***
Тэхён волком метался по домику, то и дело запрыгивая на постель. Чимин оставил заклятие чистоты, иначе простынь можно было бы уже выбрасывать. Его зверь был слишком напряжён, чтобы позволить расслабиться ему. Тэхён почувствовал, как кто-то снова ломится сквозь его защиту. Зверь молчал. Значит, не Чонгук. Вышел. Отец. Омега приблизился к ограде и обернулся. Альфа спросил: — Что у вас произошло? — Этот дебил решил, что я его приворожил. И дал мне пинка. Мой зверь и озверел! — чуть не плача, рассказал сын. — Тэхён, может, пора открыть ему, что вы — истинные? — Я думаю, уже поздно, — немного обиженно ответил Тэхён. Тан уговорил их не делать этого. А потом… — Я тоже так считаю. Сын, — нерешительно начал Хёк, — у Чонгука гон. — Ты же говорил… — побледнев, начал омега. — Не хочу тебя ни в чём обвинять, но я думал, что вы уже тогда останетесь вместе. Был уверен, что ты его соблазнил. Но что-то у вас всё какие-то проблемы! То он не хочет, то ты! Что между вами вообще? Вы же истинные, и до сих пор не вместе! Все ваши проблемы оттуда растут! А потом ты вот это всё закрутил. Но он, похоже, действительно влюбился в тебя. А теперь таким образом хочет вернуть твоё расположение. Сейчас у тебя появился шанс, который даётся раз в жизни! Хочешь проверить его чувства? Тэхён задумался, но потом всё же кивнул. — Вернись в домик омег, сын. Если он из всех выберет тебя, то больше ни о чём не думай, просто будь с ним. — А если нет? — твёрдым голосом потребовал ответа омега. — Тогда я отпущу тебя, — тихо пообещал вождь. — Только пусть твой маг сотрёт тебя из памяти всех... Кроме меня. Тэхён кивнул, и вожак, увидев открытый и честный взгляд сына, успокоился. Они вместе пошли в Поселение. На душе у Хёка был ещё один груз. И он должен, просто обязан был сказать об этом Тэхёну. Его реакции он боялся сильнее всего! — У нас с Таном будет малыш, — вдруг выпалил он неожиданно сам для себя и чуть не прихлопнул ладонью рот — совсем по-омежьи! Тэхён повернулся к отцу, не сразу сообразив, что именно тот говорит. Потом улыбка озарила его лицо, глаза распахнулись и наполнились таким счастьем, что Хёк смутился. Он боялся этого разговора, уверенный, что Тэхён огорчится, озлобится, начнёт укорять его! Но вот он, стоит, сияет и радуется за отца. Его солнечный мальчик совершенно не помнит личных обид, когда рядом есть повод порадоваться за других! Как он мог не видеть в своём парне таких сокровищ? Обеспокоенный укреплением своей власти, сколько счастья он упустил, отказываясь от сына, который не соответствовал его, Хёка, стандартам? До посёлка они шли молча. Тэхён, постоянно улыбался, а Хёк теперь хмурился. Он не желал отпускать сына. Куда Тэхён пойдёт? Когда вернётся? Как будет жить? Эти вопросы теперь стали его волновать. Когда появился Тэхён, папа Хёка взял на себя всю ответственность по воспитанию мальчика. Молодой вождь был тогда чуть старше Гука. Ему совсем некогда было заниматься сыном. Он делал всё для того, чтобы в будущем его сын жил спокойно, ничего не опасаясь. Он спрятал мальчика, чтобы тогдашние враги не смогли ему навредить. Но с каждым годом его разочарование в омежке росло, а отчуждение между сыном и отцом увеличивалось. И вот они дошли до того, что в радостный для обоих момент им нечего друг другу сказать! Теперь, когда у него на подходе второй ребёнок, сердце отца начинает щемить от понимания того, как он обделил своего первенца! — Тэхён, прости меня, что я был плохим отцом! — Стань хорошим для моего брата, отец. Я буду этим доволен.***
Чимин рассматривал Юнги. Тот спокойно ходил по его, Чимина, дому, словно жил тут сто лет! Это немного подбешивало, но сильнее всего ведьма боялся того, что будет теперь. Его друзья разбрелись, так и не дождавшись Тэхёна. Юнги, не выпуская своего омегу из рук, затолкнул его в дом и потребовал: — Готовься! — а сам вышел. Чимин дрожащими руками искупался, посушил волосы и упал в кровать. Вот и всё. Они начинают свой путь, который закончится уходом Юнги. Изо всех сил омега надеялся, что Юнги разочарует его, и маленькие ведьмочки станут для него, Чимина, отрадой, а не наказанием. Он боялся полюбить одного виноватого и возненавидеть двоих невинных! Это ведь так просто — перенести