боящиеся своей страны - опора своей страны Василий Бородин
— Зачем вы это делаете? Вас подкупили? Заставили? Скажите мне! Они держат Катару или Сокку в плену, чтобы вы что-то для них сделали? Хакоде уже хотелось дать принцу подзатыльник. После того как Хакода предложил бежать вместе, мальчишка вел себя как упрямый баран. Солнце стояло высоко, от каменных стен шел жар. Уже скоро их поведут обратно в камеры, а они никуда не продвинулись! — А что? — буркнул принц в ответ на красноречивое молчание Хакоды. — Иначе зачем вам это? Если у вас получится бежать, то вы сбежите и в одиночку. Если вы что-то предлагаете мне — это ловушка! — Почему? — спорить им приходилось еле слышным шепотом. Но Хакоде казалось, что зубы его скрежещут уже на весь тюремный двор. — Какое вам до меня дело? Всем ведь плевать. Всем было бы удобней, если б я умер! Хакода запнулся и не смог ответить сразу. Мальчишка продолжил: — Мой отец был бы только рад. А его противники — тем более. Им будет лучше, если от королевской семьи убудет. Во всем мире до меня есть дело только дяде и, — тут он резко обрубил себя, — неважно. Он тоже в тюрьме. Я должен справляться сам. А для вас я вообще враг. Разве вы не должны меня, ну, ненавидеть? Принц яростно уставился Хакоде в глаза. Но он отвел взгляд, вспоминая, какие слова бросал в лицо своей дочери совсем недавно. И она, юная и наивная, оказалась права, а он нет. Легко было ненавидеть кого-то, кого толком и не видел за доспехом. Ненавидеть мальчишку, одинокого и растерянного, ровесника своего сына, он не мог. — Ты друг моих детей, — медленно выговорил Хакода. — Я доверяю их выбору. И мы сумеем сбежать. Расскажи мне все, что знаешь об этой тюрьме. Где здесь могут быть слабые места?***
Похоже, лейтенант и рядовой, чьи доспехи позаимствовали Сокка и Джи, нередко держались вместе, и все в отряде вели себя так, словно этого от них и ожидали. На первое дежурство — охраны гондолы — их тоже отрядили вместе. Сокка, обшаривая взглядом пространство вокруг, мысленно присвистнул. Его план обнаруживал слабые места — разумеется, во время визита принцессы в Кипящей скале будет усилена охрана всего, чего только можно представить. Вряд ли комендант тюрьмы захочет ударить лицом в грязь. Когда они вдвоем заняли свои места у трапа, Сокка увидел, как открылась узкая дверь в задней части гондолы, и другая пара стражников стала выводить оттуда вереницу худых, изможденных людей в буро-красных тюремных робах. Вот как, здесь и пленников перевозили! Сокка чуть было не отвернулся — важно было смотреть и запоминать тех, кто здесь командует. Пленники подождут. Но тут мимо него прошла и стала спускаться по трапу девушка. Он лишь мельком увидел ее профиль и закованные руки. Среднего роста, стройная, волосы коротко и неровно обстрижены… Наверно, он издал приглушенный вопль, потому что Джи тут же ловко наступил ему на ногу. Сапогом, подкованным, по моде стране Огня, железом. Сокка чуть не заорал снова, теперь уже от боли. Это ведь была Суюки! Это была она! То ли духи услышали его горячее желание, то ли ему просто повезло, плевать! Они уже не зря сюда пробрались! Главное теперь не сорвать маскировку раньше времени. Ох, как это будет трудно! Сокка вспомнил про свою идею. — Есть план, — еле слышно шепнул он Джи, стараясь не привлекать внимания. Тот чуть склонил голову. — Один обнаружит себя. Станет заключенным. Мятеж изнутри. Отрывистые слова, казалось, могли поджечь воздух, с таким жаром Сокка выталкивал их из