Зла не надо бояться
Надо бояться стать частью зла
Светлана Бень
Комендант Кипящей скалы находился на своей должности много лет и полагал вверенную ему территорию неприступной крепостью. Вокруг — раскаленная лава, охранники надежны, как сами скалы, на которых стоит тюрьма. Все работает, как точный механизм. Кто же знал, что один лишь визит неугомонной принцессы нарушит эту работу! Если бы он подозревал неладное, если бы не доверял так своей выстроенной за годы системе, то, быть может, смог бы что-то заметить… Например, заметить, как один стражник, проходя мимо его ненаглядной племянницы, вдруг споткнулся и чуть не налетел на нее, потом отступил, кланяясь и прося прощения. А Мэй посмотрела ему в спину, кивнула, будто сама себе, и после крутила что-то в руках. Или же как участок пола на одном из этажей стал прямо блестеть, после того как заключенные втроем отмыли его дочиста. Если бы комендант задержался там и понаблюдал подольше, то увидел бы, что заключенные работали не так уж слаженно, сталкивались своими швабрами, задевали друг друга спинами и ругались вполголоса. Или не ругались, а что-то тихо сообщали друг другу? Кто знает. Если бы комендант больше интересовался, чем живет его племянница, а не только тем, какая у нее репутация при дворце, то заметил бы, возможно, как она переглядывается со своей подружкой в розовом и что-то украдкой шепчет ей на ухо. А та не хихикает, как обычно, а смотрит серьезно и сжимает маленькие кулаки. И лишь спустя мгновение начинает щебетать, словно птичка, каких держат в клетках при дворце. Если бы комендант выглянул в тюремный двор во время очередной прогулки заключенных, то, присмотревшись внимательнее, смог бы увидеть, что девушка в арестантской робе, изможденная, как и все узники, но не потерявшая блеска в глазах, подсаживалась то к одному, то к другому. Похоже, она внимательно выбирала собеседников. И от всех дожидалась решительного кивка. А затем устроилась рядом с огромным варваром из племени Воды — его перевели сюда недавно. И вдруг, к изумлению всех вокруг, затевает с ним ссору! Но не исключено, что под прикрытием брани успевает сообщить и что-то еще, потому что великан украдкой показывает ей поднятый вверх большой палец, универсальный жест одобрения. Некому обратить на это внимание. Кипящая скала неприступна, все это знали. Комендант думал лишь о том, что скоро визит принцессы подойдет к концу, ей осталось лишь допросить, как она собиралась, пару пленников, и спокойная жизнь продолжится снова… И когда в обеденную залу, куда как раз принесли трапезу для него и высоких гостей, вбежал стражник и выпалил, что в тюрьме начался бунт, комендант оказался к этому совсем не готов.***
— Бунт! Заключенные начали бунт! Стражник, судя по форме наплечников на доспехе, был из отряда самой Азулы. Он был весь взмылен и едва не дрожал. Просто позор. Ее передернуло. — Так, — комендант встал. — Я разберусь. Наверняка это тот шпион мутит воду! — Он до сих пор в карцере, дядя, — бросила Мэй скучающе. — Ха! Значит, у него есть сообщники! — комендант сжал кулаки. — Будьте спокойны, Ваше высочество, я все улажу. — Надеюсь, — процедила Азула. — Но с вами пойдут Мэй и Тай Ли. С ними вы наверняка разберетесь еще быстрее. И Мэй, и комендант попытались что-то сказать, но Азула прервала их взмахом руки, заодно подгоняя. Пусть скорее ликвидируют бунт. А она займется другим. Этот недалекий вояка, быть может, прав. Сложно представить, что ее тупица-брат организовал здесь бунт. Так же сложно, как вообразить, что у него в стране есть сторонники, готовящие новое