Отшвырнув парня назад в кровать, Чонгук бросил на Тэхёна презрительный взгляд и сел рядом, к нему спиной. Он обхватил руками голову и изо всех сил сдерживал выдвигающиеся клыки. Этот омега такой желанный! Так и хочется сделать его окончательно своим! Но в голове гремела одна мысль: этот дебил зачем-то его просто приворожил! А это значит, что когда-то в его жизни может появиться тот самый, единственный, а он, Гук, уже будет связан с этой тварью!
Тэхён видел, как парень втягивает в себя воздух, наполняя лёгкие его запахом. И это, кажется, облегчало его страдания. Физические. Но внутри шла такая борьба, о которой можно было только догадываться! Омега видел огромные когти альфы, что впивались в кожу его головы, окрашиваясь кровью. Видел клыки, то и дело упирающиеся в губы и ранящие их. Видел, как безнадёжно проигрывает человек своей волчьей натуре. Дрожа от страха, Тэхён пододвинулся к Чонгуку и предложил:
— Я хочу помочь тебе, Гук-и. Только не знаю, как.
— Тэ, лучше беги, — сквозь стиснутые зубы, процедил Чонгук. — Зачем ты позволил мне зайти сюда? Я держу зверя, но это ненадолго. К тому же я сам зол на тебя! — вдруг почти зарычала он. — Лучше зови свою ведьму, пусть она снимет заклятие! Тебе же лучше! Я не хочу всю оставшуюся жизнь быть с тем, кто так подло поступает со мной! Предупреждаю, если я потом кого-то полюблю, то брошу тебя, даже если у нас к тому времени будет десять щенков! Поэтому лучше зови ведьму и освободи нас обоих, пока не поздно! — требовал альфа.
Тэхён посмотрел в расширенные зелёные зрачки и твёрдо сказал:
— Чонгук, можешь мне не верить, но снимать нечего! Нет никакого заклятия! Я не привораживал тебя.
Чонгук замер, сложив руки на коленях и пытаясь осмыслить сказанное омегой. Затем злобно зашипел:
— Врёшь! Тогда почему ты для меня, как наваждение?
— Я не знаю, — солгал Тэхён.
Чонгук не поворачивался к омеге. Тот и сам старался не приближаться. Страх витал между ними. Воздух раскалялся. Но разговор затягивался, Тэхён начал ёрзать: его зверь скулил, требуя внимания чонгукова. Их сила и магия жила сама по себе, лишь слегка подчиняясь разуму.
Альфа тоже был поглощён тем, что усмирял волка, рвущегося к истинному. Желал ли он этого говнюка? До умопомрачения! Хотел ему верить? До зубовного скрежета! Хотел ли он наказать Тэхёна за все его явные и возможные проступки? До ломоты в костях! Но каким-то странным внутренним чутьём он знал, что у омеги это — первый раз! А первый раз всегда болезненный, даже при бережном отношении! Но у него снова из-за этого мерзкого Ландыша гон! Снова, это уже было! Но даже если так, навредить этому парню он не желал! Чонгук повернулся, посмотрел на растерянного омегу и сказал:
— Беги, Тэ. Я больше не могу!
— Нет, я не побегу! Больше не побегу! — отчаянно зашептал Тэхён.
Чонгук рванулся к нему, и вот уже над парнем навис огромный волк, оскалив зубы и капая на него вязкой слюной.Зажмурившись и внутренне содрогаясь от накатившего ужаса, Тэхён потянулся к огромной пасти и прижался губами к оскаленным клыкам.
В тот же момент волк уступил место человеку. Который недалеко ушёл от зверя в своих диких желаниях. Чонгук подхватил Тэхёна под спину, уложил его на кровать, прижал всем телом к постели и, рыча, начал целовать желанное и долгожданное тело: губы, шею, грудь, живот! Опускаясь ниже, он полюбовался восставшей плотью Тэхёна, прижался губами к стволу и втянул запах любимого. Руки Чонгука словно сами знали, что делать. Омега выл от боли и наслаждения, когда пальцы ласкали, а затем щипали его. Что-то говорило Гуку, что надо именно так: удовольствие вперемешку с болью.
