***
Как только Джисон перестал играть, между нами воцарилась тишина. Каждый из нас переваривал смысл слов его песни. На Джисоне не было лица, он не ожидал такой реакции от нас. Мы с Минхо расцепили руки, и просто смотрели на огонь, будто он мог дать нам все ответы. Но никто, кроме нас самих, не может дать нам эти ответы. Но где их взять? — Вы чего? — Джисон осторожно положил гитару. — Я плохо сыграл? — Что? Дорогой, ты прекрасно сыграл, просто я не думал, что будет эта песня. — Это была плохая идея. — Джисон встал, взял гитару и отнёс её обратно. — Это же не было признанием? — С надеждой спросила я, не ждала ответа, просто мысли вслух. — Это было именно оно. От этого ответа легче не стало. И что нам теперь делать с этим совсем? Нам нужно разобраться со своими чувствами, но с каждым днём становится только сложнее. Мы не сможем просто так это оставить. Этот вечер оставил в наших сердцах большой след.***
— Джисон, я ожидал от тебя чего угодно, но только не это. — Хван лежал на моей кровати, и смеялся, Сынмин его поддерживал. — Es tan estúpido. — Я просто сыграл свою песню, а они зависли, ощущение, что я был плох. — О-о-о, я уверен, что ты был хорош. А какую именно песню ты сыграл? — Первую, и единственную. — Чего? — Ты с ума сошёл? Я лёг на кровать Бина, и зарылся лицом в подушку. Мне просто нужно было рассказать кому-то об этом, а эти двое, как нельзя кстати, оказались рядом. Я готов был к тому, что они начнут издеваться, смеяться, но они этого не сделали. Они лишь были в шоке. И я их понимаю, сам в шоке. Минджи была загружена, Минхо делал вид, что всё нормально. Но делать вид недостаточно, они могли хоть что-то сказать, но промолчали про лирику. Я и правда начал думать, что был плох. Но может всё дело в лирике? Но там ничего такого, лишь о том, что я готов принять их раны, укрыть от этого мира, даже если будет самому больно. — Ханни, Ханни, молись, чтобы Лино-хён заговорил с тобой после этого. — Да пошли вы. — Я кинул в каждого из них подушкой, благо у Чанбина их было много.***
Хан не мог сыграть именно эту песню, это слишком для меня. После вчерашнего вечера, у меня появилось ещё больше мыслей, а я уже подумал, что со всем разобрался, но как же я ошибся. Как же жизнь любит нам приносить новые испытания. — Эй, Минхо, ты понимаешь, что у Джисона сегодня день рождения? — Что? Сегодня? — Конечно я забыл. На меня много навалилось. Особенно стычка с Лимом выбила из меня всё. — Сегодня, мы собираемся устроить вечеринку у нас, позовёшь Минджи? — Хён, если ты не хочешь, можешь не напрягаться. — К нам зашёл Сынмин, на лице его красовалась довольная улыбка. — Что это значит? — Я позову Соми, как мы знаем, Минджи идёт в комплекте с ней. — Отлично, тогда сам разбирайся с этими девицами. — Минус одно дело, уже немного легче. — Ты подарок-то ему подготовил? — Чан, о каком подарке может идти речь, если я забыл про его день рождения? — Ладно, давайте подарим что-нибудь одно, как бы от всех нас. — Отличная идея, и что это будет, хён? — Он сам не знает. — Посмотрев на озадаченное лицо Чана, я рассмеялся. — Придумаем, не переживай. — Я похлопал его по плечу, а он кажется разозлился. — Ну уж нет. — Он скинул мои руки. Упёртый. — Это моя идея, я сам разберусь. — Как скажешь. — Чан, ты упёртый. — Кстати, что у тебя там с семейной жизнью? — Идёт бракоразводный процесс. — Вам же делить особо-то нечего, чего так долго? — Я был удивлён этому. Скоро уже будет два месяца, как идёт этот процесс. — Ей захотелось поиметь с меня денег, как оказалось у нас было много куплено вещей в браке, теперь она пытается всё это забрать. — Может ещё квартиру заберёт? — Только через мой труп. Смотря на Чана, и на его неудачный брак, начинаю сомневаться, что мне нужны серьёзные отношения. Ведь когда ты с кем-то на одну ночь, то это проще. Никаких