more than I can take

      Утро очередной учебной недели началось для Абигейл с очередной головной боли. И дело было даже не в сливочном пиве, которое неизвестно откуда достала накануне Нерида, чтобы отметить победу подруги в дуэльном турнире.       Нет, Гейл в очередной раз не спала половину ночи из-за кошмаров. Ей снова снился лес, мертвые друзья и странный шепот в темноте, обвиняющий ее в убийствах. В очередной раз проснувшись еще до рассвета на мокрой от слез подушке, девушка так и не смогла больше уснуть. Не спас даже учебник по Истории магии. Удивительным образом, воспаленный кошмарами мозг настолько не хотел возвращаться в этот кошмар, что даже запомнил несколько важных дат, хотя этого все еще было очень мало для успешной сдачи теста у профессора Бинса.       Измученная бессонной ночью, Абигейл через раз отвечала на вопросы соседок и почти что механически заплетала волосы поочередно каждый из них: девушки решили последовать примеру Имельды и воспользоваться умением Гринвич создавать красивые прически.       До самого начала занятий и даже между уроками слизеринка принимала поздравления с победой, что не позволяло спокойно поесть или позаниматься. Не выдержав такого внимания к собственной персоне, девушка отправилась на поклон к профессору Уизли.       Со скрипом заместитель директора все же согласилась ненадолго отпустить ученицу в Хогсмид в будний день под предлогом необходимости купить школьную мантию взамен той, что была испорчена. Разумеется, в комоде лежала еще одна, последняя целая мантия из набора, подаренного услужливым хозяином “Шапки-невидимки” после спасения магазина от тролля.       Решив в этот раз обойтись без компании, Гейл лишь отмахнулась от вопросов Себастьяна, заверив приятеля, что ничего интересного не будет: она только забежит в магазин и вернется обратно.       Строго говоря, она даже не врала ему, лишь немного недоговаривала. Девушка действительно не планировала задерживаться в Хогсмиде. Ее интересовали вполне конкретные покупки: несколько книг по зельеварению и трансфигурации, а также справочники по редким растениям и ингредиентам, которые Гейл приобрела в букинистической лавке – таких не было даже в библиотеке Хогвартса, несколько свитеров, мантию и удобные сапоги в “Шапке-невидимке”, пару ингредиентов, которые она планировала использовать в своем новом зелье.       И напоследок осталось самое желанное: в “Круговертке” уже ждала ее новенькая, еще пахнущая полиролью, метла. Эверетт ее не обманул: местные метлы действительно стоили не так чтобы очень дорого, на остаток призовых денег она вполне смогла позволить себе простенькую, непримечательную метлу, которая, тем не менее, исправно летала и подстраивалась под желания новой хозяйки. Большего ей было и не нужно.       Едва успев выйти из магазина, девушка сразу же поднялась в воздух. Если и было в ее жизни нечто неизменное, то это трепет сердца, который появлялся каждый раз, стоило ногам Абигейл оторваться от земли. Ей хотелось взмыть так высоко, как это вообще было возможно, достать до Солнца, коснуться небесной выси, собирать горстями звезды.       Долина Хогвартса выглядела невообразимо прекрасно. Так, что щемило в груди. Неужели она была частью всего этого мира? Одной из тех едва заметных точек внизу, что живут своей жизнью, учатся, колдуют, варят зелья, спорят до хрипоты о заклинаниях и просиживают ночи в библиотеке, изучая то, что любому “маглу” не приснится даже во сне? Как же так случилось, что она, девочка, выросшая в бедном приюте, оказалась причастной к тому, о чем не могла и мечтать? Да что там какие-то гоблины и злодеи. Плевать, она сможет с этим смириться, если в ее жизни всегда будут магия и полеты.       Сделав круг над Хогсмидом, который сверху выглядел даже симпатичнее, чем с земли, Гейл спрыгнула с метлы, приземляясь прямо у входа в “Три метлы”. Решив не отказываться себе в удовольствии выпить кружку сливочного пива и перекусить тарелкой нежнейшего печеного картофеля, Абигейл заглянула во владения Сироны.       