И тут парень не прогадал: Тэхён заблагоухал так, что сам он завыл! Омега готов принять его семя и зачать! Золотые зрачки нашли зелёные, и звери сцепились в любовной схватке. В то время, как Чонгук вылизывал Тэхёна и подготавливал, омега то и дело разворачивался так, чтобы иметь возможность приласкать альфу. Разгорячённый альфа успокаивал распалившуюся омегу и снова ласкал, даруя наслаждение и боль. Их взаимная забота привела к тому, что когда Чонгук вошёл в Тэхёна, тот лишь шире раскрыл глаза и притянул к себе альфу за поцелуем.
Чонгук старался не повредить хрупкое тело, доверившееся ему, поэтому в первые день и ночь не выпускал зверя. Однако наутро он обнаружил в своих объятиях красивого рыжего волка, и иссиня-чёрный вырвался на волю!
Они переместились в нору, и звери, не уступая человеческой натуре, нежно дарили друг другу удовольствие и себя самих. Их сцепки были такими потрясающими, что чёрный покусывал и лизал спину рыжего, благодаря и прося большего. Рыжий в свою очередь ласкал языком морду чёрного, иногда прикусывая уши, от чего чёрный довольно урчал.
На третий день Чонгук начал приходить в себя, но Тэхён всё ещё плескался в золотом возбуждении, не отпуская от себя альфу. Уже трезво воспринимая реальность, Чонгук осмотрел парня и обмер: на внутренней стороне правого бедра у того стояла метка, выставленая зверем!
Чёрт! Как же это плохо! В их мире всё было обратимо, кроме этого укуса! Поэтому нельзя, как бы ни хотелось, нельзя ставить метку без согласия! Что теперь делать? Как теперь доказать Тэхёну, что это не просто тупой зверь пометил территорию, а он сам, Чонгук, давно этого желал?
Он желал? Конечно, ещё тогда, когда он впервые осознанно провел с ним тут течку… Воспоминания лавиной сошли в его голову. Чёртов Тэхён, гадский сопляк! Что это он устроил? Забрал у него память о себе, притворился кем-то, чтобы найти себе другого? Нашёл, дурачок?
Стереть память ведьма не могла, тут работал маг. Слабенький, так как его память уже на месте. Но зачем Тэхён это сделал? Если бы хотел найти другого, пошёл бы в другое селение и нашёл. Но он вернулся сюда, убрав себя из памяти всех, кроме родителей.
И тут Гук всё понял. Ну, или почти всё. В этот раз у него будет шанс всё объяснить. Ублажая омегу, он всё никак не мог понять своих чувств.
Он был счастлив, что Тэхён по итогу всё же выбрал его. В тот вечер, на остатках последнего разума он нашёл омегу в домике, позвал его и пришёл за ним через главный вход, всем заявляя о своих правах на парня. Никто из заявивших себя на битву за омегу не посмел бросить ему вызов!
И омега мог сбежать в окно. Он специально оставил ему этот путь к отступлению, выбрав крепкую запертую дверь, а не хлипкие ставни. Но Тэхён его ждал.
Лишь в последнюю секунду испугался. Но Чонгук уже знал, что пожелай он убежать на самом деле, его бы давно простыл след. Можно сказать, что они всем уже заявили о себе, как о паре.
И всё было бы хорошо и правильно, но его зверь поставил метку. Без разрешения! Что на это скажет Тэхён, когда придёт в себя? Боясь представить их разговор, альфа начал мечтать.
Чонгук с упоением целовал пока ещё плоский животик парня, от всей души надеясь, что там уже есть жизнь. Он смотрел в золотые глаза, пока ещё смотрящие на него с любовью и желанием. Принимал ласки, даруемые замутнённым сознанием без сожалений и обид. Пока…
Наконец, зрачки Тэхёна стали чёрными. Он напряжённо посмотрел на Чонгука.
— Это случилось, — голос Тэхёна сел от бесконечных стонов и криков.
— Да, опять.
