Сумма двух неизвестных равна...

Палпатин недоумевал. Правда, захват своей особы он планировал, но то он! А здесь что, простите, произошло? Едва ведь цел оказался! Увидеть на пороге своего кабинета блистательного во всех смыслах графа Дуку, главу сепаратистов — это даже не шок, это глубже! Лицезреть убитых подлым образом стражей, на обучение которых уйму времени затрачено, и Сидиус под личиной Палпатина едва с катушек не поехал. Сохранить лицо и высокомерно задрать подбородок. — Граф Дуку! Не сказать — выплюнуть. Претензии росли по возрастающей. Глумливая усмешка, жест с ленцой и двери в кабинет Канцлера с щелчком закрываются. — Так где тут у вас потайная дверца, Канцлер Палпатин? — улыбка превосходства и по щелчку пальцев камеры слежения превращаются в хлам. Каков наглец! Палпатин кипит праведным гневом, граф куражится ещё не готов — тут не его территория, опасно. Но и тому и другому есть чего опасаться, так что пленённый Канцлер грозит карами и угрозами, но шагает под мерное гудение клинка за своей спиной. И кому какое дело, что сам владеть таким умеет? Так где его-то сейбер? Правильно, в укромном месте, а не на поясе и не в потайном кармашке рабочей робы. Уже на корабле произошла смена обстановки и появились новые лица, да сплошь неприятные. Ну, нет, одно-то точно рад видеть Палпатин, вот второй джедай тут явно лишний. Канцлер сидит и ёрзает на неудобном кресле, скованный кандалами. И в битву-то не вступить! Вот бы уравнять шансы Дуку и посмотреть на потенциал Скайуокера. Опыт против молодости и напористости. Мало рассказов, мало Палпатину тайных съемок с мест боёв… Самому оценить, лично лицезреть! Так вот, лицезрей, планировал? Получи. И вроде все разыграно, как и желалось Канцлеру, вон начал заводиться более молодой, Кеноби — непрошибаем, впрочем, очевидно и ожидаемо. Азарт? Энакин, ты головой где-то приложился? В бою с Дуку — азарт? Ай же ты!.. Обманка! Но качественная обманка, какая работа, а? Вроде только что Дуку лениво так работал против двоих, отпихивая Скайуокера в сторонку, помня намёки от Сидиуса, что перспективен паренёк к Тьме, все признаки, если знаешь, что воспитывать. Только кто сказал, что мальчишку для Сидиуса Дуку оставляет? С чего бы это? И уже в следующий момент комбинация мгновенно складывается не в пользу графа. Минута осознания, но упущен момент реагирования на изменившуюся ситуацию — и итогом здесь вероятный проигрыш. Дуку не даром прикормлен, он опасный и опытный боец, как и политик не из последних. Что языком чесать, что руками махать — одинаково. Палпатин внимательно наблюдает, но под ногами вновь мешается Кеноби. И Палпатин не выдерживает соблазна, обрушив под шумок конструкцию пандуса на оглушённого падением Оби-Вана. Быстрый взгляд в сторону обернувшегося Скайуокера, поражённого этаким умением работать на несколько направлений от графа и здоровая опаска, что вот сейчас и начнётся самое главное противостояние: либо граф, либо Энакин. Палпатину осталось лишь малость поработать с наручниками, но это отвлечение, а отвлекаться ему не хотелось: бой Дуку со Скайуокером достиг своего апогея. И возраст всё же сказался не в лучшую для графа сторону. Энакин брал силой, гибкостью, выносливостью и напором. Ему ещё далеко до мастерства своего бывшего мастера, но он сможет это восполнить под руководством упорного учителя. Таковым себя считал Сидиус. Уже, заочно. Дуку сломлен, он безрукий калека, упавший на колени перед своим измотанным противником. Скайоукер высится над ним, словно незыблемая скала, скрестив клинки двух лазерных мечей наподобие ножниц. Чик — и упадёт голова вымотанного графа на пол. — Убей его! — требует Канцлер, едва не капая слюной. Энакин смотрит, лишь смотрит в глаза человека, которым восхищался Кеноби. Не преклонялся, нет, для этого Оби-Ван себя уважает, но восхищался. Дуку в сторону ярившегося политика, так и оставшегося прикованным к креслу, даже не покосился, прекрасно знает, что его жизнь не в словах, а вот в этих усталых руках молодого парня. — Последуй его совету, — ехидно улыбается поверженный граф, — и не узнаешь о планах Дарта Сидиуса. И то внимание, с каким в него начал вглядываться парень не остаётся незамеченным. И Дуку начинает процесс обольщения, коим славны ситхи: — Ты в его планах занимаешь не последнюю роль. Я расскажу… Дай мне шанс. Сидиус вылупился на этого урода морального, словно взглядом прожечь желая. Зря так долго тянул с устранением этого напыщенного урода, ой, зря! Спас его величество случай. Как всегда. Застонал валявшийся в углу пока ещё беспамятный Кеноби, Энакин закономерно вздрогнул, вырываясь из-под воздействия увещевающего голоса Дуку, закономерно дрогнули руки, когда парень чуть обернулся в направлении Оби-Вана… Итог — обезглавленная тушка графа валится под ноги опешившему от своих действий Скайуокеру. Палпатин в поражении сгорбился. Такой шанс привязать к себе парня побольше упущен! Но где наша не пропадала? Идём дальше! Сенатор сияющей жемчужины, планеты Альдераан, краснел, бледнел и зеленел, едва увидя помятого, но вполне живого и устало улыбавшегося прессе Канцлера всея Республики. План