Сама владелица бара в это время о чем-то тихо переговаривалась с пожилым гоблином, но, завидев знакомую, быстро с ним распрощалась и поспешила поздравить Гейл с новой покупкой, а также поделиться последними сплетнями. Поддерживая разговор, слизеринка поинтересовалась ее собеседником. С Лодгоком, а именно так звали гоблина, Сирона была знакома еще с незапамятных времен, и отзывалась о нем исключительно как о надежном друге. А также рекомендовала обратиться к нему, если нужна будет информация о Ранроке. Хотя Лодгок и не отличался особо доверительным отношениям к магам, но в истории с восстанием выступал на их стороне и мог обладать исключительно полезными знаниями.       Решив не терять время попусту, Гейл прямиком направилась в “Кабанью голову”, где, по словам Сироны, можно было найти гоблина. К счастью, искать долго не пришлось – Лодгок обнаружился на своем привычном месте и даже согласился помочь.       Казалось, Ранрока он боялся больше, чем недолюбливал волшебников.       Но вместо информативной беседы гоблин потащил девушку на поиски некого шлема, который мог бы помочь ему завоевать доверие самого опасного гоблина Англии. Он пообещал, что взамен поможет Абигейл узнать, что задумал Ранрок. Уже думая, какие оправдания придется выдумать для Себастьяна и профессора Уизли,       Гейл спускалась в подземелье некой ведьмы на поиске древней реликвии.       В полуразрушенном подземелье, отбиваясь от жутких инферналов, девушка в очередной раз вспоминала словарный запас сапожника. Но вместо награды в последнем из залов вымокшую до нитки и с ног до головы покрытую паутиной Абигейл ждал только труп бандита. Шлем забрали люди Руквуда, очевидно, в процессе переругавшись между собой и бросив мертвого подельника в пещерах. К Лодгоку ей пришлось возвращаться с пустыми руками.       “Ну, значит, не судьба” – подумала девушка. В тот момент она испытала даже некоторое облегчение: до комендантского часа оставалось совсем немного.       Однако, у судьбы были другие планы. Гоблин сообщил, что догадывается о месте нахождения драгоценного шлема: совсем неподалеку от Хогсмида он видел лагерь бандитов. Несмотря на возражения Лодгока, слизеринка предпочла отправиться туда одна: на новенькой метлы выходило куда быстрее.       Бандиты ее уже не пугали, тем более, что она уже приноровилась использовать Петрификус Тоталус, чтобы оставаться незаметной. К счастью, в этот раз удача ей улыбнулась, и искомый шлем обнаружился.       Быстро вернувшись на горный склон, где ждал ее (а точнее, свой шлем) Лодгок, Гейл передала гоблину добычу и помчалась обратно в школу, чтобы успеть до отбоя. Гоблин же, более чем довольный добычей, клятвенно заверил девушку, что сообщит ей как только узнает что-то. Такой расклад вполне устраивал Абигейл.       Раз уж она оказалась втянута во всю эту историю против своей воли, отказываться от помощи было бы полной глупостью.       В гостиной Слизерина ее уже ждал донельзя счастливый Себастьян, который даже не стал спрашивать, какие черти и где ее носили. Профессор Шарп наконец сжалился над учеником и дал разрешение навестить Анну на ближайших выходных. И теперь парень с нетерпением ждал субботу, чтобы познакомить сестру с Абигейл.       И радость друга была настолько искренней и заразной, что Гейл не смогла сдержаться и рассмеялась. Ей нравилось это ощущение безграничного счастья, которым светились глаза друга. Хотелось бы ей однажды встретить человека, который радовался бы встрече с ней и любил ее так же сильно, как Себастьян любил свою сестру.       Как бы то ни было, до выходных еще нужно было дожить, причем, учитывая все ее приключения, вовсе не в переносном смысле этой фразы, а домашние задания сами себя выполнять не стремились. Потому небольшой праздник пришлось быстро сворачивать и садиться за учебники.       