Самое злое во мне спасибо за
Самое злое во мне
Светлана Бень
Когда взрослые выступают против детей, взрослые всегда побеждают.
Нил Гейман
Аанг летел над побережьем, а внутри у него, словно похлёбка над огнем, кипели чувства. Страх и смятение смешивались с трепетом от только что случившегося поцелуя. Ух! Удивительно, что он ещё успевал крутить головой по сторонам и что-то замечать. Наверно, прав был Сокка, говоря, что любопытство Воздушных кочевников неискоренимо. Он давно не видел берега вблизи столицы Страны огня, а посмотреть было на что. Очертания сверху были похожи то ли на плавник огромной сказочной рыбы, то ли на гребень дракона. Такая красивая страна! Море — самое синее в мире, солнце светит круглый год, а в тенистых лесах можно найти и пищу, и укрытие, и лекарственные травы. И зачем только сто лет назад этот придурок Созин развязал войну? Чего ему не хватало? На раскинувшихся перед городом полях то там, то здесь чернели будто выжженные квадраты земли. Он помнил там плантации риса, маленькие уютные фермы, рощи лунных персиков. Что теперь появилось вместо них — полигоны для тренировки солдат или места для наказания непослушных? Аанг сглотнул и прибавил скорости.***
Сокка был вне себя от волнения. Вторжение вот-вот начнется! Страх провала никуда не делся — но прямо сейчас он видел перед собой результаты своего труда последних недель, и это, честно сказать, впечатляло. Подводный корабль, созданный Механиком по его чертежам — Коховы пятки, вот это да! Он что-то придумал — и это было сделано. Все союзники отозвались на его призыв и прибыли на место. Он, по сути, собрал целую армию. Сокка сам от себя такого не ожидал. Здесь были и Механик с Тео, и восставшие покорители земли, и победители турниров из Гаолиня. Прибыли даже болотные жители — кажется, неожиданно для всех. По крайней мере, Бато то и дело на них косился и намекал, что не помешало бы ребятам приодеться. И отец одобрил план вторжения. Сокка мог бы просто умереть от счастья. Но, как сказала бы тут Пра-Пра, мало удачно начать, надо еще завершить начатое. Отвлекающий маневр с кораблями удался! Туи и Ла, очередной этап его плана сработал! И у них было несколько минут передохнуть. — Ты вырос настоящим воином, — улыбнулся ему отец, — и лидером при этом. — Мне было у кого учиться, — отозвался Сокка, ухмыляясь от уха до уха. Вдруг его кольнула игла тревоги. Да, он учился у отца, у его воинов. Бесконечное строительство снежных стен, тренировки малышей… Он много учился сам, развивая свою смекалку, умение кидать бумеранг и принимать сложные решения. Затем его учил мастер Пиандао. Но был еще один человек. Была. Суюки, предводительница воинов Киоши. Сильная, ловкая, насмешница, каких свет не видел. А в воспоминаниях о том поцелуе, что она ему подарила, — такая нежная… Без нее Сокка не начал бы свой путь воина, это точно. И он… кажется, он ее любил. Можно ли понять это вот так, в одно мгновение, находясь на огромном расстоянии от человека, не имея возможности сказать ни слова? Где же она теперь? Сокка сдвинул брови. Суюки сможет о себе позаботиться. А вскоре все закончится — тогда он ее разыщет, и… и… Воображение начало рисовать ему счастливые картины, но тут Сокка сам себя остановил. Суюки бы не понравилось, если бы он стал раскисать. Собрался он вовремя. Потому что очень скоро все пошло не по плану. Отца ранили! Лицо его побелело, с огромным трудом он сделал несколько шагов и рухнул на землю. В голове Сокки лихорадочно билась мысль, что это невозможно. Отец же такой сильный, такой мудрый! Он казался неуязвимым — но его ранили, как самого обычного человека. Этого не было, не было в плане! — Сокка, прикрой! Я его вылечу! — Катара бросилась вперед, на ходу вытягивая струю воды из походного бурдюка. Рваная рана на боку, что выглядела так жутко, затягивалась на глазах. Сокка, глядя на нее, дышал через раз. Но радоваться рано. Любому дураку понятно — ногу так быстро не исцелить… — Сокка! — отец кривился от боли, но взгляд его был уже более ясным. — Веди их дальше. — Что? Но мой план!.. «Тебя ранили! Я этого не предусмотрел!» — вот что словно молотом стучало у него в голове. Его план развалился на куски! — С планами всегда так, — отец усмехнулся, явно через силу. Катара шикнула на него, запрещая говорить. — Главное, не сдаваться. Как он может повести их дальше, если он уже потерпел поражение? Но отец рассчитывает на него! Сокка прикусил губу, кивнул. Вскочил на ноги, обернулся и прокричал что было сил: — Продолжаем штурм! Построиться клином! Надо продержаться еще немного, скоро начнется затмение! Бой разгорелся вовсю. Сокка перестал думать о чем бы то ни было, кроме того, что происходило прямо сейчас. Огромные булыжники полетели со стен — направить туда часть отряда покорителей земли! Вперед выскочили всадники на боевых носорогах — их взяли на себя Хуу и его собратья. Грохот и крики сливались воедино, грозя оглушить. Не сдаваться. Он ни за что не сдастся.***
— …Что с тобой, снежинка моя? Видно, отец что-то чувствовал. Он ослаб от потери крови, но все равно вглядывался в глаза дочери. Верно, ее мучила тревогу. Даже паника, что подступала вплотную, грозя затопить разум.Но если бы ей мешало только это! Кроме страха, на души скопилось так много. Аанг, его поступок, свое смятение… Почему он это сделал? Разве он говорил ей раньше? Разве спросил, можно ли ее поцеловать? Кох побери. Все случилось так быстро! Отец был рядом, большой и сильный. Она могла бы если не рассказать, то хотя бы поплакать, уткнувшись ему в плечо, может, слова пришли бы потом. Но отец ранен. Какие разговоры, если он едва удерживается, чтобы не застонать от боли? Не время, не место для проявления слабости с ее стороны. Она целительница, и она — воин. Она последняя покорительница воды своего племени, у нее нет сейчас права быть растерянной. Сначала — дело. Исцелить отца, насколько это возможно. После — свергнуть Озая и закончить войну. А уж потом она разберется со всем, что у нее на душе. И она сможет разобраться сама! Она через столько прошла, неужели не сумеет поговорить с Аангом? Потом, потом. Ей нужны все ее силы. Отвлекаться нельзя. Одна ошибка уже стоила им слишком дорого! Зачем отец пытался разобраться с тем стражником один? — …Тюлененочек? — Больше никогда не смей так рисковать собой! — вдруг сердито бросила в ответ она. Ей тут же захотелось забрать свои слова назад. Что же она делает? Злится на Аанга, а кричит на другого человека, вдобавок раненого. Но на самом деле… она злилась и на отца. Может быть, и на Зуко тоже. Почему он без всяких раздумий пожертвовал собой и оставил ее? Почему те, кого она любила, не берегли себя? Почему они все так легко могли ее оставить? Отец не сводил с нее внимательного взгляда. — Бедная моя, — выговорил он наконец. — Сколько же ты пережила. Не бойся, прошу тебя. Скоро это закончится. Мы не расстанемся и ты расскажешь мне все, хорошо? Он не злился на нее… Как в далеком детстве, он был рядом, обещая помощь и утешение. Катара смахнула слезы тыльной стороной ладони. — Я в порядке, пап. Мы поговорим, обязательно! А сейчас лежи спокойно…***
Вдох — досчитать до четырех, выдох — досчитать до восьми. Зуко застыл на крыше одного из ближайших к стене дворцового парка особняков и цеплялся за этот счет, как утопающий за кусок доски. До четырех, потом до восьми… В дальнем конце улицы поднималась пыль. Это бежали покорители огня, лишенные силы. За ними двигались нападающие. Холод, которого он никогда раньше не чувствовал, разливался по телу. Агни отвернулся от своих детей, бросил их! На мгновение ему стало жутко. Досчитать до… Это просто чувство. Нельзя ему поддаваться. Нельзя думать, что пойдет не так. Этих возможностей тысячи, и он запретил себе думать о неудаче (а имя Катары постарался не произносить даже в мыслях — он бы не вынес и надежду на встречу, и страх, что ее не случится). Сражение вот-вот дойдет до дворца. Надо проскользнуть внутрь сейчас. Он метнул взгляд вперед, оценивая путь. Спрыгнул с края крыши на выступ барельефа, затем ниже, на подоконник. Вот под ногами брусчатка. Он метнулся в тень. Стена? Синий Дух поднимался и выше. И вот он уже за стеной. Впереди, совсем рядом, его главный страх. Его главный враг. Отец.***
