more than I can take

      Несмотря на хорошее завершение паршивого дня, ночью Абигейл вновь снились кошмары. Ей виделись тела, разорванные на части в жутком лесу, блеск огромных глаз в чаще и много, много крови. Кровь заливала все вокруг, пропитывала землю, заставляла растения менять свой цвет на красный.       Гейл шла по едва различимой тропинке, то и дело спотыкаясь о части тел, которые когда-то были людьми: вот рука с кольцом, принадлежащая Грейс, вот нога в спортивном ботинке Имельды. На ветвях голова Натти. Поппи, от которой едва ли что-то осталось. Где-то вдалеке раздался предсмертный крик Себастьяна.       Абигейл шла босиком по этой тропинке, пока не увидела огромный валун с лежащим на нем Оминисом. До синевы бледная кожа была залита кровью, а на груди виднелся глубокий порез. “Ты, это все ты виновата, убийца” – шептал ей лес.       Девушка вновь проснулась от собственного крика. Подушка была мокрой от слез. Пытаться вновь заснуть было бесполезно, да и Гейл этого не хотела, ее буквально трясло от ужаса.       Чтобы прогнать наваждение, она выбралась в гостиную, которая уже пустовала после давно завершившейся спонтанной вечеринки, о которой теперь уже ничего не напоминало: домовики, хоть и не появлялись на глаза, но свое дело знали хорошо. Немного посидев у камина с книгой, Абигейл поняла, что уснуть этой ночью больше не сможет.       Тихий, но очень навязчивый голос внутри так и подмывал ее вернуться в пустую аудиторию, где есть зеркало, которое заставит забыть обо всем на свете, и ей стоило большого труда не поддаваться зову.       Вместо этого Гейл решила занять себя полезным делом. Девушка вернулась в общежитие, быстро переоделась и, подхватив сумку, направилась на восьмой этаж, где ждала ее Выручай-комната.       Абигейл было даже жаль, что в этот вечер не было Деека. Домовой эльф время от времени заглядывал, но с каждым разом все реже, будто убедившись, что помощь “юной госпоже” пока не требуется. А от компании она бы сейчас не отказалась: ее пугала перспектива оставаться наедине с собой.       От нечего делать, девушка начала пересчитывать свои запасы трав. Дойдя до лаванды, она вытащила один пучок и устроилась в удобном кресле, вдыхая успокоительный запах. “Успокоительное! Вот оно!”. Осененная неожиданной идеей, Гейл стала перебирать справочники. “Содержащиеся в лаванде эфирные масла являются хорошим успокоительным средством…” – прочитала она вслух.       “Если лаванда используется для лечения ран и снотворных зелий, значит, можно попробовать на ее основе создать зелье, которое будет мягко успокаивать и дарить спокойный сон, не лишая сновидений, а наоборот, делая их приятными!”       Словно сумасшедший ученый, девушка носилась по комнате, перебирая необходимые ингредиенты и проводя расчеты, вычеркивая из списка те или иные пункты и заменяя их новыми.       Занятая делом, Абигейл и не заметила, когда наступило утро. В себя она пришла только ощутив необходимость подкрепиться. Так как Выручай-комната не создавала еду, пришлось аккуратно сложить груду листов с идеями в сумку и отправиться завтракать в Большой зал.       К тому времени, когда она пришла, почти все места за столом были заняты. Ничего не оставалось, кроме как занять единственный свободный уголок. Накладывая в тарелку всего по чуть-чуть, девушка обвела взглядом зал. Имельда сидела рядом с Оминисом и о чем-то щебетала, Нерида кое-как ковыряла ложкой овсянку, слушая новые сплетни в пересказе Грейс. Старшие курсы заняли отдельный край, тихо переговариваясь между собой.       За гриффиндорским столом весело болтали Натти и Гаррет Уизли в большой и шумной компании друзей со своего факультета. Поппи за пуффендуйским столом не было – очевидно, она вновь предпочла компанию близких и понятных ей животных. Гейл почувствовала себя чужой на этом празднике жизни. Все они были знакомы между собой годами, она же стала странным новичком, за которым интереснее наблюдать со стороны, чем оказаться поблизости.       