хочется сдаться. Обоим. Чону уже не книжки романтические читать хочется, а Кима к стене прижать, да зацеловать до смерти и получить ласки по взрослому. Стонет так пронзительно, когда альфа в поцелуе губы ему прикусывает, когда горячей ладонью по животу проводит, задрав рубашку мальчишки. Когда зарывается в пшеничные волосы и тянет за пряди ниже, чтобы доступа к шее омеги было больше, а потом прикусывает, лижет, снова прикусывает. Чонгука в такие мгновения на небеса уносит, он сдерживать хриплый скулёж не в силах, его вышибает из реальности, все тело изгибается в жгучем желании. А альфа снова и снова останавливается, кровь бурлит так, что вскипит скоро, у двоих перед глазами звёзды взрываются, но большего Тэ себе не позволяет. Тогда, на выпускном, в лесу, когда они отошли ото всех ребят немного дальше, чтобы просто поцеловаться наедине, Гуки запрыгнул как обычно на руки своему мужчине. Тэхён держал его так крепко, вжимая в себя, и его рука скользнула между ягодиц омеги, обоих аж подкинуло от влажности, брюки так намокли, что оба задохнулись от волны возбуждения. Рычали в поцелуй и стоны на двоих смешались, дышали в губы друг другу и воздуха не хватало. Так тяжело было в себя прийти, когда Ким прижал его спиной к дереву, и ладони свои на бедрах сжал, Гуки тогда не сдержался и вскрикнул громко и так пронзительно, от накатившего животного желания, что заплакал после, крепко обнимая Тэхёна за шею. Того трясло всего, прижимал к себе малыша, тихонько шептал нежности на ушко, а у самого сердце в районе глотки билось. Еле успокоились тогда. С таким трудом в себя пришли. Чонгук понимает всем своим сердцем, что он любит и очень хочет своего мужчину, так сильно хочет. Но сам при этом всё ещё боится. Очень страшится близости. Ведь она такая неизведанная, до жути смущающая, близость эта. Омега вообще не представляет, как и когда всё это случится. Но всё чаще об этом думает. Щёки и уши пылают, огнём от стеснения весь горит, но всё же думает. И сам же прекрасно осознаёт, что его мужчина самый лучший, потому что он понимает, Чон ещё не готов, как бы ни желал и ни требовал поцелуев и нежностей, он не готов, ещё слишком рано. Изводят друг друга в страсти, но от ласк отказаться не в силах. Ароматы всё чаще смешиваются, облаком на них оседая, что подолгу потом друг другом пахнут. Ночью в своих постелях подушки обнимают и наслаждаются запахом любимого. Их чувства самые настоящие, их желания самые горячие. Но они подождут. Им некуда торопиться. У них впереди вся жизнь. Раздаётся звонок в дверь. Гуки аж подпрыгнул на кровати в своей комнате. Волнение молниеносно охватило всего и сжало в комок. Господи, Господи. Тэхён здесь. Омега молится и дышит через раз. Словно мир замер на мгновение, как-будто секунды в минуты превратились, мысли смешались и нет сил даже встать. В ногах такая слабость от напряжения. Руки дрожат, ладони вспотели, волнистая прядь ко лбу прилипла от выступившей испарины. -Джису, — пищит Чонгук, — Джисуууууу, — зовёт, тихонько всхлипывая. — Я здесь, Гуки, я здесь, — сестра врывается в комнату, бежит к нему, обнимает за плечи и прижимает к себе в успокаивающем объятии, — всё будет хорошо, не волнуйся ты так, вон аж весь дрожишь. По твоим рассказам твой альфа замечательный, так что бояться нечего. Давай, вставай, — сестренка тянет омегу за руку, — поднимайся и пошли, нам нужно его встречать. Гуки на ватных ногах встаёт с кровати, нервно поправляя свои бежевые брюки и рубашку в цвет, нарядился, так старался для своего мужчины, часа два крутился у зеркала, выбирая наряд. Сестра тянет за руку и Чон семенит за ней, неловко запинаясь об собственные ноги. — Гуки, ты выглядишь чудесно, очень свежо и невинно, — хихикает Джису, — пошли уже, мне не терпится его поскорее увидеть. Проходя мимо зеркала, омеги мимолётно в него заглядывают. Сестра в лиловом сарафане выглядит такой воздушной и юной, румянец на щеках от разыгравшегося любопытства, глаза аж светятся. — Ты такая красивая, Джису, — шепчет Чонгук, — я на твоём фоне. — Ты на моём фоне, — резко перебивает сестрёнка, — выглядишь сногсшибательно, самый