Поцелованная смертью

      Каждый волшебник знает сказку о Трёх братьях и Дарах Смерти, но мало кто верит в ее правдивость.       Смерть существует? Смерть в человекоподобном воплощении, а не как феномен? Конечно же, нет!       Так сказал бы вам любой маг.       Вот только неверующие ничего не понимают, пряча глаза за шорами и наслаждаясь своим узким мышлением. Тёмные маги никогда не отличались узким мышлением, пробуя на зуб и вкус каждую интересную деталь, докапываясь до последней крупинки правды и засовывая свои носы в те места, в которых лучше никогда не бывать.       Спасибо Нотту-старшему, что его собирательство древнего барахла принесло пользу непутёвому сынишке. Спасибо за латинский фолиант проливший свет на тьму.       Смерть существует. Смерть осязаема. Ее можно потрогать. Ее можно увидеть и услышать. Можно договориться? Только посредством сделки. Цена сделки? Неописуемо высокая.       Казалось бы, зачем Теодору бросаться под каток ради какой-то девчонки? Кто она ему? Навязанная спутница жизни? Чудаковатая когтевранка, что никогда бы не привлекла его внимание? Почему он должен ей помогать?       Синдром спасателя. Находить смысл своей жизни в чужой жизни. Глупо, не правда ли? Как есть. Другого не дано. Он готов поставить на кон всё, что имеет. Готов обнищать, принести в жертву всех домашних эльфов мира, только бы его драгоценная Полумночка жила.       Он не может позволить ей умереть. Он ещё не успел добиться ее расположения. Он не доказал, что достоин ее, что идеальная партия. Он так и не коснулся ее губ, не попробовал на вкус ее слёзы счастья, не увидел ее утреннюю улыбку в постели. Он не познал её.       О последствиях будем думать потом. Главное — результат, а не мелочи в процессе. Отец всегда шел по головам, сметая все, как ураган, перед собой. Вижу цель и не вижу преград.       Так и Теодор собирал свой дух по осколочкам, готовясь к безумному решению, к самой опасной и значимой сделке в своей жизни. Сделке со Смертью.       Только как позвать эту самую Смерть? Послать ей сову с письмом?       «Дорогая Смерть, прости, что отвлекаю от твоих смертельно важных дел, но не найдешь ли ты окно в своем расписании, чтобы выслушать меня?»       Было бы забавно, но нет. Смерть говорит на языке мёртвых, вымершим языком людей, которые давно канули в бесконечную темноту. Латынь.       Осталось найти Смерть. А где искать? Это так просто?       Очень просто. Ведь Смерть рядом с нами каждый день. Она была рядом с маленьким семилетним Ноттом, когда забирала душу его полосатого кота. Она дышала с ним одним воздухом, когда его дядя делал свой последний глоток кислорода. Она частый гость в магловских реанимациях, на автострадах, полях битв. Она посетит каждый дом, и посетит не один раз…       План вырисовывался очень чётко: найти умирающее создание и проводить его в последний путь, нашёптывая на ухо латинские слова, лестную усладу для слуха Смерти, лишь бы только та пришла на зов и обратила внимание на юношу с шоколадными кучерями.       Найти испускающего дух было проще простого. В эти дни люди умирали, как мухи. Прилюдные казни, стычки непокорных с пожирателями, рейды на лавки и просто беззаконие. В Лондоне сейчас маги умирали каждый день. Особенно, маглорожденные волшебники.       Теодору не составило труда выбрать жертву.       Полумна была помещена домашними эльфами в колдовской сон, сохраняющий в ней последние крохи жизни. Тео же отправился на очередное заседание суда, где Владыка Магии, он же Темный Лорд, примерял на себя ещё один титул — Верховного Судьи. Каждое подобное мероприятие заканчивалось казнью подсудимого. Редкий счастливчик мог избежать извращенного правосудия Волан-де-Морта. Нотт бесконечно надеялся, что сегодня всё обойдется без счастливчиков, а бедолагу как можно быстрее приговорят к зелёному лучу в сердце.       Слова Повелителя летели мимо ушей. Что-то о предателе крови, что спутался с маглой и отравил чистоту магии ее шлюшьей грязью. Темный Лорд распинался и растягивал процесс, наслаждаясь страхом подсудимого, заставляя его молить о пощаде и валяться в его ногах.       