все свои обиды на более слабых! Наконец, кровать скрипнула, и рядом с ведьмой начало распространяться чужое тепло. Ничего не понимая, Чимин посмотрел на ведьмака. Тот смотрел на него и улыбался. — Хочешь, я расскажу тебе сказку? — неожиданно спросил Юнги. — Что? — растерялся омежка. Он что, принял его за ребёнка? Но ведьмак уже заговорил низким ласкающим голосом, а его тонкие пальцы начали путешествие по напряжённому телу Чимина: — Если этого не было, то обязательно должно случиться. Жили-были на самом очаровательном личике самые прекрасные глаза. Они смотрели на этот мир и видели только хорошее, не замечая плохого. И вот однажды они встретились с другими глазами, и не смогли оторваться друг от друга. Два прекрасных лица приблизились и их губы соединились, а глаза прикрылись, не в силах видеть такую красоту. Губы Юнги накрыли чиминовы, язык скользнул в приоткрытый ротик, сбивая ведьме дыхание. Чимин завозился от внезапно нахлынувшего возбуждения. Юнги схватил его руки и прижал высоко над головой омеги, любуясь на растерянную ведьму сверху вниз. — Сказка не закончилась, дорогой, не мешай повествованию, — и руки Юнги отправились в новое путешествие по маленькому телу, напрягшемуся совсем иначе, чем вначале. — Две руки, слишком жадные до ласк, немедленно сломали все преграды между собой и прекрасным телом, чьи глаза то прикрывались от наслаждения, то вновь распахивались. Нежные прикосновения осыпали грудь, живот, тонкую талию, спускались ниже, волнуя кровь. Ревнивые губы и настойчивый язык не собирались уступать рукам. И Юнги начал осыпать изнемогающего от возбуждения Чимина поцелуями. Трепетные, нежные, ласковые, влажные, требовательные! Чимин уже страдал от наслаждения, но Юнги не унимался. Он снова заговорил — чаруя и соблазняя: — Пальцы были самые быстрые. Они первыми нашли тот самый вход, что обещал даровать наслаждение. И один из них смело нырнул в него. — А-а, — закричал вдруг Чимин, распахивая глаза и пытаясь отстраниться от рук ведьмака. Но тот прижал его другой рукой и потребовал: — Терпи, мой мальчик! Это всего лишь пальчик! Грядёт нечто боле крупное, ему нужно подготовить путь! — и Юнги указал ведьме на свой член внушительных размеров. — Этот боец должен попасть внутрь тебя и наполнить семенем. Хочешь познакомиться с ним поближе? Чимин замотал головой, боясь пошевелиться и причинить себе дополнительную боль. Юнги растянул губы в улыбке и снова заговорил, околдовывая маленькую ведьму: — Ничего, очень скоро ты его полюбишь и будешь умолять меня об этом. А пока продолжим. Пальчик попал во тьму, но он знал, что где-то тут, или там, а, может, здесь есть то, ради чего он сюда пришёл сам и должен привести своих братьев. Не дёргайся, дорогой, это неизбежно. Расслабься. А вот и оно! — радостно сообщил Юнги, увидев, как под действием его пальца изогнулся дугой Чимин. — Чтобы отвлечь моего мальчика от страха, рот накроет его член и приласкает, — сообщил Юнги и принялся нежно посасывать небольшой член ведьмы. В этот момент второй пальчик ворвался внутрь, вырвав из уст ведьмы крик вперемешку со стоном наслаждения. Юнги гладил и растягивал парня изнутри, ласкал и посасывал снаружи, поэтому тот уже и не заметил, когда вместо двух пальцев внутри него оказалось три. Почти теряя сознание от удовольствия, Чимин вновь услышал обволакивающий голос: — А теперь, моя радость, пришло время главному герою занять своё законное место. Будь умничкой, расслабься и терпи. И Чимин почувствовал, как раздирающая боль стала наполнять его там, где вот только что было так хорошо! Слёзки хлынули из его широко распахнутых глаз, а крик застрял на вдохе, не сумев вырваться. Парень замер, не воспринимая этот мир иначе, как потоком бесконечной боли. Юнги тоже застыл и лишь шептал: — Расслабься, дорогой мой. Просто расслабься! Впусти меня! Я уже надкусил тебя и больше не в силах отказаться. Он настойчиво протолкнулся, и омега, наконец, закричал, расслабляясь. Пользуясь моментом, Юнги зашёл полностью, и Чимин снова подавился своим криком. Осыпая его лицо поцелуями, ведьмак требовал: — Дыши! Чимин, теперь дыши! Ведьма со всхлипом вздохнул. Юнги облегчённо прижался к маленькому телу. Презирая сам себя, он начал движения, снова