Silence is screaming🎧🤍🐻

[ AGUST D FT. RYUICHI SAKAMOTO & WOOSUNG — Snooze ]

       Тот, кто мечтает о том же, наблюдая за мной, не волнуйся так сильно. Ведь я буду рядом. Не бойся упасть — я поймаю тебя. Прошу лишь только, пожалуйста, не испытывай такую же боль, как я. Когда ты одаришь меня легкой улыбкой, без слов и щемящих голову мыслей, вот тогда-то я и почувствую облегчение на сердце.        POV Сону Сеул/Южная Корея. 2024 год.        Пронзающая неприятная боль от введения очередного лекарства внутривенно вытащила меня из сна и заставила распахнуть густые тяжелые ресницы.        Белоснежные стены палаты оставались такими же белоснежными. Синяки от уколов сохраняли фиолетовый оттенок, не собираясь желтеть и сходить. Глубокая рана на груди как и прежде нарывала и отдавала пульсацией по всему телу. От яркой боли в глазах стали мелькать яркие вспышки. Вцепившись в бортики кровати, я сжал зубы и попытался перенести всю ощущаемую боль в кончики пальцев.        С моего первого погружения в сон ничего не изменилось. Я был готов провалиться сквозь землю, лишь бы не чувствовать приход рецидива.        Спустя мгновение боль стала уходить на задний план. Наблюдающие врачи убрали все свои препараты и покинули палату, оставив меня снова одного.        Неужели мое тело вновь стало отталкивать препарат?        Я закрыл лицо руками и попытался успокоиться, но вдруг почувствовал жжение в районе обеих кистей. Резко распахнув глаза, я поднес их ближе. С первого взгляда я ничего не заметил. Но подставив руки под яркие, теплые лучи солнца, я увидел следы словно после кожаных толстых браслетов. Сложив одно ко второму я с трудом поднялся с кровати и держа капельницу рядом пошел вперед.        Кожа была покрыта еле ощутимым легким кремом. Я подошел к раковине, включил холодную воду и стал настороженно натирать кисти рук. Когда крем сошел, а под ним стали видны темные гематомы, я со всей силы ударил кулаком об стену рядом с зеркалом. Кровь выступила на моих костяшках и медленно стала стекать к кончикам пальцев, падая и безобразно пачкая пол.        Аппараты за моей спиной громко запищали, оповещая врачей о нестабильном состоянии пациента. Но мне было абсолютно плевать на происходящее. Единственным, что я хотел, это забрать все капсулы из этой больницы и уйти прочь.        Отсоединив себя от капельницы, я бросил шланг в сторону и пошел к выходу из палаты. Коридоры были практически безлюдными. Все кто повстречался мне на пути был глубоко в своих мыслях. Останавливаясь и кланяясь перед каждым врачом, я каждый раз сокращал расстояние до информационной стойки, куда настойчиво направлялся.        Дверь рядом распахнулась. Прохладный свежий ветерок ворвался в помещение и растрепал мои волосы. Глубоко сделав вдох, я инстинктивно повернул голову. Кто-то открыл дверь на общий балкон и оставил ее открытой. Я забыл куда шел и одурманенный запахом цветения подошел к двери.        За стенами клиники жизнь шла своим чередом. Люди бежали куда-то, машины проезжали одна за другой, а я замерев на месте наблюдал за тем, как двигался мир. Парадокс жизни состоял в том, что чтобы не случилось, если ты по какой-либо причине остановился, время все равно будет бежать дальше, а жизнь идти своим чередом без тебя.        Взявшись крепко за пирила, я подставил свое лицо ветру, чтобы максимально заполнить им свои легкие. Так хотелось поскорее оказаться там, по ту сторону ворот и вернуться к нормальной жизни. В своем отношении, какой она может быть «нормальной» для меня.        — Господин Ким Сону, почему вы вышли из своей палаты? — позади раздался спокойный голос доктора.        Он прошел вперед и встал рядом, также смотря куда-то вдаль. На его лице не было удивления или злобы, как-будто он ждал этого момента и вот он наконец-таки настал.        — Что со мной происходит? — я протянул ему свои руки и взволнованно заглянул ему в глаза, пытаясь найти ответ.        — Ваше тело не хочет принимать аппарат. Во время погружения в сон, наступает период скачка, во время которого вам становится слишком плохо. Мы пытаемся взять контроль над судорогами и учащенным сердцебиением. Сейчас специалисты находятся в палате всю ночь, присматривая за вами. А это, — он указал на фиолетовые следы на моих руках, — последствия того, что нам приходится привязывать вас, чтобы вы не причинили себе вред по неосторожности. Извините, что нам приходится идти на такие меры, но мы не можем потерять пациента. Вы правда хотите продолжить все это?        — Да, доктор, — не задумываясь я кивнул и опустил взгляд.        У меня не осталось ничего, к чему я мог бы вернуться. Поэтому я не видел причин, чтобы не закончить лечение и не узнать почему остался в итоге один.        — Никто так и не пытался со мной связаться?        — Сегодня утром поступил звонок от женщины, она не представилась, но попросила контактные данные клиники. Больше звонков не поступало. Возможно, это могла быть ваша мать.        Когда я услышал это, то абсолютно ничего не почувствовал. Настолько скорее всего мы были чужими друг для друга людьми.                Если я здесь для того, чтобы вспомнить свое прошлое, то тогда зачем мозг так яро и настойчиво возвращал меня только к одному человеку? Он был единственным кто что-то для меня значил? Тогда что могло произойти, чтобы разорвать связь между нами?        Доктор проводил меня в палату, где я рассказал, как покинул Чеджудо и оказался в Сеуле.        Он в последний раз спросил готов ли я продолжить то, что начал. На что я без колебаний положил четвертую капсулу между высохших припухших губ и поднес стакан воды, жадно делая глоток за глотком.        Мне было страшно осознавать, что я мог потерять все то, что видел во снах и больше никогда не почувствовать это наяву. Но если так тому и быть, то я бы предпочел больше никогда не проснуться.        POV Сону Сеул/Южная Корея. 2023 год.        Открыв передо мной дверь студии, Чанмин замер рядом, пропуская меня вперед. Сделав несколько небольших шагов, я остановился и оглянулся назад. Если я был напуган произошедшим и взволнован происходящим, то этот парень был максимально расслаблен. Или по крайней мере делал вид, потому что несколько мгновений назад в его голосе читался страх и беспокойство. Он увидел, что я замешкался и уперся ладошками мне в поясницу, подталкивая аккуратно вперед.        — Ты можешь оставить свою сумку здесь, — пробормотал на ходу Чанмин, бросив свою дорожную сумку в небольшой шкаф и упал на мягкий кожаный диван рядом.        Он закрыл лицо руками от усталости и тихо простонал, откидывая голову на спинку. Я молча кивнул и стал оглядываться по сторонам. Это было небольшое с первого взгляда, но на самом деле достаточно просторное для двоих помещение. Стены были выкрашены в мокрый серый оттенок, одна из которых была полностью покрыта зеркалами. Из мебели в студии стоял только гарнитур со встроенным столом, где хранились личные вещи с аппаратурой, и небольшой диван рядом, на котором как раз расстелился Чанмин. Оставив наконец сумку в шкафу, я развернулся, оперся руками на столешницу и стал обводить взглядом комнату еще раз.        — С тобой часто такое случается? — Чанмин первый прервал тишину.        — Что случается? — прошептал я на автомате, но позже понял, что очень давно никому не отвечал так необдуманно и спокойно.        Я опустил голову и еле заметно улыбнулся, осознавая что только что произошло.        — Ты потерял сознание на острове, потерял контроль над телом сейчас. При этом продолжаешь делать вид, что все нормально, хотя это абсолютно, черт возьми, не нормально…, — закончил он почти шепотом.        Я умышленно пропустил его вопрос мимо ушей и медленно направился к дивану. Удобно устроившись на другом конце, я положил подушку на свои колени и ненадолго задумался.        На самом деле это было частым явлением для меня, поэтому я реагировал на эти вспышки так спокойно. Незнакомому человеку скорее всего это показалось бы чем-то ненормальным. Но в моем случае терять контроль — это было расплатой за мое состояние.        Чанмин закатил глаза, приоткрыл рот и громко выдохнул.        — Хорошо, мне нужно ненадолго отойти, ты можешь отдохнуть, включить музыку или еще что, — он взял несколько небольших предметов из свой сумки в шкафу, оставил свой ноутбук для меня на столе и вышел через другую дверь.        