себя. Джи, не поворачивая головы, двинул левой бровью. Сокка понял. «Кто?» — Я. Джи дернул бакенбардом. В этот момент комендант тюрьмы приветствовал принцессу и все склонились в одном ритме, приложив руку к груди. То же сделали и Сокка, и Джи, но тот, задержав руку, слегка стукнул пальцами по нагруднику. И вновь понять это было несложно. «Нет, я». Сокка покосился на бесстрастное лицо лейтенанта. Ох, хлебнет он горя с этим упрямцем… Он поднял взгляд, чтобы поймать последнюю возможность посмотреть на уходящую фигурку Суюки. Сердце горело от нетерпения освободить ее немедленно. Защитить от всего на свете. Что бы он только ни отдал, чтобы сделать это прямо сейчас… Сапог Джи вновь опустился Сокке на ступню.***
Азула торопливо оборвала заверения коменданта в сердечном почтении и сказала: — Я не сомневаюсь, комендант, в ваших искренних чувствах и восторге от нашей встречи. Достаточно любезностей. Сейчас я хочу обойти ваши владения и насладиться тем, как вы идеально ведете дела. Мэй видела, как лицо дяди становилось все тревожнее. Нелегко быть комендантом самой охраняемой в стране тюрьмы. Еще сложнее им быть, когда тебя внезапно явилась инспектировать сама принцесса. Дядя привстал со своего места, но Азула махнула рукой: — Не смею вас отвлекать — проведите время с семьей. Это так ценно, особенно сейчас. Я возьму своих стражников. Она вышла. Дядя страдальчески осел на стуле и сжал голову руками. — Мэй, девочка, умоляю, скажи, что ей надо? Я сделал бы все, что требуется, но она же не говорит. Чем я не угодил? Добро пожаловать в мой мир, дядя, подумала Мэй. Дядя не удержался бы на своем месте, если б не умел бороться за власть. Но с принцессой и он оказывался слаб. — Думаю, дело не в тебе, — начала она медленно. Тут вклинилась Тай Ли: — Господин комендант, а правда, что у вас держат самых опасных преступников? Дядя польщенно приосанился. Тай Ли умница! Враз навела его на нужную им тему. Мэй позволила себе крохотную полу-улыбку в адрес подруги и та широко улыбнулась в ответ. Улыбки Тай Ли для Азулы и ее настоящие улыбки — они были похожи, но все же не одинаковые. Мэй решила запомнить это открытие. — Конечно, голубушка, где же им еще быть! — комендант подмигнул Тай Ли. — Ой! А можно на кого-то из них взглянуть? А то прям не верится. Конечно, если у вас есть такие, кто не бросятся на меня… Такие, опасные, но не очень? Тай Ли умилительно захлопала ресницами. Будь Мэй инспектором, проверяющим работу коменданта, она бы сделала себе пару пометок. Но она была собой и цель у нее была другая. — Да, дядя, — зевнула она, прикрывшись веером. — Может, развлечешь нас немного? Ходят слухи, что бывший принц тоже здесь. Она сумела сделать свой голос холодным и равнодушным. Но рука Тай Ли легко коснулась ее руки под столом. — С чего вы взяли? — дядя прокашлялся. — Брось, все знают. Не думаешь ли ты, что мы собираемся потом разносить везде сплетни? Да Азула нас убьет за это, — немного откровенности. — А я по дороге расскажу тебе новости о матушке и об этом маленьком горластом недоразумении, — и чуть интереса — дядя до смешного был привязан к родным, возможно, потому что видел их очень редко. — И мы подумаем, как сделать так, чтобы визит принцессы никому тут не повредил. Этот заговорщицкий шепот в конце — идеально. Тай Ли бросила подруге лукавый взгляд. А они отличная команда! Понимают друг друга без слов, могут достичь цели, даже если это сложно. Раньше Мэй казалось, что слаженной компанией они становятся только вместе с Азулой. Кому же не хочется быть сильным, тем, у кого все получается? Рядом с принцессой сильным быть несложно. Но вот они вдвоем, без нее, и они тоже могут многое. И дышится легче.***
