***
Ступив на гладкий мраморный пол поместья, Малфоя встретил домовой эльф матери — Миппи и известил о том, что мистер Забини ожидает его в северной части поместья. Ту часть Мэнора когда-то выделяли для жён юных Лордов, так как все браки были заключены исключительно по расчету, а не по любви. На долгой памяти Малфоев, лишь брак Люциуса и Нарциссы заключили по желанию молодых. И было великой удачей, что оба древнейших магических рода не были против породниться друг с другом. Так что, северное крыло давно пустовало и что там мог забыть Блейз, Драко даже представить не мог. Двустворчатые двери, ведущие в большую гостиную были распахнуты настежь. Слышался треск камина, но в остальном пустынные коридоры не обещали встречи хоть с кем-то. Как и всегда, впрочем. — Блейз… — произнёс Малфой, как только переступил порог. Забини сидел на мягкой софе и пролистал свежий «Пророк». Как только Драко окликнул его, тот медленно отложил газету на журнальный лакированный столик и поднялся на ноги, не удостоив друга вниманием. Густая тишина затопила пространство. Мулат молча обошёл мебель, что была у него на пути и двинулся к дверям, не замечая блондина. Пока Драко, открыв рот и сдвинув брови на переносице, ошеломлённо наблюдал за спектаклем одного обиженного актёра. Конечно же он понимал, что виноват, но игнор… это что-то новенькое. Особенно от такого человека как Блейз Забини. Когда итальянец уже начал теряться из виду в сплетениях коридора, Драко не выдержал. — То есть вот так, да?! Даже не скажешь мне ничего? — эхо разнеслось по холодному помещению, оставаясь единственным ответом на реплику. — Блейз, мать твою! Как только последний слог достиг ушей Блейза, того будто бы подменили. Маска спокойствия с треском рухнула, и тогда он с оскалом посмотрел на Малфоя. Кулаки нервно сжались, грозясь разорвать кожу костяшек. — Ты что же, ждёшь, чтобы я спросил разрешения покинуть твой дом? — с фальшивым спокойствием прошипел Блейз. Эти слова с таким скрежетом цеплялись за зубы, что Драко даже забеспокоился за безупречную улыбку приятеля. — Нет, но… — Что «но»?! — голос Забини наконец-то повысился, выплескивая наружу все накопившиеся эмоции. — Чего ты ждал? Что я просто спущу всё на тормозах и всё будет как раньше, м? — он сделал несколько шагов в сторону Драко, разведя руки в стороны. — Или, может быть, ты думаешь, что все должны скакать перед тобой на цыпочках и закрывать глаза на всё то дерьмо, что творит твоя тупая башка? — Блейз… — предупредительно шикнул блондин, но остался проигнорированным. — А может ты считаешь, что прав в том, что направил на меня палочку? Что имел право накладывать Империо на лучшего друга? — нотки в голосе итальянца скакали от повышенных до заниженных по мере его приближения. Он ткнул указательным пальцем Малфою в центр груди, медленно проговаривая слова. — Скажи мне, Драко… Друг ли ты мне вообще, раз после всего пережитого дерьма смеешь так поступать со мной? Набрав полную грудь воздуха, Драко не смог выдавить и слова. Ему нечего было ответить в своё оправдание. Тот Империус был импульсивным решением, о котором он теперь сожалел всей душой. Он вовсе не хотел этого, но теперь уже поздно что-то менять. В последний раз, когда он использовал это непростительное заклинание, он наслал его на мадам Розмерту, чтобы та передала Дамблдору проклятое ожерелье. С тех пор прошло уже пять лет, но Драко до сих пор помнил, как корил себя за этот поступок. Помнил пустые глаза женщины, которая принимала коробку со смертоносным артефактом и помнил, как эта самая женщина на суде кричала, чтобы его, Малфоя, казнили прямо в зале суда. И сколько бы он не просил у неё