Мои ужасные друзья

Геральт дулся. Это было, как Регис узнал от Лютика, основное состояние ведьмака. Общее изменение отношения было неприятным, но теперь даже обоснованным. Страх. Регису было грустно это осознавать, но ситуация была неизбежна. Рано или поздно он бы себя выдал. Предал то хрупкое доверие, что установилось в их небольшом отряде. Регис перебрался на крышу «Плотвы» — низко растущие ветки деревьев ему не особо мешали, а ветерок был даже приятен. Приятнее тягостного молчания в салоне или вечерами у костра. Даже Кагыру повезло больше — Мильва относилась к компании не нильфгаардца с жалостью и в общем с ней смирилась. Сам -же парень оказывался поблизости от Региса чаще других и, несмотря на вздрагивания и горько-тухлый запах страха, помогал в вещах, требующих командной работы. Самым обидным было ловить своих спутников на том, что они с утра ощупывали свои шеи на предмет укусов. О комарах бы так беспокоились… Их путь лежал на восток, и Регис знал, что скоро должны начаться топи Ийсгита. Нужно было побеспокоиться об отпугивании комаров и профилактике болотной лихорадки. Ему понадобится очень много ингредиентов. Геральт, к счастью, решил устроить стоянку на сутки и посетить парочку деревенек пешком в сопровождении Лютика. Мильва осталась за старшую. Ведьмаку не нравилась мысль оставлять с “Плотвой” двух наиболее ненадёжных членов группы. Но возможность остаться без хлеба и топлива радовала его гораздо меньше. Лютик же вызывал в окружающих намного больше доверия и был, пожалуй, наименее неприхотливым в отношении комфорта в их небольшом отряде, потому Регис вручил ему список лекарств и ингредиентов, сопроводив их потёртым кошельком с большей частью своих сбережений. Сам же вампир поспешил углубиться в лес, чтобы пополнить запасы и не нервировать людей. Да и, по его скромному мнению, конкретно Мильве с Кагыром очень не помешало бы побыть наедине. Регис чуял зачатки взаимного интереса и очень надеялся, что без лишних глаз и ушей этой парочке будет легче наладить контакт. Хотя бы дружеский. Погода была замечательная. Под покровом прозрачной, чуть тронутой осенним золотом листвы солнечный свет не был так безжалостен к чувствительной коже. Регис бродил меж тонких, не толще человечьего бедра, стволов, наслаждаясь звоном кобылок в траве и пересвистываньем птиц. Следовал запахам нужных трав и грибов, складывая добычу в недавно раздобытый вещмешок. Ближе к вечеру, потянувшись обратно к лагерю, Регис столкнулся с Кагыром. Не нильфгаардец сверлил взглядом покрытый золотистыми млечниками пень так, словно пытался уличить его в чём-то нехорошем. Армейский нож в его руке напряжённо подрагивал. — Они съедобны, если тебя это беспокоит, — подсказал Регис. — Отлично сочетаются с обжаренной картошкой, насколько могу судить. Кагыр выронил нож. — Я понимаю, что с человеческой точки зрения мои вкусы могут выглядеть весьма специфично, — вздохнул вампир. — На меня не действуют токсины. Не в той степени, чтобы действительно убить, точнее говоря, но я знаю их вкус и запах, знаю о их воздействии на тело большинства смертных существ. Ну и, как ты, наверное, понимаешь, учитывая мои видовые особенности, отравить вас мне совершенно невыгодно. Даже воздействие псилоцибов придаёт крови неприятный привкус. — Это совершиэнно не утьэшает, — нервно хмыкнул Кагыр. — Разве? — Регис вскинул брови в шутливом изумлении. — А я надеялся, что суть моего пассажа была весьма ясна. — Вы обижьэны на наши подозрения… — Верно, — оборвал его Регис, указывая на притаившуюся под корягой кучку чёрных грибов. — Кстати, труба смерти, несмотря на свой жутковатый вид и название, считается деликатесом. Некоторое время они провели в тишине, наполненной звуками прогретого дневным солнцем леса. Иногда молчание прерывал вампир, указывая человеку, на что обратить внимание, но всё чаще случалось обратное — Кагыр начал сам задавать вопросы. — Чисто из любопытства, — мягко