Так и не доев свой завтрак, девушка направилась в сторону библиотеки: эссе по прорицаниям само себя не напишет. Устроившись за любимым столом на втором этаже, Абигейл наконец ощутила себя на своем месте: у тебя никогда не будет лучшей компании, чем книги. Они не предпочтут тебе других и не откажутся составить компанию. И почему шляпа не отправила ее на Когтевран?       Гейл понимала, что сама виновата в том, как все сложилось: стоило бы больше времени уделять общению с сокурсниками, быть менее ершистой и более приветливой. Но она так не умела. Быть одной всегда ощущалось для девушки куда комфортнее и безопаснее. Но порой даже она тосковала от чувства одиночества.       Отгоняя грустные мысли, Абигейл вновь углубилась в написание эссе, когда перед ней из ниоткуда появился небольшой помятый конверт, не похожий ни на один из тех, что она получала от преподавателей или сокурсников.       В этом письме некий Скроуп выражал искреннее уважение “юной слизеринке” и нижайше просил явиться во двор Часовой башни, упомянув о взаимовыгодном деле, связанном с пропавшими страницами. В конце эльф, а это был именно он, если судить по манере речи, так схожей с манерой Деека, очень просил никому не сообщать о его письме, а в особенности, директору Блэку.       Глаза Гейл загорелись любопытством: новое приключение было неплохим способом отвлечься от мыслей об одиночестве.       Кое-как дописав эссе и сложив вещи в сумку, девушка помчалась к выходу из библиотеки, едва не столкнувшись в дверях с Оминисом, который пошатнулся от подобного напора. Ухватив его за руку, чтобы не упал, Абигейл быстро пробормотала извинения и скрылась за очередным поворотом, оставив Мракса недоумевать и надеяться, что она так сильно торопилась не на встречу к Себастьяну.       Следуя инструкции из письма, Гейл обнаружила записку в зубах одной из статуй во дворе Часовой башни. В тексте были указания о том, где искать дальше. Девушка находила одну записку за другой, словно хлебные крошки из сказки, пока наконец не оказалась на берегу Черного озера. Когда она уже начала думать, что все это глупый розыгрыш, на одну из бочек переместился домовой эльф с одним ухом и забинтованной головой.       – Благодарю вас, что проделали такой путь. – Поклонился эльф, который, по всей видимости, и был автором загадочных записок. – Скроуп служит директору и живет в семье Блэков уже долгие годы.       Абигейл вежливо поприветствовала эльфа и спросила, для чего он ее позвал. А главное, откуда ему было известно о книге. Как выяснилось, покойная госпожа эльфа, Аполлония Блэк, была той еще затейницей. Учась в Хогвартсе полвека тому назад, женщина припрятала заинтересовавшие ее страницы в тайном гроте, вместе с фамильным кольцом, ради которого эльф и затеял эту встречу.       Скроуп надеялся заслужить расположение нынешнего хозяина, вернув давно утраченную драгоценность. На вопрос о том, откуда ему известно о книге, эльф расплывчато ответил, что знает и видит многое, но предпочитает не попадаться на глаза и умеет хранить секреты.       На прощание домовик указал точное место, где находился грот, в который он не мог попасть из-за глупого запрета Аполлонии, и рекомендовал положить гренку на пьедестал у входа, еще раз нижайше попросил не посвящать в это профессора Блэка (“Будто я к этому грубияну на пушечный выстрел подойду без жизненной необходимости!” – подумала девушка, но не стала оскорблять директора Хогвартса в присутствии его эльфа), а затем исчез.       Абигейл собиралась было не теряя времени отправиться в загадочный грот, но у нее при себе не было гренок, к тому же уже после обеда должен был состояться полуфинал турнира “Скрещенных палочек”, где ей предстояло сразиться с Малфоем и отыграться за нанесенное оскорбление.       