прощения, сколько бы не убеждал самого себя, что тогда у него не было выбора, чувство глубокой вины никуда не девалось. Но что тогда с ним случилось, что ночью в лесу Империус соскочил с его палочки так легко? Где-то в глубине души Драко знал. Тогда им управляло желание защитить Гермиону. Он понятия не имел, что случилось бы, если бы Блейз хоть каким-то образом узнал о том, что на самом деле произошло с гриффиндоркой. Конечно же Забини бы не стал трепать языком, но Грейнджер вряд ли была бы рада тому, что об этом известно кому-то ещё. Изнасилование — мягко говоря, не то, о чём хотелось бы крикнуть на всеуслышание. И если ей будет хоть немного легче от того, что кроме него никто не знает об этом, то Драко сделает всё, чтобы это так и осталось. Но что теперь делать с Блейзом? Как объяснить ему свой поступок и не потерять лучшего друга? Драко не знал ответы на эти вопросы. — Блейз, я… — опустив голову, начал он. — Не нужно, Драко… У меня было достаточно времени, чтобы сделать определённые выводы. — с этими словами мулат развернулся на каблуках и скрылся за поворотом. Драко уронил подбородок на грудь и смачно выругался. Затем, выпрямив плечи, он всё же постарался взять себя в руки. Зная Забини практически всю свою жизнь, он понял две вещи. Первое — Блейзу нужно дать время, чтобы успокоится и остыть. Второе — радуйся, что ещё по роже не получил. Как-то на пятом курсе, когда Забини безответно сходил с ума по старшей Гринграсс, Монтегю, узнав о его симпатии решил подкатить к Дафне., дабы показать своё мнимое превосходство. И вот тогда Драко мог честно признаться, что стал побаиваться своего приятеля. То, как он тащил бессознательное тело Грэхэма к мадам Помфри и, как тот ещё неделю отлёживался в больничном крыле, красноречиво доказывало, что не следует злить Блейза Забини. И то, что Драко не получил сегодня по физиономии, обещало надежду на благоприятный исход. И дай Мерлин ему сил.***
— Ещё раз! Это продолжалось уже несколько часов. И каждый раз у него совершенно ничего не выходило. Грейнджер была неподражаема в роли учителя, и Драко с большим усилием удавалось сдерживать себя, чтобы не повалить её на слегка пожелтевшую траву и не сорвать с неё эти узкие джинсы. О, великий Салазар… Эти магловские штаны так облегали её аппетитную задницу, что все мысли покидали его, не успевая до конца сформировываться. Когда Гермиона, взмахнув волосами, сердито отворачивалась и шла прочь, чтобы перевести дух и не наорать на него за невежественное отношение к её наставлениям, он продолжал представлять, что сделал бы с ней, будь они в спальне. После того, как он вернулся из Мэнора, они буквально не могли отлипнуть друг от друга. Драко казалось, что он никогда не сможет оторваться от нежного тела девушки и однажды это погубит его, ведь даже на обед он прерывался не слишком охотно. Если бы не худоба Гермионы, которая уже начинала его беспокоить, то про еду Драко бы даже не вспомнил. — Малфой! — её возглас раздался так близко, что Драко немного вздрогнул и пошатнулся. Сладкая пелена спала с глаз, унося его из мира фантазий об округлых бёдрах гриффиндорки, возвращая в реальность, где эта самая гриффиндорка уже включила Макгонагалл на полную мощность. Знала бы она, как сильно напомнила ему старуху в эту минуту. Он даже хотел ей об этом сказать, чтобы хоть немного умерить тот пыл, что она излучала всеми порами своей кожи, как ему прилетела затрещина. — Ауч… — он потёр место удара и хмуро уставился на неё. — Хватит меня избивать, безумная женщина! — Я буду бить тебя до тех пор, пока ты не усвоишь то, о чём я тебе сказала… сколько? — Гермиона сделала вид, что задумалась, постучав указательным