В этот раз Абигейл не хотелось прятаться в Выручай-комнате, и она выбралась уютное кресло в углу гостиной, просидев за учебой до поздней ночи, даже не заметив, когда все уже разошлись по спальням.       – Полностью отказаться от сна – твой новый способ борьбы с кошмарами? – Гейл даже не нужно было поворачиваться, чтобы догадаться, кому принадлежит ехидный голос.       – Мелькала такая идея, но история магии стала моим кошмаром наяву. – Привычной колкостью ответила девушка, закрывая учебник. Она уже знала, что позаниматься больше не удастся: разговор с Оминисом был ей куда более интересен.       – Как твоя рука? – Уже серьезнее спросил парень.       – Откуда ты…       – Себастьян рассказал. Кстати, поздравляю с победой. Очень жаль, что ты при этом пострадала. – Мракс говорил предельно вежливо и спокойно, но в его голосе слышалась неподдельная тревога.       – Спасибо. С рукой уже все в порядке, Рябиновый отвар действительно творит чудеса. – Улыбнулась Гейл. Ей была приятна эта неожиданная забота, хотя по какой то странной причине девушку это и смущало.       – Сегодня моя очередь задавать вопрос. Ты еще не планировала отправляться спать?       – Это и есть твой вопрос? – Пошутила Абигейл, заметив, что Оминис нервничал.       – Что? О, нет, я имел в виду, что мне хотелось бы задать тебе вопрос, если ты еще не планируешь идти спать, но если это не так, то я могу спросить в другой день. – Окончательно стушевался слизеринец. Для него было нетипично подобное поведение, и       Гейл насторожилась: судя по всему пора простых и ни к чему не обязывающих вопросов подошла к концу, и ее друг хотел спросить о чем-то куда более неоднозначном.       – Спрашивай, Оминис, я постараюсь честно ответить на любой твой вопрос. – Попыталась успокоить собеседника девушка.       – Что произошло прошлым летом, когда ты узнала о магии, если это до сих пор наводит на тебя такой ужас? Извини, если этот вопрос слишком личный.       – Ничего, все в порядке. На самом деле, в этом нет особенной тайны. Многие преподаватели, например, профессор Фиг и профессор Шарп знают обо всем. Полагаю, Уизли и Гекат, хоть и тактично не упоминают об этом, все же в курсе. – Гейл взяла небольшую паузу, чтобы перевести дух. Какими бы событиями с тех пор не полнилась ее жизнь, но та ночь все еще отзывалась мурашками по коже. – Позволишь начать немного издалека? Все началось примерно за месяц до моего знакомства с профессором Фигом...       И она принялась рассказывать, чувствуя, как с каждым словом становится все легче. Только теперь она поняла, что по сути ни с кем не обсуждала подробностей той ночи. Наставник объяснял ей некоторые детали, но не поднимал эту тему лишний раз, стараясь не травмировать и без того шокированную девушку.       Гейл не стала скрывать от Оминиса ничего, упомянув и о том, как заподозрила неладное в странном поведении воспитательницы, как следила за ней, как пропадали дети в приюте. К тому времени, как она в своем рассказе добралась до нашествия пауков, девушка почувствовала, как по телу бегут мурашки, а руки похолодели. Воспоминания о жуткой картине смерти мисс Глэдис до сих пор ужасали ее. Прикосновение Оминиса к ее руке показалось Абигейл неожиданно теплым и успокаивающим.       – Спасибо. – Тихо прошептала слизеринка.       – Извини. Мне не стоило спрашивать. Я и не предполагал, что тебе пришлось пережить нечто столь ужасное. – Парень выглядел растерянным и шокированным. Он догадывался, что за ночными кошмарами сокурсницы, которая с легкостью сражается с бандитами, побеждает в дуэлях шестикурсников и раскрывает секреты древней магии, вероятно, стоит некое серьезное потрясение, но и подумать не мог, что она прошла через подобный ужас.       – Ты действительно очень сильная. Но все же… Вот, держи. – Мракс протянул Абигейл небольшую коробку.       – “Сон без сновидений”? Спасибо… Оминис, я не знаю как благодарить тебя. Это очень щедрый подарок, и я не знаю, могу ли его принять. – Гейл не ожидала, что их разговор повернет в такое русло. И тем более не ожидала, что парень решит сделать ей подарок. Такая забота была одновременно приятной и смущающей. Девушка не привыкла к подобному вниманию к себе, и совершенно не понимала, как нужно вести себя.       – Просто прими подарок и все. Я уверен, что совсем скоро ты разработаешь собственное зелье, и “Сон без сновидений” тебе больше не понадобится, но до тех пор мне будет спокойнее, если у тебя будет хоть какое-то средство бороться с кошмарами. Знаешь, не хотелось бы второй раз тащить тебя в лекарское крыло. – Колкость, которой парень закончил свою речь, заставила Абигейл наконец расслабиться. Ехидный и язвительный Оминис был для нее понятнее.       – Хорошо, в таком случае, постараюсь не затягивать с производством. Спасибо еще раз.       – К тому же, я рассчитываю, что ты поделишься со мной, когда новое зелье будет готово. – Улыбнулся Мракс.       – Обязательно, Оминис. А теперь, если ты получил ответ на свой вопрос, я, пожалуй, пойду воспользуюсь твоим подарком, иначе завтра на Гербологии меня из-за невнимательности покусает очередное растение. Добрых снов. И… Спасибо.       – Добрых снов, Абигейл. – Послышался шепот в темноте гостиной, когда девушка уже скрылась в коридоре женского общежития.       Сам же Оминис остался в гостиной, глядя ничего не видящим взглядом в огромное окно, за которым не было неба. Ему тоже не спалось этой ночью, как, в общем-то, и прошлой. Крик Гринвич, когда в нее прилетело огненное заклинание, до сих пор стоял в ушах.       Парень и не подозревал, что будет настолько остро реагировать на чужую боль. И когда он только успел так привязаться к этой девчонке? А главное, почему?       – Опять ты полуночничаешь, а завтра будешь в коридоре спать. – Послышался заспанный голос Себастьяна.       Проснувшись среди ночи и заметив, что соседняя кровать пустует, Сэллоу почувствовал неприятный укол ревности: а вдруг Абигейл и Оминис снова проводят время без него? Себастьяну категорически не нравилось ощущать себя лишним в их компании, но не думать о том, насколько Гринвич и Мракс похожи, хотя сами того не замечают, он не мог. Оба умные, язвительные, талантливые, даже внешне в чем-то проглядывало сходство.       Парень одернул себя за подобные мысли. Ни Оминис, ни Абигейл еще ни разу не давали усомниться в том, что относятся к нему как к равному, как к другу.       Но стоило Себастьяну заглянуть в гостиную, как он ощутил стыд: Оминис обнаружился на своем привычном месте в типичном гордом одиночестве. Наверняка, вновь страдает от проблем со сном. Хотя они это почти не обсуждали, Сэллоу знал, что его друг плохо спит из-за воспоминаний о доме и о том, как с ним обращались родные.       К сожалению, семья Мраксов действительно была далека от образцово-показательной. И они не гнушались в том числе использовать пытки и физические наказания “в воспитательных целях”. И, хотя Оминис уже давно свел к минимуму общение с родней, порой на него все равно накатывал ужас пережитого в отчем доме.       Зная, что нужно делать в таких ситуациях, Себастьян подошел к буфету, где хранился чайный сервиз, заварил любимый Оминисом Эрл Грей и подкинул дров в камин, который едва согревал холодное подземелье.       Им предстояла долгая бессонная ночь.       – Деек, я не понимаю! – Пожаловалась Абигейл домовику, который в очередной раз решил навестить ее в Выручай-комнате.       – Деек был бы рад помочь, мисс, но он ничего не смыслит в приготовлении волшебных зелий. – Эльф выглядел растерянным: он искренне хотел помочь, но не знал, чем именно.       – Прости, я не хотела тебя расстраивать. – Поспешила успокоить его девушка. – Я просто запуталась в особенностях реакций элементов, содержащихся в разных ингредиентах. Все в порядке, я разберусь.       – Деек мог бы посоветовать молодой госпоже обратиться к профессору Шарпу. Вероятно, опытный зельевар мог бы помочь мисс.       – “Опытный зельевар” сказал не являться к нему без готового рецепта, пусть и чернового. И он совершенно прав: толку от моих экспериментов, если я не могу сделать этого сама. – Покачала головой Гейл, в очередной раз перебирая листы с записями.       Получив возможность варить зелья без присмотра наставника, девушка принялась активно экспериментировать с применением лаванды.       У нее уже получилось сделать несколько косметических средств по рецептам из учебника, рекомендованного Шарпом. Но вот собственный рецепт все никак не удавался. Не хватало последнего элемента, который скреплял бы все в единое зелье.       Основы, которые могли бы подойти, конфликтовали то с одним, то с другим ингредиентом, и никак не получалось подобрать оптимальный вариант, сохранив нужный эффект.       А потому Гринвич, полностью погрузившись в свои исследования и эксперименты, каждый день возвращалась в гостиную ближе к ночи, с трудом успевая делать домашние задания.       Вечер четверга не стал исключением из правил. Правда, в этот раз в общежитии царили шум и гам вместо привычной тишины и спокойствия.       – Что случилось, где пожар? – Попыталась пошутить Абигейл, глядя на хаос в комнате.       – Ага, а вот и ты! Я уже слышала, что ты купила себе метлу. Значит так, со следующей недели ты будешь тренироваться вместе со мной. В понедельник после занятий будь на стадионе. – Отрезала Имельда и хлопнула дверью, прежде чем Гейл успела возразить или хотя бы спросить, что на нее нашло.       – Нерида отказалась с ней тренироваться, после того как Имельда в очередной раз не слишком-то тактично выразилась относительно ее навыков. – Пожала плечами Грейс, уже привыкшая к подобным ссорам подруг. Абигейл лишь кивнула головой, признавая, что азартная Рейес порой так увлекалась, что не замечала собственной грубости в выражениях.       Самой же Нериды, на удивление, в комнате не наблюдалось.       – А где… – Хотела было девушка спросить у единственной оставшейся на привычном месте соседки.       – Умчалась на свидание. С кем – не говорит, но рано или поздно все равно узнаю. – Все тем же спокойным голосом ответила Грейс, возвращаясь к объемному томику в розовой обложке, в которой легко читался женский роман, а не какой-нибудь там сборник задач по Нумерологии.       С грустью вздохнув, Абигейл покосилась на учебник по истории, который ей предстояло читать вместо увлекательных приключений или хотя бы стихов.       Но стоило девушке потянуться к набившему оскомину учебнику, как на прикроватной тумбочке из ниоткуда материализовалось письмо.       “Завтра после занятий загляните, пожалуйста, в мой кабинет. Мне, наконец, удалось закончить основные дела в школе. Думаю, пришло время отправиться в Зал картографии, как вы его назвали” – гласило лаконичное письмо, написанное аккуратным почерком профессора Фига.       “Час от часу не легче” – закатила глаза Гейл, которая уже надеялась, что хотя бы конец недели будет спокойным.       Убирая учебник с глаз долой, так как настроение учить историю пропало окончательно, девушка заметила коробку с зельями. Воспоминания о вчерашнем вечере, когда Оминис сделал ей подарок, неожиданно приятно грели сердце, заставляя глупо улыбаться.       – Что это у тебя там? Подарок от поклонника? – Разумеется, Грейс не могла не полюбопытствовать, отчего ее соседка внезапно стала такой радостной.       – Нет, от друга. – Коротко ответила Абигейл, на всякий случай убирая подарок подальше.       Это действие было каким-то неосознанным, рефлекторным. Девушке просто подсознательно хотелось сохранить это между ей и Мраксом, не делиться этими волнениями даже с подругами.       Не говоря уже о том, что стоит Грейс узнать о подарке Оминиса, как это тут же станет известно и Имельде, а та может воспринять этот дружеский жест превратно. Хотя Рейес и немного поостыла, не получив желаемое и сосредоточившись на спорте, который давался ей лучше, чем романтика, лишний раз давать повод для сплетен и сомнений все же не стоило.       – Ну что там, покажи! – Продолжала просить Грейс, почувствовав повод для сплетен.       – Ничего такого, это для занятий по Зельеварению. – Не моргнув глазом соврала Гринвич.       – А-а, это не интересно.       Профессор Фиг действительно ждал Абигейл в своем кабинете, как только закончились занятия. Мужчина нетерпеливо расхаживал из стороны в сторону.       – А, вот и вы, наконец-то! – Обрадовался он, увидев ученицу. – Как продвигаются ваши занятия по Истории магии?       – Здравствуйте, профессор. К сожалению, с переменным успехом. Но я уверена, что со временем добьюсь успеха. Но, кажется, вы хотели поговорить не об этом?       – Да, все верно. Мне бы хотелось скорее отправиться в Зал картографии, так как у меня есть веские причины предполагать, что Ранрок и лояльные ему гоблины в последнее время стали проявлять подозрительную активность. Очевидно, они ищут что-то, и это может быть связано с древней магией.       – Поверить не могу, что это место все время было у нас под ногами! – Восхищенно заметил профессор, стоило им перешагнуть порог Зала картографии.       Как только книга с вложенными в нее страницами, ради которых Гейл пришлось немало попотеть, оказалась на пьедестале, девушка почувствовала, словно по залу прокатилась волна. Все вокруг было пронизано серебристыми нитями магии.       Пол Зала картографии преобразился. Теперь у них под ногами словно отразилось ночное небо с миллиардами звезд. Они собирались в созвездия, рисуя невероятную картину: Хогвартс и окружающая его долина. Зрелище казалось столь прекрасным и удивительным, что Абигейл не сразу вспомнила, как дышать. Зато теперь она понимала, почему это место называют “Залом картографии”.       Хотя знакомство с профессором Рэкхемом, появившимся на картине вскоре после преображения комнаты, и произвело сильное впечатление на Фига, узнать что-то принципиально новое им не удалось.       Пожилой волшебник все так же туманно говорил о древней магии и потенциале волшебника, обладающего к ней способностями. Более того, Рэкхем упомянул о четырех испытаниях, которые якобы должен пройти претендент, прежде чем четыре волшебника, именовавших себя “Хранителями” решат, достойна ли она, Абигейл, этих бесценных знаний.       Это злило девушку. Словно всего, через что ей пришлось пройти в Гринготтсе и Запретном лесе было мало! Но, с точки зрения давно умерших магов на портрета, она должна была доказывать что-то. Гейл подумала, как бы ей хотелось просто уйти, хлопнув дверью, не проходить никакие испытания и вообще забыть об этом всем, как об одном из страшных снов. Но у нее не было такой возможности: по какой-то странной причине именно ее наделила этой древней магией, и только она могла противостоять целой армии злобных гоблинов и волшебников, будь они неладны.       Но, по крайней мере, с первым испытанием профессору Фигу удалось поторопить Рэкхема, надавив на опасность, исходящую от тех самых гоблинов. Так что первое испытание ждало их уже этим вечером, в руинах башни неподалеку от Хогсмида. Разговор с профессором Уизли, к счастью, наставник тоже взял на себя.       То, что в башне уже обосновались гоблины, не стало таким уж большим удивлением. Однако пробраться через эту толпу оказалось не так уж просто. Хотя они очень пытались не начинать прямого столкновения, поочередно выводя из строя гоблинов заклинанием Петрификус Тоталус, долго это продолжаться не могло, и их в конце концов заметили. Сражаться бок о бок с наставником, чувствуя поддержку, оказалось непривычно приятно. Знать, что она не одна, что кто-то прикрывает её спину.       