Прошлым вечером девушка не стала вступать в словесную перепалку, решив, что месть – это блюдо, которое лучше подавать холодным. И не будет ничего забавнее, чем отправить в нокаут высокомерного кретина, посмевшего угрожать ей очередным путешествием в лазарет.       Оставшееся время девушка предпочла провести в Выручай-комнате, еще раз повторив на манекене разученные заклинания.       К началу третьего раунда во дворе Часовой башни вновь столпился народ, жаждущий хлеба и зрелищ. Среди зрителей Гейл заметила Нериду, Грейс и Натти. Подруги помахали ей, и девушка с радостью ответила взаимным приветствием. Может, она зря накручивала себя все утро, и это просто ночной кошмар натолкнул ее на грустные мысли?       – Готова просить прощения за свое поведение, выскочка? – крикнул ей Малфой, занимая свое место на дуэльной арене.       – Да я скорее свою палочку съем, придурок! – усмехнулась Абигейл, ничуть не напуганная его наглостью. Она вновь обняла Себастьяна на удачу, на этот раз свою, и отправилась на позицию. Если бы она хоть на секунду обернулась, то заметила бы, каким восторженным взглядом смотрит на нее один из главных красавчиков факультета Слизерин.       Гейл уже знала, что Малфой будет атаковать раньше, чем Люкан даст отмашку. Но вот к тому моменту, когда она успеет выставить Протего, бой будет официально начат. Блондина явно удивило, что какая-то пятикурсница успела так быстро отреагировать на его атаку. Гейл не дала ему времени на размышления, почти одновременно запуская Депульсо в противника и Глациус ему под ноги, чтобы сложнее было удержать равновесие.       Еще один излюбленный прием шестикурсника, Серпенсортиа, призывающий змею, Абигейл тоже предвидела, почти моментально запустив Випера Эванеско, которое откопала в каком-то учебнике, отчего-то заставив зрителей удивленно ахнуть. Но размышлять над этим было некогда: Малфой продолжал последовательно атаковать. Гейл же раз за разом отражала его заклинания.       Улучив момент для атаки, девушка использовала заклятие Конфундус, которое успела выучить буквально за пару часов до поединка. Дезориентированный противник буквально не понимал, что ему делать. Пока он не успел очухаться, девушка сковала его с помощью Инкарцеро, вместо того, чтобы просто разоружить, и наложила проклятие Мелофорс, ради мести превращая симпатичную наглую физиономию в тыкву.       Без помощи медсестры Малфой вряд ли сможет снять заклятие. А вот то, как именно он собирается объяснять в лазарете свою травму, не упоминая дуэльный клуб, было уже совершенно не ее проблемой.       Только когда девушка наконец выдохнула и повернулась, она заметила, как большая часть зрителей молча ей аплодирует. Судя по всему, Малфой многим успел хорошенько насолить.       – Знаешь, я рад, что поставил на тебя! – Заявил ей задорно улыбающийся Люкан, объявляя итоги поединка и поздравляя Гейл с победой.       – Это было… просто потрясающе! – Казалось, Себастьян просто не находил слов, чтобы выразить собственное восхищение.       Смущенная такой реакцией, Абигейл поблагодарила друга, заодно желая ему удачи в дуэли, и удалилась в зрительный зал.       Сэллоу решил для себя, что после такой яркой победы подруги просто не имеет права ударить в грязь лицом, опозорившись перед симпатичной ему девушкой.       Вместо привычной стратегии агрессивного нападения, он выбрал глухую защиту, чередующуюся с редкими, но убийственно точными и сильными заклинаниями. Патерсон, который готовился к совершенно иному стилю ведения дуэли, ненадолго растерялся, на ходу меняя стратегию. Решение Себастьяна сыграло в его пользу. Очередное Конфринго заставило гриффиндорца пошатнуться, полностью сосредоточившись на своем щите. Раньше, чем соперник сообразил, как действовать дальше, Сэллоу использовал прием Абигейл и отправил соперника в полет заклятием Левиоса, окончательно выбив его из равновесия.       