восстание. Но она здесь, и она может разобраться с этим. Стражник, что принес дурную весть, до сих пор раздражающе маячил у двери. Азула посмотрела на него тем особенным взглядом, от которого люди обычно начинали нервничать. — Проводи меня в камеру принца-отступника! — К принцу? Но это… это небезопасно, и комендант, он… — пройдоха юлил и прятал глаза. Азула, не тратя лишних слов, метнула ему под ноги огненный шар. Он подавился словами и изобразил поклон. Славно. Не надо спорить. Коридор был пуст. За стеной шумела толпа, мешались выкрики и звуки звонких ударов по железу или камню. Азула поморщилась. Сейчас она им всем заткнет глотки. Но сначала взглянет на зачинщика. Даже если он не главный виновник, все равно без него не обошлось. Хотя бы потому что мысль о нем так и не дает ей покоя. Она может покончить с ним раз и навсегда, прозвучал вкрадчивый голос внутри. Холодная дрожь прошла по телу. Это может быть просто несчастный случай, тихо продолжил голос. Во время бунта всякое может случиться… Она не хотела думать об этом, но не могла остановиться. Можно не идти туда. Можно не делать это самой. Зачем? Только растравлять себя его предательством снова. Но стражник, боязливо оглядываясь (почему он избегал смотреть ей в глаза?), шел дальше, и ноги сами несли ее вперед. Нет. Она никогда не была трусливой. Она храбрая, как и все люди ее семьи (за исключением предателей и отступников, разумеется). И не будет действовать чужими руками. Коридор закончился. Стражник, опять кланяясь, отпер дверь и пропустил ее вперед. Брат встал ей навстречу.***
Зуко застыл, глядя на стоящую в дверях Азулу. Он ждал этой встречи! Решал, что скажет, обдумывал. И вот в самый нужный момент все слова испарились. «Азула, ты еще можешь остановиться. Пожалуйста, передумай, перестань помогать отцу. На самом деле он не любит тебя. Он никого не любит. Пожалуйста! Ты еще можешь начать все сначала. Даже я смог. А ты ведь куда сильнее и умнее меня. Тебе будет легче. И я буду с тобой. Вспомни, мы ведь когда-то, давным-давно…» Он мысленно прокрутил эту речь дюжину раз, но так и не решил, что хотел бы сказать в конце. Понимали друг друга? Любили? Были друг у друга? — Азула… Как же нерешительно звучал его голос. Какими жалкими и неубедительными казались все заготовленные слова. Азула гордо вскинула подбородок. Затем глаза ее чуть расширились, взгляд стал удивленным. Она вскинула руки вперед, будто хотела то ли дотянуться до Зуко, то ли ударить его огненным залпом. Но не сделала ни того, ни другого — ноги ее подогнулись, и она свалилась наземь. — Азула! Зуко бросился к ней, но Сокка успел первым. Он захлопнул дверь за собой, сунул кинжал в ножны на поясе, присел рядом с принцессой и пощупал ей пульс на шее. — Она жива! — вскинул он другую руку, останавливая Зуко. Тот готов был уже схватить Сокку и отшвырнуть его в сторону. — Я только оглушил ее, понял? — Но… Сокка оглушил непобедимую принцессу огня рукоятью кинжала? Простолюдин из племени Воды сразил наследницу престола Огня? В такое никто никогда не поверит! В любом другом случае Зуко бы рассмеялся, но сейчас мог лишь выдавить из себя: — Я… я не успел ей сказать… — Ну, не успел, и что? — проворчал Сокка, затаскивая Азулу подальше в камеру. — По виду ее мне не показалось, что она готова что-то там обсуждать. Я вообще боялся, что она тебя прибьет прямо на пороге! — Азула бы этого не сделала! — А мне откуда знать? Она прибила бы тебя, а Катара потом прибила бы меня, за то, что я тебя, видите ли, не спас, — Сокка яростно взмахнул руками. — Прости, но мне своя шкура дороже. В