обязательств, ничего, просто секс. Зато, Чан подал нам пример. Не нужно прыгать в брак, пока ты не будешь уверен в человеке, пока ты не узнаешь всего его. Иначе может получиться так, что этот человек окажется стервой. Но не обязательно жениться, можно и просто быть в отношениях, без этих формальностей. Сейчас мне нужно думать не об этом. Я не понимаю, как я мог забыть про день рождения своего близкого друга. Ещё ни разу не забывал, а в этот раз вылетело из головы. Из меня получается ужасный друг. Но, если так подумать, то и меня можно понять. У меня голова забита совсем другим, только на несколько дней я смог обо всём позабыть. Только когда я нахожусь рядом с ними, я могу не беспокоиться о проблемах. Но Минджи и Джисон не могут быть постоянно рядом со мной, у них своя жизнь. Вопрос остаётся открытым, что я могу подарить Хан Джисону?***
Как мне рассказал Хёнджин, у Хана сегодня день рождения. И я поняла, что не люблю дарить подарки, проще их получать. — Минджи, мы уже три часа шляемся здесь. — Слушай, я терпела твои походы в художественные, и ты потерпи мои походы по торговому центру. — Начинаю думать, что я кого-то убил в прошлой жизни. — Слушай, ты лучше бы помогал, ты ведь его дольше знаешь. — Нет, я его не знаю так хорошо, как хён. — Он поиграл бровями, и отпил кофе. Я готова была придушить не только его, но уже и себя. Может не стоит ему что-то дарить? Может ему хватит и просто моего присутствия? — Слушай, а что вы ему дарите? — Ni idea. — ¿Cómo? — За это решил взяться Чан, не знаю, что он там придумал. Но как мне рассказал Сынмин, изначально у него не было никакой идеи. — Из вас поганые друзья, знаешь? — Ой, отвали. Мы решили, что ещё раз обойдем торговый центр, и, если ничего интересного не попадётся, то забьём на эту идею. Выбирать подарки для кого-то близко тоже нелегко, но когда ты мало чего знаешь о человеке, то это вообще пропасть. Но меня больше напрягало, почему Хван не знает, что можно подарить Джисону. Они ведь каждый день вместе, казалось, что знают друг о друге многое, но видимо не всё так гладко. — Джинни, почему ты ни с кем из них не в близких отношения? — Пока мы смотрели на очередную витрину, я решила утолить свой интерес. — Mi amor, no voy a responder — Мне ведь интересно. Как я поняла, все остальные достаточно в близких отношениях, один ты — отшельник. — Это не так. — Именно так, сколько я тебя знаю, ты мало с ними общаешься, ещё реже делишься секретами. ¡Me estás contando todo! — Мне хватает тебя. — Пробубнил Хван, и быстро пошёл в другую сторону. Как он не может понять, что я за него переживаю? Да и мне это кажется странным. Разве, когда живёшь с кем-то не сближаешься с ним? Они уже три года вместе обитают, делят один дом, еду, тарелки, да в конце-то концов, туалет! К тому же, когда люди хорошие, то ты неосознанно тянешься к ним. Они словно магнит, и когда ты начинаешь с ними общаться, то понимаешь, что в жизни не хватало именно этого человека. — Хёнджин, подожди! — Он остановился, я догнала его, сцепила наши руки в замок, чтобы больше не уходил от меня. — Прости, если тебе не приятно об этом рассказывать, то просто закроем эту тему. — Он кивнул, но молчал. — Джинни? Я начала напрягаться, не нравится мне его молчание. Он всем своим видом кричит, что не хочет больше затрагивать эту тему, но с кем он ещё может поговорить обо всём, как не со мной? — Джинни… — Я не успела договорить, как он меня перебил. — Я не сближаюсь с ними потому, что не хочу причинять им боль. Они и правда стали для братьями, семьёй, которой у меня никогда не было. — Мы сели на ближайшую скамейку. — С самого начала они заботились обо мне, но я не мог им дать этого же в ответ, я стараюсь не лезть к ним в душу. Ты же ведь знаешь, что родители бросили меня на произвол судьбы? — Я кивнула, потому