Тэхён смущённо посмотрел на альфу. Чонгук, понимая неловкость, возникшую после этих слов, потрепал короткие волосы своего парня и заявил:
— Я всё вспомнил, Тэ. Нас уже накрывало одновременно. В первый раз меня, теперь тебя. Прости.
— Прости? Ты не хотел? — Тэхён не знал, что думать. О чём Гук сожалеет? И как так получилось, что он вспомнил? Опять эта поганая истинность?
Чонгук запустил пальцы в волосы и принялся объяснять, пока из любимых глаз не покатились слёзы:
— Ты тогда не захотел меня выслушать. Но у меня ничего не было с Уюном. Перед тем, как прийти к тебе, я встретил его в лесу, где собирал для тебя ягоды. У него была течка. Он набросился на меня волком, мне пришлось обратиться, чтобы победить его, но не поранить.
Понимаешь, у него старый альфа. Омега постоянно хочет спариваться, но его муж этого не может. Поэтому Уюн — доступный омега. Один из тех, кто помогал холостым альфам скрасить их одиночество.
Вот почему ты учуял его запах. Я не мог тогда объяснить этого при папе. Они подружились с Уюном. И это хорошо, если учесть, что сам по себе этот омега неплохой. Но с супругом ему не повезло.
Теперь ты знаешь, что я не виноват. Но я всё равно хочу попросить у тебя прощения. Прости меня за то, что заставил тебя пережить такое разочарование в себе, что тебе пришлось придумать всё вот это, да ещё и вождя подговорить! Наверное, это было самое сложное, — ухмыльнулся Чонгук, вспоминая тот вечер и их долгое отсутствие, во время которого он был готов разрушить полмира!
Он посмотрел на омегу. Тот улыбался своей солнечной улыбкой, что никогда не была предназначена ему, Чонгуку! Полюбовавшись этой красотой, альфа осознанно стал её разрушать:
— И ещё. Тэхён, я не помню, как это случилось. Но… Вот, — и Чонгук, проклиная своего зверя, указал на метку.
Улыбка сползла с прекрасного лица, а глаза Тэхёна снова стали наливаться золотом, только теперь это было чистейшая злоба:
— Как ты посмел? Как ты посмел, Чонгук, сын вождя?
— Я не помню, как сделал это, Тэхён! Да и какое это имеет значение, если мы любим друг друга и хотим быть вместе?
— Это не любовь, Чонгук! Это — истинность! Думаешь, мы просто так провоцируем друг друга? Ты просто так помешан на мне, а я на тебе? Это чёртова истинность! А теперь уходи, Чонгук, сын вождя! И не возвращайся! — уже утопая в отчаянии, кричал Тэхён.
— Нет! Внутри тебя уже есть часть меня. Я не оставлю сына! Если понадобится, я силой притащу тебя в стаю и заявлю тебя своим!
— Нет! — спрятав лицо в ладони, рыдал Тэхён.
— Да! Прямо сейчас я хочу убить тебя, Тэхён! Я знаю, что люблю тебя, мерзавец! Но тебе нужны какие-то ещё доказательства? Ты их получишь! Но для этого ты обязан быть рядом. Так что, идём, Тэхён, сын вождя!
***
Джин не желал просыпаться. После того, что случилось с ним вчера, он искреннее боялся, что это сон и явь одинаково сильно!
Пережив какой-то стресс от понимания того, что все его близкие друзья — и ведьма, и волчонок, — вступили в новую жизнь, а он, вампир, самый старший из них, так и остался в старой, парень позволил королю, наконец, предъявить на него свои хозяйские права.
Это ведь законно — принадлежать тому, кто имеет на тебя право! А ещё если ты его любишь больше двухсот лет настолько, что кроме него никого не видишь! Джин, закрыв глаза, отдался в умелые руки Намджуна, стараясь убедить себя, что рядом с ним просто любимый вампир, а не Повелитель и владелец.
Полдня он стонал под раздражающее пение птиц, не в силах остановиться сам и угомонить альфу. А теперь он продрых полночи и очень, просто пипец, как голоден! Но он усердно делал вид, что спит, чувствуя рядом со своим лицом слабое колыхание воздуха. Намджун невесомо гладил его, очерчивая контуры его тела. Долго ли можно притворяться?