голове будто зашумело. Катара… побег… все возможности вдруг перестали казаться такими призрачными. Сокка прав. Что изменил бы этот разговор? Наверняка ничего, но… Сокка вытащил из ботинка моток тонкой веревки и сноровисто связал Азуле руки за спиной. — Крепкая! Хоть немного ее задержит. Давай, пошли. Я запер отряд Азулы в обеденном зале, но времени у нас немного. — Сейчас. Зуко оторвал лоскут от подола тюремной рубашки. Вытащил у Сокки кинжал (тот его обругал), уколол себе палец и быстро начертил кровью на ткани один знак. «Прости». Вложил клочок Азуле в кулак. Затем они заперли за собой дверь и побежали.***
Комендант вышел на балкон, Мэй и Тай Ли за ним. Толпа бушевала внизу. Ряд стражников-покорителей пока что сдерживал ее. Но крики не стихали, напор не уменьшался. Если бы кто-то попытался рассмотреть коменданта снизу, то увидел бы грозного хозяина тюрьмы. Вблизи же были заметны и подергивающаяся бровь, и бегающий взгляд. — Невероятно! Мы ведь в самой настоящей опасности! — прошептала Тай Ли. — Вам ничего не грозит! — комендант скрестил руки на груди. В голову ему пришла отличная идея. — Расправа над шпионом-заговорщиком остудит их пыл. Мэй глянула искоса. — Что ж. Будет о чем рассказать в столице, когда вернемся. Комендант вдруг вспомнил, что племяннице не так много лет. И, быть может, его дорогая сестрица не будет рада, если Мэй увидит все эти тюремные ужасы… — Э-э, может, лучше вам уйти в гостевые покои? Подавление мятежа — не самое приятное зрелище на свете. — А вдруг нам станет страшно там одним? — тут же высунулась Тай Ли. — Дядя, мы охотились на Аватара вместе с принцессой. Думаешь, нас испугает пару огненных залпов? Или ты думаешь, что мы начнем жалеть преступников? В самом деле. Комендант поскреб подбородок. Чего они там не видели? Он же не зверь, в самом деле, попугает только… Из толпы послышались выкрики: — Свободу тем, кто в карцере! Свободу тем, кто в карцере! — Вот как! — взревел он в ответ. — Сейчас вы получите то, о чем просите! Он отдал приказ двум охранникам, и те ушли. Теперь на балконе оставались лишь они втроем. Мятежники бушевали внизу, отрезанные цепью покорителей и запертой решеткой входа. Стражники быстро вернулись, ведя с собой узника. На ногах тот стоял нетвердо, спотыкался на каждом шагу. Но взгляд у него был как у настоящего заговорщика, прожигающий, яростный. — Ба! Лейтенант! — комендант не скрыл изумления. Он знал Джи когда-то. В старые времена, когда тот ещё не успел запятнать свое имя. — Поверить не могу, что этим шпионом оказался ты. Старый пройдоха! Сейчас мы бакенбарды-то тебе обреем! Эй! Слушайте меня все! — он повысил голос, обращаясь к бунтовщикам внизу. — Смотрите, что… Договорить он уже не успел — слишком многое случилось в следующий миг. На балкон шагнул человек, массивный, широкоплечий и синеглазый. Комендант узнал пленника-варвара, но времени что-то сделать уже не осталось. Варвар быстро двинул кулаком одного из стражников в висок. Второй почему-то зашатался и чуть не упал на беднягу Тай Ли, оказавшуюся слишком близко. Девочка отпихнула от себя тяжелое тело, и оба стражника рухнули на пол. — А! — комендант вскрикнул от боли, но горло его тут же оказалось зажато крепким локтем, а руки очутились за спиной будто в тисках. Руки у подлого варвара были как из самого твердого дерева. — Кажется, что-то пошло не так, — сказала Мэй с каменным лицом, не двигаясь с места. Умница девочка, вот так и веди себя, а то что коменданту потом скажет его сестра, если Мэй пострадает? — Кто бы мог подумать! — восторг в голосе Тай Ли был