Прошло полдня, и Сокка мысленно похвалил себя. И Бакенбарды. Его опыт и знания были неоценимы — он знал, как себя вести, что ответить и где смолчать, чтобы не проколоться. Он подсказал держаться надменно с местными, тюремными стражниками — как-никак им с Соккой выпало притворяться столичными вояками, что привыкли на всех глядеть свысока. Возможно, комендант по своему опыту и званию был выше командующего отряда, в который затесались двое повстанцев с секретной миссией. Но ореол столичного флера и тень власти принцессы падали и на него. И поэтому его подчиненные могли пропускать мимо ушей приказы стражников из другой команды. А приказы их командира были довольно расплывчаты — дежурство на том этаже, обеспечение безопасности в этой зоне… Словно сам капитан, думал Сокка, толком не знал, зачем они здесь понадобились. Надо это использовать. Во время «обеспечения безопасности в процессе вывода заключенных во внутренний двор» Сокка и Джи устроились на высокой галерее, откуда открывался удобный обзор. Сокка надеялся увидеть Суюки вновь, хоть ненадолго, и проследить, в какой камере ее держат. Облокотившись на перила, он изучал двор. От красно-бурой тюремной одежды немного рябило в глазах. Но он вгляделся вновь. Проверил себя… Нет, он не ошибся! — Ага! Еще одна наша цель! — Где? — прищурился Джи. — Вон, у стены! Ха! Да этот покоритель придурков почти не изменился!.. Ай! Безжалостный тычок под ребра настиг его. — Проявляй уважение, когда говоришь о моем принце! — Джи умудрился напустить столько железа в свой голос, что Тоф бы обзавидовалась. Он вытянул шею, подобрался, точь-в-точь полярная собака, вынюхивающая дичь. Взгляд его сперва потеплел (Сокка мог поклясться, Джи чуть не улыбнулся, когда увидел своего ненаглядного принца), затем вновь стал холодным и подозрительным. — Кто это там рядом? Что за лохматый варвар?.. Сокка поморгал… и радостно двинул локтем в ответ. Джи охнул. — Проявляй уважение, когда говоришь о вожде Южного племени воды! Но долго такой тон он выдержать не мог и шепнул Джи на ухо: — Это мой отец!***
Сокка сам слегка удивился своей наглости, когда, выбрав момент, нашел старшего по охране этажа и приказал (а не попросил) показать камеру новой узницы. — Поручение Ее Высочества! — похоже, эти слова открывали все двери. Во всяком случае, многие. Принцессу боялись и старались не злить. Рано или поздно оная принцесса обнаружит, что кто-то действует от ее имени. Но Сокка надеялся, что к тому моменту он со всеми друзьями будет уже очень, очень далеко. Когда дверь закрылась за его спиной, он уже ни о чем не думал. Поднял забрало шлема и увидел, как Суюки смотрит на него. Она стояла у маленького зарешеченного окна и луч солнца золотил тонкую прядку на виске… — Сокка! Ты все же пришел!.. Они бросились друг к другу, и остальной мир перестал существовать. Вопросы, ответы, планы, все стало настолько неважным. Сокка забыл и о настоящем, и о прошлом, в котором они расстались так непонятно, ничего друг другу не сказав. Они и сейчас не говорили ничего, а вместо этого целовались и целовались, потому что только это сейчас и было правильно, только это и было нужно. Спустя несколько долгих минут он все же чуть отстранился и постарался облечь в слова лишь самое важное — план побега. Суюки кивала, продолжая