Теодор отбивал по деревянному подлокотнику раздраженный ритм пальцев. Он искусал себе всю щёку изнутри, молясь Мерлину и Моргане, лишь бы бедолага скорее откинулся. Каждая минута промедления могла быть последней для Луны. Что если колдовской сон что-то нарушит? А если что-то случится с эльфом и чары спадут? Переживания выступали холодным потом на его лбу, скатываясь солёными каплями по коже и теряясь в соболиных бровях.       Наконец-то безносому кошмару грязнокровок наскучило тянуть соплохвоста за щупальца, и он перешёл к последнему акту этого представления. Темный Лорд поднялся с места и подошёл вплотную к осуждённому. Он любил смотреть жертве в глаза, видя, как последний огонек потухнет в тех, оставляя пустую оболочку тела.       Теодор напрягся всем телом, вжимаясь грудью в ограждение перед трибуной подсудимого. Как же удачно он успел занять место в первом ряду в последний момент. Кто бы мог подумать, что юноша будет так отчаянно желать чьей-то смерти и так пристально следить за процессом, дабы ничего не упустить.       — Авада Кедавра! — взревел Тёмный Лорд, упирая кончик Бузинной палочки в грудь мужчины.       — Volo facere a paciscor, — одними губами прошептал Теодор одновременно с убивающим проклятием Волан-де-Морта.       Мужчина обмяк на стуле, а Темный Лорд развернулся к зрительской ложе лицом, вскидывая руки вверх и наслаждаясь удовлетворёнными криками своры пожирателей, что больше сейчас походили на голодных до крови псов.       Тео захлопал ресницами, ничего не происходило. А что должно произойти? А он и понятия не имел.       — Volo facere a paciscor, volo facere a paciscor, volo facere a paciscor, — он бубнил себе под нос, как заведённый, злясь на весь мир, который словно сейчас смеялся над ним.       Так распереживался, что на лбу выступила пульсирующая венка, завитки волос липли к потной коже. Становилось очень жарко, одежда начинала душить его, сжимать грудную клетку. В глазах потемнело. Теодор Нотт без чувств полетел вниз со стула.       Темнота. Лёгкость. Неосязаемость. Он хотел испугаться, он должен был испугаться, но страха не было. Будто никогда не существовало. Голова была ясной и чистой, как никогда. Теодор попытался разогнать тьму, захотел разомкнуть веки, но не ощутил их.       — Сделка? — в голове отбился совершенно незнакомый шёпот. Спокойный и глубокий. Бархатный и умиротворяющий.       — Зачем мне сделки с тобой, Теодор Нотт? — шёпот стал громче, словно собеседник говорил прямо возле его уха.       «Мне нужна сделка с тобой. Я нуждаюсь в твоей милости», — взмолился в мыслях Тео.       — Занятно, такой храбрый человечек, — усмехнулась Тьма. — По своей воле пришел на встречу к Смерти. Ты же знаешь, что наше свидание запланировано не на сегодня? Знаешь, что именно я решаю, когда нам увидеться?       «У меня нет выхода. Я должен ее спасти. Я должен сделать всё, что в моих силах. Я ей обещал»       — Но это не в твоих силах, мальчишка, — рассмеялась Смерть.       «В моих силах заключить с тобой сделку»       — Ее жизнь взамен на что, Теодор? Что ты можешь мне дать?       «Все, что попросишь»       — А если попрошу твою жизнь, отдашь?       Тео замялся, он медлил с ответом. Отдать свою жизнь будет значить — никогда больше не не увидеть, не коснуться, не отругать за беспечность. Он хотел её жизни для себя. Эгоистично? Да. Тео — законченный эгоист, он спасал ее только из-за себя, спасал только потому, что этого хотел он сам. А если нет другого выхода? Если жизнь за жизнь? Он лихорадочно думал, перебирая варианты ответа. Только правильный так и не мог найти.       — Сложный вопрос, правда? — хихикнула Смерть. — Но я не буду тебя мучить. Тебе повезло, моё настроение сегодня располагает к благосклонности.       «Ох, спасибо, Мерлин, она будет жить!»       — Не спеши, ты не услышал условия, — обиженный голос привёл Тео в чувство. — Я не заберу всю твою жизнь. Я заберу часть твоих лет.       «Которую часть?»       — Это самая интересная часть, — громко засмеялась Смерть. — Ты не узнаешь, сколько времени я заберу. Ты можешь умереть завтра, можешь через год, десятилетия. Или же я сокращу твой жизненный путь всего на день?       «Это действительно поможет ей?»       — Не сомневайся во мне, юноша, — строгие нотки возмущённо закололи своими шпильками. — Так что? Жизнь стоит дорого, готов ли ты заплатить такую цену?       «Готов».

