Я для тебя останусь...

Сердце парня с вполне осязаемой болью ухнуло куда-то вниз. Горло пересохло так, что при всём желании сейчас он бы ничего не произнёс. Бантан только и смог вдруг отяжелевшей рукой стянуть с себя капюшон: «Не успел, узнала… ведь сам хотел… понимал, что будет лучше признаться, но получилось так…» Положив телефон, Джулия медленно, рассматривая каждый сантиметр, поднимала свой взгляд от его рук к лицу. «Так вот ты какой, северный олень», – почти не к месту, но отчётливо прозвучало в её голове. У девушки будто только что открылись глаза, развеялся туман, спала пелена или как там ещё описывается в литературе. Но в реальной жизни сейчас это было «Ужас! Просто ужас! Вот я тупая овца!» – она отчётливо увидела ЕГО. Хоть свет с улицы и падал очень слабо, создавая причудливую игру теней, осознание накрыло резко и болезненно. «Это же ЧОН ХОСОК! Как можно было не узнать?! Как?!! Это лицо? А губы? Я же их целовала! Эти руки? Я же за них держалась с самого начала, ещё в ресторане. Его глаза! Я утонула в них с первого взгляда там же. И не узнала?! Дура! И ещё раз дура! А он? Зачем? Сам О-о-о-н? Чего хотел? Что сейчас будет?!» – Мама, – Джулия слабо пискнула и начала хаотично дёргаться в попытке выбраться из Его машины. Но никак… её накрывала волна паники: «Надо выйти, немедленно!» – Послушай, Джулия, – Хосок повернулся к ней – Не трогай меня! Те! Меня… нельзя! – но дверь не открывалась, даже привстать с кресла не получалось. – Помогите! Мама! – Ты чего так суетишься? Успокойся, всё хорошо. – Нехорошо! Меня закрыли и не выпускают! Ма-ма… У-у-би-ва-ют… – кажется, это слово произнесённое уже шёпотом забрало все её силы. Джулия видела, что лицо Хосока на мгновение скривилось будто от боли, и он, как в замедленной съёмке, наклоняется и тянется к ней этими своими прекрасными руками и… Из глаз её брызнули слёзы. Чтобы хоть как-то взять себя в руки, она с силой сжала свои кулачки, так что ногти впились в ладони и выставила локти перед собой, как её учили на уроках самообороны: – Не надо, пожалуйста. – Джулия, – Бантан говорил спокойно, пытаясь поймать её взгляд, – я же не монстр, почему «помогите, убивают»? – Тогда… – девушка нервно хихикнула, – Хулиганы зрения лишают. Хосок забеспокоился ещё сильнее: «И это у Ви мгновенная смена настроения? Арми ТЕБЯ не видели – весь вечер эмоции, как качели. Интересно, ты всегда такая была? Или это всё последствия сегодняшнего, необычного вечера? В ресторане я ловил ещё твой холодный, строгий взгляд». – Не совсем понял тебя, – парень осторожно, кончиками пальцев смахнул её слёзы. – Пустяки, это наш семейный прикол. – Но со зрением у тебя явно проблемы, ты плохо видишь и щуришься. Надо записаться на приём к окулисту, – Хосок говорил тихо, монотонно, растягивая звуки, так как решил, что так его голос будет действовать тоже успокаивающе. – На это тоже не обращай… не обращайте внимания. Я очки в ресторане разбила. Но как? Ты? Вы! Молодой человек не столько увидел, сколько почувствовал, как её опять затрясло. – Джу-ли-я, слышишь меня? Это я … Но Джулия не дала договорить: – Почему Вы меня держите, не выпускаете из машины? – Ты просто нервничаешь, и пальцы тебя не слушаются. Не бойся, я сейчас наклонюсь и отстегну ремень. – Ремень? – Да, смотри, ты автоматически пристегнулась, когда пересела сюда. И дверь должна открываться, ты не могла её сломать, даже Арэму сделать это так быстро – проблематично. Осторожнее, я попробую сейчас. – Парень потянулся через неё и, распахнув дверцу, тут же прикрыл её обратно. – Вот, открывается и закрывается. Всё в порядке. А теперь посмотри на меня, тебе нечего боятся. Я – Чон Хосок, мы катаемся с тобой на этой машине уже четыре часа. – Да, айм Джей Хоуп и далее по тексту. – Нет, я Хосок… – Боже! – девушка подпрыгнула и стала вертеться, вглядываясь в окна. – Где они? Меня сразу убьют? Посадят в тюрьму? Прямо сейчас? Я не хочу! Только не сегодня! У… у… у меня сегодня помолвка! Я, можно сказать, только жить начинаю! Они уже близко? – Кто они? Кого ты боишься? – Охранники, полиция, суперагенты – кто там отвечает за вашу охрану? Понимаю, БТС – достояние республики. Меня, наверняка, казнят, как изменника родины? Слушай, давай я тихонечко в багажнике полежу. Ну, пожалуйста. Я же не специально, честно-честно! А тут такое серьёзное обвинение. – И в чём тебя обвиняют? – Ну, как? Угон авто и похищение человека. То есть нет. Не человека, а одного из Бантан. Ужас! Странно, что нас так долго ищут. В машине нет GPS? И телефоны не подключены? Хосок, вот ни капельки, не обижался, что Джулия не даёт ему возможность объяснить. Он с умилением наблюдал, к каким умозаключениям приведёт её бурная фантазия, и спокойно ответил: – Я на тревожную кнопку не нажимал. – Правда? А почему? Не успел? – Не захотел. – Это хорошо! Значит, у меня есть время спрятаться. Но багажник, скорее всего, проверят. Слушай! Я же могу спрятаться под заднее сидение. Растянусь на полу и прикроюсь твоим пальто. Будет, конечно, странно, что аккуратист Хосок так его бросил, но, может, пронесёт? – Джулия, не переставая говорить, уже перелезла ранее испробованным путём между передними креслами назад. – На сиденье ложись, будет не так подозрительно. Я ещё курткой накрою. – Хорошо, спасибо, – она легла и накрылась пальто с головой. А Хосок переводил взгляд с её туфель, лежащих у переднего кресла, на её голые ступни, торчащие из-под полы, и счастливо улыбался: «Не знаю кого благодарить, за какие такие заслуги я получил это моё невероятное, очень юркое и сумасбродное счастье? Но спасибо». И, сняв с себя лёгкую курточку, накрыл ею девушку, затихшую на задних сиденьях: «Интересно, надолго ли? Каковы будут твои следующие действия?»