Even Angels Will Fall

По словам русского классика есть странные дружбы: вроде, друг друга и съесть хотят, да всю жизнь так живут, а между тем, расстаться, увы, не могут. Дело ли то в превеликой детской привязанности или страсти неописуемой, дак расстаться действительно никак нельзя: раскапризившийся и разорвавший связь друг первый же заболеет, разве что не умрёт на месте по случаю такого исхода. Да и никто никогда и не выкажет свою подноготную — кому ж гордости хватит вывалить в своих невысоких чувствах тоску по саркастической улыбке, али такого подросткового желания выказать своё совершенство пред другим? Ангел чести и деликатности, а он совершенно противоположное. Да, Люцифер любил читать да впитывать в себя мудрость классиков, что за свою короткую человеческую жизнь могли познать много больше, чем он за свою бессмертную и безрадостную. Изначально Люцифер страшно негодовал от всеобщего любимца да папиного сынка: Дино ведь держит того из тщеславия, завидует его учёности да способности в крылоборстве да общем знании; ненавидит его и боится выказать свою ненависть слишком громко, слишком явно — лишь бы посторонний не заметил неправильных эмоций — а как иначе сохранить свой образ всеобщего любимца? А вследствие этого Дино ведь сам себя так и презирает, да решится когда-нибудь сгинуть в своих копящих эмоциями, с коими совладать, ко всеобщему сожалению, не может. Да ждёт от него последнего слова, которое на самом деле всё решит. Люцифер прекрасно понимает всё недовольство Дино, сам болен этими мыслями, словно прицепившейся болячкой, что с каждым днём только сильнее наседает на его лёгкие, на сердце. В том-то и разница между ними — Дино никогда бы не позволил себе даже подобной мысли, никогда бы не допустил страшного чувства, когда Люцифер давно погряз в неразделенном чувстве. И он прекрасно знает это, сколько бы ни пытался надумать идеи и оправдания ангелу — Люцифер не узнает его мыслей и чувств, даже если насильно заглянет в его сознание, даже если окажется на смертном одре. — Когда я вижу, как на тебя давит та адская ноша боли и ненависти, то каким-то образом тоже чувствую сборную солянки этого сплина. И я более чем кто-либо другой могу понять тебя. Дружеские, и тем более — любовные отношения есть не менее чем политика и разделение власти. Политика — это название, которое люди дают разделению властных полномочий в обществе. Старая еврейская пословица гласит: «Проигрывает тот, кто признается первым». Он произносит «Я люблю тебя» и мгновенно оказывается в проигрыше, потому что другой человек, услышав это, сразу же понимает, что любим и теперь имеет полномочие командовать, считать себя ценным. Везение, если признание в слабости состоится одновременно, но лучше — если он признается первым, уберегая любимого от тяготы быть обязанным или слабым. Дино, имея схожие чувства ко врагу своему, так и верному другу — желанному сопернику, коему желает смерти, не станет его уберегать. Да и не ответит себе никогда, то ли от слабости, то ли честолюбия и садистского наслаждения мучениями любимого.