держать его за плечи, ее лицо сияло. — Эй, что за болтовня с заключенными! Что там происходит? — Сокка услышал резкий голос за дверью, а затем шаги и скрип доспеха. Как не вовремя! — Инструкции поведения для новой заключенной! — послышался напряженный голос Джи. — В камере? Наедине? Вы сопровождаете принцессу, но не воображайте, что вам можно все! У нас так не принято, ясно? Джи ответил еще резче. Сокка уже не вслушивался в слова — было понятно, что назревала ссора. Кажется, опять он все испортил! Что о нем подумают тюремщики — он же запер дверь и остался наедине с пленницей… Ну что за дурак! — Тебе надо идти! — Суюки резко отпихнула его от себя, но не отвела взгляд. Из-за двери послышался шум, выкрики, а затем грохот, как если бы упало что-то тяжелое. Точнее, кто-то. Скажем, стражник в тяжелом доспехе. Он порывисто сжал обеими руками тонкие пальцы Суюки, затем развернул ее ладонь к себе и быстро прикоснулся к ней губами. Суюки на миг прижала ладонь к соккиной щеке. Ему понадобились все силы, чтобы отстраниться, встать и выскочить за дверь. А там он сразу попал в гущу событий. Джи теснили сразу трое стражников, с обеих сторон коридора бежала подмога. В руках Джи горел огонь, в стороне уже валялся оглушенный противник. Сокка чуть не бросился Джи на помощь, затем сообразил — он должен притворяться! Поэтому после мига промедления он вместе со всеми он ринулся на тайного соратника. Вскоре Джи сбили с ног, шлем упал с его головы. Подбежавшие стражники скрутили ему руки за спиной и защелкнули наручники. — Какая муха тебе укусила? — начал было главный по этажу, затем вгляделся. — Э, да ты не из наших! Слушайте все! — он повысил голос. — Это шпион! Лазутчик! Отведите его в карцер, пусть подождет там, пока его не допросит комендант! Давайте, ты и ты! — главный ткнул пальцем в сторону Сокки. — Есть! — рявкнул Сокка в ответ. Схватив пленника за локоть, он быстро поволок по коридору, надеясь выиграть хоть несколько секунд для вопросов. Зачем Джи раскрыл себя? Почему именно сейчас? И сразу сообразил. Он раскрыл себя, чтобы не раскрыли Сокку. Главный по этажу был готов вломиться в камеру и проверить. Что же Сокка наделал! Он хотел внедриться в тюрьму под видом заключенного, но… не так! Снова все было не так! — Все в порядке, — шепнул Джи. — Надеюсь, я отвлеку часть внимания. Вытащи принца. Сокка кивнул. — Эй! — послышалось за спиной. — Куда ты его тащишь? Нам в другую сторону!***
— Смотрите и убедитесь сами — негодяй под надежной охраной. А если не будет сотрудничать, его ждет карцер. Ледяной карцер! — подчеркнул дядя. Столько усердия. Хочет выслужиться перед Азулой, не иначе. В дяде удивительно сочетались трогательная любовь к родственникам — и практическая жилка, побуждавшая использовать все связи на благо. В основном на благо самого себя. — Оставьте нас, — обронила Мэй. Она скользнула взглядом по пленнику, отмечая, что Зуко не выглядит ни больным, ни полумертвым от побоев. Хорошо. Затем обернулась к дяде. — Что-о? Девочка моя, о чем ты говоришь? — У меня есть пара вопросов к твоему заключенному. — Ну… Ты можешь их задать. — Наедине. — Но дорогая! Это запрещено. Я не могу. Он же покоритель огня, не забыла? Пусть останется хотя бы стража! — Пусть. Но за дверью. У меня поручение, — она посмотрела на дядю с намеком. Разве он забыл, с кем Мэй с юных лет водит дружбу? Вот пусть и подумает. — А защитить себя я сумею. Впору было благодарить все годы рядом с Азулой. Она действительно научилась