Кубики сахара

Просторный парк, широкие дорожки, по которым неспеша гуляют прохожие, болтают о том и о сём, смеются, держутся за руки, одаривая друг друга радостным взглядом. Облака в одних местах сгущались, в других – вовсе исчезали. Солнце медленно подкрадывалось к горизонту, но пока что светило ярко и тепло. Вся эта картина наводила писателя, мирно сидящего на скамейке, на странное ощущение блаженства. Недалеко от него блестело маленькое искусственное озеро, где плавала пара уток.   Сердце невольно быстро стучало в груди, его шум бил по ушам. — "Когда последний раз так учащённо оно билось?" — подумалось По, сам не понимая, от чего его душа была так неспокойна и даже приятно взволнована.                                      *** — "Проклятье! Чёртов детектив! Какое унижение!" — это шептали его дрожащие руки, подкосившиеся колени и полные пустотой и злобой глаза.   Опустившись на колени бедняга ещё долго глядел вниз, поглощённый таким позорным для него поражением. Теперь он знал одно: — "Я близок, но в то же время так далёк от него."   Шатен медленно поднимает взгляд на узкоглазого, восторгавшегося своей победой, и щурит серые глаза от того, как ярко сияет его кожа, его улыбка, его дух. Внезапно в голове возникает вопрос: Ну как же этим можно не восхищаться? Этот парень буквально рождён блистать своим интеллектом. Сейчас он возвышается над писателем, точно Эверест над скалолазом. В туманных глазах внезапно загорается та самая еле заметная искра. Сердце предательски заколотилось с бешеной скоростью, а шум отдавался в ушах с лёгким головокружением. На секунду бедняга и вовсе забыл, как дышать. — "Ненавижу, презираю! Но, чёрт возьми... Как же он прекрасен."   Противоречивые чувства ненависти и восхищения постепенно пожирали шатена с ног до головы, одна сторона пыталась перетянуть другую и ни одна из них не желала уступать.   Детектив начал уверенными шагами приближаться к совершенно запутавшемуся в собственных мыслях длинноволосому. Он наклонился над ним, стараясь разглядеть его лицо через длинную чёлку. По тут же опустил взгляд в пол. Писатель был готов провалиться сквозь землю, лишь бы никто не замечал его позорный вид.   Но тут Рампо начал маячить перед ним щелчками правой руки. – По, ты меня слышишь? Посмотри на меня. Ну же, По-кун, не придуривайся!                                      *** – По-кун, ты там что, совсем оглох? – обиженно спросил Эдогава, всё ещё маяча рукой. Наконец Эдгар очнулся от мыслей, затянувших его куда-то вглубь, и вздрогнул, увидя детектива перед собой. – Ой..! Извини, Рампо-кун, я задумался...   Сладкоежка вздохнул с ноткой раздражения и уселся на скамейку в метре от него. Неловкое молчание повисло над обоими и длилось от силы минуты две. Аллан с любопытством выжидал, что же наконец скажет ему Эдогава, его мучал вопрос, зачем брюнет позвал писателя в такое место в парке, где было вовсе не многолюдно, тихо и так спокойно. Но одну вещь шатен всё-таки понял: их ждал или серьёзный и напряжённый разговор, или же простая болтовня по душам. В глубине души он надеялся на второй вариант. – У меня к тебе вопрос, – внезапно решил прервать молчание Рампо. – Что ты подразумеваешь под словом "влюблённость"? – В-влюблённость? – снова вздрогнул По, вытаращив глаза. – Да, влюблённость, – повторил детектив, будто надавливая на уязвимое место Эдгара. – И не думай, что меня это хоть каким-то боком касается. Мне просто интересно узнать, что думаешь по этому поводу конкретно ты.   По уставился на озеро с утками, пытаясь сообразить, как бы озвучить свои размышления так, чтобы сладкоежка ничего не заподозрил на его счёт. – Что ж... Влюблённость – это... очень сложное и многогранное чувство. Для разных людей это может означать разные вещи, но для меня это означает глубокую заботу о ком-то. Оно может вызывать чувство радости и счастья, но также и боль. Когда человек влюблён, он просто хочет быть рядом с возлюбленным. Он хочет защищать его и служить ему, но без вредного желания угодить,– Эдгар сделал маленькую паузу и глубоко вздохнул. – Это только мой взгляд, и я думаю, что другие люди могут видеть влюблённость по-другому. – Ясно. А более подробно? Что конкретно чувствуют люди? – спросил Рампо, стараясь не смотреть на писателя, объясняющего столь непонятную для брюнета вещь. – Хмм... Учащённое сердцебиение, волнение, возможно даже дрожь в коленях.   