пальцем по нижней губе. — … сотню? Тысячу раз? — Неправда! — возмутился Малфой, прикидывая точную цифру в уме. — Ты объяснила мне всего лишь три раза, но не сто… — и чуть тише добавил. — это точно. — Да неужели? Но ты ведь так и не понял! Ничего не понял! — притопнув ногой, Грейнджер сморщила нос и упёрла руки в бока, чем ещё больше стала походить на декана своего факультета. — Ты не слушаешь меня, Драко! Тогда чему ты решил научиться? Облизнув губы, блондин осмотрелся вокруг. Местом для их занятий Гермиона выбрала Королевский Лес Дин, в котором, по её словам, она со своими дружками скрывались во время войны. Сначала Драко расценил это как насмешку над ним. Надо же. Она жила в этом самом лесу с двумя парнями в одной палатке. Спала в паре метров от них. Делила вечера, и ещё Мерлин знает чем занималась. Чувство собственности душило его, покуда он представлял, как Поттер или ещё чего хуже, Уизли, обнимали её в утешении. Как они жались друг к другу, чтобы согреться холодными ночами… Ну вот опять! Драко мотнул головой, прогоняя ненужные мысли. Он ещё раз взглянул на Грейнджер, которая продолжала жестикулировать, сетуя на его неблагоразумие. Видите ли она в пустую тратит время на то, чтобы научить его вызывать патронуса, а он даже не думает хоть немного постараться для этого. Но ведь он старался! Правда! Драко перебрал в голове все счастливые воспоминания детства, что только мог. И первый полёт на метле. И долгие вечера с матерью за новой книгой. И впечатления от подаренной «Нимбус -2001». Ни у кого тогда такой ещё не было. Они только вышли, и Люциус сразу же купил её ему. Но несмотря на всё это, воспоминания оказались неподходящими. Их едва ли хватало на то, чтобы вызвать слабое свечение, которое тут же угасло, не успев сорваться с конца древка. Мысли о том, что всё бесполезно били в черепной коробке подобно бладжеру, но упорство маленькой львицы не позволяло сдаваться и он пробовал снова и снова. — Малфой! — новый прерывистый крик раздался поблизости. Драко сфокусировал взгляд на порозовевшей от прохладного воздуха коже лица Гермионы и понял, что минут десять она распалялась впустую. Он снова пропустил всё мимо ушей, и сейчас настанет его час расплаты. Сориентировавшись мгновенно, он подхватил девушку на руки и опрокинул в мягкий ворох пожухлой листвы. Она взвизгнула и зажмурилась. Каштановые кудряшки разметались в разные стороны, создавая бушующий шторм из волос на осеннем ковре. Её медовые локоны сливались с травой, терялись в желтизне листьев, а более тёмные придавали картине игривости. Лёгким движением пальцев парень подцепил листик, который упал Грейнджер прямо на лоб и, подув, отправил валяться поодаль. — Мал… — начала гриффиндорка новую порцию гневной тирады, но её нагло заткнули требовательным поцелуем. Ещё ни одна девушка не заставляла Малфоя испытывать подобные чувства. Он и представить не мог, что станет вот так вот валяться с кем-то на грязной земле, совершенно не думая о манерах. Абсолютно позабыв о том, кто он есть или кем был до этого самого момента. Всё это было совершенно не важно. С ней. С Гермионой Грейнджер. Маглорождённой волшебницей. Маленькой умной девчонкой, которая с помощью своего блестящего мозга помогла одолеть наитемнейшего волшебника современности. Его вдруг озарила идея. — Грейнджер. — оторвавшись от сладких губ, прошептал Драко. — М-м-м? — не открывая глаз, отозвалась она. — У меня к тебе предложение. Гермиона раскрыла глаза так резко, что блондин забеспокоился о целостности её век. Лицо вмиг покраснело на несколько тонов, выдавая её мысли и он ухмыльнулся. — Я предлагаю тебе пари. — с невинным выражением лицо пояснил