произнес Регис, рассматривая срезанные когтем шляпки эльфовых чаш. — Ты меня не избегаешь. Почему? Кагыр задумчиво посмотрел на то, как вампир втянул коготь, а потом перевёл взгляд на многофункциональный армейский нож в своих руках. Ветер шумел в золотой листве. За рукав Региса зацепился пожелтевший лист. — Йа заслужил смерти, — после долгого вдумчивого молчания хмуро пробормотал Кагыр. — Чушь… — Вы не понимайте! — голос виковарца потерял меланхоличное спокойствие, став громче, а его акцент усилился. — Йа делал ужасныйэ вещи и йа заслужил… — Я тоже натворил много ужасающих вещей в юности, — вздохнул вампир, сжимая ремешок сумки. — И меня даже в некотором роде убили за это. И вот что я тебе скажу, молодой человек, не зови смерть и не стремись к ней. Принять и искупить свои ошибки куда более продуктивно и требует гораздо большей смелости. Даже если вред будет казаться куда серьёзнее, чем все твои попытки его компенсировать. Смерть лишит тебя права выбирать. Только живой, как бы недолговечен он ни был, способен на поступок. — Дажэ йэсли он будет во врйэд? — Мораль — сложный и весьма непостоянный конструкт, мой дорогой, — вздохнул вампир. — И от ошибок никто не застрахован. Но, если тебя не будет, то кто совершит твои подвиги и допустит твои ошибки за тебя? Не трогай, это трихолома жабья, она ядовита, а вон тот олений гриб весьма советую! — Но оно дажэ на гриб непохожэ, — с подозрением отозвался Кагыр. — А ты знаешь, что такое гриб? Я сейчас о той части, которую мы едим. — Не думал. — То, что мы сейчас собираем — это буквально половые органы гриба. И выглядят они абсолютно по-разному. Вот, например, олений гриб похож на странное подобие коралла, а снежный гриб на кусочек льда… Кстати, если заметишь их, скажи мне, пожалуйста. — Половые органы? — Ну да, — отозвался вампир, бодро исследуя местность. — А что? — Но это же… — Не сравнивай, — Регис отломил с высохшего павшего ствола древесные губки. — С грибом вы слишком дальние родственники. А большая часть видов вообще не из тех миров, что твои предки. Последующие полтора часа прошли в наполненной шелестом падающих листьев тишине, изредка прерываемой вопросами Кагыра о съедобности очередного незнакомого гриба. — А почему собственно грибы? — поинтересовался Регис, промывая добычу в лесном ручье. — Мильва, — коротко отозвался Кагыр и через некоторое время добавил: — Йа раньше не собирал. — И хорошо, — улыбнулся вампир. — Не то в лучшем случае отделался бы галюцинациями или лёгким пищевым отравлением. В лагере их встретил мрачный Геральт с мешком картошки. Настроение Кагыра, по ощущениям, резко упало. — А вот и недостающая часть блюда! — со всем возможным оптимизмом воскликнул Регис. Геральт отшатнулся назад и чертыхнулся, не найдя за спиной меча. — Мастер Геральт, не поможете? — не унимался вампир. — Думаю, дюжины клубней будет достаточно. Кагыр, давай выберем грибы, и я покажу как их нарезать. Пока виковарец нашинковал травы и грибы, а Геральт недовольно пыхтел над картошкой, Регис нанизал свои грибы на леску. К Лютику, по всей видимости, пришла муза, а то и не одна — музыкант яростно строчил что-то в своём блокноте. Из машины доносилось тихое сопение Мильвы. Состояние девушки вызывало некоторые догадки о природе её всё учащающихся недомоганий, но Регис не спешил активно вмешиваться, боясь разрушить и без того хрупкое перемирие. — А с дождём, что? Умник, — проворчал ведьмак себе под нос, когда вампир принялся натягивать леску на установленный поверх экспедиционной корзины каркас. — Спасибо, что напомнили, мастер Геральт! Ведьмак возмущённо икнул и чертыхнулся, надрезав клубень. Вампир растянул на раме кусок брезента и закрепил его с помощью тросов. — А вот и злодейское логово… — улыбнулся Регис, критически оглядывая свою работу. — Чёй-то вы его раньше там не устроили? — сонно пробурчала Мильва с заднего сидения. — Чай больше недели на крыше кукуете. — И