Предназначение

Не могу описать то гнетущее чувство, что растекается изнутри липкой горящей массой. Плавит внутренние органы, создает прорехи в теле. Кажется, что в скором времени от туловища совсем ничего не останется, но возможно ли это остановить? Думаешь об этом, и этой мерзости становится лишь больше. Оно реагирует на любые попытки от него избавиться, сильнее и быстрее распространяясь по любым свободным участкам. Въедается в кожу, мышцы, проникает в кровь и просачивается в самые недра скелета, меняет сознание. Теряется самообладание и всë человеческое навсегда потеряно. — Ещё мгновение и я решу, что ты задумываешь слинять с тренировки. — Мягкий голос из-за спины буквально выдернул в суровую реальность. — Ты в порядке? Юноша пискнул, из последних сил удерживаясь на месте. В голове резко помутнело, а глаза забегали в поисках источника резкого звука. Насколько должно быть он погрузился в мысли, что мимо его идеального слуха просочилось чужое появление. — Ааа, за что ты так со мной, Танджиро? У меня чуть было совсем сердце не остановилось. — Взвыл мечник, прикладывая руку к груди, словно и правда проверяя сердцебиение. — Это было совсем близко. — Если ты так громко кричишь, значит с тобой точно всë в порядке. Старший Камадо был одним из тех, чей светлый образ нельзя было ничем очернить, что бы тот не учудил. К слову, чудить тот и не планировал, но как же порой это сбивало с толку. Агатсума в своей жизни повидал многих людей, но чтобы таких чистых, неприкосновенных, искренних до глубины души — никогда.

Чистый звук.

