Angst (страх)

Это было то, что заставило меня ощутить мурашки по всему телу. То, чего я всегда боялся и что мгновенно покрыло мое тело потом. Этот звук, этот ужасный всепроникающий звук, так сильно напоминающий мне о давно минувших днях, которые я уже никогда не забуду. Мое дыхание участилось и мир вокруг стал слишком ярким. Земля больше не казалась мне твердой, а воздух вокруг будто загорелся пламенем, пепел которого медленно оседал в моих легких и животе. Мое сердце быстро колотилось в моей груди, а ребра болели с каждой секундой больше. Их будто протыкало что-то горячее и большое, оголяя мою воспалившуюся от огня и обиды плоть. «Плохо, надо упокоиться»,- все повторял и повторял я себе. Меня наполнил страх. Страх, который видел каждый врач в глазах своих пациентов. Страх в момент когда они осознают и понимают свою беспомощность. И только от осознания этого им становиться еще больней, но хуже этого может быть только медленное и мучительное наблюдение за медленно умирающим и иссыхающим телом. И это всегда больно, не только для пациента, но и его врача. Ведь я тоже смотрю и умираю вместе с ними из-за боли за их жизни. В такие моменты всегда легко потерять себя. Сердце забилось быстрей и голова закружилась так, что стало невозможно стоять на ногах. Я ухватился за что-то рядом. Я чувствовал омерзительную тошноту и это чувство немного оживило меня, хотя и не полностью. Я видел знакомое серое и безжизненное небо, наполненное болезненными криками еще вчерашних друзей. Я видел сотни взглядов, направленных на меня и в каждом из них были крупицы едва различимой надежды. Надежды, что ты их спасешь, что их страдания закончатся и они наконец смогут вернуться домой. Но глазами врача, они все уже были мертвы. Мои глаза всегда были другими. В них была надежда, которая и погубила меня. Я всегда старался спасти всех, даже тех, кто давно уже должен умереть. Я боялся и хотел сделать хоть что-то, чтобы не чувствовать страха, оседавшего глубоко внутри, словно холод в безжизненных землях Сибири. И этот холод! Холод, который унес сотни жизней из моих рук. Холод от которого коченеет тело, а все твое существо вопит об угрозе и одиночестве. Сколько пациентов умирало от банального переохлаждения, а я ничего не мог сделать. Я просто смотрел, пока их тело медленно немело, а их конечности покрывались синевой. Я ничего не мог сделать. Я не мог дать им одеял, потому что сам был без одеяла. Я не мог дать им воды, потому что сам почти ничего не пил, что уж говорить о еде. А эти ужасные язвы! Я не мог смотреть на всех этих людей. Моя грудь всегда болела, а горло было запечатано подступающими слезами. -Все хорошо? Странно знакомый далекий голос вывел меня из раздумий. В ушах на мгновение стало тихо, а земля сново стала твердой. -Да, все хорошо, просто вспомнил кое-что. -…Непохоже, что все хорошо. Ты весь бледный. Если тебе некомфортно, то мы можем уйти. Я ничего не сказал и Хеви воспринял это как знак, чтобы вывести меня отсюда. Заметив, что мне все еще трудно идти, он подхватил меня на руки и вывел с шумной вечеринки. Сегодня было как пять лет после окончания гравийных войн и было неловко уходить сейчас, но посмотрев на Хеви снизу вверх, он только сказал: «Мы едем домой. Я не позволю тебе оставаться здесь и минутой дольше». Когда мы ехали обратно, Миша то и дело оглядывался на меня и это вызывало боль. Почему он так волнуется! Мне было это приятно, но то, как болезненно он иногда на меня смотрит, заставляло меня страдать. Хеви всегда говорил, что он это делает из-за любви и что он ничего не может с собой поделать. Было приятно осознавать, как сильно Миша меня любит, но иногда мне хотелось, чтобы он также заботился о себе больше, чем обо мне. Если подумать, то я никогда не чувствовал себя плохо с Хеви. С ним я не чувствую давления внутри и мои легкие легко раскрываются. Сердце бьется быстро, но без боли, а живот всегда остается расслабленным. Странное и такое приятное чувство. Раньше я не мог его испытывать и считал его чуждым и странным, но сейчас это что-то иное. Что-то глубоко приятное и согревающее. Как огонь в белой пустоши, или совсем новый теплый паёк прямо посреди боя. «В последнее время слишком много воспоминаний о войне» От раздумий я очнулся уже дома, когда почувствовал мягкое одеяло на своих плечах. Этот контакт отрезвил меня, но я не помнил, как оказался здесь и это больше было похоже на то, что я просто вырубился, пока ехал, хотя это было не так. Рядом со мной сел Хеви и подал мне кружку чая и тарелку с парой только что приготовленных сэндвичей. -Съешь столько, сколько сможешь. Ты слишком перенервничал, тебе нужно отдохнуть,- сказал он, поглаживая мои волосы, но сразу же отдаляясь, чтобы разжечь огонь в камине и включить радио. Я все еще не совсем понимал, что происходит. Моя голова и живот болели, но это перестало иметь значение, когда Хеви обнял меня сбоку и начал гладить мою спину. Мысли пропали и мир вокруг стал таким тихим. Я слышал только треск камина, приглушенный звук радио и воркование пары голубей на спинке дивана. Как же я скучал по этим звукам. -Как ты понял, что мне не хорошо?,- спросил я более слабым, чем хотелось бы голосом. -Ты выглядел испуганным и отстраненным. Да и мы вместе уже не первый год,- с улыбкой добавил Хеви. -Я просто хорошо тебя знаю, вот и все. Не волнуйся, остальные ничего не заметили. Это радовало. Не хотелось бы представать таким слабаком в глазах кого-то, как Шпион, или Инженер. Но теперь это уже не важно, ведь я дома, с любимым человеком и мне больше ничего не угрожает.