он, умиляясь с её реакции. Взгляд Гермионы слегка потускнел, хотя весь остальной её вид кричал о том, что она испытывает облегчение. Об этом свидетельствовал её вздох и ожидание продолжения в тёмных радужках. — Какое ещё пари? — всё-таки спросила она спустя пару мгновений. Драко прочистил горло, подавляя фирменную ухмылку. — Как думаешь, какой у меня патронус? Гермиона задумалась на секунду, немного поёрзав под ним. Малфою показалось, что девушке может быть холодно, поэтому он наложил невербальное согревающее, за что она одарила его благодарной улыбкой, но затем эта улыбка превратилась в ехидную. — Я думаю, что это мог бы быть белый хорек. Туше! Заметив то, как исказилось лицо Драко при мысли о мелком зверьке, в которого его превратили на четвёртом курсе, Грейнджер раскатисто рассмеялась. — Между прочим! Это одно из самых нелюбимых мною воспоминаний! — скрывая горечь в голосе, попытался усмехнуться блондин, но видимо актер из него никакой, потому что Гермиона мгновенно поджала губы. — Прости. — произнесла она еле слышно. — Всё нормально. — Нет… — её тёмные радужки сразу обратились к нему. — Прости меня. Я и представить себе не могу, что ты испытывал после этого унижения. Мы ведь долго потом ещё тебя дразнили хорьком. Просто это первое, что пришло мне в голову при мысли о твоём патронусе. Драко приподнял бровь так высоко, что она потерялась из виду, теряясь в серебряных волосах. — Да? И почему же? — Ну говорят, что анимагическая форма и патронус одно целое. А если профессор… кхм… Барти Крауч превратил тебя именно в него, то может быть… — А вот и нет, мисс всезнайка! — цокнул языком Малфой, садясь на земле и притягивая гриффиндорку поближе. — Этот идиот превратил меня в хорька намеренно. Так что это не моя анимагическая форма. На лице девушки пробежало сразу несколько разных эмоций, характер которых слизеринец, как ни старался, рассмотреть не успел. — О… А как ты это понял? — на вопросительный взгляд Драко, Грейнджер поспешила пояснить. — Ну то, что он намеренно превратил тебя именно в хорька. — Ах, это? — горькая усмешка проехалась по губам. — В кругу Пожирателей долго обсуждалась эта тема. Я не первый, кого старина Барти проучил подобным образом. Этот полоумный питал некую слабость к хорькам. Наверное, у него в детстве был один. — небрежно пожав плечами, ответил Драко, переводя взгляд в даль. Говорить на подобные темы не приносило совершенно никакого удовольствия. — Ясно. — понурив голову изрекла Гермиона. — Ну что ты? — он приподнял её лицо за подбородок и чмокнул в кончик носа, получая в награду слабую тень улыбки. — Ну, так как? Насчёт пари. — возвращаясь к прежнему разговору, улыбнулся парень, чтобы не продолжать обсуждение психологических травм. Ему ещё долго снились странные сны, в которых он в роли хорька убегал от Макгонагалл. Так что предаваться воспоминаниям в этом направлении хотелось меньше всего. — Тогда я даже не знаю. — отводя глаза в сторону, ответила девушка. — Может быть лис? — Лис? — Драко задумался. — А что? Возможно и лис. Но у меня другая теория. — И какая же? — оживилась Грейнджер, не скрывая своего гриффиндорского любопытства. — Дракон. — с ехидной улыбкой выдал Драко. — Да нет. Это не может быть дракон. — помотала головой Гермиона, совершенно не замечая реакцию Малфоя. — Почему это? — возмущённо проговорил парень. — Патронус не зависит от имени. Это внутреннее воплощение тебя. А ты не очень-то уж походишь на дракона. — усмехнулась она, приподнимая краешек рта. Драко прокрутил эту мысль у себя в голове, но соглашаться совсем не спешил. Идея того, что его воплощением магии может являться серебристый дракон была слишком