держать лицо. И никто не заметил бы и тени страха, ни в голосе, ни в глазах. А ведь ей было страшно. Оставалось лишь надеяться, что вся задумка каким-то чудом не дойдет до Азулы. — Ох, Мэй вечно в делах! — включилась Тай Ли. — А вы мне покажете еще кого-нибудь? Говорят, вы охраняете даже варвара из племени Воды? Вот бы увидеть хоть одного! Говорят, они такие страшные! — Ха! У нас и вправду есть один такой… Но не так уж он и страшен, как о нем говорили. Мы хорошо умеем объяснять, как себя следует вести! — дядя хмыкнул. — Ладно, милая, у тебя три минуты. Поручение или не поручение, а надолго тебя оставить с преступником я не могу. Мэй упражнялась в хладнокровии, а Тай Ли достигла совершенства в искусстве изображать милую глупышку. Разумеется, дядя на это купился. Вывел Тай Ли за дверь, продолжая что-то говорить. Стражники, грохоча сапогами, вышли следом. Мэй сжала кулаки. Видит Агни, если они выберутся отсюда, пусть Тай Ли никогда не придется прикидываться такой. Пусть она улыбается только настоящей улыбкой. Если, если… Она глубоко вздохнула, выпрямилась. И встретилась со сердитым взглядом знакомых глаз. — Что за спектакль ты устроила? Что ты вообще здесь делаешь?***
Мэй прошлась перед ним, похлопывая сложенным веером по ладони. Остановилась, глядя сверху вниз. — Азула здесь. Как ни старался он справиться с собой, но все же вздрогнул. — Она очень зла. Все говорят о повстанцах. И она намерена вытащить из тебя всю правду о связях с ними. — Я не знаю ни о каких повстанцах! — Не сомневаюсь. Тебе потребовалось бы побольше изворотливости, чтобы командовать какими-то силами отсюда. Больше, чем у тебя было за всю твою жизнь. Я тебя знаю. Но Азула так зла, что готова закрыть глаза на очевидное. Ей хочется сделать хоть что-то, чтобы опять стать хорошей принцессой в глазах вашего отца. Мэй фыркнула, ясно давая понять, что она думает об этом отце. Что это с ней? Мэй себя так никогда не вела! — Тебе нужно придумать, как не пострадать от Азулы, — добавила она, наставив свой веер на Зуко, словно оружие. — Ты пришла меня предупредить? — О духи! Так и будешь удивляться? Или подумаешь, что тебе сделать? Судя по тому, как Мэй закатила глаза, вид у него был дурацкий и растерянный. Слишком много для одного дня. Сначала вождь Южного племени воды со своими идеями и желанием помочь. Теперь Мэй. Все вместе это уже начинало походить на авантюрную комедию театра на Угольном острове — до того глупо, что даже забавно, главное, не начинать искать логику. — Если бы ты был хитрее, — говорила тем временем Мэй, — я бы предложила запутать Азулу и вынудить ее вернуть тебя в столицу. Сбежать оттуда было бы проще. — Запутать? — Я же сказала — если бы. Но ты — это ты. Поэтому бежать придется прямо отсюда. — Как? Впрочем, неважно. Я не могу. Мэй раскрыла и с щелчком закрыла веер. Скоро она его сломает от злости. Зуко поспешил пояснить: — Я не могу сбежать один. — О Агни. Ты нашел еще одну бедную дикарку? Он задержал дыхание и досчитал до восьми, прежде чем выдохнуть. Мэй могла бы не злить его нарочно! — Мне нужно вытащить отсюда одного человека. Теперь, казалось, она сделала пару вдохов на счет. — Допустим. План с заложником? — Что?! Мэй пожала плечами и указала веером на себя. Он мотнул головой. — Я не могу! Это будет опасно! Мэй подняла бровь. — Азула не пожалеет тебя! — Мой дядя — комендант этой тюрьмы. Он пожалеет. А Тай Ли отвлечет Азулу в нужную минуту. От волнения он вскочил на ноги и с трудом остановил себя от