Где искать его? Зуко проник во дворец через черный ход. Он шагал по длинным коридорам, не таясь. Звук шагов отдавался гулким эхом. Редкие слуги отшатывались и старались быстрее исчезнуть с пути — может, думали, что он призрак. Если так, то это было только на руку. Потом он оказался перед развилкой. Лестница наверх вела в анфиладу, что заканчивалась тронным залом, лестница вниз — в дворцовые подвалы. Потом надо считать повороты и не пропустить одно ответвление из узкого коридора — оно приведет к двери в подземное убежище. Первым порывом Зуко было отправиться вниз. Затем он замедлил шаги. Действительно ли Озай спрятался? Почему-то Зуко засомневался. Озай мог избавиться от негодного сына тихо, объявив всем о своем решении после, когда Зуко уже болтался бы в море… Никто бы не осмелился спорить с правителем. Но вместо этого было то, что было. Потому что — озарила Зуко мысль — Озай любил яркость и эффектность. Изгнание провинившегося сына должно было стать представлением, запомниться всем на долгие годы. Мама любила театр, а этот любил быть на сцене. И он наверняка не упустит повода выйти на сцену снова. Зуко решился и помчался по лестнице вверх.***
— Ступай, Азула, — прозвучал холодный голос отца Как гром среди ясного неба. — Но… Разве мы не… Отец, продолжая смотреть в окно, махнул рукой. Почему отец молчит о самом важном? Даже до дворца уже донеслось, что нападающих ведет Аватар! Она прокручивала в уме свои возможные объяснения, но отец ничего не спросил… А теперь отослал ее! Почему? Азула стиснула кулаки так, что ногти впились в кожу. — Да, отец. Если бы не затмение, она наверняка подожгла бы пару гобеленов, пока шла по коридорам дворца. А так оставалось сжимать зубы и все ускорять шаг. Хвала Агни, она выбрала запасной коридор, которым мало пользовались, и никто не попадался ей навстречу, не смотрел вопросительно и испуганно… Отец не счел нужным, чтобы она была рядом в такой момент. Снова не доверял? Или же в его глазах она была бесполезна? Словно надежный мост пошел трещинами прямо у нее под ногами. Неужели она не может угадать, о чем думает и чего хочет отец? Она всегда это могла! Всегда! Нельзя потерять все. Она должна доказать, что верна отцу и что на нее по-прежнему можно положиться. Мысленно она прокрутила перед собой схему дворца. Где нападет Аватар? Он — трус, что все время ищет у кого-то защиты. Трус будет мерить других по себе. Что это значит? Что он и Хозяина Огня сочтет трусом! И будет искать в бункере. Азула знает, что отец храбр как никто и не будет никуда прятаться. Но подземное убежище проверить не помешает…***
Сокка только начал верить, что его план еще может сработать. Тактика клина себя оправдала. Покорители огня, лишенные силы, разбегались прочь. Впереди уже замаячили стены кратера, за которыми (ох, какие же люди огня были странные! строить внутри вулкана, пусть и погасшего) таился дворец и придворцовые кварталы. И тут же план снова дал сбой. Аанг на своем планере чуть ли не обрушился Сокке и Тоф на головы. Да что же снова могло пойти не так! — Я его не нашел, — только и смог сказать Аанг. Тоф неразборчиво прорычала сквозь зубы. А Сокка просто не знал, что ответить. По его расчетам, уж с этим вообще не должно было возникнуть никаких проблем. Озай правитель или кто? Если кто-то врывается в твой дворец и вызывает тебя на битву, надо выйти и ответить. Так, по представлениям Сокки, поступали нормальные правители. Не надо было рассчитывать, что Озай поступит нормально! — Как это возможно? Мы же