пленительна. — Ну спасибо. — фыркнул слизеринец. — По твоему я хитрый лис, нежели свирепый дракон, да? — Ну знаешь. Я предпочитаю обходиться без излишней лести и подхалимства. В ход пошёл вздёрнутый подбородок и занудный тон Грейнджер. Как же в школе он ненавидел, когда она так делала, но сейчас это выглядело даже немного… милым. Он прокатил мысль об этом в своей голове, продолжая наблюдать да девчонкой. Для пари всё равно нужен спор. Так почему же не согласиться? — Что ж. Хорошо. Твоя ставка лис, так? — Гермиона кивнула. — Ла-адно… Но если это будет дракон, то ты посреди Косого Переулка крикнешь о том, что ты списывала свою домашку. — дьявольская усмешка сама по себе заняла законное место по мере того, как ползли вверх брови Грейнджер. — Эй! Но это неправда! Я всегда зарабатывала свои оценки сама! — лицо девушки стало вмиг красным, но отнюдь не от смущения или холода. — Ага. — игриво кивнул слизеринец. — Но кому какое дело, ведь так? — Ах ты.! — захватив горсть сухих листьев, она швырнула их парню в лицо, на что тот лишь усмехнулся, прикрываясь ладонями. — Всем плевать на твою домашку, Грейнджер. — хватая её за обе руки, заверил Малфой. — К тому же, мы уже давно не в Хогвартсе. Только подумай… Я бы мог загадать тебе всё что угодно, но выбрал самый безобидный вариант из множества… — закусив губу, Драко прикрыл оба глаза. — …мм… скажем… Не таких безобидных. Грейнджер фыркнула, выдергивая запястья из захвата. — Это каких же? — Хочешь проверить? — Драко поиграл бровями, не тонко намекая на свои похотливые мысли. — Пожалуй воздержусь. — сморщилась девушка и отвернулась, что бы скрыть ползущую на щёки улыбку. Поднявшись на ноги, парень подал Гермионе руку, чтобы она поднялась. Они стали медленно идти вдоль деревьев. — Хорошо. — сдалась Гермиона. — Но если выиграю я, то что? — Придумай то, чего хочешь? — пожал плечами Малфой. — Но что бы ты не придумала, ты всё равно будешь кричать в Косом Переулке, когда я выиграю наше пари. — Не если, а когда, значит? — прищурилась Гермиона. — Конечно. — Ты чересчур самоуверен, Малфой! Ты даже не представляешь насколько! — Возможно. Но я прав. Сама убедишься, когда будешь стоять посреди Косого. — вернувшись на поляну, которую они выбрали для тренировок, Драко встал в исходную позицию. — Вот уж нет! — Но это же пари! — усмехнулся блондин, выпуская новую порцию светло-голубого свечения, которое растворилось, как и все предыдущие. — Да. Пари. И я его выиграю. И ты выполнишь моё желание. — И какое же? — между попытками бросил парень, продолжая яростно выпускать столпы искр из палочки. — Скажу, когда придёт время! — ядовито улыбнулась она. И Драко бы обязательно отметил тот факт, что в моменты дискуссий она выглядит, как настоящая слизеринка, но вмиг замолчал. Над ним завис яркий свет, который стал обретать слабые очертания. Гермиона подошла ближе, чтобы разглядеть силуэт, но это оказалось не так просто, как показалось сначала. Малфой тоже стал рассматривать свой патронус, но разобрал только маленькую голову, на которой совсем не было шерсти, что уже его радовало. Точно не хорёк! Маленькие бусинки глаз и… И свечение растворилось. С досадой вздохнув, Гермиона посмотрела на слизеринца. — Ну это точно был не хорёк. — задумчиво потёр подбородок Драко. — Это я поняла. Но кто тогда? — Может быть это была голова дракона? — ухмыляясь изрёк Драко, за что увернулся от новой затрещины. — Мечтай. — фыркнула девушка. — Какое воспоминание ты выбрал? Ради интереса, Драко прокрутил в голове Святочный Бал. Точнее то, как смотрел на Гермиону в том голубом платье. Не то, что бы он в том момент испытывал счастье. Лишь небольшой шок. Не более. Но