что помню, как ему было тогда больно, и обидно. Он не показывал этого, но я видела каждый день его опухшие глаза от слёз. Именно в тот момент я решила с ним познакомиться, заполнить ту пустоту и боль, что осталась после его родителей. — Я в тот период пытался хоть что-то из них вытащить, узнать, почему они решили меня отправить в Корею, но ничего не узнал. Они всё ещё молчат, похоже я узнаю обо всём только тогда, когда они умрут. — Он горько усмехнулся. — Не говори так. — Я по-другому и не могу про них сказать. — Он перевернул мою ладонь, и принялся выводить круги. — Я бы и с радостью их простил, но не могу, и не могу рассказать парням. — Почему? — Я сразу дал знать, что не хочу распространяться о своей жизни. — А что они вообще о тебе знают? — Что я родом из Испании, но с корейскими корнями, что был там известным гонщиком, мой возраст и всё. — Хёнджин, расскажи им всё, они ведь не отвернуться от тебя, не скажут, что ты бракованный, или что-то в этом роде. — Я боюсь осуждения. — Ты правда думаешь, что они осудят тебя? Это ведь был не твой выбор, не ты ведь захотел переехать в Корею, не ты выбирал эту семью. — Может ты и права. — Хван задумался. Я не вправе вмешиваться, но мне хочется, чтобы у него были люди которые его поддержат, которые будут с ним рядом несмотря ни на что, которые смогут его защитить, если это нужно. — Джинни, тебе нужно рассказать им. Вспомни ту ситуацию с Лимом, они ведь не отвернулись, не сказали, чтобы ты сам разбирался, они не оставили это просто так. Подумай об этом, хорошо? — Ага. Мы посидели так ещё немного, и решили, что пора возвращаться домой. Скоро вечер, и начало вечеринки-сюрприз. Я конечно не хотела на неё идти, но Сынмин позвал Соми, а та без лишних вопросов, просто поставила меня перед фактом.***
— Джинни, ты чего такой загруженный? — Мы были на заднем дворе, решили всё украсить ко дню рождения Хана, когда к нами вернулся Хёнджин, он выглядел не так, как обычно. Будто его что-то гложет, но он не хочет об этом говорить. — Мы можем поговорить? — Неуверенно спросил он. Мы были в шоке, и сразу бросили всё. Хван редко о таком просит, точнее никогда. — Что случилось? — Хён, ты опять что-то натворил? — А где Джисон? — Это что-то важное? Мы просто не хотим портить сюрприз. — Он у себя. Мы можем просто завалиться к нам в комнату. Решили так и сделать, Джисон, конечно, был в шоке. Ведь мы никогда не собираемся у кого-то в комнате, но Хёнджин выглядел неважно. — Давай говори, что случилось. — Я бы хотел вам рассказать про свою жизнь, которую так умело скрываю от вас. Хёнджину было семнадцать, когда у него начались проблемы с родителями. Они изначально были, но все трое их игнорировали, делали вид, что никаких проблем нет. Но когда Хвану исполнилось семнадцать, родители всё чаще стали указывать ему, что делать, и как жить. Конечно ему это не нравилось, подростковый максимализм. Его родители изначально были против его увлечения, какие гонки, если он наследник. С самого детства того готовили к тому, что он займёт место отца, будет ходить на все эти званые ужины, какие-то вечеринки, которые ему не нравились. Когда он был маленьким ничего не мог сказать против, но став старше, начал высказываться. Стал говорить, что станет известным гонщиком, и что родители будут им гордиться. Но им было плевать на любимое дело их сына, они лишь хотели, чтобы он поскорее стал правой рукой отца. Чеболи. Он ненавидел всё это. И стал больше времени уделять любимому делу. Ссоры не покидали их дом, пока родители не решили, что их сына пора отправить в Южную Корею. Пусть там занимается тем, что нравится, лишь бы не маячил перед глазами. А через некоторое время просто вернут его обратно. Они думали, что так они смогут вразумить парня. — Чего? В Южную Корею? — Они сидели за большим обеденным столом, время было ужина, и родители решили рассказать об этом. — Henjin, es lo mejor para todos. — ¿Mejor? ¿Para quién? — Джинни, успокойся, мы ведь желаем тебе только лучшего. — Вы просто отправляете меня в Корею, чтобы я не мозолил вам глаза, и не раздражал своим увлечением. — Там ты сможешь найти <i>нормальную работу. — Господин Хван специально подчеркнул, что его сыну нужна нормальная работа.