того, чтобы заметаться по камере — Почему, Мэй? Почему ты это делаешь? Ты не обязана мне помогать. Ты должна помогать Азуле! Так было всегда. Она хлопнула себе веером по бедру с такой силой, что одна из тонких костяных пластинок и правда сломалась. — Ты же не?.. Кох побери. Кажется, он покраснел. Лучше б ему было промолчать. Мэй демонстративно вздохнула. — Нет. Я не влюблена в тебя, не льсти себе. Все от меня ждут, что я буду помогать ей, буду на ее стороне. И она сама, и даже ты! А я не хочу. Она скрестила руки на груди. — Я на своей стороне, ясно? И вечные ожидания Азулы у меня уже вот где! Он не знал, что ответить. Повисло молчание. — Думай быстрей! Азула очень зла. Тебе надо избежать встречи с ней. Мэй была права, но это была лишь часть правды. — Азула несчастна. — Сомневаюсь, что она умеет быть несчастной. Мэй знала Азулу хорошо. Была рядом с самого детства. Но все же не знала того, что знал Зуко. Не говорила с ней в темнице на корабле. Не слышала ее горькие, отчаянные слова той ночью накануне затмения. В конце концов, Мэй не была дочерью Озая. Поэтому понять она могла не все. Зуко пытался подобрать слова в ответ, но дверь вдруг открылась — вошел стражник. Мэй выпрямила спину еще сильнее. Взгляд ее мгновенно стал скучающим и надменным. Зуко сообразил, что во время разговора выражение лица Мэй было совсем другим — без маски равнодушия, без напускной иронии. Такую Мэй он почти не знал. Стражник поклонился: — Госпожа, принцесса возвращается с обхода и изволит отобедать с вами и господином комендантом. А мне велено отправить этого преступника на исправительные работы. — На какие это работы? — как Мэй удавался этот бесстрастный тон! — Исправительные, госпожа! — стражник продолжал кланяться. — Ну там, пол подмести, что они еще тут делают… — Ясно. Исполняй, — она махнула веером и величаво двинулась к двери. На ходу бросила Зуко короткий взгляд — «думай быстрее». Дверь захлопнулась. Проклятый стражник выпрямился и теперь молча таращился на Зуко. Глаза у того были какие-то необычные… Потом он обернулся к двери, накинул засов и подергал за дверное кольцо, проверяя, крепко ли закрыто. Затем снял шлем. Перед Зуко, ухмыляясь во весь рот, стоял Сокка. В голове у Зуко мелькнуло, что такого поворота сюжета не позволили бы себе даже на Угольном острове. Слишком уж это было невероятно.***
Вначале Джи решил, что слова о ледяном карцере были преувеличением, иносказанием. Мало ли в какую холодную камеру, сплошь из камня, могли запихнуть такого предателя, как он. Но карцер в самом деле оказался ледяным. Стены в нем были не каменными, а железными. И холодными, словно льдины. — Посиди пока, подумай, что скажешь принцессе! — хихикал стражник, заталкивая Джи внутрь и запирая дверь. Джи успел поймал испуганный взгляд Сокки, затем наступила темнота. Мир сузился до узкой железной коробки, где нельзя было даже лечь. За темнотой, не мешкая, пришел холод. Принцесса скоро должна прийти, должна допросить меня, думал Джи. Но то ли проклятое место растягивало время и превращало минуты в часы, то ли принцесса была очень занята. Холод карцера был ни на что не похож. Он не подбирался постепенно, как холод Северного полюса, а резко, за одно мгновение пробрал до костей, проморозил насквозь. Джи старался устоять под этим натиском. Сел, обхватил колени руками, чтобы сжаться в единый комок плоти, не давая холоду добраться до внутреннего центра, места, где рождается огонь. Он не смог бы разжечь ни единого язычка