ведь это подействовало! Патронус почти проявился. Значит ли это, что более приятные воспоминания о Гермионе смогут ему помочь в этом деле? Блондин был уверен, что да, но проверять прямо сейчас не хотел. Сначала он должен убедиться во всём самолично. Заодно и узнает, что за животное скрывалось за всем этим свечением. — Победу над Темным Лордом. — ложь сорвалась с губ слишком легко. Гермиона кивнула. — Попробуй ещё раз. — Давай в другой раз? Я утомился. — изобразив усталость, вздохнул слизеринец, пряча палочку в глубокий карман мантии. — Пойдём. Ты наверное уже замёрзла и есть хочешь. Мы несколько часов тренировались. Сейчас взгляд Грейнджер походил больше на лисий. И если бы Драко не знал, что её патронус — выдра, то в голос бы крикнул, что это у неё определенно лиса, а не у него. — Ты пытаешься улизнуть с темы? — её проницательность заставила Малфоя закатить глаза. — Нет. Мисс «я-всё-знаю!». — фыркнул парень, но улыбнувшись притянул гриффиндорку ближе к себе. — Я правда очень устал. И аппарировал, не дожидаясь, пока Гермиона начнёт снова щебетать по поводу их занятий и существенного успеха, которого они смогли достигнуть, благодаря её гриффиндорской упрямости и непоколебимости.***
Это был не дракон. Несколько раз Драко прокручивал образ Грейнджер на Святочном балу, но ничего, кроме яркого свечения не выходило. Тогда он сосредоточился на своих эмоциях в их первую встречу в больнице, затем на том, как удалось выкрасть Гермиону у Оуэна и так далее. То, как горели ее глаза, пока Грейнджер рассматривала руины Колизея, радовалась солнцу в Венеции, купалась в водах Средиземного моря на берегах Сардинии. Первый поцелуй, радость от выигранного суда… Все чувства сплелись в толстый канат, затягивая внутри прочный узел из переизбытка эмоций. — Экспекто Патронум. — шёпотом выдохнул Драко. Открыв глаза, Малфой на минуту завис. Напротив него зависло серебряное существо и смотрело с вопросом в глазах-бусинках. Не дракон. Гермиона долго пыталась добиться от Драко подробностей, но он не спешил раскрывать ей всего. Сам не зная почему, он решил выдержать небольшую интригу, но всё-таки согласился выполнить желание Грейнджер. И вот теперь он стоял у порога какого-то деревянного домика, не понимающий, что он тут делает. Вчера Гермиона сообщила о том, что ей нужно поговорить кое с кем, но с кем конкретно предпочла умолчать, бросив небрежное — «это не так уж и важно.» Вернулась она очень подавленной, но так и не сказала в чём дело. Всю ночь его грызло чувство, что она не договаривает что-то очень важное, но и пытать девушку он не стал. Драко просто решил, что у них могут быть секреты друг от друга. Тем более, что и он сам не рассказывал ей всего. Слизеринец подумал, что это рационально. Ведь если бы ей кто-то причинил боль, Гермиона бы обязательно рассказала. Ведь так? — И зачем мы здесь? — с наигранной скукой спросил Драко, от безделья, рассматривая свои ногти. — Подожди немного и сам всё узнаешь. — ответила Грейнджер и занесла руку, что б постучать. Раздалось три негромких стука, и за дверью послышались медленные шаги. Без особого интереса, Малфой распрямил плечи и приготовился увидеть того, на кого Гермиона потратила своё законное право загадать ему абсолютно любое желание. Ещё никто так глупо не распоряжался подобной привилегией. Он расскажет об этом своим внукам, если таковые появятся, чтобы те были умнее «умнейшей ведьмы столетия». — Да? Дверь распахнулась, и у Малфоя мгновенно пересохло в горле. По спине пробежал холодок, а левая рука метнулась к карману за палочкой. Потому что перед ним стояла никто иная, как ныне погибшая в битве за Хогвартс — Беллатриса Лестрейндж.