Вдруг По услышал, как Эдогава недовольно цокнул, и повернул голову в его сторону. У детектива слегка подрагивали колени, ноги опирались на асфальт на носочки, а руки сложены в замок. Два большие пальца нервно тёрлись друг о друга, на лице сладкоежки выразилось явное раздражение и негодование от его положения в данный момент. Ему даже не хотелось думать о том, как глупо, по его мнению, он выглядит со стороны. Думал ли так же и Эдгар? Пожалуй, нет. – "Это не может быть влюблённостью. Так люди ведут себя тогда, когда боятся. Это страх, чёрт возьми", – подумалось Рампо. И правда: сладкоежка чувствовал страх чего-то неизвестного, непонятного. Только вот чего именно?   Внезапно Эдогаве вспомнились те самые моменты в фильмах и сериалах, которые смотрела его мама после тяжёлой домашней работы чисто от скуки, лёжа на диване, где влюблённый герой буквально всем телом дрожал и заикался перед своим возлюблённым объектом. Маленькому ему в голову приходило только одно: это выглядело максимально нелепо. Подобные сцены заставляли мальчика презрительно сморщить нос, издать недовольный звук: "Фее! Какая мерзость!" и убежать подальше в свою комнату.   Брюнету была непонятна ещё одна деталь: почему влюблённый всё никак не может признаться другому, что он ему нравится? Понятно, что поражённый любовью боится отказа в свою сторону, но разве тот, в кого он влюблён, единственный на этой планете? В мире есть куча других симпатичных личностей, так почему герой начинает думать, что его жизнь кончена, когда в мире людей несколько миллиардов? Любовь была для Рампо чем-то крайне странным всю его жизнь, начиная ещё с далёкого детства. – Рампо-кун? – Ты смеёшься надо мной? – со злостью спросил у писателя детектив. – Ч-что? Я ведь не издал ни одного смешка... – Вопрос заставил находиться По в недоумении. – Ты думаешь, я такой же глупый, как и все они? – Он не поднимал на него глаза, смотря себе на дрожащие от ярости колени. – Про кого ты говоришь, Рампо-кун? – Эдгар заметно волновался за своего соперника, не понимая, что происходит в его умной голове. Иногда шатену действительно хотелось бы читать его получше, но разум детектива подобен головоломке. Разгадывать её интересно, но в то же время очень сложно, а в некоторых случаях даже невозможно.   Наконец Рампо поднял на По свои мокрые от накопившихся слёз глаза и чётко, с ненавистью в голосе произнёс: – Люди.   Каждая буква этого слова была наполнена долгой обидой на этих существ, которых бедняга так долго не мог понять. – Люди любят. От чувств они теряют голову, глупеют. Я не такой. – Рампо-кун, послушай, ты вовсе не— – Серьёзно? Тогда почему я чувствую то же самое, что и они, а?   Этот вопрос заставил По не на шутку испугаться. Несколько секунд оба просто смотрели друг на друга, неловкое молчание повисло тяжёлой и тёмной тучей. Ещё немного и все эмоции, что так долго копились, выльются на парней мощным проливным дождём. Писатель всё никак не мог подобрать такие слова, чтобы не задеть чуткое эго детектива. Казалось, парни вновь заговорили глазами. – "Чувства делают меня глупым. Ты заставляешь меня выглядеть глупо, По-кун. Заставляешь меня исчезнуть, провалиться сквозь землю. Неужели до сих пор не понял?!" – "Рампо-кун, порой я действительно не понимаю, какой бардак царит в твоей умной голове. И это меня пугает..."   