</i> Они думают, если отправят сына в другую страну, то всё станет лучше, что тот устроиться куда-нибудь в офис, и будет просиживать там зад. Но они глубоко ошибаются, ведь не знают ничего про него. Хёнджин почувствовал предательство, как собственные родители могут отправить сына в другую страну? Да ещё и не поговорив об этом с ним. Они не спрашивали хочет он того или нет. Просто поставили перед фактом, а он должен подчиниться. — Вы думаете, что я там буду просиживать задницу в каком-нибудь душном офисе? — Хёнджин! — Что, papá? Тебе не понравилось слово задница или моё мнение про офисы? — Cállate, pequeño bastardo. — Vete al infierno. Его отец разозлился, схватил за волосы и потащил в своей кабинет. А матери было плевать. Она продолжила ужин. Ей было плевать на крики сына, о его мольбах о помощи. В тот день Хван поклялся, что никогда не простит их. Ни за то, что они отправили его в Корею, ни за что он их не простит. Они причинили слишком много боли, они предали его. Он стал озлоблен на таких, как его родители. Он ненавидит их. На утро Хёнджин и правда улетел в Корею, он ещё не знал, что его может здесь ждать, но он не был удивлён. Его отец решил сделать ему райскую жизнь. Постоянные преследования, избиения, унижения. Всё было с подачки отца. Он так отыгрывался на нём, напоминал кто он. Из университета пришлось перевестись, иначе ему бы там не дали нормальной жизни. Сменил место жительства, перекрасился, и, кажется, почувствовал свободу. Он мог спокойно заниматься гонками, делать то, что ему нравится то, что ему хочется. Он снова стал известным гонщиком, и благодаря этой известности, благодаря недавней победе, он познакомился с парнями. Он решил, что никому не будет говорить из какой он семьи, ведь, как он узнал, фамилию Хван тут очень хорошо знали. Парни ничего не сказали, они промолчали, сделали вид, что вообще не знают о такой семье. — Джинни, ты готов? — Они были на очередной гонке, но теперь Хёнджин не был один. Ему это нравилось. Быть одним тяжело. — Да, почти. — Он попытался застегнуть молнию на костюме, но ту заело. — Mierda. — Что у вас? — К ним заглянул Минхо. — Молнию заклинило. — Боже. — Минхо усмехнулся, подошёл и в два счёта расправился с молнией. — Готово, маленький негодник. — Он потрепал его по голове. — Спасибо. — Нервничаешь? — Немного. — Не переживай, мы рядом. — Тебе не нужно так нервничать, ты ведь, почти что, профессионал. — Всё хватит потешать моё эго, валите уже. — Мы рядом! — Да-да, мы всегда рядом. — Под заливистый смех младшего они ушли на свои места. Хёнджин нервничал не из-за того, что это была его первая гонка после продолжительного отдыха, дело было в другом. Он узнал, что сегодня, на трибунах, будут сидеть его родители. Он хотел бы их забыть, делать вид, что у него их нет, но от правды не убежать. Как только он вышел на трек, надел шлем, он увидел родителей. Отец самодовольно улыбался, думает, если сын проиграет, то он сможет выставить свои условия, Хёнджин уже знал какие. Накануне ему пришло странное сообщение в котором было написано, если он проиграет, то вернётся в Испанию, и будет делать так, как скажут ему родители. Он злился, хотел не выходить сегодня, но если бы он так сделал, то подвёл бы парней. Он не может, Хёнджин хотел доказать отцу, что он лучший в своём деле, и чтобы тот шёл к чёрту. Хван выиграл, отец злился. Он бы его и побил, но не мог. Всё-таки статус. Как