правъда… — рассеянно откликнулся Кагыр, усердно наблюдавший за плавающими в котелке грибами. Вечерело. Прокипячённые грибы и картофель отправились на сковородку, а пассажиры «Плотвы» сгрудились вокруг костра. Запах пищи, тихие разговоры, потрескивание костра и шипение масла создавали уютную атмосферу. — Йа… — Кагыр запнулся, сминая пальцами кожаные заплаты на локтях кителя. — Йа думаю, что хочу рассказать… Все взгляды устремились на виковарца, и он ссутулился ещё сильнее. Лютик отложил блокнот и подпёр голову руками, изображая внимание. — Я знал, что ты увиливаешь, — буркнул Геральт. — Я не… Мильва громко шикнула на них. Регис осторожно похлопал виковарца по плечу. Тот не дрогнул. — Родился йа в Виковарро, — после некоторого раздумья начал Кагыр. — Семьйа наша была весьма зажиточна и, как это у вас? Одна из самых состоятельных. — Барчонок, короче, — фыркнула Мильва. Кагыр покраснел настолько густо, что этого не могли скрыть ни его смугловатая кожа, ни робкие вечерние сумерки. — Не он один здесь, — Регис примирительно улыбнулся, слегка приподняв уголки губ. — Мастер Регис? Неужели нас тут трое? — вскинулся Лютик и картинно всплеснул руками. — Думаю, что можно и так сказать, — отозвался вампир. — Но давайте же дадим нашему другу продолжить! — У меньа было два брата и три сестры. Мы были очень дружны, и… В общем, к тому времени, когда положено ходить на свидаанийа, йа знал достаточно. — И был хорошо запуган! — рассмеялся музыкант. — Дело не в том, — словно оборвал себя Кагыр. — Йа… Йа, наверное, даже не знаю, чего бы рассказать… Мой старший брат погиб на северной войне, когда я был мальчишкой, и я поклялся матушке убивать каждого нордлинга! А теперь йа сижу у костра среди нордлингов и… И… — Пытаешься попросить их не оставлять тебя одного? — подсказал Регис. — Д-да… — очень тихо выдохнул Кагыр. — Мои родители возлагали на мьэня большие надежды. Йа не желал подводить. Не протестовал против военной академии. Старался учиться. Йа был так горд, когда отец представил меня его величеству… Так радовалсьа, когда господин Ваттье согласилсьа взять меня на службу… — Ты! — Лютик вскочил, обвиняюще ткнув пальцем в сторону Кагыра, и заметался вокруг костра, с артистизмом заламывая руки. — Мелителе, спаси! Да он ещё и шпион! — Толку-то! — с горечью выплюнул Кагыр. — Йа провалился, толком не начав. Йа не смог справиться с двенадцатилетней девочкой! Геральт метнулся вперёд, чудом не разметав костёр, и дёрнул парня вверх, за ворот формы. — Что. Ты. Блядь. С. Ней. Сделал?! — прорычал ведьмак виковарцу в лицо. — Вывьез из… города… — задушенно прохрипел Кагыр. — Дальше! — взревел Геральт. — Расскажи мне, почему моя дочь просыпалась с криками по ночам. Расскажи, почему она боялась? — Ваша… — Да! — прорычал ведьмак. — Она. Моя. Дочь. — Но она… — Кагыр запнулся и выдавил: — У ведьмаков не бывайэт детей, вы стерьильны! — Право неожиданности, — вздохнул Лютик. — Принц Дани использовал право неожиданности. — И принцесса Цинтры оказалась приёмной дочерью Ведьмака, — промурлыкал Регис. — Какая интересная история. Так с чем мы имеем дело? — С Вильгефорцъэм и с импьэратором Нильфгаарда… — прошептал Кагыр. — И с чародейками, вероятно, — прошипел ведьмак, а потом тряхнул виковарца за шкирку ещё раз. Кагыр понял. — Йа вывьез её из города, — выдохнул виковарец. — Мой отрьад был разбит. Йа бойался. Мы укрыльись у рекьи в парье киломьетров от города. Йа… Йа хотел умыть йейо… Утьэшить… Она… Она напомньила мньэ младшьих сестьор… Йа хотел… Только напугал большьэ… — Дальше! — Она убьэжала от мьэня, — простонал Кагыр, закрывая лицо руками. — Убьэжала, пока я спал. — И? — требовательно рыкнул Геральт. — Йа незнайу! — воскликнул Кагыр, поднимая влажные глаза. — Ньэзнаю! Йа искал её ньэделю, но не смог нъайти. Дождь смыл следы. Слишком много светлых дьэвочек… Я дал отчёт. Напьисал всьо, чьто дуумал по эттомуу поводу! — Тебя небось наказали? — жалостливо спросила