пламени, холод забрал эти силы. Но ему надо продержаться дольше. Он обязан. Вот почему все здесь такие послушные и тихие. Никто не хочет испытать карцер на себе. Почему-то эта мысль успокоила его, перед глазами замелькали образы прекрасно воспитанных заключенных — прогулка, физические упражнения, общественно-полезные работы, все гармонично и слаженно… Или он начал засыпать? Нет! Усилием воли он стряхнул с себя морок. Холод в отместку больно куснул за пальцы. Неужели и принцу пришлось это пережить? При мысли о принце что-то изменилось. Изнутри словно прошла жаркая волна — тревоги, стыда и гнева. В первую очередь — гнева. Как они смели поднять руку на мальчишку, который и так лишился слишком многого? В изгнании Джи мало думал об этом, даже когда узнал чудовищную правду о появлении у принца шрама. Он упрямо не складывал одно с другим. Проще было видеть избалованного мальчишку, чем ребенка, чей отец оказался монстром. Тогда принц был навязанной обузой. Сейчас ему было стыдно за себя тогдашнего. Но он оплатит свой долг. И сумеет послужить своему принцу как подобает. Если принц снизойдет до помощи Джи, то он сумеет помочь. Кох побери, он даже станет тем грозным повстанцем, о котором слагали байки в деревнях по берегам рек! Он не будет больше ждать. Если выберется отсюда живым, то сможет вытащить и принца, и болтуна Сокку, и его великана-отца. Всех. И после будет копить силы, пока они не понадобятся в решающей битве. А все эти здесь поплатятся. Гнев полыхал внутри, согревая и совершая невозможное — прогоняя холод прочь. Джи выдохнул и увидел, как в облаке теплого воздуха заплясали маленькие искры.***
— Подметаем, ребята, подметаем! Не останавливаемся! — Я его сейчас стукну этой самой метлой по глупой голове! — пропыхтел Зуко себе под нос. Сокка хорошо играл свою роль. Похоже, еще и получал от нее искреннее удовольствие — и этим всех раздражал. Даже девчонку Суюки, что вообще-то смотрела на него с обожанием. Но сейчас и она покосилась на Сокку, что прохаживался взад и вперед по коридору, пока они махали метлами, с видом довольно кислым. — И не говори, — вздохнула она. — Впрочем, ты-то как раз все это заслужил. А я нет! — Чем я это заслужил, скажи на милость? Суюки подбоченилась. — Тем, что сжег мою деревню? — Я уже извинился! — Кажется, я плохо расслышала в тот раз. Не мог бы ты повторить? — Суюки тоже успевала наслаждаться происходящим. Они с Соккой отлично подходили друг другу. Будь его воля, он бы держался от этой веселой парочки подальше. Нет, Суюки ему сразу понравилась — даже с учетом того, в каких условиях Сокка их представил друг другу. Что-то в ее насмешливой и легкой манере напоминало Катару… О Катаре Сокка пока не сказал ни слова, а спросить прямо Зуко боялся. Сокка поравнялся с подметальщиками и перешел на шепот: — План с заложником? — Да. — Труд облагораживает человека! Изгоняет преступные мысли! — повысил Сокка голос, завидев приближающихся стражников. — Продолжайте трудиться, а не то отведаете карцера! Стражники поклонились Сокке — он небрежно склонил в ответ голову — и прошли мимо. — Кстати, о карцере, — Сокка вдруг враз растерял свою веселость. Даже потупился виновато. — Нужно вытащить из этого самого карцера лейтенанта Джи. Зуко выронил метлу. — Что? Что?! — Тихо ты! — шикнул Сокка и заозирался. — Этот тот тип с дурацкими бакенбардами, что помогал сжечь мою деревню? — осведомилась Суюки. Сокка шикнул и на нее. — Джи, — забормотал Зуко. — Лейтенант Джи… но как… почему вы