вместе с тобой смотрели схему дворца, которую нарисовал Зуко! Ты же нашел главный вход? — от бессилия у Сокки посыпались вопросы. — Нашел! Даже двери были не заперты. Но… там никого не было. Я вызвал его на бой, а мне никто не ответил! А дальше тысячи коридоров, в них можно запросто заблудиться… Что за чушь? Сокка рассчитывал, что Аанг не просто победит Озая, но и сделает это на глазах народа огня — гвардии, генералов, главных жрецов… Так все будут знать, что победа была честной. Но все оказалось не так-то легко. Аанг запутался во дворце, а главный негодяй где-то отсиживался. Отсиживался… Точно! Сокку осенило. Он старательно припомнил все, что рассказывал про город и дворец Зуко. Знания про укрепления в гавани уже им очень пригодились. А что там было про дворец? Сокка замахал руками, пытаясь вспомнить схему с основными точками, которую — надо отдать ему должное — довольно понятно начертил этот покоритель придурков. Они еще могут успеть! — Бункер! Укрытие на случай неожиданной катастрофы! Уверен, он сидит там! Тоф, ты с нами, нам понадобятся твои способности! Аанг рывком раскрыл планер. — Держитесь как можно крепче!***
Вот и он. Странно было видеть Озая просто сидящим на троне, не скрытым стеной пламени. Он сейчас не мог создавать вокруг себя пламя. Он был просто собой — человеком, что забрался на несколько ступенек выше остальных и сел на трон. Никем больше. И… что теперь? Напасть на него? Оглушить? Уб… Зуко стоял и смотрел. Тишина звенела в ушах. Почему-то молча броситься в схватку теперь казалось неправильным. Тогда он так и не поймет, что… Огромная пылающая рука тянется к его лицу… Тогда Озай так и останется его страхом. Тем, кому Зуко никогда не мог возразить. Он первым нарушил молчание. — Явился, — он потер руки, словно был доволен происходящим. — Так и думал, что ты вовсе не погиб. Такие жалкие создания, как ты, даже умереть достойно не могут! Что? Спустя столько лет первое, что говорит ему отец — вот это? Лицо запылало от ярости. Но не от стыда. Нет, стыдно ему теперь не было. Слова рвались в ответ, но Зуко заставил себя ответить не сразу. Он много раз представлял себе, как встретится с отцом и наконец выскажет ему все. Мечтал, как обрушит на его голову все известные проклятия и ругательства. Озай все это заслужил, и с лихвой… Но сейчас показалось самым важным сказать другое. — Я больше тебя не боюсь. Отец от неожиданности вытаращил глаза. Это было почти смешно. Где его хваленое величие? — Тогда ты плохо выучил свой урок! »…И страдание будет твоим учителем…» Злые слова больше не задевали. Будто вокруг него, несмотря на затмение, пылал невидимый огонь, и злоба отца сгорала в этом пламени и не могла коснуться ни тела, ни души. Огонь не мог забрать боль, но ее можно было на время отодвинуть в сторону. — Нет! Твой урок я выучил слишком хорошо. Пришлось переучиваться. Отец смотрел на него, все еще широко открыв глаза. Он немного приоткрыл рот, порываясь ответить. Но Зуко не дал ему это сделать. Когда он сказал самое важное, то понял, как действовать дальше. — Я считал, что должен остановить тебя. Но сейчас вижу, что на самом деле у тебя нет силы. Ты слишком боишься и прячешься за другими. Скоро здесь будет Аватар — он справится с тобой. Тогда ты будешь повержен, и междуусобная война не начнется. Глаза Озая загорелись. Но сейчас его злоба не могла зажечь ни единой свечи. — А ты что же, решил сбежать? — он словно выплюнул эти слова. И на этот вопрос Зуко теперь знал ответ. — Нет. Я найду Азулу и расскажу ей правду. Резкий смех раскатился по тронному залу. Как раньше он не слышал этих визгливых ноток? Озай трясся от хохота, борода его торчала в разные стороны. В этом смехе, как и в человеке на троне, не было ничего величественного. — Тогда ты еще больший дурак, чем я думал! Она тебя ненавидит, и есть за что! Иди, иди! Сунешься к ней — погибнешь! — Она моя сестра! — Она моя наследница! Она