Мильва. — Да, — выдохнул Кагыр. Геральт рапзжал руки, позволив виковарцу упасть задницей на землю. Кагыр не стал подниматься — только подтянул коленки к груди и уставился в огонь. — Ваттье сказал, что я оскорбил императора. — Тем, что не справился? — спросил Лютик. — Ньэт. Йа его обругал в доньэсении. — Как?! — музыкант схватился за блокнот. — Точнъую формъульировку ньэ помньу, — отозвался Кагыр, не отводя взгляда от огня. — Но в целом мысль была в том, что нахуй того, кто это придумал. Мильва и Лютик фыркнули. Регис улыбнулся. — Мьэня не пытали. Посадильи в одиночкъу. Сухуйу. Без окон. Без крыс. Иногда они не приносили мне йэду воврьемьа, но йа ньэ уверен. — Но… — возмутилась Мильва. — Это и была пытка, — вздохнул Регис. — Давай угадаю — ты не знал, сколько ты там находишься, светло снаружи или темно, не видел никого, кроме руки, подававшей тарелку… Ненормированный график сбивал тебя в твоих попытках цепляться за реальность. — Йа… Йа дъаже ньэ думал об этом. Йа думал, чъто заслужил. — На тебя надели оковы вдобавок к ошейнику и наморднику, и ты согласился! — взъярился Лютик, и все потрясённо уставились на вскочившего музыканта. — Ты всю жизнь позволял другим решать за тебя. Позволял отнять всё, включая свободу, и ты… Ты просто жалок! — Йа знаю, — проронил Кагыр. — Лучше скажи, как ты оказался на Танедде, — прервал навалившуюся тишину Геральт. — Сначала йа увидел кота. — Да при чём тут кот?! — Геральт… — осуждающе предостерёг Лютик. — В окошко дльа еды пролез Мерлин, а потом йа услышал голоса. Йа не слышал слов, но узнал голос тётушки Асирэ. Йа бы йэйо и до… Мерлин же… Йа… Йа зъаплакал тогда. Думал, что всьо… Я провёл в доме тьоти чьэтырьэ мьэсяца, и… А потом за мной прьишльи. Это ньэ император. Импьэратор просто игрушка. Мьэня направил Вьильгэфорц. Сказал, чъто йа едьинствьенный верный, кто йэйо видел. Йа бойался. Сьэмьйа мьэньа ненавъидит. Йа… Мьэньа просто пьэрьэдали в портал повстанцам Исенгрима, и… — И ты напал на Цири, — зло выплюнул Геральт. — Йа… — выдохнул Кагыр. — Йа ньэ хотел йэй навредить… — Ты собирался отдать её тому, кто этого хотел! — Йа не думал… — Не думал?! — взвыл ведьмак. — Это я должен не думать! Но я всю жизнь… — Это нормально для человека, — вздохнул Регис. — К сожалению. Кагыр, тебе не нужно пытаться всем угодить. Тебе не нужно бояться. Да, есть силы больше тебя, но это не значит, что ты должен смиренно подчиняться. Не значит, что ты не имеешь права быть несогласным… — К дьяволу душеспасительные речи! Что там случилось? — Она… Она побьэдила. — Что? — Она мьэнья победьила, — повторил Кагыр. — Она хороший бойэц. Но… Она мьэня пожальэла… — И ты не смог этого вынести? — тихо спросил Регис. — Да, — подтвердил виковаррец и ненадолго замолчал. — Йа умьер в тот дьэнь. Она… Она мьэньа убьила. Йа умьэр, как и мой брат. Как другийэ… — Столько ненужных смертей, — Регис с горечью покачал головой. — Столько не случившихся жизней. Кем они могли бы стать? Дети, что погибли под обстрелами и бомбёжками? Мальчики, которых забрали на войну прямиком со школьной скамьи. Кем мог стать ты? — Я… — Кагыр запнулся и сжался, крепче обхватив руками колени. — Мне с самого детства твердили, что я должен служить императору и Нильфгаарду. Мне… Веэликое Солнце! Я веэрил в это! А потом я посмотрел в глаза девочки, жизнь которой разрушил, и увидел там жалость… — Инструмент… — проронил ведьмак. — В гроб йа лёг по доброй воле, — прошептал Кагыр. — Йа умер в тот день. Умер, как солдат Нильфгаарда. Умер, как агент. — Живой ты, парниша, — вздохнула Мильва, протягивая Кагыру хлеб с сыром. — Ешь. Не нильфгаардец дрожащими руками принял бутерброд из рук охотницы, а потом, тихонько всхлипнув, сёжился, сидя на бревне, уронив голову между колен, и вгрызся в кусок с невиданной ранее жадностью. Его плечи дрожали. — Что ж, — улыбнулся вампир не разжимая губ. — Раз у нас вечер откровений, думаю, мне стоит рассказать свою историю.