неподдельным. Комендант влепил бы ей подзатыльник, если б мог. Пленный лейтенант, которого больше не держали стражники с двух сторон, покачнулся, но устоял. Затем взмахнул скованными руками — по цепям пробежали языки пламени, и оковы лопнули. За спиной коменданта пророкотал голос великана: — Не мешайте нам, и мы не причиним вам вреда. Проклятая принцесса! Проклятые варвары! Проклятая тюрьма! Он ведь давно хотел уйти на пенсию! Вслед за дикарем-великаном на балкон проникла невысокая девчонка в тюремных одеждах. Не тюрьма, а проходной двор! Комендант хотел было разразиться по привычке бранью, но великан продолжал сдавливать ему горло, так что вышел только хрип. — Хакода, все по плану! — бросила новая девчонка. Затем вытащила из кармана наручники и, слегка потеснив великана в сторону, защелкнула их на запястьях коменданта. Он почувствовал, как ловкая рука обшарила его карманы и поясную сумку. Нахалка присвоила себе его кинжал, затем выпалила громким шепотом: — Не могу найти ключ от гондолы! Пс-с! — чей это голос раздался за спиной? Не могла же его племянница… Комендант попытался обернуться, но рука варвара лишь сжалась сильнее. Заговорщица округлила глаза, кивнула и в одну секунду выудила цепочку из-под выреза дядиной туники — на ней висел ключ. Проклятье. Почему он не прислушался к семье и не ушел на покой еще пять лет назад? — Пора! — скомандовал тот, кого девчонка назвала Хакодой. Когда коменданта схватили, тюремный двор словно замер, прислушиваясь. А теперь снизу поднялась новая волна шума и гвалта. Комендант вытянул шею с риском ее сломать и увидел, как во дворе появилось двое. Один в облачении стражника, второй — в одежде заключенного. Первый преследовал второго? Они подняли суматоху среди тюремщиков, стоявших в заграждении, и пробили в ней брешь. Что делал этот придурок-стражник? Он же нападал на своих! И ловко пользовался смятением других стражников. Заключенный тем временем, забыв о всех правилах Кипящей скалы, сражал стоящих в цепи огненными залпами. Пара мгновений — и эти двое были уже на полпути к гондоле. Хакода легко, словно бревно или мешок, закинул коменданта на плечо. Как унизительно! Теперь комендант свисал вниз головой и видел лишь потертый камень пола. Девчонка еще ловко запихнула ему в рот что-то, подозрительно напоминающее носок. Они за все поплатятся, едва он освободится! — Вниз! — заторопил Хакода своих заговорщиков. Перекинул ношу поудобнее — комендант охнул. — Идите! — это был голос предателя-лейтенант. — Я запущу механизм, а после догоню вас. Пол вдруг резко ушел вниз, затем перед глазами мелькнул край бледного неба, затем земля просто бросилась навстречу. Во рту был проклятый носок — это спасло коменданта от того, чтобы позорно завизжать. Бунтовщики и стражники, пытавшиеся теснить друг друга, разбежались в стороны, словно ящероптицы от летящего в их сторону камня. Тут комендант, не выдержав, провалился в блаженное забытье. Тело его подпрыгивало на плече у Хакоды, в то время как варвар широкими прыжками несся вперед, к гондоле. Комендант уже не видел, как младшая заговорщица подбежала к тросам, что шли от лебедки к гондоле, запрыгнула на перила и подняла над головой кинжал в ножнах. Миг — и она плавно заскользила вниз, держась руками по обе стороны троса за кинжал. Еще миг — и она была уже внизу. Удар крепкого кулака, а затем высокий удар ногой вывели охранников гондолы из строя. Как раз в тот момент все преступники собрались вместе. Девчонка открыла дверь, и все они исчезли внутри. Оставшийся на балконе лейтенант Джи опустил рычаг лебедки, тросы задрожали и двинулись.***
