Содрогающий поворот
3 апреля 2023 г. в 19:54
— Минуточку! Сторона защиты не согласна с обвинением прокурора — это убийство мог совершить еще один человек! — на одном дыхании выпалил я, уверенно стукнув ладонью по столу. — Мистер Кёллер, вы напрямую противоречите себе. С чего вдруг вам в таких подробностях известно как выглядит бутылочка с ядом? Отвечайте на вопрос!
Свидетель вздрогнул, а в зале установилась тишина. Ноги его видно подрагивали, на лице с заметной щетиной проступило выражение испуга. Через несколько секунд он поднял глаза на прокурора.
— Протестую! Защита, да как вы смеете давить на моего свидетеля?! — взвился прокурор, возмущенно глядя на меня, — ваши грязные приемы совершенно не к месту, я не позволю цепляться к словам свидетеля.
— Мистер Эджворт… Протест отклонен, — вмешался судья, пожав плечами, и продолжил обращаться уже непосредственно к свидетелю, — отвечайте на вопрос защиты мистер Кёллер.
— Ваша честь, позвольте мне объяснить, — перебивая свидетеля, начал Майлз с самодовольной улыбкой, качая головой и разводя руки в стороны, — признаю, слова защиты не лишены смысла, однако вы кое-что упустили господин адвокат. Не исключено, что свидетель видел эту емкость на прошлом судебном заседании.
Нет, я не могу отступить! Это дело и так слишком затянулось, сегодня нужно поставить точку в этом процессе и защитить репутацию моего клиента. Тем более сегодня последний день, когда я должен заплатить за аренду юридического бюро «Райт и Ко», которое казалось мне таким родным пристанищем, заменяя дом. И если сейчас все сорвется… Моя рука словно сама собой с быстротой молнии метнулась к кафедре и вырвала из стопки лежащих там бумажек одну, которую я на всякий случай спрятал на ее дне. Я знал, это последний шанс… Мне показалось, мое сердце остановилось. Я пристально глянул в глаза Майлзу и увидел, как тот понял меня с полу взгляда. Понял и прикрыл рот ладонью, пытаясь скрыть нервический смешок. Но я успел прочесть в его взгляде ответ: «Смотри не переиграй, приятель…». И я решился.
— Протестую, господин прокурор! Во-первых, я специально проверил списки присяжных на вчерашнем заседании, его фамилии в списке не обнаружилось… Во-вторых, такой чрезвычайно опасный яд, как цианид, не продают в магазинах, его пузырек не увидеть среди товаров бытовой химии. Напрашивается вопрос, каким образом мистер Кёллер смог узнать внешний вид пузырька? Его бывшая жена, на сколько мне известно, — я, держа нужный лист, начал по нему стучать, в доказательство своих слов, — работает в химической лаборатории. Вот каким образом он смог добыть это вещество!
Зал суда загудел. Видимо, мой довод прозвучал убедительно, потому что прокурор, снисходительно взглянув на меня, кивнул. Судья постучал молоточком по столу. Наступила тишина. Эджворт прокашлялся и повернулся к свидетелю, который все это время молчал.
— Что вы на это скажете мистер Кёллер? Кажется, защита уверена в своей правоте. Если это суждение справедливо, то вы лжесвидетельствуете. Однако ответьте, мистер Райт, как тогда пузырек с цианидом мог оказаться в кармане подсудимого? Вы будете утверждать, что его туда подбросили? На чем основывается такая уверенность?
— Да, именно это я и утверждаю, — я знал, что Эджворт найдет за что зацепиться и не будет давать ни единого шанса обвинению на ошибку. — Именно это. Свидетель принес пузырёк с ядом в свой номер…
— Заткнись! Ты… Ты… Мерзкий адвокатишка! Закрой рот! — наконец-то Кёллер подал голос и показал свое настоящее лицо, став похожим на доведенного до исступления терьера. Но в этот же момент, он, кажется, понял свою ошибку и прикусил язык.
Дождавшись, когда толпа начнет успокаиваться, судья ударил молотком и заговорил: — Свидетель, вы будете оштрафованы за неуважение к суду. Скажите правду, почему вы подтасовываете факты? Это серьезное нарушение.
— Я… Я… Ну, видите ли… — замялся Кёллер, опустив голову и засунув руки в карманы. — Да, это я убил мистера Бикфорда. Мистер Бикфорд мне много раз угрожал, вот я ему и…
Это была победа. Добившись признания, я шумно выдохнул. Судья удовлетворенно кивнул, сделал запись в журнале и объявил приговор: «Грег Кёллер будет обвинен в убийстве Нормана Бикфорда и приговорен к высшему наказанию — расстрелу. Подсудимый, прошу вас встать». Судья посмотрел на часы, повернулся к публике и поднял глаза на меня.
— Мистер Райт, ваша защита была безупречной — за три дня вам удалось успешно доказать это. Что же касается подсудимого, у меня нет никаких сомнений в том, что он не убивал Бикфорда. Суд объявляет, что подсудимый мистер Мейсон Фейн справедливо признан невиновным в инкриминируемом ему преступлении. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, — после этих слов судья ударил молотком по столу. — Господа, объявляю заседание закрытым. Всем спасибо за сотрудничество и… приятно было побеседовать.