только Хёнджин приехал на финишную первым, он снял шлем, и, так же как отец, самодовольно усмехнулся. Пусть знает, что его сын лучший, и он готов доказывать это из раза в раз. — Всё моё детство мне было многое запрещено, то нельзя, это не делай, туда не ходи, с этими не общайся. И вот когда мне выпал шанс на свободную жизнь, хоть и в другой стране, мне всё равно не давали покоя. И только когда я смог доказать, что хоть чего-то стою, он прекратил за мной слежку. — Хван закончил свой рассказ, а мы не знали как на это реагировать. — Погоди, — Первый вышел из транса Чанбин. — Так ты из семейства Хван? — Бин, не начинай. — Чан его попытался остановить, но было уже поздно. — Из-за твоего семейства я потерял мать, и чуть не потерял отца! — Чанбин, он же сказал, что ничего общего с ними больше не имеет. — Не имеет? — Он усмехнулся. — Он, как я понял, до семнадцати лет ещё как имел много общего с ними. — Чанбин, я не понимаю о чём ты вообще. — Спроси у своего папаши. — Сказал Со и вышел из комнаты. В комнате повисла напряженная тишина. Все боялись проронить слово. Как я понял, мы мало чего знаем друг о друге. История Хвана тому пример. — Прости, Джисон, я не хотел портить твой день рождения. — Тихо проговорил Хёнджин, и опустил голову. — Эй, не переживай, Со по бесится и успокоится. Я, нет, мы рады, что ты смог открыться нам. — Из глаз Хвана покапали слёзы. — Боже, иди сюда. — Джисон притянул того за шею, и обнял.***
У Чанбина, как и у многих детей, было обычное детство. Родители, не сказать, что были счастливы в браке, но они делали вид ради ребёнка. До его рождения между ними всегда были ссоры, они думали, что с рождением ребёнка их отношения станут только крепче, первое время так и было. До двенадцати лет Чанбин не слышал родительских ссор, те были счастливы рождению ребёнка. Казалось, что это и правда помогло. Но на деле, становилось только хуже. Всё началось, когда Чанбин в первый раз пошёл в школу. Он не любит вспоминать то время, было тяжело не только в школе, но и дома. Каждый раз, переступая порог родительского дома, ощущалось напряжение. Его всегда встречала тишина. А он бы хотел, чтобы всё было как у всех. Мама, встречающая его после тяжелого школьного дня, с вкусным ужином. Отец, который приходя с работы дарил бы ему крепкие объятия. Но этого не было. Была тишина. Он даже не знал, где могут находиться его родители. Он знал, что отец работает, ему казалось, что тот постоянно на работе. А мать не пойми где. Может тоже работает? Всегда возникал этот вопрос у него в голове, но ответа никогда не было. С каждым днём становилось только хуже. Они начали ссориться даже по мелочи. Обвиняя друг друга во всех смертных грехах. Чанбин был бы рад, если бы его родители развелись, но они, почему-то, этого не делали. Днём они старались сдерживаться, старались делать картинку идеальной семьи. Вот мама, что держит за руку сына, и улыбается. Вот отец, что обнимает свою жену, и целует ту в висок. Счастливый семейный портрет не долго провисел на стенах их дома. А Чанбин становился старше, он всё больше не понимал почему эти двое ругаются. Почему не развелись. Когда ему стукнуло четырнадцать, мать умерла. Разорвался тромб во сне. Отец горевал, искренне горевал. Хоть они и ругались, но он любил свою жену. Через год после её смерти у него случился инфаркт. И тогда, четырнадцатилетнему Чанбину пришлось повзрослеть. После Чанбин узнал, что на их семье висит кредит в кругленькую сумму. Мать взяла его за неделю до своей кончины. Чанбину пришлось работать и учится, да ещё и за отцом ухаживать. Тяжело было, но он держался. Отцу становилось легче, он начинал пить. Чанбину приходилось оставаться дома, чтобы помочь ему. И так происходит постоянно, даже после знакомства с парнями, легче не становилось. А станет ли вообще? Отец продолжает пить, долг растёт, даже несмотря на то, что Чанбин регулярно вносит деньги. Если бы он знал, что этот кредит мать взяла у семьи Хван. Он бы ни за что не познакомился с этими парнями. Он ненавидел этих людей. Они им угрожали, и угрожают по сей день. Но, что сделано, то сделано. Он любит своих друзей, он дорожит Хван Хёнджином. Он не будет бросать их из-за этого. Ни за что.***