Но шестикурсник был не так прост: он успел вернуть себе почву под ногами прежде, чем слизеринец его обезоружил, и без особого труда увернулся от его заклинания, направляя в ответ уже знакомое Депульсо.       Сэллоу едва покачнулся, уходя с траектории атаки, и использовал Диффиндо. Режущее заклинание угодило в правое плечо гриффиндорца, фактически лишая его возможности сражаться дальше: сложно держать палочку рукой, которая с трудом поднимается из-за порезов. Бой был завершен технической победой Себастьяна: его соперник стремительно выбыл из поединка в сторону лазарета.       “Кажется, у мадам Чиррей сегодня будет много работы!” – Усмехнулась про себя Абигейл. “Главное, чтобы не слишком много вопросов” – продолжил ее мысль внутренний голос.       До сих пор не веря, что ему удалось, Сэллоу подлетел к подруге, вновь с легкостью поднимая ее в воздух.       – Мы смогли! С ума сойти, смогли! Видела бы это Анна! – Смеялся слизеринец.       Прежде, чем Гейл успела ему что-то ответить или хотя бы возмущенно потребовать, чтобы ее поставили обратно на землю, к ним подскочил Люкан, которого интересовало, готовы ли они провести финальные поединок сегодня или же лучше отложить на другой день.       Себастьян вопросительно посмотрел на девушку.       – Я готов, если ты готова. – Серьезно заявил он.       – Я готова, если ты готов! – Поддалась всеобщей эйфории Абигейл.       Люкан поспешил обрадовать зрителей, что им не придется слишком долго ждать третьего раунда: финальный бой этого тура должен был состояться через десять минут.       – Уверена, что не хочешь сдаться сразу, Гринвич? Это ведь я учил тебя заклинанию Конфринго. – В шутку спросил ее Себастьян.       – О, не сомневайся, ученица успела превзойти своего учителя! – В тон ему, едва сдерживая смех, заявила Абигейл.       – Это тебе не урок Защиты от Темных Искусств, здесь пощады не жди! – Продолжал парень.       – Ох, уже боюсь-боюсь великого волшебника Себастьяна Сэллоу! – Притворно ужаснулась Гейл. Эта шутливая перепалка давала надежду, что вне зависимости от исхода поединка они останутся друзьями.       – Ну что? – Спросил Люкан, когда все заняли свои места. – Палочки наготове! Начали! – Скомандовал он, дождавшись положительного кивка.       – Силенцио! – Тут же сорвалось заклятие Абигейл, стоило Шумсби махнуть рукой. Сэллоу явно не ждал такой подлости со стороны сокурсницы, и лишь бестолку открывал и закрывал рот, не в силах произнести заклинание. – Прости, Себастьян, но я давно хотела это сделать! – Подмигнула ему девушка. – Экспеллиармус!       Бой был окончен, едва успев начаться. Такого поворота событий зрители, уже настроенные на красочное зрелище, не ожидали. Во дворике Часовой башни стояла гробовая тишина.       Словно не замечая ничего вокруг, Гейл подошла к приятелю и вернула ему волшебную палочку. “Финито” – прекратила она действие заклинания.       – Победителем становится Абигейл Гринвич, студентка пятого курса факультета Слизерин! – Первым пришел в себя Люкан. Зрительный зал разразился аплодисментами.       – Ты… ты… ты… – Не находил слов Себастьян, когда к нему наконец вернулась способность говорить.       – Извини, пожалуйста. – Еще раз попросила прощения Гейл, впрочем, не чувствуя себя виноватой: она играла честно.       – Ты потрясающая! – Наконец выдал реплику Сэллоу, пропуская мимо ушей извинения подруги. Он действительно был восхищен ее хитростью и находчивостью.       – О… Спасибо. – Девушка немного даже покраснела, не ожидая похвалы от того, кого только что победила в дуэли.       – С ума сойти! У тебя получилось! – Подбежали к ней с поздравлениями подруги.       Сдержанно поблагодарив подруг за поддержку, Абигейл уточнила у Люкана, когда состоится третий тур и, распрощавшись с Натти, отправилась в гостиную в компании Нериды, Грейс и Себастьяна.       