Сумма двух неизвестных равна...

Узнав про свою беременность, Падме ничуть не обрадовалась. Во-первых, не первая это неприятность в её жизни, отнюдь. Во-вторых, она аристократка, так что знала что по чём продаётся и покупается, а Энакин был рождён ОТ рабыни и БЫЛ сам рабом. Для таких как Падме — муж так себе, а как политику — нож острый, даже то, что джедаем сейчас был — ситуацию не спасёт. Хотел ли он ребёнка? Да он сам ещё дитя! О чём говорить. Всё в игры играет, ничуть не осознавая, что гибнут живые существа. Так что ставить в известность молодого человека про курьёзную неприятность мы не станем. И вот здесь пошли одна неприятность за другой. Вытравить плод злополучной любови не удалось ни один раз, ни второй, а когда решилась на третий — так сама едва коньки не отбросила, едва реанимировали подручными средствами. А дитятке — словно ничего и не было!!! Падме начала паниковать. Едва будет заметно, что она, незамужняя, с животиком по Сенату бегает, быть беде и все же планы насмарку пойдут!!! Набуанки не сдаются в трудной ситуации. Если тошно, я нарочно… Короче, бросилась девушка в омут с головой… Не тот омут, который мог подумать читатель. В омут безрассудности. Она решилась за огромные деньги акушерским путём избавится от плода мезальянса и вроде и нашла где сиё совершить и денег не пожалела на операцию. Но облом и тут нашёл беднягу. Никто не взялся пустить под нож бледную от токсикоза и недосыпания от него Амидалу: показатели медицинские просто криком кричали, что загнётся бедолага прямо на акушерском столе. А кому после отвечать? За сенатора отвечать никому не хотелось, так что отбрыкивались кто как мог. Уже даже не бледная, а зелёная от того же токсикоза будущая мать, чей животик начал этак весело округляться, а как-никак четвёртый месяц уже на носу беременности, Падме поплелась к какой-то ведьме. То ли с Датомира, то ли ещё откуда сия дама была, но на шатающуюся набуанку посмотрела сочувствующе. Поцокала языком да приговор как есть огласила по всем правилам жанра: отбрехаться от тяжкой ноши не сумеет сенатор, родить придётся — судьба у неё такая. Да и надо же думать, с кем спала-то! Жить хочешь — родишь, родная, даже на смертном одре родишь, у Избранных все семя сильное, выживут. А ты? А ты лишь балласт для них, так что думай. Про оговорку ведьмы «выживут» Падме забыла сразу, как только покинула её каморку. Все проклятья, которые только пришли на язык, сложила Падме в адрес своей неуёмной жажды нового. Обжаждалась уже, хватит с неё! И скрипя зубами, пришлось ей смириться с неизбежным. Рожать? Это одно. А вот выносить… Да продолжавшийся токсикоз, а это с малыми перерывами четыре-то месяца, её сам в гроб загонит! Едва она решила жизнь окончательно свою не губить и оставить попытки ликвидировать упрямого отпрыска Скайуокера, как жизнь и здоровье вернулись к ней в утроенном варианте. Амидала подумала-подумала, да и рукой махнула, ощутив, что жить можно и беременной. Да и у неё работа ещё есть. И что за глупость думать, что она с животом на носу будет метаться по галактике и искать себе приключений на задницу? Ещё чего! Любовничек есть, пусть сам их и ищет, а она от его щенячьей привязанности уже и подустала. Благо дело, что военные действия разворачивались с утроенной энергией. Наступал переломный момент в войне, которую никак иначе, чем клонической и не называли. Выкравший момент и вернувшийся с передовой Скайуокер был неприятно поражён тем, что та, которую он боготворил и перед которой преклонялся, как-то резко и категорично показала на дверь при их встрече. Парень от столь резкой смены направления ошалел, попытался было урегулировать конфликт, причины которого и уразуметь не сумел, но куда там! Ему устроили фирменный скандал с выносом мозга, склонением самого Скайуокера по всем склонениям и ипостасям, по взвесям и буеракам, а напоследок его ангел обозвал его пащенком и рабским отродьем. Вот последнего Энакин стерпеть не смог. Взаимно хлопнула дверь, отрезая прошлое от будущего. И дороги двух бывших любовников раз и навсегда оказались разведенёны. Судьба? Корде наблюдала за перипетиями своей госпожи с долей злорадства. Но… Закладывать сенаторшу перед Палпатином даже не подумала. Женская солидарность? Как бы не так! Корде намерена была за дитятей скайуокировским приглядеть и даже принять участие в его судьбе. Так, себе во благо и другим в подспорье. А решение своей подруги на счёт незаконнорожденного щенка Падме категорично огласила — приют. Точка. Тем более парочку Падме сама курировала и была патронессой ещё нескольких. Впихнуть ребятёнка туда она сумеет. Месяцы не плелись, они просто летели! И какого ляда понадобилось королеве вызывать Падме на доклад на родную планету, когда сенатору вот-вот рожать могло приспичить? Ох, и рада бы была Амидала остаться дома. Но здесь мать, сестра, племянницы неугомонные… Узнают — Падме будет не жить от укора в глазах матери и папули. Нравы-то нравами, а она не замужем. Так что домой Амидала даже не заглянула, сославшись, что график загружен сверх меры, что её заседание Сената срочное ждёт. Хотя вот последнее — ни капли вранья. Сенат ждал, как и господа заговорщики, которые решили, что под окончание войны пора и указать господину Канцлеру на пунктик в законодательстве, что срок правления уж слишком превышен. Пора бы и честь пожилому человеку знать. На пенсию заслуженную пора! Палпатин был в курсе, что его стараются подвинуть в сторону, от чего был, понятное дело, не в восторге. И зубасто скалился, слыша доклады о готовящемся мероприятии господ и дам Сената. Кто вам сказал, что подвинуть седалище маститого политика вам удастся из такого желанного кресла? Кто там у нас голова в данном проекте? Ах, Амидала… Что ж, пугать мы умеем. Припугнём и теперь! Хочет жить, намёк поймёт. Возвращающаяся на своей яхте Падме ещё в начале пути ощутила что ей нехорошо. Тянуло поясницу, было просто неуютно, беспокойно. Когда начались схватки, она даже не сразу поняла, что с нею. Думала, что отравили, так её крутило. Пришлось срочно драпать до ближайшего к их реальному пути медцентру, плюя на все планы — их-то откорректировать можно, а вот роды корректировке не поддавались — просто стихийное бедствие какое-то! Корчась в родовых муках, даже не смотря на то, что была сделана местная анестезия, чтобы сгладить процесс схваток, Падме рыдала и в голос кляла тот день и час, когда она повстречалась с Энакином. Но всему есть начало и окончание, вот и родам пришёл конец. Правда, стало для матери неприятным сюрпризом то, что детишек-то двое оказалось! Медсканер же упорно показывал один плод — хоть ты тресни! А впрочем… Женщина, измученная родами решительно отказалась от малышей, написала отказную, не дрогнувшей рукой ставя точку в губительной для неё связи с Энакином Скайуокером. Да, отец есть у малышей… Где-то на просторах галактики. Хотите — ищите, а мне на Корусант пора. Махнув рукой на крикливые комочки плоти, ещё недавно пинавшие её изнутри в под дых, Амидала отправилась в путь, забыв почти сразу про своих отпрысков. Аристократия — это приговор. Корде же, желавшая принять участие к ребёнку уже становившегося известным джедая и намеревавшаяся из этого участия урвать кусочек благополучия для себя, даже не могла представить, что её планы рушатся прямо вот сейчас, ожидая прибытия яхты сенатора Падме Амидалы с минуту на минуту. Зеркальное блюдце «Нубиан» сверкнуло на подлёте и помощница стремительной тенью метнулась на посадочную площадку. Едва яхта уверенно опустилась на платформу, а трап начал опускаться, как раздался оглушительный взрыв, разметавший Нубиан на клочки. Корде, уже вышедшая на воздух, была взрывной волной отброшена обратно в холл, где её и обнаружила спасательная команда, вызванная охраной. Палпатин, увидевший новостные сводки, неприятно поразился результату своего проекта по припугиванию некоторых сенаторш. Не это вообще-то он планировал! Что ж, придётся жить с тем, чем придётся. Конечно, жаль Амидалу и придётся сочинять речь для её семьи, и соболезнования посердечней измысливать… Ну да рутина это, господа. Жизнь продолжается. Энакин Скайуокер как раз был в гостях на корабле Оби-Вана, пересёкшись с его группой войск из-за ошибки планирования в Генштабе Корусанта. И понятное дело упускать шанс встретиться с другом Энакин даже не подумал. Именно там, в каюте бывшего учителя, Скайуокера и настигла весть о скоропостижной смерти его любовницы, Падме Наберрие. Кто бы чтобы не говорил, но Энакин не был монстром уж настолько, чтобы вовсе не отреагировать на эту новость. Даже Оби-Ван, некоторый сухарь в проявлении чувств, загрустил рядом с мрачным Скайуокером. Ярость свою Энакин после отточит на попавшем под раздачу Дуку, с которым пересечётся при атаке на Корусант. Именно тогда помощница, уже бывшая, сенатора Амидалы, Корде, погибнет при налёте на Сенат. Оборвутся последние нити тех, кто знал, кем были двое малышей, родившиеся в медцентре, неподалёку от Корусанта.