лучший, милый мальчик, перестань дёргаться уже. Мальчишка кивает и тихонько улыбается, глаза опускает, шумно выдыхая: — Ладно, идём, пока я в обморок не упал. Джису останавливается в дверях, поворачивается к брату и нежно смотрит ему прямо в глаза, тихонько проговаривая: — Гу, никого красивее и прекраснее тебя в жизни не видела. Ему нужен ты. Именно поэтому сегодня он здесь. Тебе нечего бояться. Омежка улыбается нежно брату, подталкивая его к выходу, и выталкивает из комнаты. По лестнице как обычно спускаются кубарем, громко хихикая. У подножия резко останавливаются и затихают. На пороге стоит Ким, в руках три огромных букета, которые он еле удерживает, зажимая подмышкой бумажный пакет. При этом умудряется отвешивать комплименты папе Чону. Они обмениваются приветствиями, Тэхён протягивает цветы и низко кланяется, сложив руки возле груди, в знак глубокого уважения. — Меня зовут Ким Тэхён, я очень рад нашей встрече, — и снова кланяется. Поднимает взгляд на лестницу и ехидненько улыбается, видя перед собой бледного Гука. Его мальчик волнуется и он это понимает. Перестаёт улыбаться и протягивает к нему свою руку. — Иди ко мне, малыш, — тихонько проговаривает, подзывая к себе. Гуки краснеет кажется весь, но руку навстречу протягивает, хватаясь крепко и подходит ближе. И тут он замечает, что альфа одет совершенно одинаково с ним, бежевые брюки и такая же рубашка, только рукава закатаны до локтей, это просто поразительно, они не сговариваясь, выбрали одинаковый наряд. Оба аж светятся от этого факта. — Папа, вы уже познакомились? — почти шёпотом проговаривает Гуки. — Вы пока с сестрой спускались, мы уже почти подружились, — смеётся папа Богём, — кстати, Тэхён, познакомьтесь, это Джису, сестра Чонгука, моя милая дочь. Девчушка шагает смело к альфе, протягивает ему свою хрупкую ладошку и в поклоне приседает. — Мне очень приятно познакомиться, Джису, я Тэхён. — И мне очень приятно, очень очень, — Джису не выдерживает и расплывается в довольной улыбке, — давно мы ждали этого знакомства. — И не говори, я тоже, малыша было не уговорить, но я настоял, — Ким галатно чмокнул девчушку в руку и отпустил. Та радостно просияла. Поворачивается к брату и, прикладывая одну руку ко лбу, а другую к сердцу, театрально изображает обморок, одними лишь губами произносит: «Вау» и хихикает. Папа Чон предлагает всем пройти в гостиную к столу и усаживаться поудобнее. Его муж подойдёт с минуты на минуту, а ему нужно расставить букеты. — Тэхён, зачем же столько цветов? — видно, что папе очень приятно, он обожает все виды цветов и растений, которые только существуют. — Ох, мистер Чон, я просто хотел порадовать каждого омегу вашей прекрасной семьи, — альфа искренне улыбается, усаживая Гука с собой на диван, — знаю, что вы их очень любите. — Ооо, Тэхён, прошу, давай перейдём на ты и называй меня просто Богём, договорились? — папа Чон лучезарно улыбается, довольный ответом и удаляется с цветами на кухню, после того, как Ким кивает в согласии. Джису включает негромко музыку, слегка приплясывая и подмигивая замершему брату. Тот сидит притаившись, молчит, лупает глазищами перед собой и дышать боится. -Эй, малыш, посмотри на меня, — альфа касается пальцем подбородка мальчишки, поворачивая его лицом к себе, — всё в порядке, маленький, не волнуйся, хорошо? — и чмокает по обыкновению в нос. Гуки его морщит от приятных ощущений и жмурится, выдыхая. — Хорошо, — улыбается и пока никто не видит, чмокает своего Тэ-Тэ в ответ. Слышится звук открываемого замка и на пороге появляется глава семейства. Тэхён тут же подскакивает и кланяется, когда отец Чон заходит в гостиную. Оба здороваются и знакомятся, протягивая друг другу руки и жмут их в приветствии. — А это вам, мистер Чон, — Ким протягивает бумажный пакет, в котором покоится дорогой виски, он его долго и старательно выбирал, — не знаю, что именно вы пьёте, но очень надеюсь, что вам понравится. — Изумительный виски, Тэхён, спасибо. Думаю сегодня мы его как раз и продегустируем, — отец Хюн улыбается широко, — и называй меня просто Хюн. Тэхён улыбается в ответ и кивает, присаживаясь обратно на диван после приглашения. Богём зовёт всех к столу и все принимаются за угощения, разговор течёт в приятном русле, спокойная обстановка дарит комфорт всем присутствующим.