В его отсутствие время тянулось неимоверно долго. Бродя по комнате, я замечал все больше деталей, которые говорили о том, что Чанмин проводил здесь все свое свободное время. На диване помимо мягких подушек лежал небольшой плед. Рядом со входом висела пара толстовок. В шкафу лежали закуски и несколько десятков бутылок воды. В углу скромно стояла и блестела от чистоты небольшая кофемашина. А рядом на полу стояла большая колонка, от которой шли безобразно разбросанные провода.        Серебряный ноутбук одиноко ждал меня на столе среди лежащих листков с записями и зарисовками. Перебирая листки и пробегая по ним глазами, я понял, что это были зарисовки истории для его хореографии.        Я провел по ноутбуку кончиками пальцев, остановился на середине и медленно открыл. Экран ослепил меня ярким светом. Пароля для входа он не потребовал, поэтому уже через мгновение я стоял уставившись на заставку и не знал что с этим делать.        На фотографии было нескольких молодых ребят, среди которых был Чанмин. Они казались одного возраста. Один из них был небольшого роста со светлыми волосами, а другой наоборот высоким, худым, с утонченными чертами лица и идеально уложенными темными волосами. Они веселились и отдыхали вечером на реке Хан. Чанмин держал камеру, пока двое других дурачились на фоне. От этой фотографии веяло теплом, несмотря на то, что мне было больно осознавать, что Чанмин проживал свою собственную жизнь, где не было места для меня.        Наведя курсор на приложение с музыкой, я открыл единственный созданный им плейлист и стал просматривать треки. Все в этом человеке ассоциировалось с комфортом. Даже его музыка была теплым пуховым одеялом, куда хотелось укутаться и не выбираться.        К моему удивлению среди множества корейской лирики, порой мелькали хип-хоп треки западных исполнителей. Нажав на одну из уже знакомых мне песен, я закрыл глаза и стал нелепо пританцовывать в такт, представляя, что нахожусь на сцене под светом софитов. Музыка лилась из динамиков и постепенно стала наполнять комнату мелодичным звучанием живых инструментов.        Мой разум грела мысль, что необязательно заучивать танцевальные связки, чтобы иметь право стоять на сцене. Если ты талантлив, ты можешь просто прыгать в такт, и зал будет делать тоже самое, поддерживая тебя во всем.        Когда гитарист ударился в свое соло, а вокалист перешел на высокие ноты, я раскинул руки в стороны и отдался музыке полностью. Если бы не мое тяжелое тело, меня бы снесло потоком энергии, которую я получил сквозь динамики. Музыка закончилась, и я автоматически открыл глаза, вернувшись в реальность.        На ярком контрасте мне стало не по себе. Словно минуту назад мое тело было переполнено самым прекрасным чувством на свете, а сейчас я вновь стоял в пустой холодной комнате и не понимал зачем здесь находился.        Поступал ли я правильно?        Немного согнувшись, я поставил локти на стол и опустил лицо на ладони. Мысли снова стали путать мое сознание.        Не причинял ли я дискомфорт Чанмину? Имел ли право врываться в его жизнь и оставаться там? Мог ли в принципе решать за него и удерживать рядом?        Я хотел было подняться, забрать свою дорожную сумку и молча уйти, пока еще не было поздно. Но как только дверь, за которой исчез Чанмин, распахнулась, а человек за ней сделал несколько шагов — все вышесказанное потеряло смысл.        Я не причинял ему дискомфорт и тем более никто за него ничего не решал.        Чанмин зашел в комнату, промачивая мокрые волосы полотенцем. Они больше не имели светлый пепельный оттенок. Они были темными словно уголь, подчеркивая его острые очертания лица и бледный цвет кожи. Он был одет в слегка растянутую белую футболку и широкие спортивные штаны. На носу покоились очки с тонкой черной оправой. По его лицу стекали капельки воды, а пряди волос безобразно лежали на лбу.        Сейчас он казался максимально естественным и скорее всего тем настоящим, каким его знали близкие, друзья и окружающие. И теперь я.