Отступник-лейтенант запустил лебёдку. Мэй после мига колебаний сказала, обращаясь в пространство: — Лучше заклинить рычаг. Иначе механизм могут остановить или запустить в обратную сторону. Джи, обернувшись через плечо, кивнул. — Спасибо. Точным резким залпом он ударил по середине рукояти, затем ударом ноги перегнул рычаг. Теперь, чтобы остановить гондолу, пришлось бы крепко постараться. В следующее мгновение он несколькими прыжками по оконным выступам и решеткам спустился вниз и ринулся догонять гондолу. Из открытой ее двери к нему протянулось несколько рук. И тут Мэй перестала следить за лейтенантом, потому что на сцене появилась она. Азула Великолепная. Азула Беспощадная. Азула Злобная будто сам Кох. На руке у нее болтался обрывок обгорелой веревки, в глазах плясали сумасшедшие искры. — Остановите их! — скомандовала она стражникам, высыпавшим на балкон вслед за ней. — Возьмите живыми или мертвыми! Стражники бестолково сгрудились вокруг лебедки, пытаясь отжать рычаг. Джи хорошо постарался, механизм заклинило надежно. Азула с досадой отпихнула их в стороны, сорвала с пояса ближайшего стражника меч и с размаху всадила его в механизм. Лебедка дрогнула, тросы заскрежетали, затем застыли, дрожа. Гондола покачнулась и остановилась у самого края крепостной стены. — Ну! Чего же вы ждете? — голос Азулы хлестнул как бич. Стражники, повинуясь окрику, начали перелезать через перила. И вот самые быстрые уже бежали к гондоле, и кое у кого в кулаках загоралось пламя. У Азулы было много покорителей в отряде. Как плохо! Надо что-то предпринять, быстро! Иначе они пережгут тросы, и либо гондола упадет в раскаленную лаву, либо рухнет обратно в тюремный двор. Мэй бросилась к лебедке и рывком вытащила оттуда меч. Только бы механизм не был сломан! Но сразу же загудели тросы, начиная свое движение, гондола снова двинулась. Быстрее! Быстрее! Пусть никто уже не сможет до них добраться! — Что ты наделала? — Азула уже была рядом. Она схватила Мэй за плечо, стиснула до боли, тряхнула. — Ты пожалеешь! Мэй дернулась, вырываясь. — Я тебя не боюсь! — Значит, я была права? Любовь к моему ничтожному брату затмила тебе голову! — Азула не была бы собой, если не попыталась даже в этот момент уязвить и поддеть. Мэй даже не разозлилась на это. Для нее все было уже закончено, она была обречена, как только выступила против. Но почему-то хотелось ответить. — Нет! Я делаю это ради себя. — Какая глупость! Значит, у тебя даже стоящей причины нет. — Азула подхватила с пола упавший меч и шагнула к перилам. — Предательница! Пустышка! Лгунья! — с каждым словом она наносила удары по тросу. Несколько железных волокон лопнуло. Мэй выхватила из рукава верные звездочки, но не успела ничего сделать — принцесса вдруг рухнула как подкошенная. Позади, яростно сверкая глазами, стояла Тай Ли. Она была совсем не похожа на вечно улыбающуюся Тай Ли, которую Мэй знала так долго. — И ты… ты, — через силу прохрипела Азула. — Я тоже тебя не боюсь, — отрезала Тай Ли и повернулась к Мэй. У них было несколько секунд, чтобы взглянуть друг другу в глаза. Как многое, оказывается, можно сказать одним только взглядом! Азула проскрежетала у них за спиной: — Взять их! В камеру! — четверо стражников, что оставались дежурить у выхода, шагнули вперед. Во взгляде принцессы тоже читалось многое.***