Чонгук постепенно расслабляется, но всё же краснеет при каждом взаимодействии с альфой. Тот под столом то руку сожмёт в поддержке, то по ноге погладит, то подмигнёт в разговоре и нежно улыбнётся. Ким ведёт себя легко и непринуждённо, с огромным интересом слушает истории про маленького Гуки, которые по обыкновению рассказывают все родители про своих чад, задаёт вопросы, сам же с удовольствием отвечает на те, что ему задают. Такое ощущение, что он уже давно знаком с семьёй Чон. Периодически не забывает вставлять реплики, какой Гуки замечательный мальчик и как он счастлив, что встретил его. Альфы пьют виски, омегам же было припасено белое вино. Хюн задаёт вопросы о деятельности Кима и тот с увлечением рассказывает о своей работе, делится идеями о будущем, с энтузиазмом вещает о том, чего бы хотел достичь. Хюн одобрительно кивает каждый раз и довольно улыбается. Ему нравится этот парень, а тот и рад стараться. За столом всем хорошо и уютно, общаются и смеются над добрыми шутками Тэхёна, что подтрунивает над своим малышом, а Гуки лишь глаза закатывает, фыркает и острит в ответ, прыская со смеху. Родители замечают, как детям хорошо друг с другом, их любовь такая мощная, она в воздухе густым облаком витает, её рукой потрогать можно. Сила чувств этих двоих видна невооружённым глазом. Даже похожи чем-то внешне, абсолютно одинаковый цвет волос, пушистые пшеничные кудри сливаются воедино при наклоне друг к другу, даже оделись сегодня как близнецы. Гуки весь пылает от счастья и ярких эмоций, а его альфа глаз с него не сводит, смотрит так ласково, с нежным трепетом, и это не может не радовать семью омеги. Их мальчик в надёжных руках и они спокойны за него. Ведь за всё время отношений этой пары, запах их сына не поменялся, а значит альфа добропорядочный и границы не переходит. Но всё же этот разговор должен был состояться. — Тэхён, ты не хотел бы прогуляться по саду, мне нужно кое-что с тобой обсудить, — старший альфа поднимается из-за стола, рукой приглашая Кима сделать тоже самое. — Конечно, Хюн, я с удовольствием, — кивает Тэхён и поднимается следом. Омега смотрит на них вопросительно, разволновавшись, альфа наклоняется к нему и тихонько чмокает в щёку, чтобы не переживал. Мужчины выходят на улицу, плотно прикрывая за собой дверь и направляются к саду. — Думаю ты понимаешь причину, по которой мы уединились, Тэхён, ты ведь парень не глупый, — вопрошает Чон. — Хюн, смею заверить вас, что вам нечего опасаться, я старше вашего сына на семь лет и прекрасно понимаю, что он ещё совсем малыш, я не позволю себе ничего лишнего, — открыто отвечает Ким. — Ну не такой уж он и малыш, мой дорогой друг, — отец Гука улыбается искренне и по доброму, — мы оба взрослые люди и понимаем, что всё же дело к этому когда-то да придёт. Для меня самое главное, чтобы моему ребёнку не причинили боль, не обидели, ты ведь это понимаешь? — Хюн, я люблю его, люблю по- настоящему, мои намерения по отношению к нему абсолютно серьёзны, и раньше его девятнадцатилетия я к нему не прикоснусь, — Тэхён говорит твёрдо, повернувшись лицом к отцу Гука, смотрит открыто и уверенно, — тем более, что для себя я уже всё решил, мне кроме вашего сына никто больше не нужен. И если вы дадите своё благословение, то. — Ох, Тэхён, — Чон даже разволновался, перебив горячую речь альфы, — я то даю, ты только не спеши, дай ему время, хорошо? Рановато ему замуж. Он же только школу окончил. — Именно так, поэтому я подожду. Но ваш сын для меня больше, чем вся жизнь, поэтому поверьте, вам нечего бояться, я никогда не причиню ему боль, и я убью любого, кто посмеет это сделать. Хюн искренне впечатлён, смотрит на Тэхёна, тот протягивает руку для рукопожатия, чтобы закрепить данный диалог между мужчинами, но старший альфа медленно кивает головой в отрицании, а потом рывком сжимает младшего в крепких объятиях. — Добро пожаловать в семью, сынок. — О большем я и мечтать не мог, — шмыгает носом