Подсудимый услышав заветное «невиновен» весь засиял от счастья, казалось, он помолодел лет на двадцать. Я, собирая бумаги с кафедры, не мог скрыть улыбки, смотря на то, как Мейсона буквально распирало от гордости, что он оправдан, так сказать, во всем. И все-таки я почувствовал некоторую неловкость, когда взглядом встретил глаза Эджворта. Эти глаза с внимательным прищуром смотрели на меня на протяжении всего процесса и теперь, встречаясь со мной взглядом, они выражали какое-то хищное торжество, словно их владелец тоже про себя решил, будто это дело стало его триумфом. Закончив собирать все необходимое и запихнув бумаги в дипломат, я подошел к кафедре стороны обвинения и встал рядом с тем, кто заставлял сжиматься мое сердце столько лет. Выглядел прокурор усталым, но как-то даже победоносно, походка у него была уверенной, плечи расправлены, и только мешки под глазами выдавали те внутренние переживания, которые владели им в последние дни.
— Молодец, Райт, — тихо сказал он, глядя мне в глаза, отчего у меня мурашки пошли по коже. — Я не сомневался в твоей победе. Горжусь тобой. Ты, как всегда, превратил судебное заседание в цирк.
— Э-э, ну да, рад стараться. Зачем ты взялся за это дело, изначально зная, что проиграешь? — не медля ни секунды, я протянул руку прокурору. Он крепко пожал ее, что-то в его лице неуловимо изменилось, а затем он продолжил:
— Когда я увидел кто в этом деле будет выступать в качестве адвоката, то подумал: «как удачно, неужели, сам Феникс Райт? Пропустить такое было бы просто грехом». И не ошибся. Без какого-либо преувеличения скажу, наш совместный поединок был захватывающим. Я по тебе скучал, Райт.
От этих слов меня бросило в жар. Какое-то давно забытое чувство вдруг нахлынуло на меня, заполнив собой все пространство моей души. Этого не было с момента последних наших прений, которые состоялись три месяца назад. За эти три месяца мы с Эджвортом толком то не виделись: он все время был в разъездах по делам, и не мог присутствовать на судебных заседаниях, тогда как я постоянно работал в бюро, проводя всякого рода юридические консультации. Поэтому теперь я по-настоящему понял, какой тяжкой была для меня разлука с ним. Он тоже, видимо, ощущал нечто подобное.
— Я тоже ску… — и в этот момент я почувствовал толчки прямо под ногами, словно земля ожила, а вслед за ними донесся отдаленный грохот, от которого задрожали стены. Дрожь земли усилилась. Сотрясение было настолько сильным, что пол под моими ногами заходил ходуном. Люди, до сих пор находившиеся в зале, заметались по помещению. Со всех сторон раздались панические крики. В зале погас свет. От толчков люди падали на пол и пытались подняться. Кое-кто из них выкрикивал что-то невразумительное. Судья и приставы, пытавшиеся успокоить оставшуюся взволнованную публику, призывали ее не волноваться, но никто уже не обращал на них внимания.
Майлз, бледный как полотно, сидел на полу и сжимал руками голову. Меня охватил ужас, смешанный со страхом за него. Я знал о его боязни землетрясений, и теперь, похоже, появилась возможность на собственном опыте проверить, так ли она велика. Сжав зубы, я решительно направился нему. Майлза все еще трясло, глаза его были закрыты. Перед тем, как коснуться его плеча, мне пришлось преодолеть глубокий вздох, отчего колени мои ослабели и я опустился на корточки рядом с ним. Через несколько секунд он открыл глаза и удивленно уставился на меня.
— Майлз, ты же понимаешь, — заговорил я, стараясь говорить максимально мягко и убедительно, чтобы он осознал реальность происходящего. — Нам нужно двигаться к выходу. Все, что тебе нужно сделать, это встать и пойти. Оставаться в здании небезопасно. Ну же, вставай. Просто… Преодолей себя… Пойдем… Или нет, лучше держись за мою руку. Тебе станет легче.
Но он лишь отрицательно помотал головой. Еще раз поглядев на его дрожащее лицо, со вздохом я сдался и встал. Теперь нужно было двигаться вперед. Хоть я и знал, на что иду, ноги уже вели меня сами. Если уж и оставаться в здании, то в относительной безопасности. Собравшись с духом, не давая себе ни секунды на сомнения, одним решительным движением я подхватил Майлза под руки и помог ему встать на ноги. Но едва я шагнул вперед, он споткнулся и чуть не упал. Стоило мне подхватить его, как он буквально повис на мне. Я чувствовал, до чего трудно ему сохранять равновесие, хотя толчки под ногами становились все слабее и слабее. Кажется, от такой близости мои щеки предательски порозовели. Хорошо, что в здании свет был выключен, и только редкие окна смутно освещали наше путешествие. Мне пришлось тащить его практически на себе. И когда в конце концов мы добрались до темного угла зала, я почувствовал, насколько мне тяжело. Едва я шагнул вперед, Эджворт вдруг неловко повалился назад и заскользил вниз по стене, увлекая меня за собой. И хотя нам с трудом удалось сохранить равновесие, в следующий момент я понял, насколько кошмарна была эта сцена. Мы оба сползли на пол, тяжело дыша.
