Широко закрытыми глазами

- Что тебя так насмешило? - Его голос оторвал меня от веселых размышлений, и, как следствие, мне уже окончательно стало паршиво. Близко к состоянию "хочу сдохнуть немедленно". Я сглотнул, морщась от привкуса подступающего и неминуемого. - Да так. Лежу и думаю, как тебе понравится, если меня вывернет прямо на твою паршивую рожу. - Да, я говорил с явным намерением задеть и обидеть. Черт, да ну тебя к чертям, я не домашнее животное. А если еще раз лапенку свою протянет, обязательно надо постараться укусить. В ответ на мои слова была тишина. Наверное, я его все-таки оскорбил. Маленькая победа? Которая наверняка выйдет мне боком, если не раком. И молчание длилось все дольше. Откровенно становилось не по себе. А что, если мне сейчас за это влетит? Я же в душе не знаю, что это за перец. Но вместо наказания или какого-либо ответа он просто поднялся и... Я услышал шаги. Он уходил. Молча уходил, что особенно напрягало. Меня тут бросят? Эй, погодите, я на такое не согласен! Хотя, если учитывать то, что мне прямым текстом почти сказали о том, что меня ждет... Знаете, я подумаю над этим. Но лучше, наверное, тут полежать. В темноте. Одному. Совсем одному? И я лежал и думал. Дверь закрылась уже давно, я больше не слышал шагов. Он куда-то ушел. И как бы я ни мечтал о том, чтобы он вообще не возвращался, становилось не по себе. Темнота снова начинала давить. Ну вот почему? За что? Чего я такого ужасного в жизни сделал, что мне такая подстава? Руки затекли, я уже практически не барахтался. Звяканье наручников меня несколько нервировало. Хотя бы радовало то, что лежал я на мягком. Может, попытаться уснуть? Все больше хотелось попытаться просто уснуть. И не просыпаться, желательно. Или проснуться у себя дома, и все будет хорошо. Тошнота грызла уверенно, а желудок стал уже достаточно громко вещать миру о том, что желает получить жратву. Перспектива сдохнуть с голода мне не нравится. Но что еще хуже - так это еще и в темноте. Я попробовал лечь на бок, свернуться калачиком. Хоть бы не было приступа. Не хочу я подыхать в таком вот мерзком сопровождении. Лечь на бок толком не удалось, наручники болезненно оттягивали руки, но я хотя бы ноги согнул. И еще меня начинало радовать то, что я все же в своей одежде. В джинсах пусть и не так удобно, но хотя бы это создавало некий барьер. Защиту и хрупкое чувство покоя. Так сильно увлекшись своими мыслями, да и паршивым состоянием в целом, я даже не услышал толком, как открылась дверь. А вот шаги уже различил четко и только сильнее сжался. Ну его к чертовой матери, я хочу тут сдохнуть, и пошли все нахрен. Так внезапно стало себя жалко. Ну что за невезение? Почему мне так глобально не везет? И Кир еще, сволочь. Вот лучше бы его так поймали, и я бы только обрадовался, если бы его трахнул и убил какой-то старый придурок. Но я-то почему?! За что?! Он снова сел на край кровати, и тут вдруг меня словно околдовали. В нос так ярко ударил запах еды, что слюна чуть ли не потекла рекой. Желудок жалобно скрутило, и он громко заурчал. Вот стыдно-то, вот я слабак. Черт, сразу захотелось убить к чертям эту мразь. Не буду я есть! Ох, боги, курочкой пахнет... Жареной... - Ляг нормально. Время завтрака. - Голос звучал спокойно, без издевки. Скорее уж, он меня изучал. Нет, это предположение. Зачем ему меня изучать, если, как он сказал, он и так меня знает? Упрямство взяло надо мной верх, я усиленно замотал головой, хотя готов был уже практически душу продать за то, что так вкусно пахло. - Я лучше сдохну тут с голоду, чем буду слушаться какого-то старого козла-извращенца! - слишком уверенно у меня не вышло, все же общее плохое состояние не могло дать свободы слова. И ведь если я не поем нормально, хотя бы чуточку, то знаю же, чем это кончится. И будет меня выворачивать наизнанку, пока не потеряю сознание. - Разве ты не любишь жареные окорочка с картофельным пюре? - Искренне это удивление не звучало. Ебучий страшный извращенец-соблазнитель! Да ненавижу! Все ненавижу, что с тобой связано! Он поднялся было, но подошел уже с другой стороны: почти сразу в нос ударил этот божественный запах. Вот сука, тарелку мне под нос сунул что ли? Ох, даже пар идет, горяченькое, свежее, разве что не шкварчит. Я судорожно сглотнул слюну, всхлипнул жалобно. Все, мои силы сломлены. Я жрать хочу, хочу жрать. - Что вы со мной сделаете? Вы меня убьете? - Здравствуй, словесный понос. Но я разбит. Правда разбит. Так меня достало все, сил никаких нет. Нет, соплей и умирать нытиком я пока не хочу. Но правда ведь, эти дни - одно сплошное черное дно. Глаза щипало, я уже против воли глотал слезы. Устал, я просто очень устал. И измотался. И темно. Слишком темно. Я устал. Он положил руку мне на плечо и осторожно повернул обратно на спину. Я даже толком не сопротивлялся. Просто все, что было в эти дни, резко накатило. Да и похуй, что я мужик, могу я хотя бы пару раз в жизни прорыдаться? И вообще... - В моих планах нет твоей смерти. А сейчас я собираюсь тебя покормить. - Я услышал, как тарелку с едой поставили куда-то. Рядом с кроватью есть столик? Или тумбочка? А я только поджимал губы и думал про себя: "Лишь бы не сорваться, лишь бы не сорваться". А он снова сел рядом, я даже почти ощущал, как он прижимается к моему боку. Так это все мерзко, так это все... сложно. - Я долго наблюдал за тобой. - Он положил руку мне на грудь. Слава всему, что только есть, что я не ощущаю всего холода этой мерзотной руки. Что теперь? Исповедь старого придурка? - Ты не такой, как другие. - Такой же я! Я просто обычный парень! - Прерывать - не есть хорошо, но вот его я точно слушать не хотел. - Другие? И что, много ты воруешь мальчишек для своих забав, сучий ты потрох? - Меня буквально душила бессильная злоба. Слезы сами собой потекли. Ну все теперь. Меня трясло, я начал брыкаться, до боли дергая руками, пытаясь вырваться. И плевать, что не получится! Не могу молчать! - Не хочу я ублажать больные фантазии какого-то мужика! Иди ты к чертям! Нахрена я тебе вообще сдался?! Почему я?! Почему везде, блять, всегда и во всем все гребаные происшествия именно со мной?! Да что я такого в жизни сделал?! Я просто обычный парень и хочу обычной нормальной жизни! Но вот тут-то меня и скрутило. К горлу подступила желчь, я сразу же заткнулся, пытаясь успокоиться, подавить это. Нет, не хочу, не хочу этого. Домой хочу, сидеть и смотреть телевизор, тупо рыться в сети. Хочу домой. А слезы впитывались в чертову повязку, губы дрожали. Никогда еще мне не было до такой степени себя жаль.