оказались здесь вместе? И почему он в карцере? Сокка отмахнулся: — Долгая история. Потом. Хватай метлу, придурок. Нельзя вызывать подозрений. А план нуждается в изменениях. Похоже, одного заложника нам уже не хватит… — Или же это должна быть рыбка покрупнее! — подхватила Суюки. Сокка наградил ее ответным, полным обожания, взглядом. — Еще мне нужно найти отца! В какой же он может быть камере… — Я покажу, — Зуко в самом деле приметил направление, в котором увели Хакоду. — Соображаешь, тупица! — Сокка хлопнул его по спине и заржал. Зуко огляделся — в коридоре, кроме них, никого уже не было. И от души треснул Сокку метлой. Доспех отозвался металлическим звоном, и Сокка снова заржал, но на душе у Зуко стало полегче.***
Покоритель придурков не ошибся. Войдя в камеру, Сокка замер от волнения на пороге, разглядывая помещение. И тут же оказался сбит с ног и прижат к полу. — Пап, это же я! — едва успел прохрипеть Сокка. Крепкие руки отца тут же схватили его, поставили на ноги, сорвали с головы шлем. Тот с громыханием покатился под ноги, а отец неверяще вгляделся ему в лицо. Затем сжал в железных объятиях. — Сокка, сынок! — Потише! — несмотря на доспех, ребра готовы были затрещать. — Я под прикрытием! И до чего же я рад тебя видеть! — Сокка попытался так же крепко обнять отца в ответ — но тот даже не шелохнулся, лишь рассмеялся и взъерошил соккины волосы. — С чего вдруг тебе вздумалось нападать на стражника? — Я же не знал, что это ты! Откуда ты взялся? — Потом, потом! Времени мало! Папа, нужно срочно придумать, как отсюда сбежать. — Конечно. Я поэтому и попытался тебя оглушить! То есть не тебя, стражника! — План с заложником? Читаешь мысли, пап! — Мы можем это разыграть! — отец соображал, как всегда, быстро. — Но со мной еще один человек. Сокка вздохнул. И это отец упрекал Катару в излишней доверчивости? Посмотрел бы он на себя — готов спасать сына своего заклятого врага! — Ты про принца Тупицу? Ну, Зуко? — насладившись недоуменным ответным взглядом, Сокка продолжил: — Я не против, прихватим покорителя придурков с собой. С ним я уже побеседовал. А еще есть Суюки… — Кто? — Одна девушка… Отец посмотрел пристально. Еще пристальнее. — Папа, потом! — взмолился Сокка. — Я все расскажу, когда у нас будет время. Отец кивнул, хоть и видно было, насколько ему хочется вытрясти из Сокки все новости прямо сейчас. — Итого четверо вместе с нами. — Еще Бакенбарды! — Кто?! — Лейтенант Джи! Он плавал с Зуко на корабле, на котором, помнишь, они явились захватывать Южный полюс… — Так… — А потом он и его матросы оказались на Северном полюсе во время осады, и круто попали под раздачу, когда в Аанга вселился дух Океана, и потопил весь флот страны Огня… — Вот как. — И потом они скрывались, представляешь, в своей собственной стране, и помогли Зуко, когда он бежал от своей чокнутой сестрицы, а потом угнали из столицы крутой корабль и стали повстанцами, которые хотят свергнуть Озая и вернуть справедливость, и… — Стоп, стоп! — отец замахал руками. — Расскажешь после. Сейчас мне нужно знать лишь одно — нам больше никого не надо спасать из этой тюрьмы? — Вроде бы нет. Отец вздохнул. — Ладно. Разберемся. Сокка расплылся в улыбке и подавил желание потереться лбом о плечо отца, как в далеком детстве. Как здорово было услышать это — «мы разберемся». Лучшие слова на свете. — Я бы оставил план с заложником, — продолжал тем временем отец. — Но заложник нам понадобится очень ценный. А еще — большой шум, чтобы отвлечь внимание…