Альтруизм комедией стал ныне?

— Отчего же такая милая леди, как вы, подрабатываете игрой на скрипке на званых ужинах? Вы ведь знаете, если бы не наши не очень давние взаимоотношения, вряд ли бы я согласился на это, — доктор оглядывал странный образ девушки. Сильно изношенное и выцветшее платье тучно свисало с ее тела, а волосы были неестественно коротки для времени, в котором не были популярны короткие стрижки у дам. — Все же, Англия в самом своем расцвете, и благосостояние жителей нашего великого государство должно расти вверх! Так не могли бы вы мне поведать о причине ваших невзгод, заставивших вас обратиться ко мне?       Девушка, намекая на неудобство вопроса, раздраженно вздохнула и закатила глаза, уводя непослушную прядь волос за ухо. — О, доктор, вы, несомненно, правы, но дело в том, что по личным причинам моя семья испытывает некоторые материальные трудности, а я лишь, как хорошая дочь, пытаюсь помочь с ними разобраться… — Это очень похвально. Надеюсь, вы и ваша семья вскоре избавитесь от трудностей… — тут, заметив появление другого молодого человека, доктор Джекил спохватывается, — Ох! Хочу представить вам моего дорогого друга — мистер Эдвард Хайд.       Джекил указывает на среднего роста господина, одетого не слишком модно. Хайд производил впечатление человека пренеприятного: его черные, как сажа, волосы были неопрятны и доходили ему до плеч, а на лице, что вроде не выражало никаких отрицательных эмоций, отпечаталась гримаса лицемерия. Лишь одна зловещая аура, что окружала его сущность, легко могла смутить любого нормального человека, хотя если бы не эти столь заметные нюансы, можно было бы сказать, что мистер Хайд даже совсем чуть-чуть привлекателен внешне. Но только если чуть-чуть. — Оу… — девушка увела взгляд в пол, — Вынуждена вам сообщить, что мы уже знакомы, если можно так сказать…       На лице доктора взыгрывает удивление. — Неужели? Это правда, Эдвард? — с неподдельным интересом спросил Джекил. — Да, мы с этой милой леди встретились в одном заведении и провели чудесную светскую беседу, — мистер Хайд улыбнулся, но улыбка эта больше походила на оскал.       Не смотря на внутреннее негодование, что очень даже проявилось внешне, девушка, втянув через зубы воздух, согласилась. — Да-да, так все и было. Однако, к большому сожалению, мне тогда так и не представилось возможности озвучить своего имени мистеру Хайду, так что, думаю, что самое время это сделать. Будем знакомы — Наталья Макарова, — с этими словами она сделала легкий реверанс. — Наталья… — в сторону повторил Эдвард, — Позвольте задать вопрос, вы не из здешних мест? Имя ведь не английское, не так ли? — Вы правы, имя не английское, но уж выросла я в Лондоне. Родилась я в Российской империи, но по стечению обстоятельств вынуждена моя семья была переехать в Англию. Мне тогда не было и пяти лет…       Мимолетом взглянув на настенные часы, Натали вдруг словно опомнилась и нервно сказала: — Ну-у…час уже поздний за окном, да и мне пора идти, — она обратилась к доктору Джекилу, — Значит, встретимся через месяц, господин Джекил? — Конечно. Если что, обо всех возможных изменениях пошлю вам письмо. Доброй ночи, мисс Макарова. — Доброй ночи, господин Джекил, — быстро протараторила девушка и также быстро покинула особняк доктора. — Я тоже уже пойду. Всего доброго, — произнес Хайд, как только дворецкий закрыл за дамой дверь. — Уже? Не хотите ли остаться на чашку чая, Эдвард? — любезно предложил его наставник. — Откажусь от вашего предложения; все, что мне было необходимо сделать, я сделал, да и как подметила мисс… Макарова час уж поздний. Так что, не вижу более смысла оставаться у вас в гостях, не поймите неправильно. До свидания, — сказал парень, направляясь к выходу, — До свидания, Пул, — попрощался с дворецким мистер Хайд. — Доброй ночи, господин Хайд.

* * *

      Лишь закрылась дверь за его спиной, как тут же великодушная улыбка, наигранная с актерским мастерством, сползла с лица Эдварда Хайда. «Ох уж эта слащавая изысканность… Но ничего не поделать! Этот старик приютил меня, и теперь приходится играть благородного господа…» — размышлял Хайд, неспешно шагая к Кавендиш-стрит. Внезапно окликнувший его голос заставил Эдварда напрячься. — Мистер Хайд!