Ким, расчувствовался парень, отвечая таким же крепким захватом. Вечер потихоньку подходит к концу, сумерки уже накрывают город тёмной завесой, на улицах включаются фонари, уличное движение за окнами словно затихает. Тэхён прощается со всеми и, поблагодарив семейство за столь радушный приём, потихоньку направляется к выходу. Поздно уже, всем действительно уже пора отдыхать, со стола общими усилиями было убрано, даже в настольные игры поиграть успели. Знакомство прошло даже лучше, чем каждый представлял. Все остались друг другом довольны. Только вот Чонгук стоит у дверей и хмурится. Глаз не поднимает, молчит, губу кусает и ближе к альфе жмётся. — Что случилось, сынок? — взволнованно спрашивает папа, — ты чем-то расстроен? — Папа, отец, — резко выпаливает омега, — можно я с Тэхёном поеду к нему. А завтра утром Тэ-Тэ привезёт меня домой. Мальчишка хватает Кима за руку и не отпускает, хлопает своими глазищами, как-будто вот-вот расплачется. Видно, что малыш расставаться не хочет. Картина такая милая, что никто не в силах отказать, а сам Тэхён так вообще дар речи потерял, лишь головой кивает как болванчик, не сводя глаз с отца Чона. — Мы не против, поезжайте. — папа Богём чмокает обоих в щёки и подталкивает их к двери, — идите, идите, пока Хюн не передумал, — и посмеивается дружелюбно. Парочка выходит на крыльцо, держась за руки, и у обоих лёгкий шок. — Что ты сделал с моими родителями? Ты их заколдовал? — Гуки хихикает, поверить не может, что всё это происходит. — Формулировочка неверная, я их Околдовал, — альфа чмокает мальчишку в нос и достаёт телефон, чтобы вызвать такси. Машину он сегодня не брал, ведь предполагал, что могут выпить, но то, что уедет не один, даже мечтать не смел. В такси целовались словно голодные, за весь вечер истосковались друг по другу, природные ароматы голову кружили, и вроде рядом, за руку, лица напротив, так близко, а прикоснуться особо нельзя. Мычания в поцелуй, причмокивания, тонкой ниточкой слюна между губ, языки трутся и хрипы вырываются, даже таксист уже на сиденье заёрзал. Еле остановились оба, отдышаться пришлось уже на улице, бегом из машины выскочили, неудобно перед водителем. Тэхён рассчитывался дрожащими руками. В квартире темно, лишь несколько полосочек светодиода, пущенные по потолку вдоль стены, тусклым голубым цветом освещали гостиную. Поцелуи продолжаются, кажется, что ещё немного, вот только чуть-чуть насладятся и остановятся. Ким поднимает мальчишку на руки и несёт в спальню, в голове ничего, кроме одной мысли, бьющей по вискам как молотком «Держи себя в руках». Сомнений нет, он справится, уже проходили. Поцелуй углубляется, языки как сумасшедшие, трутся мокрые, горячие, трение ускоряется, биение сердец тоже. Гуки роняют на кровать и нависают сверху. Он тянет руки к альфе и просит ещё, крепко зажмурив глаза. Вид напряженный, словно если не получит ласки, рассыпется на кусочки. Нет сил терпеть у обоих. Ким срывается и снова припадает к нежным губам, что уже распухли от жадных прикосновений. Терзает их, словно в последний раз, будто омега в любую секунду исчезнуть может. Рычит и стонет, когда малыш сам языком ему в рот проникает, юрко, так горячо и уже так умело. Чонгук цепко хватается за плечи альфы и тянет к себе ещё ближе, словно срастись пытается. Мальчишка урчит утробно, когда руки альфы проводят по телу, останавливаясь на талии. Тэхён опирается на свои колени, удерживая свой торс на весу, не позволяет более тесного контакта. Нельзя, иначе не выдержит. Омега такой горячий под ним, нереально вкусный, мозг просто отключается, когда мандарин на языке стелится, в глотке плотным облаком оседает, невозможно сладкий. Хочется большего, Боже, как же хочется. «Нужно останавливаться, немедленно», — набатом бьёт осознание в голову. В попытке отстраниться, рука неожиданно касается паха мальчишки, и тот стонет так пронзительно, громко, почти отчаянно, всхлипывает, выгибаясь в спине, рычит и пальцами хватает за рубашку, уже настойчивей на себя тянет. Гука словно током прошибает, его трясёт и крупная дрожь всё тело накрывает. Ощущения такие острые, яркие, он не может