Джин распахнул глаза и увидел самую прекрасную улыбку с милыми ямочками. Их захотелось поцеловать каждую по очереди. Но вместо этого он спросил:
— Идёт дождь? Нет, не слышно. Был?
Король сиял. Он обнял омегу и спросил:
— Сокджин, что ты знаешь об Истинности?
Джин задумался. Все только о ней и твердили. Словно нет ничего лучше! Но, к примеру, Тэхён от этой истинности только страдал! Джин сморщил свой носик и недовольно промычал:
— М-м!
— Сокджин, я расскажу тебе о ней. Истинность даётся не всем. Это дар, который нужно уметь принимать. Поэтому его достойны лишь сильные! Истинные могут быть далеко друг от друга и чувствовать, что происходит с другим. Они могут делиться своей силой. Могут взять на себя боль истинного. Могут украсить его мир новыми красками. А могут разрушить, уничтожить, отнять всё, что есть. Встреча с истинным может подарить счастье. А может остаться незамеченной. Но вот расставание болезненно всегда. Однажды встретив истинного, даже не осознавая этого, ты всю жизнь будешь стремится к нему и надеяться. На встречу. Однако, Истинность не защищает от Любви. Она сильнее, поэтому может ралучить даже истинных. И тому, кому откажут в любви, будет трудно пережить это. Я лично знал вампира, который развоплотился после предательства истинного. Это — самая печальная сторона Истинности. Так она действует на всех.
Джин внимательно слушал. В его душу начало прокрадываться неприятное подозрение. Но пока что он молчал, надеясь, что ошибается. Очень надеясь! Намджун, нежно гладя его волосы, продолжил:
— У вампиров Истинность проявляется очень своеобразно. Ты ведь знаешь, как рождаются обычно вампиры?
Джин снова сморщил носик и замычал. Король поцеловал своего капризного омегу и продолжил:
— Истинным не нужно создавать фамильяра чтобы зачать ребёнка. Им никто не нужен для этого. И ребёнку не нужен фамильяр. Папа кормит его, как обычное дитя. Но Истинность даёт зачавшему омеге возможность почувствовать запах альфы. — Намджун взял лицо омеги в свои ладони, чуть наклонив голову, заглянул тому в глаза: — Джин, дождя не было. Это мой запах — летний дождь. Это ведь даже звучит прекрасно — Цветущая черёмуха под Летним дождём. Джин, только ты мог не догадываться, что ты и я — Истинные! Зато, я думаю, за две сотни лет ты осознал мои чувства к тебе и твои ко мне.
Джин прикрыл глаза в знак согласия и получил поцелуй в лоб, после которого захотелось раствориться в объятиях короля.
— А теперь, любовь моя, нам нужно поговорить серьёзно. Я не желаю, чтобы это дитя стало королём. Мы вырастим его в любви, и он проживёт свободную, счастливую и долгую жизнь со своим возлюбленным! У меня достаточно отпрысков, чтобы трон, в случае чего, не пустовал. Но пока что я хочу оставаться королём. И рядом со мной должен быть прекрасный супруг — ты. Сокджин, согласен ли ты стать моим супругом?
Джин не шевелится. Ребёнок! У него вот так, с первого раза, после первой же ночи будет ребёнок? Почти живой сразу? И не надо ради этого никого травить и убивать? Да! Да, он согласен!
— По твоим сияющим глазам я вижу, что твой ответ положительный?
Джин, зажмурившись от счастья, закивал. Намджун прижал его к себе крепче. «Прости, Сокджин! До этого счастья нужно ещё дожить!»
***
Тэхён висел на плече Чонгука и ругался на него всеми известными ему ругателствами. А знал он их немало. Чонгук только усмехался и всё повторял:
— Да, я такой!.. Именно!.. Как ты догадался?..
И всё в том же духе. Зайдя в Поселение, альфа пошёл в центр, прижал Тэ покрепче к плечу и завыл, созывая стаю и гостей.