***

      Где-то на другом конце города, в цветущем поместье семейства Нотт, зацвела ещё одна роза, очнувшись от глубокого колдовского сна.       — Теодор? — слабенький голосок позвал слизеринца.       Девушка была уверена, что ее разбудило касание его губ, что запечатлели пылкий поцелуй на ее покрытом испариной лбу. Полумна открыла глаза. Комната пустовала. Теодора в ней не было.       Полумна сладенько потянулась на хлопковых простынях и обнаружила, что движения вовсе не причиняют ей боли. Откинув толстое одеяло, девушка задрала рубаху, обнажая гладкую кожу живота. Пальчики пробежались по месту, где совсем недавно зияла воспаленная рана — ее след простыл, будто там ничего никогда и не было. Не осталось даже шрама, который мог бы послужить напоминанием о той злосчастной встречи с Фенриром.       «Небось сон?»       Взгляд скользнул по постельному белью, на простыни. Прямиком под поясницей белокурой Луны выступали подсохшие, тёмно-красные разводы. Кровь. Ее кровь, что никак не хотела останавливаться и покидала тело через раскрывшуюся рану.       «Не сон, все это было!» — ужаснулась девушка и прижала пальчики ко рту. Глазки округлились и застреляли взглядом по комнате.       Открытое настежь окно, воздух привычно колыхал сатиновую занавеску. Тумба заполнена множеством пустых пузырьков из-под зелий. У кровати гора бинтов и пелёнок с такой же засохшей кровью, как и на простынке под Полумной. Осколки памяти понемногу склеивались в одну целую картину. Воспоминания заставляли морщиться девушку, переживать снова ту боль, что уже минула. Пугало осознание, что смерть, о которой порой так мечтала Полумна, была близко. Ещё больше настораживали мысли о том, что ее спасителем, вероятней всего, был Теодор Нотт. Луне в раз стало стыдно за все слова и колкости, которые она бросала в его лицо, ещё больше ей было совестно за ее попытки причинить себе вред, за мольбу оставить ее умирать, ведь так предрешено. Он не выбрал лёгкого пути, он не пустил ситуацию на самотёк и не бросил её. Зачем? Зачем ему это?       С каждой секундой вопросы росли в геометрической прогрессии. И наконец возник самый главный вопрос. Как? Как ему это удалось?       Полумне в конец надоело себя изводить думами, что не имели конца и края. Девушка поднялась с постели и принялась разминать конечности. Она не чувствовала тяжести и негативных последствий после ранения. Более того, как обнаружилось позднее, приобретенные ранее шрамы тоже испарились. Не было следов от пыток, не было даже забавного шрамика в виде звёздочки под коленкой, который ей подарил острый камень, на кой она имела неосторожность упасть в свои пять лет.       Ночная сорочка неприятно липла к грязному телу, пережившему жар и агонию. Платяной шкаф очень кстати порадовал когтевранку свежими платьями. Особенно ей приглянулся коралловый сарафан на тонких бретелях. Просторные, летящие одежды сейчас были в приоритете, дарили чувство некой свободы Луне и помогали почувствовать себя комфортней после такого, выбивающего почву из-под ног, события.       Лавгуд схватила сарафанчик и пошлёпала в ванную комнату, сверкая босыми пятками.       Горячая струя воды будто вдохнула в нее вторую жизнь. Существует поверье, что каждая уважающая себя девушка должна любить вариться в кипятке. Вот Полумна из таких — жмурилась в экстазе под архигорячим душем, наслаждаясь тем, как грязь и засохшая кровь исчезают в маленьком окошке слива под ее ногами. Пушистое белоснежное полотенце приняло ее тело, как родную дочь в объятия матери — длинные ворсинки приятно щекотали кожу. Да и вообще, каждая мелочь приобретала для Полумны глубокий и важный смысл, видимо, так на нее повлияло избавление от смерти. Сегодня девушка находила приятным каждый предмет вокруг неё, каждый звук, запах и касание.       Вполне вероятно, что сама Смерть посчитала нужным не только подарить вторую жизнь Луне, а и само желание жить.       Закончив с банными процедурами и облачившись в чистую одежду, блондиночка вновь посеменила пружинистой походкой в свою спальню.       — Мисс очнулась! — крючковатый нос Фроса уткнулся в бедро Полумны, а тоненькие ручки обвили ноги девушки. — Фрос так рад! Вы в порядке, мисс?       — Всё хорошо, вашими усилиями я здорова, — Луна вложила всю возможную нежность в звучание этих слов и опустила ладошку на макушку домового эльфа. — Фрос, а где господин Нотт? Он разве не хочет меня навестить?       Существо в раз натянуло серьёзное выражение лица, в огромных глазах встали слёзы. Тело Полумны заметно напряглось, ожидая худшего.       — Фрос?       Хлопок эльфийской аппарации заставил вздрогнуть и домового, и Полумну. Ушастая Шуф наведалась сменить постельное бельё.       — Не обращайте внимания, мисс, на Фроса, — пролепетала эльфка. — Он всегда так реагирует, когда кто-то из хозяев берется за бутылку.       — За бутылку?       — Хозяин в библиотеке — топит себя в медовухе, — виновато улыбнулась Полумне Шуф и принялась стягивать грязное белье с кровати. — Лучше его сейчас не беспокоить. Господин вернулся в скверном настроении.       Только девушка уже не слушала, она скинула с себя цепкие пальчики всхлипывающего Фроса и исчезла за дверью.