себя сдержать, мычит и извивается. Тэхён хочет убрать руку, но вдруг его резко останавливают, хватаясь за запястье. Под ладонью ощущается твёрдая, горячая плоть, такая манящая, что рука сама непроизвольно сжимается, стискивая упругий бугорок через лёгкую ткань брюк. Омегу аж подбрасывает от распаляющей истомы, от жгучего желания. Он вскрикивает и задыхается, уже капли слёз в уголках глаз блестят, дышит тяжело и прерывисто. Тэхён снова пытается убрать руку, отодвигаясь от мальчишки. — Тэ-Тэ…по…пожалуйста, — выдыхает сквозь всхлипы, всё также жмуря глаза, — прошу тебя…сделай что-нибудь… — и снова просящий скулёж. Невыносимо. Его малыш возбуждён, так сильно возбуждён, что терпеть больше не в силах. Просит, молит, навстречу выгибается, пытаясь пахом найти хоть какое-то трение, природа берёт своё, он не может с этим бороться. Желание такое мощное, что сводит всего судорогой, так хочется хоть какой-то разрядки. Дрожь не прекращается, стонет и снова просит. По комнате проносится хриплое, протяжное: «Тэ-Тэ». — Я не могу, маленький, нельзя, я отцу твоему обещал, слышишь… — Ким сам глаза зажмуривает, у него уже вся кровь от лица отхлынула, в паху кипит, скручивает в узел, это просто пытка какая-то. Малыш всхлипывает ещё громче, снова хватая за плечи своего мужчину и тянет на себя. — Прошу, Тэ-Тэ…я…я не могу…не могу больше. Слёзы катятся по его лицу, стекая крупными каплями неутолимой жажды и нетерпения. Крышу сносит от этой картины окончательно и альфа решается. Раздвигает ноги мальчишки и ложится между ними, прижимаясь всем своим телом вплотную. Его горячая плоть касается паха омеги. Руки заводит за его спину и прижимает к себе ещё ближе, заставляя сильнее выгнуться в спине. Чон уже в голос плачет от сладких ощущений. Таких новых в его жизни. Таких ярких. Низ живота свело до невозможности, всё тело горит в немыслимой страсти, он скулит громко и трётся, трётся всем телом. Ногами альфу обхватывает, сжимает что есть силы и снова трётся. Даже сквозь одежду невероятно горячо. Слёзы градом, стоны пронзительнее. Альфа делает поступательные движения, сам уже рычит, от вожделения с ума сходит, трясёт всего от желания близости. Желания обладать своим омегой. Капли пота стекают по его горячей коже, пряди волос ко лбу прилипли, дыхание сбитое. Оба на грани… И раздаётся крик, громкий, хриплый, исступлённый, оглушающий крик. Мальчишка выгибается до хруста, натянутой струной вытягивается, голову запрокидывает и стонет, так сладко стонет. Дрожит в руках альфы, руками ему спину царапает, а в паху пульсация бешеная. Мощной, взрывной волной будто из тела вышибло. Ног не чувствует, дышать совсем не может, блаженной истомой накрыло. Это его первый в жизни оргазм. Задыхающийся, сиплый стон: — Тэ… хёёёён… Как детонатор срабатывает. Ким рычит зверем и снова двигается, и сам низко стонет, хрипом грудной звук вырывается, наслаждение окутывает, яркой вспышкой в пах бьёт, как же хорошо, Господи. Слабость снежным комом наваливается. Всё тело словно иголками прошило. И нет сил даже пошевелиться. Выдыхает шумно и перекатывается на бок, сжимая в объятиях своё любимое чудо. Гуки размягший, как желе, ни рук, ни ног не чувствует. Улыбается сквозь слёзы, вид такой растрёпанный. Хлопает мокрыми ресницами, глаза открывает и смотрит. В эйфории тонет. А альфа в его глазах. — Маленький мой, ты как? — с трепетом спрашивает Ким, разглядывая разомлевшее лицо омеги. — Мне так хорошо, Тэ-Тэ, — тихонько, еле слышно проговаривает заплетающимся от слабости языком, — я так люблю тебя, так люблю! Мальчишка улыбается довольно, медленно закрывая глаза, руки тихонько сползают с плеч альфы и голова тяжелеет. Тэхён укладывает его поудобнее к себе на грудь, одной рукой гладит по волосам, второй теснее к себе прижимает. Его малыш такой мягкий, тёплый и уже посапывает. Такие сильные эмоции его накрывали, что срубило негой сразу же после мощнейшего экстаза. Альфа сам без сил. Растворяется в мгновении и глаза прикрывает, улыбаясь своим мыслям. Утром. Они примут душ утром. А сейчас он засыпает в обнимку со своим чудом, как и мечтал. Сладким безмятежным сном.