— Вы бы ещё позже приехали. — Как только нам открыли дверь, Сынмин начал возмущаться. — Ого… — Ты чего там? — К нему подошли Минхо и Чан. — Вау… Парни застыли в шоке, а мы с Соми лишь переглянулись. А что такого? Вроде бы обычно выглядим. На мне была длинная рубашка, поверх неё застёгнут корсет, с которым мы очень сильно намучились. На Соми было короткое чёрное платье с длинными рукавами, она не стала сильно запариваться. — Вы может уже отвисните, мы поняли, что выглядим шикарно. Разойдитесь. — Она растолкала их, Сынмин, как щеночек пошёл за ней. — Слюни подбери! — Шикарно выглядишь. — Ко мне подошёл Минхо, и обнял за талию. — Спасибо, где Джисон? — Там где-то. — Может отпустишь? — А вдруг тебя украдут? — Он поцеловал меня в лоб, но отпустил. Парни украсили дом, везде были развешаны плакаты, смешные фотографии, и, конечно же, шары. В доме уже играла музыка, на заднем дворе Чанбин и Хан жарили мясо. Всё было так по-семейному, так уютно. — Феликса не будет? — Нет. Он не отвечает на наши сообщения и звонки. — Вообще-то он меня поздравил, и извинился, что не может присутствовать… Ого… — В дом зашёл Джисон держа в руке бокал с алкоголем. — Вы сегодня решили всех наповал поразить? — Возможно. — Проходя мимо нас сказала Соми, погладила его по плечу, из-за чего Сынмин ещё больше впал в ступор. — А где Хёнджин? — Я покрутила головой, но его нигде не увидела. — Я вообще-то тут. — Помахав рукой с заднего двора, сказал он, и подошёл к нам. — А мы с тобой мило смотримся. — Хёнджин! — Сказали Минхо и Хан. — Ой, да расслабитесь, я не претендую на её сердце. Возможно. — Сказал он и под наш смех убежал в другой конец дома. — Маленький поганец, я тебя привяжу! — Хён, я ведь пошутил. — Когда я тебя привяжу к этой лестнице, — Он указал пальцем на перила. — Я тоже скажу, что пошутил. — Джисон, — Пока эти двое бегали друг за другом, я решила немного отвлечься, и поговорить с Джисоном. — Прости, что без подарка. — О, не стоит! Для меня не важны подарки, главное внимание, и всё. — Правда? — Он кивнул. — Тогда, сегодня всё моё внимание будет твоим. — Он притянул меня к себе и обнял. Какие-то они сегодня с Минхо больно ласковые. Постоянно лезут обниматься, хотят всё время быть рядом со мной. Надеюсь не подерутся, а то не хочется портить праздник. Как только Чанбин пожарил мясо, мы все сели за стол. Пока все ели, было тихо, но как только у кого-то тянулась рука к бокалу с алкоголем, я так и не поняла, что там было, начинались разговоры. Кто-то спорил о чём-то, кто просто что-то обсуждал, а вот Соми и Сынмин мило разговаривали. Слишком мило. Я даже не ожидала такого. Мне казалось, что подруга не готова к новым отношениям, но видимо она нашла правильного человека. Если они находятся в одной помещение, то жди много шуток. Они похожи, а я об этом раньше не задумывалась. Похоже, подруга нашла родственную душу. И я была за неё безумно рада, пора бы уже. Я могу быть спокойна за неё. Время шло, а мы всё веселились. Ни у кого даже не было в планах прекращать нашу маленькую вечеринку. Парни постоянно танцевали, вытворяли какие-то глупости. Кто-то играл в пиво-понг. Было очень хорошо, не хватало Феликса, он бы точно смог найти сто один способ веселья. Меня постоянно вытягивали потанцевать. Сначала я отказывалась, но потом поняла, что это бессмысленно. К концу вечера, мы все сели в гостиной. Мы с Соми сидели на диванах, Сынмин сел рядом с ней. Минхо