Завтра ее еще ждала промежуточная аттестация, от которой зависели дополнительные задания и процесс ее обучения в Хогвартсе.       Предусмотрительные слизеринцы не стали закатывать очередную вечеринку перед началом учебной недели, но все же активно поздравляли и Абигейл, и Себастьяна, который, несмотря на поражение в финальном раунде, все же хорошо себя показал в бою: оставить позади шестикурсника, тем более гриффиндорца, уже отличное достижение.       Гейл, которую все считали “странной новенькой” и вообще темной лошадкой, смогла покорить сердца студентов факультета. Лишь небольшая группа учеников шестого и седьмого курса воздержалась от поздравлений и вела себя так, словно ничего интересного не произошло. Очевидно, это были друзья Малфоя, который все еще не вернулся из лазарета.       Но, стоило Абигейл вместе с Грейс и Неридой добраться до комнаты, как ощущение праздника сошло на нет: по женской спальне словно прошелся ураган, эпицентром которого была Имельда. Хотя она и выглядела до жути злой, от подруг не укрылось, что глаза бойкой спортсменки были красными от слез.       – Что случилось? – Тут же подбежала к ней Гринвич.       – Да что могло случиться, наверняка Мракс отказался идти с ней к мадам Паддифут. – Нерида, судя по всему, не собиралась щадить чувства подруги.       Абигейл обуревали противоречивые эмоции: с одной стороны, ей было жаль подругу, чье сердце было разбито. С другой же, более темной стороны, она испытала постыдное ликование от того факта, что из Имельды и Оминиса не получилось романтической пары. Девушку смутило и покоробило это, она никогда не ощущала ничего подобного. Гейл было стыдно за то, что она почувствовала. Ей казалось, что все заметят этот потаенный грех и обвинят ее в жестокосердии по отношению к подруге. А от того, она ринулась успокаивать Имельду еще активнее.       Как выяснилось, Рейес не только пригласила Мракса в кафе для влюбленных, не дожидаясь инициативы со стороны парня, но и призналась ему в самых искренних чувствах. На что получила жесткий и однозначный отказ. По крайней мере, Имельда сочла таковым слова сокурсника о том, что он не готов к романтическим отношениям и хотел бы сосредоточиться на учебе.       Робертс, очевидно решившая не проявлять сочувствие, отделалась скупым “Ну, мы же тебе говорили” и отправилась в ванную. Гейл задумалась, что могло рассорить обычно неразлучных подруг всего за один день – Нерида всегда вела себя довольно тактично, даже когда Имельда начинала переходить границы.       Грейс, не зная, как вести себя в такой ситуации, предпочла просто молча приводить комнату в порядок.       Абигейл осталась с проблемой, то есть страдающей от разбитого сердца сокурсницей, лицом к лицу.       – Чем убиваться по парню, который этого не заслуживает, – а Гейл была совершенно уверена, что “слизеринский принц” не стоил не единой пролитой из-за него слезинки, – лучше заставить его пожалеть об отказе. – Конечно, девушка не была специалистом в делах сердечных, но замечала, как вели себя другие девушки в приюте, желая привлечь внимание строптивого кавалера.       – Спасибо за заботу, Абигейл, но заклятие пытки относится к непростительным. За это можно попасть в Азкабан. – С полной серьезностью ответила Рейес, немного подумав.       Гейл же от подобного заявления выпала в прострацию и с недоумением захлопала глазами. Где-то в уголке тихо хихикнула Грейс.       – Вообще я говорила о том, чтобы показать ему, какая ты классная, сильная и удивительная, и как много он упускает. Если он настолько слепой, чтобы не заметить это сразу!       – Ну, он же все же действительно слепой… – Смутилась Рейес. Только после ее слов Абигейл осознала, что сказала, пытаясь утешить подругу. – Но если подумать… В целом, ты права. Он еще пожалеет о том, как повел себя, и обязательно передумает!       