Сокка, высунувшись из окна гондолы, следил, что происходило на балконе. Тревога не отпускала. Слишком уж легко у них все вышло. В жизни так обычно не бывает, это Сокка уже знал. Отец пытался разобраться, могут ли они сами управлять движением гондолы. Джи растирал себе кисти — видно, бедняга, не отошел еще до конца от карцера. Суюки смотрела так, словно могла в любой момент сразиться с небольшим воинством. И она наконец была рядом. А Зуко… Он прилип к окну рядом и, кажется, был слегка не в себе, потому что твердил не переставая: — Поверить не могу, что мы выбрались. Мне не могло так повезти! И вот зачем он это повторял? Неприятности не заставили себя ждать. С балкона посыпались стражники — не тюремные, а из отряда Азулы. Гондола вдруг резко дернулась и встала на месте, застыв хвостом над тюремной стеной, а носом уже над кипящей лавой. Перебежав двор, подручные принцессы полезли на стену. У одного в руках мелькнула веревка. У второго, у третьего… Веревочные петли обхватывали хвост гондолы, дергали его из стороны в сторону. Внутри затрясло, Сокка не удержался на ногах и упал. Тут же вскочил — и успел заметить, как Зуко отвинтил запор круглого, как корабельный иллюминатор, окна и вылез наружу. Мелькнула его фигура — он спрыгнул на крепостную стену. И тут же болтанка прекратилась, гондола выровнялась. Он пережег веревки и не дает накинуть новые, сообразил Сокка. — Эй, я сейчас, я помогу! — выкрикнул он и сунулся было в окно, но кто-то схватил его за шиворот и отшвырнул. Отец. — Ты там ничем не поможешь, только поджаришься! В открытое окно высунулся Джи. Его огненные залпы прочертили темнеющее небо. — С другой стороны! — крикнул он на ходу. Суюки поняла и бросилась отвинчивать запоры с другой стороны. Джи метнулся туда и выстрелил сгустком пламени в другую цель. Затем в два прыжка — обратно. Все происходило очень быстро. Гондола вздрогнула на месте, медленно сдвинулась вперед, затем пошла плавно, постепенно ускоряясь. — Зуко! — закричали с двух сторон гондолы Сокка и Джи. Дурак, какой же дурак! Придется ведь прыгать на стену, чтобы его спасать! О том, чтобы оставить его здесь, Сокка и подумать не мог. Только не сейчас. Сколько раз они уже пытались его спасать? Третья попытка ОБЯЗАНА быть удачной! Высунувшись почти до предела, чуть не вываливаясь наружу, Сокка увидел, как Зуко бежит по стене, прыгает и… Сверху, с крыши раздался глухой стук, железо спружинило и выпрямилось с легким дребезгом. Он допрыгнул! Приземлился! Но тут же следом разбежался и прыгнул один из стражников. То ли самый отчаянный, то ли слишком уверенный в себе. Снова приземление и дребезг железной крыши. И закипела схватка! Звуки прыжков, ударов, шипения пламени, вскрики. Сокка отчаянно тянулся из окна, пытаясь увидеть хоть что-то. Надо срочно помочь! Тревога отдавалась спазмами в желудке. Гондола уже отошла от стены на порядочное расстояние. Любой промах — и ты в лаве, и никто тебя уже оттуда не вытащит! В крышу грянул удар, в следующий же миг раздался звук падения, затем другой возглас… Мимо окна пролетел стражник. Без плеска его тело кануло в горячий пар, поднимающийся от лавы. — А-а-а-а-а! — Сокка обернулся и увидел, что Джи пытается прыгнуть в окно, а Суюки изо всех сил держит его за рубашку. Сокка осел по стенке, закусив кулак. И тут за окном послышались странные звуки. Будто кто-то трубил в боевой рог, умудряясь при этом низко подвывать — а рог при этом был размером примерно с… бизона? Сокка вскочил как подброшенный и высунулся в окно гондолы чуть ли не по пояс. Аппа! Вот кого они слышали! Огромный белый зверь, победно трубя, поднимался из глубины, почти от поверхности раскаленного озера. Вот уже можно было разглядеть вцепившихся в край седла людей и расслышать обрывки проклятий. Мелькнула ярким пятном тюремная роба. Ох! Зуко спасен! В