А тем временем в зале суда никого уже не было. Зал был пуст, приставы и судья исчезли, оставив нас одних. Тишина опустилась на помещение, словно огромное черное покрывало. Мурашки пробежали у меня по спине, а сердце сжалось.
«Подумать только, что застану зал суда в таком виде», — подумал я и поднял глаза на Эджворта. Дрожащей рукой он смахнул со лба прядь серых волос и замер, вглядываясь в что-то перед собой, будто пытаясь увидеть истину или разглядеть что угодно, только не реальность вокруг.
— Семнадцать лет… — прошептал он, закрывая глаза. — Столько прошло с тех пор…
— Эджворт… Дело DL-6 навсегда было закрыто. Я лично посадил убийцу твоего отца за решетку. Тебя оправдали. Постарайся забыть этот эпи…
— И совсем недавно мне пришлось занять место в этом зале… Прокурором. Я помню, как первый раз встал за этот чертов стол с мыслями о том, кто я такой…
— Именно, ты прокурор. Самый внимательный, смелый и даже милосердный. Твой отец, я уверен, гордится тобой.
«Боже, что я несу? Я же в точности говорю словами Мии!»
— Но страх… Он никуда не делся — он все также живет в моей душе, Райт, — наконец, Майлз поднял на меня глаза, и я заметил в них какую-то странную полуулыбку.
— Мистер ЭДЖВОРТ! Сэр! Вы здесь?! — раздалось вдруг с другой стороны зала.
Мы с Майлзом одновременно повернули головы в сторону дверного проема. Голос был знакомым — его нельзя было с кем-либо перепутать. Я, придерживаясь за стену, выпрямился. В зал влетел инспектор Гамшу, выглядевший крайне взволнованно. Он осмотрел нас, и замер, словно не зная, что сказать. Но потом инспектор быстро взял себя в руки и весело, без всякой бравады, направился мне навстречу.
— Эй, приятель! — бодро заговорил он, подходя. — Вы тут как оказались? Приставы должны были вас вывести, когда… Короче, как вы себя чувствуете, мистер Эджворт?
Инспектор протянул прокурору руку, взял его под локоть, помогая тому подняться. Майлз же, как ни в чем не бывало, выглядел спокойным и равнодушным. Он быстро оглядел зал, остановил взгляд на мне, хмуря брови, несколько секунд размышлял, словно пытаясь понять, чего от него хотят.
— Я в полном порядке, инспектор.
— О, да, конечно, я в этом полностью уверен, сэр. — Гамшу заговорщически подмигнул, одновременно переводя взгляд с меня на Эджворта и обратно.
— Майлз, тебе лучше сейчас вернуться домой, отдохнуть, выпить чего-нибудь, прийти в себя, собрать мысли в порядок, — сказал я, старательно подбирая слова.
— Защита, оставьте свои советы при себе, — ледяным тоном отозвался он. Его серые глаза мрачно сверкнули, и, он вплотную приблизился ко мне. — Райт, сделай одолжение: не попадайся мне больше на глаза.
С этими словами он пошел прочь, ни на кого больше не глядя, с каменным лицом и стиснутыми зубами. Мне стало невыносимо больно, он точно оставил в моей душе кровоточащую рану. Меня очень сильно напрягало, что он так ведет себя со мной, но я не собирался показывать этого перед остальными. Нет, ему не стало лучше — он просто разозлился на меня, потому что я коснулся его чувств, и в этот момент появился инспектор. Кстати, точно, инспектор!
— Инспектор Гамшу, а что вы тут забыли?
— Так, я, это, приятель, спешил на помощь мистеру Эджворту — он у нас боится землетрясений, а тут тряхнуло будь здоров! Хорошо, хоть оно быстро кончилось, да? Вот я и пошел проверить, все ли с ним в порядке.
— Минуточку! А сколько, по-вашему, времени продолжались подземные толчки?
— Ой, не знаю, может, пару минут или чуть побольше… Не больше пяти минут, во всяком случае.
— Чего?! Пять минут?! — я не верил своим ушам и прижимая руку ко рту, уставился на инспектора. Для меня это длилось целую вечность — наверное, поэтому у меня возникло подозрение, будто меня обманули. Но инспектор только виновато покачал головой и улыбнулся. Так, все, разговор нужно было завершать. С меня довольно. — Как видите, с мистером Эджвортом все в полном порядке. Пожалуйста, проводите его и проследите, чтобы он не волновался. Мистер Эджворт нужен нам в добром здравии.
— Так точно, приятель! — жизнерадостно кивнул Гамшу, отдал честь и вышел из зала.
Теперь мне оставалось только вернуться к своей работе в бюро и больше не думать о прокурорах и их дурацких играх.