Спустя мгновение «на линии» появились едва уловимые помехи, что вместе с гулким топотом послышались в конце коридора. Сопровождал все это какой-то звериный рëв, что в очередной раз ускорило сердечный ритм ещё на пару ударов в секунду. — АХА-ХААА! Я нашëл вас! — Грубый голос кричал во всë горло, представляя своего обладателя с кабаньей головой на плечах в дверном проëме. — Знал, что вы тут трусливо попрятались. Великий Иноске всех Вас порубает на мелкие кусочки, ничегошеньки не оставит! Не дав находящимся в комнате опомниться, «кабан» стремительно помчался в сторону окна, где едва успевая дышать недоумевал Зеницу. Закидывая руки назад, словно это как-то ускорит бег, Хашибира устремился к цели. Что было его целью едва ли можно было понять. Неизвестно от чего такой пустой разбросанный взгляд кабаньих глаз лишь путал сильнее. — На пр-роло-ом! — Иноске! Последнее, что выкрикнул рыжеволосый, выставляя вперёд правую руку и зажмурив глаза. Считать расстояние своего прямого полёта от окна второго этажа до земли оказалось так легко и быстро. Разомкнув глаза от долгого затишья, оба переглянулись, потеряв кабана из виду. Настоящее волшебство не иначе. Не часто можно потерять что-то, что непременно напомнит о своём присутствии. — 33 и 3. На две десятые лучше, чем в прошлый раз, но всë ещë не идеально. Зеницу перевесился через окно, к тому моменту как к нему подбежал и Танджиро, смотря за происходящим на улице. Оба широко вылупили глаза, не решаясь и слова произнести. — Теперь с мечами. — Продолжил все тот же голос. — Да что б его черти драли! — Зарычал кабан, тряся кулаками над головой. — Что ж так медленно! — Да ты совсем ополоумел что ли?! — Закричал Зеницу, едва не сваливаясь с окна. — Ты чë удумал? Решил меня убить что ли?! — Чавоо? Да нахрен ты мне сдался?! Дорогу уступать надо, не видел что ли, что мешаешь? — Да кому я тут могу мешать в своей комнате, кабан недоделанный? — Агатсума вскипал на глазах. — Лучше делом займись, чем носиться сломя голову по дому! Совсем крыша поехала? — Да я тебе сейчас… — Да заткнитесь вы уже. Последняя фраза действительно послужила стопором для обеих сторон, которые казалось до вечера не унимались бы. — Ваши тусклые крики мне порядком надоели. Ни у кого в своëм уме не будет столько времени, чтобы научить вас — дурней, уму разуму. — П-простите нас, Узуй-сан. — неожиданно подключился Камадо, до этого лишь выполняя роль стороннего наблюдателя. В ответ столп лишь тсыкнул, потирая переносицу. У кого угодно бы нервы сдали, обучая этих мальцов, а у него и вовсе терпение было некудышным. Делая глубокий вдох, он поднял взгляд на едва сдерживающего себя Хашибиру. Тот, к своему же счастью, тут же вспомнил данные ему ранее указания и куда-то умчался, явно не довольный уйти без победы. — К слову, Ваша подготовка ещë хуже, — Получая немедленную стыдливую реакцию мечников, Тенген добавил: — Особенно твоя, Агатсума. Тот, понурив голову, стыдливо отвел глаза. Смешанные чувства бурлили внутри. От пылающего румянца стыда на лице за откровенную лень к тренировкам до рубинового багрянца в надутых щеках злости за такое грубое пристыжение. Как можно совмещать в себе искусное мастерство одного из сильнейших столпов и быть таким откровенным мерзавцем? Выставит себя сущим Богом воплоти и даже бровью не поведет. — Да понял я, понял. — Буркнул Зеницу, следуя за уже мчавшемся впереди Камадо. Его жутко напрягало все, что приходилось делать не по его воле. Собственно, по его воле было только баклуши бить. Кое-как тренировка была окончена только к позднему вечеру. Вся троица была чертовски вымотана и голодна, не говоря уже о желании свалиться на такие мягкие сейчас футоны и отрубиться сладким сном. Когда все приготовления были окончены, а на небе была глубокая ночь, дом бабочки наконец погрузился в тишину и покой. Такая то была редкость. С момента, как Шинобу отправилась на задание Убуяшики-сама прошло несколько месяцев. Никто особенно не разглашал информацию об этом, но все заверяли о том, что всë под контролем. Такое долгое отсутствие столпа насекомого могло сказаться на дисциплине всех его обитателей. К тому же, в последнее время стало совсем неспокойно. Демоны бушевали с новой силой, потребляя в рацион все большее количество людей. Количество жертв росло, как и популяция их убийц, а мечники едва живыми возвращались с битв. Было принято решение, что каждый столп в ближайший год в обязательном порядке должен найти себе преемника. Подростающее поколение зачастую самостоятельно не справлялось, а талантом с рождения был одарëн не каждый. Как бы ни было легко сказать, сделать было труднее. Прошло несколько месяцев. Ребята кочевали из дома в дом всех столпов, что готовы были их принять. С кем-то совладать было всем очень непросто. Взрывной характер одного не приемлил и слова поперек, даже если оно таковым и не было. Другие относились к этому, как к какому-то домашнему заданию, которое надо сделать вид, что слушаешь, а затем просто забыть как страшный сон и не возвращаться. Третьи лишь твердили, что присутствие таких недотëп просто позор и никаких учеников из них и быть никогда не может. Настрой в общем, ни у тех, ни у других был никаким и по итогу троица вернулась в дом бабочки ни с чем, пожиная плоды собственного поражения. — И чего эти зануды такие нежные? — Свирепствовал Иноске, топая ногами по деревянным дощечкам пола, что те по швам трещали. — Не припомню, чтобы столпы были такими нюнями! — Видимо, мы и правда не смогли их сильно впечатлить. Уверен, мы потрудились на славу. Если постараемся ещё больше, они точно изменят своë мнение! — Да не мели чепуху! Если уж тебя не приняли, то мы с Зеницу подавно этим нытикам не нужны! — Ты ошибаешься! Все точно не так просто, как нам кажется. — Ага, а то как же. Пока двое друзей пытались переубедить друг-друга, Агатсума просто сидел в стороне, теребя в пальцах край своего изрядно попачкавшегося хаори. Его мысли опять были ему неподвластны. Одна сменяла третью, а вторая пятую, тогда как четвертая просто вылетала из дырявой башки и никак не хотела вспоминаться. Зеницу был уже привыкший к такому. В последнее время, а точнее, ближайшие несколько лет он никак не мог угомонить свою буйную голову от нескончаемого объёма информации, что подобно пчелиному улью звенел изнутри. Ему постоянно было страшно за свою жизнь. Страшно за то, как он проведет еë остаток и проведет ли вообще. Каждый день может стать последним и от чего-то кроме него никто не задумывался об этом и от этого на душе становилось ещё тяжелее. Что парень может предложить судьбе в обмен на свою спокойную жизнь? Возможно, она прямо сейчас даёт ему шанс? — Слушайте, может не всë так страшно, — Прервал шквал споров Зеницу, поднимая голову. Встревшись взглядом с воодушевлëнным такой фразой Танджиро, что тут же благодарно ему улыбнулся, парень отвечать ему не спешил. Осознав, что первое мнение о его поддержке было ошибочным, Камадо уже с удивлением взглянул на друга. — Я имею в виду, что может оно и к лучшему, что нас не выбрали? Что если быть преемником кого-то из них, это обречь себя на неминуемую гибель? Неужели вам обоим так жить надоело? Вы ведь видели, с кем им приходится сражаться? Видели, как легко демоны могут отбирать жизни. На этих словах Танджиро вздрогнул, резко потухая. В глазах невольно вспыхнули фрагменты смерти огненного столпа. Его горячая кровь, разлитая по земле. Его последние слова для своей семьи. Его последний вздох и эта кровоточащая дыра в теле, что казалось, была и внутри Камадо тогда. Невыносимая боль. — Всë это может быть нашим шансом начать другую жизнь. Счастливую жизнь. Ту жизнь, где мы сможем не спрашивать себя каждый день, будет ли он последним. Когда в комнате на минуту повисла тишина, Зеницу даже на секундочку поверил, что смог достучаться до них. — Да что за хрень ты такую несëшь?! Давая смачный подзатыльник по светлой голове, тут же вызывая у того болезненный визг, Иноске воспылал. — И как у тебя только язык повернулся?! Разве этого от нас ждут, дурень ты? Разве тáк мы станем сильнее? — Скрещивая на груди руки, свин высокомерно вздëрнул нос кверху. Даже через маску можно было понять, с каким выражением лица он это говорит. — Если мы будем сильнее, незачем будет париться о своей жизни, ведь ей уже и не будет ничего угрожать. Да и вообще, такая мелочь как жизнь не нужна. Если о ней так тупо беречься, только впустую потратишь! — Чуть подумав, смотря на Танджиро, он добавил чуть тише: — Будь мы сильнее, никто бы не умирал. Не давая парням опомниться от такой пламенной речи, их всех привлек чей-то оклик. Голос был нечеловеский и такой шумный, что слова врезались аж в мозг. — Танджиро Камадо, Зеницу Агатсума и Иноске Хашибира срочно прибыть в дом глицинии! Ср-рочно! Ср-рочно! Танджиро Камадо, Зеницу Агатсума и Иноске Хашибира срочно прибыть в дом глицинии! — Это не добрый знак. — Угрюмо вздохнул Зеницу.