мыслит так же, как я. Знал бы ты, какие заметки она оставила к моему плану по уничтожению Царства Земли! Как только прилетит комета Созина, нас никто не остановит! — Озай встал с трона и раскинул руки в стороны, будто уже готовился править наполовину уничтоженным миром. У Зуко перехватило дыхание. Уничтожению? Комета? Надо было все выяснить, прямо сейчас, но он не мог медлить. Он с трудом выговорил: — Она… она меня поймет. Озай расхохотался снова. И по безумному огоньку в его глазах Зуко понял, в чем просчитался. С ним просто играли. Тянули время. И вот оно вышло — а затмение заканчивается! Зов Агни проникал в тело, согревая его, возвращая потерянное пламя. Теперь отец своего не упустит. Зуко вскинул мечи, уже зная — слишком поздно. Озай держал руки перед собой, между ними заискрились, затрещали синие искры. Маленькие и слабые, они быстро росли, раскалялись, белели. Зуко бросил мечи. Сейчас отец швырнет молнией. Надо ее перенаправить. Тот старый дядин урок… Дядя так и не дал ему отразить настоящую молнию. Потому что любил и боялся за него. В отличие от отца. Руки. Одна тянется вперед, навстречу вспышке, другая назад. Чтобы молния, встретившись с ним, прокатилась через тело, как волна прокатывается через берег, и вернулась обратно. К тому, кто ее послал. Молния была как огромная сила, что могла сжечь дотла, расплющить об пол, взорвать изнутри — и она бы сделала все это, если бы он сопротивлялся. Но он не сопротивлялся. Как волна. На миг мелькнувшее воспоминание — Катара, свесившись через борт умиака, играет с водой, волна набегает и отступает… Молния ворвалась в его тело, и он позволил ей это сделать. Покачнулся, но устоял на ногах. Не нарушить плавную линию — рука, плечо, солнечное сплетение, плечо, рука. Молния докатилась до кончиков пальцев и… Ринулась обратно, набирая еще больше силы, больше мощи. Он швырнул ее в отца. Позже он сам не знал, что двигало им — внезапное желание пощадить, или же просто дрогнула рука? Молния взорвалась под ногами Озая. Он взлетел в воздух, рухнул перед троном, замотавшись в ковер, устилавший лестницу, прокатился на несколько ступенек вниз… Зуко стоял, тяжело дыша. И этого человека он боялся столько лет? Его любовь и награду хотел заслужить? Озай не заслуживал даже лишнего взгляда. Зуко подобрал мечи, сунул их в ножны, отвернулся и зашагал к дверям. Когда он их распахнул, сзади донеслось: — Взять его! Взять предателя! К нему бежали стражники. Кох побери. О том, как он будет отступать, Зуко совсем не подумал. Нападение застало его врасплох. Покорители залпами огня сбили его с ног.***
Тоф действительно почувствовала на склоне вулкана скрытые внутри пустоты. И почему же Сокка не подумал раньше про ее участие в плане? Гениально и просто! Но раньше он не представлял, насколько огромен этот проклятый дворец и насколько непонятная там система коридоров и туннелей. Все же по одной только схеме было сложно это представить. Тоф вела их вперед, не зная, сколько отсчитывать поворотов, но чувствуя те ответвления, что заканчивались тупиком. Чутье подсказывало ей, где скрывается самая большая полость. Сокка надеялся, что она и окажется бункером. Время растянулось на целую вечность, хотя в действительности не прошло и десяти минут. Наконец они оказались перед огромной бронированной дверью. И там, перед ней, была она. Принцесса огня Азула. Сокка вытаращился на нее. — Ты?! Что ты здесь делаешь? — разумеется, он сумел задать самый дурацкий из возможных вопросов. Он мысленно стукнул себя по голове, а принцесса подняла одну бровь. — Пью чай? Наслаждаюсь таинственной атмосферой подземелья? А может, в страхе прячусь от Аватара? Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. Никого она не боялась, Сокка голову бы отдал на отсечение. — Где Хозяин огня? — выпалил Сокка и тут же понял, что этот вопрос был на втором месте по степени идиотизма. — Конечно, за этой дверью, — Азула пожала плечами. Сокка, не оборачиваясь, щелкнул пальцами. Тоф должна понять сигнал. Пусть включает свое правдопокорение на полную мощность! — …Или же его там нет, — договорила принцесса. Что? Почему молчит Тоф? Она-то должна знать, правда ли это! Азула хмыкнула. — На меня штучки вашей грязнули не действуют. Я могу сказать все, что угодно. Абсолютно все. И никто не будет знать, лгу я или нет. Проверим? Сокка с силой втянул воздух и крепче сжал бумеранг. — Итак, начинаю. Хозяин огня за этой дверью. Хозяина огня там нет. Я радужный единорог с бантиком на макушке. Или, может, я бедная сиротка и живу под мостом… — Проклятье! — выкрикнула Тоф, перебивая мелодичное щебетание. — Она и вправду врет так, что я так ничего не чувствую. Азула ухмыльнулась. — Можете спросить меня еще о чем-нибудь. Например, где вас будет поджидать оставленная мной засада? Сокка в отчаянии тряхнул головой. Блефует она или нет? Такого не было в его списке возможных провалов! — То, что ты умеешь врать лучше всех, никак тебе не поможет, — рявкнула Тоф и одним движением приковала руку принцессы к стене каменным наручником. Но даже сейчас лицо Азулы осталось невозмутимым. Ее яркие глаза остановились на Сокке. Взгляд был таким цепким, словно она заглянула ему в голову и прочла все мысли. Возможно, так оно и было, потому что через мгновение Азула сказала нарочито легким голосом: — Как я могла забыть? Я ведь должна передать тебе привет… — Мне? — Тебе. Сокка из племени Воды, так? Привет от одной моей пленницы. Некой… Суюки? Ее улыбка стала откровенно жестокой. Не помня себя, Сокка подскочил к Азуле и, размахивая бумерангом, закричал: — Где она? Что ты с ней сделала? Отвечай! Глаза Азулы сияли. — Ах! Моя любимая пленница. Кажется, она ждала, что ты придешь и спасешь ее, но теперь-то уже наверняка перестала… Сокка задохнулся от ужаса и ярости. Кто знает, что бы он сделал, если бы вдруг не вклинилась Тоф. — Сокка, остановись! Она отвлекает внимание. Затмение скоро закончится! Оставьте ее, у нас есть дела поважнее! Азула сверкнула глазами, словно на миг выглянула из-за брони своей невозмутимости. Тоф была права. Он глупец, что так легко позволил себя одурачить. Азула дернула рукой — каменные оковы взорвались и исчезли в белом пламени. Она вскинула перед собой обе руки, воздух перед ней начинал искриться. Вот-вот она ринется в атаку! Все как в самых его кошмарных снах. Вот только в кошмарах он пытался справиться со своим провалом один. А здесь рядом были друзья. Аанг, крутнув глайдер, отправил в сторону Азулы маленький смерч. Поток воздуха разметал в стороны разгоравшееся пламя. Тоф швырнула в принцессу каменную плиту, а затем обрушила потолок туннеля, чтобы преградить путь. Сокка наконец опомнился. — У нас больше нет времени! Бежим!***
Тоф понимала — все кончено. Сахарная Королева могла яриться сколько угодно, но они уже не могли ничего поделать. Оставаться здесь после затмения значило просто погибнуть. Они могли только бежать, спасаясь. Взрослые, в том числе отец ее друзей, остались прикрывать их бегство. Сейчас их наверняка уже всех взяли в плен. Тех, кто остался в живых. Тоф прислушивалась к дыханию друзей. Молчание Аанга было каменным. А вот Катара, кажется, готова была разрыдаться. О нет. Пожалуйста, нет. Все и так плохо, от рыданий всем стало бы только хуже! Самое ужасное, когда человек рядом с тобой рыдает — ты не знаешь, что ему сказать, чем помочь. А молчать и ничего не делать — невыносимо. Тоф отчаянно надеялась, что кто-то другой, не она, возьмет это на себя. И Умник не подвел. — Ну, — начал Умник медленно, — отец выдержит. Он не предложил бы такой выход, если бы считал, что все безнадежно. — А Зуко? — голос Сахарной Королевы был еле слышен. — Он нас догонит. Наверное… Не нужно было обладать талантом слышать правду, что понять — Сокка врёт. Вовсе он так не думает. Тоф стиснула зубы. Будущее выглядело отвратительным, как никогда.