ловя всхлипы своей ведьмы и требуя: — Расслабься, Чимин. Не мешай мне! — Я ненавижу тебя! — прерывисто простонал ему в ухо ведьма. — Хорошо, так и должно быть. Не мешай мне, — продолжая зверствовать в этом маленьком теле, шептал Юнги. Когда он почувствовал, что ведьма начал постанывать в такт его точкам, он с удовольствием посмотрел ему в лицо. Оно снова налилось цветом. Возбуждение окрасило милое личико в немыслимые тона! Ведьмак накрыл воспалённые губки, стараясь не менять угол вхождения. Возбуждение ведьмочки было пока столь хрупким, что он боялся нарушить его даже вздохом. Но Чимин уже и сам вошёл во вкус, прижимаясь к нему и толкаясь навстречу. Юнги положил руку на его маленький член и постарался доставить удовольствие ведьме ещё и так. Маленький забился под ним, распахнул свои глазки и с долгим выдохом простонал его имя. От такой красоты Юнги сам начал выплёскивать свою страсть в ведьму. Еле отдышавшись, Юнги снова стал поцелуями приводить в чувство своего омегу. Выходить он не спешил, не желая утратить ни капли драгоценного семени. Времени не оставалось. Чимин должен, обязан зачать!***
Тэхён замер, вслушиваясь в гулкую тишину ночи. В домике до сих пор оставались омеги. Правда, те, кто нашли пару, уже ушли. Теперь здесь жили те, кто не определился, за кого будут биться. Самые лакомые! А за окном мечется его истинный, придавленный гоном, который накрыл его так внезапно. Тэхён не стал пить зелье, чтобы не сбивать зверя альфы с толку. Его потряхивало от страха, от напряжения, от знания, которым поделился с ним Тан: во время гона альфы пользуют омег, не жалея их! Это больно и даже травмоопасно. Но если вдруг гон Чонгука спровоцирует его течку, зачатие будет неизбежным! А ещё: во время гона альфа запросто может его пометить. И тогда им придётся остаться вместе до конца своих дней, так как ни к одному из них больше не приблизится никто из противоположного пола. Тан решил, что Тэхён обязан это знать! И парень был благодарен отчиму за заботу. Но что теперь делать с тем ужасом, что растёт в его груди? Он трусливо хватал зелье и снова ставил его, требуя от себя честности. Может, альфа ещё и не выберет его! О чём тогда переживать вообще? И тут: — Тэхён, — глухо прорычали из-за окна. — Выходи, я чувствую тебя! Нет! Парень, как маленький щенок, захотел спрятаться под койку, в самый дальний угол! Вместо этого он поступил по-взрослому — укрылся одеялом с головой, пытаясь спрятать свой аромат. Смех из-за окна был раздражающим. — Серьёзно, Тэхён? Это та преграда, которая удержит меня? В дверь домика начали ломиться с такой силой, что Тэхён выглянул из-под одеяла. Чонгук что, с ума сошёл? Взломать ставни окна он мог одной лапой, а дверь была крепкой и закрыта на огромный засов. Альфа же выбрал тупо ломиться в дверь. Всё омеги, кроме Тэхёна, вышли и столпились около двери. Кто-то сказал: — Прекрати ломится, Чонгук. Я открою дверь. Можешь выбрать любого омегу. — Хорошо, — глухо ответил зверь и притих. Тэхён почти перестал дышать, слушая разговоры за дверью. Он возьмёт любого! Любого! Чонгук согласен на любого! В этот момент его дверь сорвалась с петель! Парень рыжей стрелой метнулся к окну, но был перехвачен за загривок чёрной пастью, и два волка вылетели через его окно наружу. Чонгук потащил своего омегу в лес. Он не думал, куда. Его зверь знал. Тэхён только вздохнул, когда понял, что Гук тащит его в его же домик. Он прикрыл глаза, снимая защиту, чтобы этот придурок от боли не прогрыз ему шкуру. Вбежав в спальню, чёрный швырнул рыжего в койку и обернулся. — Оборачивайся, трус! — рычал альфа. Тэхён обернулся. Весь в белом, с растерянным взглядом, он был похож на жертву, не на мага. Больше нет. Чонгук схватил его за рубаху и легко подтянул к себе: — Вот ты и добегался, тварёныш! Теперь я выбью из тебя твой блядский запах и признания, как и за что ты так со мной поступил! Говоря это, Чонгук всё ближе притягивал к себе омегу. Вдруг его губы поползли по скуле парня, спускаясь к уголку губ. Язык широко облизнул узкую полосу сжатых губ. Тихий смех заставил Тэхёна задрожать. — Тэхён, что за игры? Одеяло, губы… Я могу зайти, куда захочу! И сегодня ты от меня никуда не денешься! Приворожил — получи!