сорвался. Органа смылся подальше от греха, заказав себе не появляться в поле зрения Канцлера ещё какое-то время. Шиш тебе с маслом! Официальное приглашение на званый ужин в апартаментах Канцлера — это вам не просто приглашение голословное. Или ты откажешься — и сразу под карандашик попадаешь СБ Республики, которая в окончании войны во всех противников ищет, или ты пересиливаешь свои дрожащие ноги и желание опорожнить при всё честном люде кишечник и делаешь вид, что ты ни при чём, улыбаешься и даже находишь смелость дерзить. Вот и Мотма рядом с муженьком ни жива ни мертва стоит, резиновую улыбку на губы навесила, а в глазах паника. У-уу, дура!!! — Прекрасный вечер, не находите? — произносит кто-то рядом приятным голосом. — Эм… Да, весьма приятный, — промямлил альдераанец, глаз не сводя с приближающегося Канцлера. И только улучив мгновение, скашивает взгляд на собеседника, едва не откусывая край бокала, звякнувшего о зубы. Герой непризнанного подвига смотрит на Бейла с выражением близким к интересу энтомолога к интересному насекомому. Вроде и вредная букашка, да в хозяйстве полезна. Изучающий взгляд синих глаз продрал ознобом до печёнки. На губах джедая проявляется улыбка садиста и он добавляет: — Особенно в свете того, что покушение закончилось фиаско. Да, сенатор Органа? — и взгляд поверх бокала — требовательный, пристальный. Блеять пришлось с рвением, что он порицает такую политику, что это недостойно и т.д и т.п… и вообще. Шёл бы дальше, милый герой, публику развлекал бы Силой вашей! Герой-то ушёл, зато Канцлер явился… Будь оно всё неладно! Энакин нашёл тихий уголок, где и пристроился, чтобы понаблюдать за светским обществом гадючьей породы. И это — цвет Республики? Передавить бы гадов, да кто ему даст? Слава Силе, Оби-Ван нашёл в себе смелость и время, чтобы маму освободить и перевезти куда-то подальше от Татуина, куда — не сказал, просто попросил не беспокоится: с нею всё в порядке. Мама писала, редко, но писала, даже пару раз связывалась с сыном. Короче, Оби-Вану Энакин был кое-чем обязан помимо обучения. Будь рядышком ещё и Падме, вообще бы было прекрасно, но… Она тогда ясно дала понять, что именно она видела в парне с падаванской косичкой: только симпатичную рожицу и неплохой комплект физических данных. И всё. Человека она в нём просто не желала замечать. Энакин залпом допил высокоградусный напиток, с натугой выдохнув, когда алкоголь ударил в желудок армированным кулаком. Аж слёзы вышибло. — Не пей, Энакин, козлёночком станешь! — ехидно пропел знакомый голос рядышком — и из-за спины. — Зову его зову, а он как в воду опущенный! — А ты меня звал разве? — Так ты закрылся на всех уровнях, — мимоходом указал на установленные ментальные щиты друга Оби-Ван, смакуя изысканный букет вина с Серено. Ну любил он это вино, что, не пить что ли? Ну был у Серено граф, другой станет — свято место пусто не будет. Родственники подсуетятся. Аристократия, блин. Вот надо ввести в Ордене правило, чтобы в него лишь из бедняков и средней руки в юнлинги набирали — меньше мутить воду будут! — Ты сам уже пьян, — выдернув из рук ухмыляющегося Оби-Вана бокал, Скайуокер ловко подхватил друга под локоть. — Забавно, не находишь, если мы подскажем Канцлеру, что в этом кругу лиц есть лица, которые явно желают виновнику торжества шею сломать вот сейчас? Энакин только глаза закатил и глянул в сторону мило беседовавшего с сенатором Органа Палпатина. Цепкие глаза Канцлера из поля зрения вряд ли что упускали, быстрые взгляды по сторонам мало кто мог уследить — Энакин был научен этой игре. Хмыкнул. — Поверь, Палпатин и сам не промах, они здесь все у него под колпаком — и прекрасно знают про это! — Бедняжки! — Оби-Ван, ты совершенно насвинячился! Набуанец пригубил бокал, провожая подтянутые фигуры двоих джедаев тоскливым взором. Вот и верь, что джедай ситху — не друг и товарищ! Ах, как много отдал бы Палпатин, чтобы его противником выступили вот те же самые Кеноби с Скайуокером. И разговор бы вполне реальный вышел, не переливание из пустого в порожнее и обратно. В чём те же джедаи качественнее, так в том, что в своей приязни, как и в неприязни, они прямы как палка. Но с оговоркой: палка всегда о двух концах, так что у каждого джедая свой шмат таких заморочек есть, что тому же Органе только икать придётся, если чем-то досадит вот тому же Скайуокеру. А что — идея! Надо будет почаще приглашать в светский круг милейшего джедая. А что? Гривуса вновь полным инвалидом без права пенсии сделали, Дуку почивает в Силе — или куда его там уволокло, ну а сам Сидиус сидит в кругу закадычных врагов и знает, что именно они ему мысленно желают — и при чём, внимание! — от самого чистого сердца! СДОХНИ, ГАД!!! Ага, ждите-с, бегу и падаю, пятки на бегу отбивая! Палпатин не видел, что от его усмешки самые отпетые его противники едва в обморок не брякнулись. Впрочем, ему были по ситхски их ну ничуточки не жаль! Что посеешь — то и жри, а в чужой огород лезть не имей права — по рукам надают. Ну, или без рук оставят: кому что по душе. Палпатину, например, нравилось мариновать в собственном яде вот этих подопытных кроликов.