глазах защипало, и Сокка был даже рад, когда Бакенбарды отпихнул его от окна, чтобы высунуться туда самому и что-то проорать своему ненаглядному принцу. Они спаслись. Они сумели сбежать! Сокка завопил от счастья и, подскочив к отцу, с размаху впечатал свою ладонь в его, как они всегда делали дома. Бакенбарды схватил его за плечи и начал трясти. Он так сиял, что был не похож сам на себя и казался почти безумным. Да что там, все они были счастливы и безумны Кроме коменданта тюрьмы. Но он спокойно лежал себе в углу в глубоком обмороке, так что никому не было до него дела.***
Они улетали. Связанного коменданта сдали сторожу — наверняка тот о нем позаботиться. И может, придумает, как ему попасть обратно в Кипящую скалу. Хотя бы для того, чтобы выпроводить оттуда бешеную принцессу. Сокка не сомневался, что сейчас она рассвирепела пуще прежнего. Как хорошо, что скоро они будут от нее очень далеко. Отец и команда Джи сговорились лететь следом на дирижабле. Бакенбарды сказал, что разберется с управлением. Сокка даже позавидовал — тот ведь уже был покорителем огня, куда ему еще столько талантов? Но мысль эта была совсем мимолетной. Ему и так было о чем подумать. — Аппа, найди Аанга! Лети к хозяину, дружище! — попросил Сокка. И бизон, радостно фыркая, заложил полукруг и поднялся выше, а затем устремился вдаль. Лицо у покорителя придурков побледнело. Сокка злорадно хмыкнул. Ему ведь предлагали лететь вместе дирижабле, наверняка это было бы привычнее. Но нет, Зуко оказался точно таким же упрямцем, каким Сокка его запомнил. И отказался наотрез. Ну вот пусть и помучается теперь. Заодно… Заодно Сокка сможет за ним присмотреть. Просто чтобы знать, что тот точно в порядке. И больше не будет прыгать куда ни попадя и геройствовать почем зря. Слева садилось солнце, скользило за горы багряным пламенем. Отсветы падали на лицо Суюки. Какая же она была красивая в тот миг! Хотелось всего и сразу — поцеловать ее, рассказать все, что случилось с ним после расставания — или же в красках пересказать чудесную историю их бегства. Или выспросить у Суюки все, что было с ней. Сокка, удостоверившись, что Аппа знает, куда ему лететь, сел рядом с Суюки и взял ее за руку. Он вдруг понял, что сейчас хочет просто держать ее за руку и молчать.***
…Потом найдется время для всего. Чтобы утонуть в крепких объятиях отца. Чтобы встряхнуть за плечи Сокку с бессвязным «Чтобы ты! Больше никогда, понял?», а потом уткнуться ему в плечо и незаметно вытереть слезы о братову рубашку. Чтобы, робея, знакомиться с лейтенантом Джи и его повстанцами — те будут спорить, что никакие они не повстанцы, но это будет совершенно неважно. Потом, все это потом. Сейчас же Катара видит, как-то, что казалось точкой в небе, растет, растет, приближается — и превращается в ком белой шерсти. Аппа готовится приземлиться на площадке у фонтана. И, еще не дождавшись полного приземления, со спины бизона скатывается… кто-то. Против солнца плохо видно, она не может разглядеть точно, но не успев подумать, срывается с места и бежит, бежит навстречу. К тому, кто сначала ошалело крутит головой, а потом видит ее — и бежит к ней. Одно мгновение, другое — она оказывается в круге знакомых рук. И то, что так долго было мечтой, вдруг становится реальностью. Переход так резок, что отзывается болью где-то рядом с сердцем. В знакомом, надежном тепле боль быстро тает. Потом боль ещё прольётся слезами, потом найдутся слова и все истории о разлуке будут рассказаны. Потом. А пока длится этот миг, короткий и бесконечный. Они вместе, и больше ничего их не разлучит.