Часть 2
27 марта 2023 г. в 20:14
До Драконьего Камня час езды. Хелейне даже в радость провести его в компании напряжённо-молчаливого брата и сына, погружённого в процесс созерцания переменчивых пейзажей за окном.
Эймонд молчит с надрывом. Зубы клацают, челюсть сейчас сведёт. Возможно, к концу поездки младший задымится и единственный глаз у него начнёт хаотично дёргаться — но это всё равно лучше, чем если бы он озвучивал свои мысли вслух.
Хел примерно знает, о чём он там думает. Детям на заднем сидении такое противопоказано.
Алисенте, Визерису и Колю в одной тачке наверняка едется не так весело, как им. И непонятно, кому из них не весело в большей степени: смертельно больному мужу, неверной жене или же молодому любовнику за рулём.
И — Эйгон. Когда он выходит из ребцентра, то становится на удивление сносным (пусть и слегка перевозбуждённым) человеком. Однако сейчас старший брат стремительно приближается к той черте, за которой его поджидает срыв («срывами» они дипломатично именуют запои Эйгона, потому что если называть вещи своими именами, тот взбесится как чумной голубь).
Эйгон, балансирующий на грани, просто невыносим. Серьёзно. Пребывать с ним в замкнутом пространстве целый час кажется слишком суровым наказанием даже для Алисенты.
Хел вытягивает ноги до упора. Оседает вниз, пока ремень это позволяет. Её всё устраивает. Абсолютно всё. Музыку бы сменить — и полный шик. Час немецкого панк-рока способен выдержать лишь один человек в этой машине, и это не Хел. Она предпочитает Лану Дел Рей и Леди Гагу.
Когда Хел тихонечко тянется к переключателю, Эймонд отвлекается от дороги и смотрит так, что она решает: нахуй. Панк-рок так панк-рок. Немецкий так немецкий. В принципе, можно даже прибавить.
Так они и едут: молчаливые и почти что довольные. Почти-что-не-мечтающие-повернуть-обратно-на-пол-пути.
В какой-то момент Хел задрёмывает. Все эти деревья, мелькающие перед глазами и сливающиеся в единое полотно, действуют на неё как транквилизатор. Но долго блаженство не длится — Мейлор на заднем сиденье неожиданно даёт о себе знать.
— Ма-ам.
— Что? — Хелейна нехотя раскрывает глаза, находит его в отражении зеркала заднего вида.
— Смотри, что я сегодня нарисовал в садике, — он подсовывает ей лист бумаги, сложенный вчетверо, — это наша семья.
Эймонд, выходя из зубодробительного транса, фыркает. И решает, что настало время поговорить,
— Предупреждаю, содержимое может тебя шокировать.
— Вызвать приступ эпилепсии, судороги или остановку сердца?.. — уточняет Хел, бесстрашно разворачивая рисунок.
— Скорее, неконтролируемую тревогу и апатию.
— Звучит опасно, — заключает она. И смотрит.
И сразу понимает, что Эймонд имел ввиду.
С рисунка на неё взирает альтернативная версия семьи Таргариен-Веларион. Ну, та, где никто никого не: а) лишал глаза; б) пытался зарезать кинжалом; в) называл «шлюхой», а детей — «бастардами»; г) грызся из-за наследства, которое только предстояло получить. И ещё очень много «не». В общем, какая-то слишком альтернативная и слишком нереальная версия.
И Мейлор. Он тоже слишком хорош для их семьи. Слишком.
— Что тебе нравится больше: Алисента и Рейнира, которые держаться за руки как лучшие подружки и улыбаются, или Люк у тебя на спине?..
— Больше всего мне нравится Вхагар, — ворчит Эймонд, крепче сжимая руль, — она единственная на этом рисунке не вызывает во мне желания убивать. Ну, не считая тебя и Мейлора.
— Сочту за комплимент, — Хел смеётся.
Она оборачивается к сыну, возвращая рисунок. Мейлор смотрит на неё в ожидании. Хел понимает, что от неё требуют официального заявления.
— Рисунок отличный, — Хелейна не врёт, нарисовано и вправду классно, просто реальность слегка разочаровывает, — подари дедушке сегодня. Ему точно понравится, — и это тоже правда. Возможно, Визерис единственный человек во Вселенной, способный оценить его по достоинству. Малость подумав над её предложением, Мейлор кивает.
К концу поездки она может думать лишь об одном: курить. Курить, курить, курить. Весь страх от предстоящей встречи с родственниками улетучивается, уступая место этому желанию, нет, этой жажде никотина.
Когда машина останавливается и они выходят, Хел кивает на Мейлора — «присмотри». Эймонд закатывает глаза (глаз), но берёт племянника за руку и ведёт в дом, тихо рассказывая ему о чём-то. Пару мгновений Хел ещё смотрит им вслед, умиляясь, а потом вынимает пачку сигарет. Прикуривается. Наконец, получает свою дозу удовольствия и смерти.
Первое, что она слышит, войдя,
— Ты что, опять курила? — спрашивает, конечно же, Алисента. В голосе, естественно, пренебрежение.
Варианты ответа: а) «нет, мам, как ты могла такое обо мне подумать!»; б) пассивно-агрессивное молчание. Хел выбирает второе.
Мать выжидает пару секунд, а потом вздыхает. Интересуется,
— Где твой старший брат?
— Понятия не имею, — Хелейна искренне удивляется такому развитию событий, — я думала, он едет с вами, — хотя, нет, не удивляется.
— Понятно, — мать недовольно поджимает губы. — На вас с Эймондом совершенно нельзя положиться.
«Ну охуеть теперь», — Хел не говорит этого вслух лишь потому, что её сейчас разорвёт от возмущения и параллельно она забыла, как разговаривать. Типичное сочетание, если Алисента где-то поблизости.
Когда мать удаляется со скорбным видом, к ней подходит Эймонд. Лицо у него нечитаемое.
— А тебе она что сказала вместо «привет, сынок, как дела»?..
— Что у меня отвратительный галстук.
— У тебя замечательный галстук. Просто знай это, — она легонько треплет его по плечу, и на секунду Эймонд расслабляется. Уголки его губ вздрагивают в невесомой улыбке.
— Спасибо, Хел. Что бы я без тебя делал.
— Всё то же самое, только в два раза агрессивнее. Пойдём? — она кивает в сторону столовой, откуда доносятся приглушённые голоса. А сама ёжится. Ей не хочется. Ей так, чёрт возьми, не хочется туда идти.
— Пойдём, — и Эймонд заходит первым, по привычке беря удар на себя. Хелейна благодарит его за это — мысленно.