не хватило места, поэтому он просто переставил своё любимое кресло ближе ко мне. Джисон сел на пол у меня в ногах. Хёнджин и Чонин сидели напротив нас. А старшие сидели по краям. Чан справа, а Чанбин слева. Видимо, для лучшего контроля всех. — Слушайте, а давайте сыграем в «Я никогда не…» — Предложил Чонин. Такое ощущение, что они готовы напиваться, даже без игр. Но так интереснее. — Давай. Надеюсь правила все знают? — Все дружно кивнули. — Отлично, кто предложил тот и начинает. — Эй! — Чонин хотел начать возмущаться, но из-за нашего смеха не смог. — Ладно. Начнём с простого. Я никогда не делал татуировку или пирсинг. — Сказал он, и оглядел компанию. Выпили Соми и Чонин. — А что? — Покажешь потом? — Где ты делала? — Чонин! — Так, успокойтесь. — Она допила стопку, поставила её, и оглядев нас, рассмеялась. — Боже, видели бы вы свои лица. — Они с Чонином рассмеялись. — У меня был пирсинг пупка, и… сосков. — Она засмущалась. — Слушай, у тебя лицо покраснело от алкоголя, или от того, что ты рассказала? — Иди в задницу, Пак. — Чонин? — У меня татуировка на бедре. И вторая на заднице. — Чего? — Блять, мелкий, ты когда успел? — Покажи. — Потребовал Хёнджин. — Оголи свою младенческую задницу. — Нет. Всё, давайте дальше. — Он указал на Чанбина, как бы говоря, продолжай. — Так, окей, я никогда не писал в бассейне. — Все выпили, кроме Чанбина. — Ну конечно, бесстыдники. — Но разве тебе не хотелось писать пока ты плаваешь? — Не-а. — Ну пиздец. — Все рассмеялись. — Давай Сынмин, жги. — Это я мигом. Я Никогда Не… возбуждался от своего друга. — Минхо, Джисон и Чан выпили. — Про вас двоих даже знать не хочу. — Он поморщился, Минхо и Хан и рассмеялись. — А ты? На кого же у тебя встал? — Так я тебе и сказал. — Давай, давай, говори. — Это было ещё в студенческие годы. — Прекрати тянуть! — Постой… Ты тогда уже был знаком с Чанбином и Феликсом. Второй жил с тобой. Чан, твою мать! — Надеюсь вы не переспали. — Нет. Давайте дальше. — Ага, теперь мне интересно, что было между вами двумя, но об этом я спрошу как-нибудь у Феликса. Я Никогда Не… имел группового секса. — Выпил только Джисон. Я совсем не ожидала такого, что аж воздухом подавилась. Это и вправду было слишком неожиданно. Никогда бы не подумала, что у Джисона мог быть групповой секс. — Давайте просто дальше, без подробностей. — Расскажи потом, каково это. — Соми, тебе зачем о таком знать? — На будущее. — Все снова рассмеялись. Теперь настала моя очередь. — Я Никогда Не… играл в покер на раздевание. — Выпил Чанбин, Минхо и Чан. — Сынмо, ты живёшь как-то скучно. — Это не так, просто вопросы не те. — А вы трое когда успели? — Спросил Хёнджин, но они промолчали, переглянулись и рассмеялись. — Джинни, тебе о таком лучше не знать, а то ещё начнёшь фантазировать. — Я никогда не… делал фото в стиле ню. — Сынмин и Соми выпили. — Да вы прям созданы друг для друга. — Давайте дальше. — Я Никогда Не… занимался спортом и пил алкоголь одновременно. — Чан и Чанбин выпили. — Да у вас, я погляжу, жизнь тяжёлая. — Конечно, с вами оболтусами и не такое сделаешь. — Хёнджин? — Я Никогда Не… принимал душ с друзьями. — Чонин, Хёнджин и Джисон выпили. — Мы не вместе были! — Говори за себя. — Сказал Джисон, а Хёнджин дал подзатыльник Чонину. Мы просидели почти до утра, не представляю каким образом мы с Соми встанем на работу. Благодаря этой игре, мы многое узнали друг о друге. Стали чуть ближе. Ни за что бы не подумала, что один проект, одна случайная встреча, может так сблизить. Если бы не инициатива парней, мы бы так и остались в рабочих отношениях. Всё-таки случайности, не случайны. Чаще всего, когда мы с кем-то случайно знакомимся, это может вылиться в крепкую дружбу или любовь. У каждого по-разному, главное не упускать такой момент. Ведь, всё в нашей жизни происходит не просто так.