Боевой настрой сокурсницы выглядел более привычно, и Гейл, наконец, смогла отправиться спать, сославшись на грядущую аттестацию.       Но она была не единственной, кому нужно было искать ответы на непростые вопросы в этот вечер. В мужском общежитии Оминису пришлось объясняться, почему он пропустил турнир, на который просил его прийти Сэллоу.       – Ты, помнится, обещал, что придешь на этот раз меня поддержать. – Бросил Оминису Себастьян, стоило тому вернуться в общежитие. Не то, чтобы он действительно обижался на лучшего друга: Сэллоу прекрасно знал, что приятель старался держаться подальше от толпы и не жаловал шумные мероприятия, к которым, без всяких сомнений, относился и турнир “Скрещенных палочек”.       – У меня были неотложные дела. – Скупо оправдался мрачный как грозовая туча наследник Слизерина.       – О, мы понимаем, сердечные дела с Имельдой откладывать действительно не стоит. – Вклинился в их беседу Аббот. От его слов Оминис, почему-то, покраснел.       – Не лезь не в свое дело. – Огрызнулся Мракс, но как-то устало, без огонька.       Он и без того чувствовал себя выжатым, словно лимон, после разговора с Имельдой. Очевидно, их вчерашнюю прогулку девушка восприняла как нечто большее, и парень винил себя за то, что позволил сокурснице так думать. Ему было некомфортно от ощущения, что он подвел чьи-то ожидания. Мраксу с лихвой хватало этого в отчем доме.       Строго говоря, ему и в голову не приходило, что у Рейес могут быть к нему какие-то нежные чувства, а не только холодный расчет, свойственный потомкам многих чистокровных семей. Теперь он ругал себя за то, что так глупо руководствовался стереотипами, которые сам всеми силами старался опровергать, подчеркивая, насколько ему претит извращенная мораль закостенелых аристократов волшебного мира.       И вот сейчас он сам поддался влиянию этих самых постылых стереотипов, решив, что Имельде нужны от него лишь связи его семьи. Совершенно не подумал, что такой как он действительно может кому-то нравиться. Возможно, разумеется, он и ошибался, и Рейес оказалась лишь хорошей актрисой, изображая чувства.       Но Оминис, в любом случае, был настолько шокирован пылом девушки и ее словами о симпатии, что совершенно растерялся и, кажется, ответил ей довольно грубо. Он и сам не помнил, что конкретно, в тот момент в нем говорило желание поскорее сбежать и спрятаться от неловкой ситуации, в которой он оказался.       А потому, быстро распрощавшись с девушкой, он отправился в крипту, где и провел остаток вечера, совершенно забыв о дуэльном клубе, в который его звал лучший друг.       – Лучше расскажите, как прошли поединки. – Перевел тему парень, осознавая, что это единственный способ уйти от расспросов приятелей.       И он не ошибся: друзья начали наперебой рассказывать о дуэлях этого раунда. Особенно старался Себастьян, который, казалось, ничуть не огорчился собственному проигрышу. И история превзошла все ожидания Мракса.       Услышав о том, как Гринвич превратила голову Малфоя в тыкву, Оминис смеялся, согнувшись пополам и даже забыв о том, что он, вообще-то, на девушку обижен. За такое он готов был бы сам привести ее в крипту. Уже давно Мракс так сильно не жалел о том, что не может чего-то увидеть своими глазами. Эта девчонка действительно умела удивлять и ставить в тупик.       Когда же друзья рассказали о поединке между Себастьяном и Абигейл, он и вовсе пришел в восторг.       – Силенцио? Серьезно?       – Угу, еще и заявила, что якобы давно хотела это сделать! – Смеясь ответил ему Кирби.       – Удивительно, но я полностью с ней согласен. И как мне самому только не пришло это в голову! – Восхитился Оминис, решив, что обязательно возьмет это заклинание на заметку, если Сэллоу еще раз примется расспрашивать его о Скриптории Слизерина.