Все собрались, глядя на странную картину: рядом со счастливым лицом сына вождя находилась аппетитная попа, обтянутая белыми широкими штанами. А из-за его спины неслись приглушённые ругательства и угрозы. Прихлопнув по ближайшей ягодице ладонью, Чонгук заговорил:
— Мы, альфа Чонгук, сын вождя Северного племени и омега Тэхён, сын вождя Восточного племени официально заявляем, что стали парой!
— Я не согласен! — надравался из-за спины Чонгука Тэхён под разрастающийся хохот.
— А беременных не спрашивают! — ставя омегу перед собой, придерживая за плечи и глядя в глаза, снова объявил Чонгук.
— Я! Не! Беременный! — продолжал яриться Тэхён.
Глядя на него, Чонгук улыбался всё шире. Он взял лицо омеги за подбородок и повернул к отцу:
— Хёк, смотри на него. Может ли кто-то ещё предъявить на него свои права?
Глаза Тэхёна полыхали зелёным пламенем!
***
— Юнги! Как ты посмел, мерзавец. Ты ведь знал! — рыдал Чимин, прижав к себе маленькую подушечку. — Знал с самого начала, и всё же сделал это!
— Да, знал. Я ведь Ключ. Не понимал долго, в чём подвох, пока не узнал, что ты — Заманщик. Чимин! Просто поверь мне — так надо! — увещевал свою омегу ведьмак. — Для того, чтобы всё получилось, вас, троих, должны усиливать дети!
— Кто ещё знает? — злобно утирая слёзы ладошками, спросил Чимин.
— Король, — тихо ответил Юнги. — И, думаю, Старшие. Нас с тобой не зря свели.
— Намджун не сделает этого, зная правду, — уверенно заявил ведьма.
— Он уже сделал это, Чимин, — попытался разуверить ведьму альфа. — Чонгук не в курсе, но и он уже сделал всё, что от него требуется.
Чимин снова всхлипнул, задумался и вдруг, засияв глазками, предложил:
— Юнги, мы ведь всё можем предотвратить!
— Нет, Чимин. Люди давно знают о нас. И они уже догадались, что наша магия — в Великой Ели. Они уже знают. Времени нет. И иного выхода тоже.
— Я ненавижу тебя! — застонал ведьма, вновь заливаясь слезами.
— Я знаю, дорогой. Так и должно быть!
***
Чонгук втолкнул упирающегося омегу в свой дом, который когда-то пообещал ему вождь. Тут было чисто, но довольно пусто. Тэхён замер, словно стены дома придавили его.
— Чонгук, я не смогу тут жить! — прижимаясь к своему альфе, простонал он. — Это очень большой дом! Мне страшно!
— Тэхён, я буду рядом. Мы будем жить здесь вместе. А когда появится наш щеночек, ему тут тоже будет просторно и удобно. К тому же, ты можешь установить защиту. Никто не сможет зайти, кроме того, кого ты сам пожелаешь видеть. Даже я. Если вдруг рассержу тебя, буду ночевать на улице, — с улыбкой глядя в испуганное личико любимого, заявил Чонгук.
Прижав почти своего мужа ещё крепче, альфа гладил его по спине. Наконец, он решился и произнёс почти с отчаянием:
— Тэхён, ты ведь станешь моим супругом?
Тэхён, улыбаясь, молчал. Его зверь скулил от радости! Сам он боялся признаться себе, что ждал от Гука именно этих слов. Он уже почти кивнул, но тут кто-то торопливо постучал в дверь:
— Чонгук, вождь зовёт всех на общее собрание!
— Началось! — недовольно проворчал альфа. — Я постараюсь вернуться быстро. Но, если что, сходи к папе. Он поможет тебе обустроиться и привести дом в порядок.
Тэхён кивнул, получил нежнейший поцелуй в лоб и проводил альфу взглядом за порог. Пошёл по дому, присматриваясь, примеряя на пространство свои мечты.
Дверь хлопнула снова. Чонгук вернулся? Горький запах дыма забил лёгкие омеги. Глаза заслезились, сознание помутнело. Уже впадая в бессознательное состояние, Тэхён увидел лицо нападавшего.
— Почему? — сорвался с его губ последний вопрос.