Это вдохновляло и позволяло держать в узде рвущуюся наружу древнюю магию, которая от близости к тайнику хранителей взбунтовалась и требовала выхода. Абигейл даже удалось сдержать себя в руках, когда один из гоблинов, сраженный Депульсо, сорвался с обрыва. Наверное, будь она в этот момент одна, она бы запаниковала и наделала глупостей, но профессор Фиг постоянно был рядом, поддерживал ее и придавал уверенности.       Гейл казалось, что в ее жизни появился кто-то, кто действительно заботится о ней, как могли бы заботиться ее родители.       В самом же испытании, о котором с такой загадочностью и таинственностью рассказывал Рэкхем, не оказалось ничего нового и удивительного: вновь загадки и каменные статуи. Неужели у этих хранителей были такие проблемы с фантазией, что нельзя было придумать что-то оригинальное?       Отличалась лишь финальная точка, да и то не сильно: в огромном зале помимо очередного омута памяти обнаружилась исполинская статуя, и стоило Гейл, измотанной и уставшей от этих бесконечных гоблинов и загадок, подойти, как по щеке каменного титана скатилась слеза-воспоминание, упав точно в омут.       В этом воспоминании Абигейл вновь увидела юную Исидору, которую профессор Рэкхем обучал использовать древнюю магию. Девушка, едва ли старше самой Гринвич, с удивительной легкостью создавать искусные колонны, преобразовывая реальность так, словно рисовала картину.       Абигейл почувствовала зависть: ей бы тоже хотелось что-то создавать, изменять мир, делать его прекраснее, а не бегать по руинам, сражаясь со злодеями. Но Исидоре было мало того, что она уже умела. Ей хотелось помочь отцу, чье сердце даже много лет спустя болело от горя от потери сына. И как профессор не убеждал девушку, она была твердо намерена использовать силы, чтобы избавить отца от этой боли.       С одной стороны Абигейл понимала Исидору, и сочувствовала ее стремлению помочь близким. Но что-то в ее словах напоминало ей о Себастьяне и его увлечении темной магией. Смогла ли остановиться Исидора и не причинить никому вреда своим стремлением? И сможет ли вовремя остановиться Себастьян?       Секунда, и одно воспоминание сменилось другим. В уже знакомом кабинете сидели Хранители и обсуждали учебный процесс.       Их разговор утих, стоило Исидоре перешагнуть порог. Она уже не была юной ученицей, она повзрослела и сама стала преподавателем Защиты от Темных Искусств. На том воспоминание обрывалось, оставляя осадок недосказанности.       Гейл хотелось думать, что это означает, что девушка поступила правильно. Но интуиция подсказывала, что ее не просто так нет среди Хранителей, а сами волшебники выбрали именно эти воспоминания, чтобы показать их Абигейл.       В Зале картографии их вновь ждал профессор Рэкхем, и на этот раз к нему присоединился еще один хранитель, профессор Руквуд, который, судя по всему был предком того темного волшебника, что не давал ей спокойно жить с самого поступления в Хогвартс. Однако, ничего нового им с профессором Фигом узнать не удалось: хранители упрямо требовали ждать второго испытания и не торопить события.       Разбитая и раздосадованная Гейл вернулась в гостиную. Встреча с волшебниками прошлого, битва с гоблинами, прохождение испытаний – все это вымотало ее и опустошило, оставив еще больше вопросов, чем было, заставляя волноваться.       От печальных размышлений девушку отвлекла идиллическая картина в гостиной: Себастьян сидел у камина и размеренно листал страницы книги, которую, очевидно, в очередной раз стащил из Запретной секции. Оминис же снова дремал, удобно устроившись у друга на плече.       Сердце Абигейл после всех приключений этого вечера жаждало нормального человеческого общения, а потому она подсела к друзьям, так же молча прислоняясь к увлеченному чтением Сэллоу, который слегка вздрогнул от неожиданности, но быстро успокоился, стараясь не разбудить Оминиса.       Пульс парня ускорился от присутствия Гейл, но девушка выглядела такой вымотанной, что он не решился спросить. Он обязательно узнает, что она скрывает от него, но не сегодня. Уже завтра они вместе едут в Фелдкрофт.