Одна из уток взмахивает крыльями и покидает озеро, оставляя другую утку совершенно одну. Куда исчезла первая утка, куда её унесло ветром, неизвестно. Начало смеркаться сильнее. Солнце у самого горизонта оставляло огромное яркое пламя, которое укрывало толстое пушистое покрывало тёмно-синего пуха. В некоторых местах пух горел, пламя безжалостно дырявило тёмное покрывало со всех сторон. Закат выглядел волшебно... – Знаешь, что? Я ухожу. – Что? – переспросил По, будто и не слышал этих страшных слов. – Я ухожу... Я сделал для себя вывод. И тебе бы не помешало сделать для себя свой.   Эдгар только успел протянуть руку, дабы остановить детектива, но тот грубо отдёрнул её. – Нет! И даже не смей иди за мной!   Писатель и не знал, как ему быть. Как правильно поступить в такой ситуации? С каждым словом, произнесённым Рампо, удушающая боль в груди усиливалась. Наконец Эдогава повернулся к шатену и с обидой на лице и в голосе заявил: – Я не идиот, ясно?   В ответ тишина. Он снова решил промолчать и не возражать ему. Енотолюб и так знал, что этот парень был очень далёк от прозвища "идиот", даже близко с ним не стоял. Никогда. По кивнул в знак согласия. – "Да, ты абсолютно прав, Рампо-кун."   В кармане у сладкоежки лежал единственный кубик сахара из той самой красной коробки, что купила Йосано, который он припрятал в случае нехватки вкусняшки в организме. Брюнет кинул последний взгляд униженного ребёнка на длинную чёлку писателя, повернулся в сторону выхода из парка и почти быстрыми шагами потопал, сунув кубик себе в рот. Внезапный предательский ком подкатил к его горлу, в глазах он почувствовал противное жжение. В этот момент Рампо действительно выглядел как дитя, которого кто-то сильно обидел, малыш изо всех сил держится, чтобы не расплакаться. Бедняга ощущал что-то знакомое, то, что он показывает лишь единицам – уязвимость.   Писатель остался сидеть на скамейке перед маленьким озером, где плавала уже одинокая утка и, по всей видимости, скучала без своей подруги. В воде отражался затухающий огонь кончающегося заката. Кругом заметно темнело, прохожих в парке стало немного меньше. Сердце будто остановилось на пару мгновений, не слышалось ни единого стука. А ведь надежда была на простой и непринуждённый разговор по душам, чего По так и не дождался. Сказать, что темноволосый был подавлен, это ничего не сказать. Утка, возможно, была единственной душой, с кем Эдгар разделял свои переживания от недавно случившегося. Парень склонил голову, глядя на свои тонкие пальцы рук, они уже не были покрыты мозолями от постоянного держания перьевой ручки, но это, почему-то, не приносило ему спокойствия. Ведь его нет рядом. Он ушёл. – "Да... Ты всегда прав, Рампо-кун."                                      ***   Рампо быстро шёл подальше от парка, сам не зная, куда именно. Глаза нервно бегали по темнеющим улицам и испуганно метались мимо прохожих людей. Кто-то шёл с работы, кто-то – из магазинов, а кто-то просто гулял, думая о чём-то своём. – "Идиоты. Я слился с толпой идиотов. Нет! Я не могу думать, как они! Да что б вас всех..!"   Не успел он закончить собственную мысль, как столкнулся с Фукудзавой, возращающимся с небольшим пакетом булочек с корицей, дарящие приятный аромат и тепло свежей выпечки. Ни одна морщина не дрогнула в его лице при внезапной встрече с детективом. Но как только он опустил серые глаза, то узрел такую картину: Эдогава сложил руки в карманы с обиженной миной и вот-вот был готов заплакать. Взгляд парня был потуплен на собственную обувь, на которую осторожно капнула солёная слеза. У директора Агентства возникло парочка вопросов к нему, но главный вопрос звучал так: "Почему он шёл в неизвестном направлении, при этом зная, что потеряется, если бы не я?"   Внезапно Рампо, как и несколько лет тому назад, крепко вцепился в его юката, быстро подтирая накатившиеся слёзы чёрным хаори, что слегка возмутило седого мужчину. – Дядь... Пойдём домой.   Юкичи молчал ещё несколько секунд, казалось, думая о том, что заставило детектива так расстроится. Затем он глубоко вздохнул и ответил серьёзным, но удивительно мягким голосом: – Пойдём, Рампо.