Убийца Магов

      Очнувшись, Кади не понимал ничего, кроме того, что лежал в какой-то кровати, по странному мягкой и твёрдой одновременно.       Всё вокруг находилось в потёмках, но он странным образом видел абсолютно всё — его взгляд не упускал ни единой детали.       Шероховатый потолок, похожий на натяжной, стены, что по структуре и узору были похожи на деревянные, но наверняка состояли из камня, так как неплохо отражали небольшой лучик света, просачивающийся сквозь неплотно закрытую дверь.       До Каргаделя неожиданно дошло, что его обзор был чем-то затруднён. Подняв левую руку, он притронулся к тому месту, где должен был быть глаз. Подушечки пальцев плавно упирались в приятную мягкость бинтов, и в его голове вновь возникли вопросы.       «Где я? Что с моей головой? У меня же вроде только рука…» — медленно и размеренно думал он.       Анемия давала о себе знать, и так как в этом мире не было более-менее продвинутой медицины, избавиться от неё можно было только после употребления мяса.       Как бы это ни было странно, но следующим неудобством для него стала невозможность сомкнуть пальцы на левой руке — тугие бинты не позволяли ему этого сделать.       Попробовав приподняться с кровати, Кади столкнулся с очередной трудностью — все его мышцы и суставы затекли, и каждое движение отдавало приятной болью. Но голова, достигнув высоты десять сантиметров над уровнем кровати, рухнула вниз от бессилия. Тело просто сопротивлялось и не хотело вставать, словно сейчас была суббота, а ему идти на полную смену.       За первой попыткой последовала вторая, которая оказалась более удачной — Кади приподнял туловище вертикально. От столь резкого подъёма, голова Каргаделя резко закружилась, отправляя его обратно на подушку.       «Чё-ё-ёрт», — отчаянно подумал Кади, пытаясь подняться в третий раз, учитывая прошлые ошибки и теперь опираясь на руки.       Постепенно ему удалось подняться, и его голова смогла спокойно вертеться на сто восемьдесят градусов, позволяя ему узреть остальную часть комнаты. Там, как оказалось, изучать было нечего, так как лишь холодные стены безмолвно указывали на пустоту второй половины.       Закончив осматриваться, Кади попытался подвигать ногами, но боль лишь усилилась. Недолго думая, он решил встать с кровати, но в попытке повернуть тело с помощью рук, свалился с грохотом с кровати.       — У-у-у-у. — Стон боли и досады мигом распространился по пустой комнате.       Но снаружи раздались шаги, которые сильно обрадовали Каргаделя. Они постепенно начали приближаться, пока лучик света не загородила чья-то тень. Кади уже успел сесть на ледяной пол и теперь смотрел на дверь в надежде на помощь. Слабое тело лишь сильнее угнетало его, а анемия только усугубляла положение и мешала соображать.       Дверь со скрипом открылась, открывая путь ещё большему количеству света, словно стрелой поразившему единственный открытый глаз Каргаделя. Он инстинктивно закрыл его, решив положиться на прибежавших к нему на выручку людей.       — Проснулся-таки. Не думал, что придётся так долго ждать-таки, — лепетал вошедший в комнату человек со своеобразным акцентом.       «Евреи и тут до меня добрались?» — подумал Кади, вспоминая своего бывшего начальника на первой работе.       Слегка приоткрыв глаз, он начал привыкать к более яркому свету, который всё равно продолжал резать, словно ножом по сетчатке.       Вошедший казался не слишком высоким для взрослого человека, но это не помешало ему быстро подойти к Кади и протянуть руки помощи, ставя того на ноги. Кто бы рассказал ему, что при анемии и затёкших мышцах не стоит так резко поднимать человека? Закономерный результат не заставил себя ждать, и Каргадель обрушился всем телом на нижнюю половину туловища горе-помощника.       — Совсем одряхлел… — вздохнул тот и, немного подумав, выдал: — Тебе наверняка просто не хочется идти наружу.       На языке у Кади сразу же начали вертеться некультурные высказывания, которые указывали этому человеку направление движения и глубину поражения его ЖКТ инородными предметами. Но сказать он их не мог, так как пересохшее горло давало о себе знать, и каждый вдох лишь усугублял его состояние.       — Альрейн! Альре-е-ейн! — Вдруг послышались крики из коридора.       — Да здесь я! Чего ты от меня хочешь? — крикнул в ответ Альрейн, не заботясь о барабанных перепонках лежавшего у него в ногах дитя.       Проклятья, которые Кади хотел послать этому человеку, начали расти в геометрической прогрессии, извергаясь словно вулкан в его мыслях. В комнату вбежала фигура ещё ниже Альрейна, и это остановило поток грязи в мыслях Каргаделя и приковало его внимание.       — Твою мать, что ты делаешь с этим ребёнком?! — с укором воскликнула вбежавшая особа, стараясь не повышать голос больше положенного.       — А что такое? Он же таки проснулся.       — Да даже если проснулся! А ну, вон! Лучше предупреди остальных!       Глаз Кади уже начал привыкать к уровню освещения, и теперь он мог разглядеть лица окружающих его людей.       Альрейн оказался лысым бородатым мужчиной с угловатым лицом, что, по мнению Кади, абсолютно не соответствовало его говору.       Что до второй особы, то это оказалась женщина средних лет, которая под обширным синим сарафаном наверняка скрывала не один сантиметр жирка. Лицо же её наполовину скрывали длинные прямые волосы, что создавало видимость худобы, но только с одной стороны, так как с другой убранные за ухо волосы раскрывали пухлость щёк и начало второго подбородка. Завершал этот образ, словно вишенка на торте, нос картошкой.       — Бедное дитя, столько спал и только-только проснулся, а он… — ворчала та, медленно поднимая Каргаделя на кровать.       Силушки в её руках было намного больше, чем у Альрейна, что немного удивило Кади.       — Ну, ничего, сейчас ты в безопасности, малыш, — с улыбкой сказала дама, напомнив Каргаделю о существовании такого персонажа, как Карлсон. — Ты помнишь своё имя? — ласково спросила она.       Кади покивал.       — Можешь его назвать?       Кади указал на открытый рот.       — Что ты хочешь сказать?       — Пить, — пересиливая боль, произнёс Кади.       Каждый произнесённый им звук отдавал ужасным жжением, но только он пересилил себя и сказал это слово, как лицо тётки сразу же приобрело выражение, будто она что-то вспомнила.       — Точно, ты же пролежал тут целую неделю. Чего это я сразу не поняла, — с удивлением сказала она. — Ну, ничего, ты только потерпи, сейчас я отведу куда надо, — улыбаясь, обнадёжила дама.       «Неделю?» — промелькнуло в голове Кади.       — Хотя странно, мы вроде бы тебе каждый день заливали кашки… — проговорила та, вынося на руках Кади.       Идя по длинному коридору, в котором основную цветовую гамму создавали коричнево-серые оттенки деревянных балок и камней, Кади постоянно щурился. Глаз не хотел адаптироваться, и все свечи, что были в коридоре, резали его словно скальпелем.       Постепенно глаз начал слезиться, потихоньку посылая капли слёз на пол. Дама заметила это и сказала:       — Если глазику больно, то лучше закрой его — всё равно успеешь насмотреться на эти стены. Наверное…       Кади прислушался к её совету и закрыл слезящийся глаз, погружаясь в темноту.       «Почему свет вызывает столько боли?» — задумался он, подозревая что-то неладное.       Через некоторое время около головы Кади послышался скрип двери, означая, что они вошли в какое-то помещение.       — Вот мы и пришли. Как я скажу, можешь открывать глаза.       Посадив Кади на какой-то стул и задвинув его, мадам ушла куда-то, а он так и сидел, не двигаясь и не открывая глаз. Голова кружилась и болела, что никоим образом не способствовало мыслительной деятельности, но вопреки этому Кади пытался думать и строить логические цепочки событий.       Во-первых, ему хотелось узнать, что не так с его глазами, так как бинт на левом явно означал, что с тем глазом что-то было не так. Во-вторых, он не понимал, где находился, и вообще, почему ему так ничего и не сказали. Вот только этот вопрос отпал сам собой, после того, как он вспомнил свой возраст.       «Никто, вероятно, не хотел пугать или травмировать ребёнка, поэтому ничего и не рассказывали. Ну, или может, они были заняты моим состоянием», — думал он.       Послышался звон керамики прямо перед Каргаделем, означая готовность обеда. Запах мигом ударил в нос, выбрасывая на поверхность водной глади его недовольного кита в животе.       — Я не знаю, как тебе удобно насчёт света, — начала добрая женщина, — но я оставлю тут, в углу, свечку и выйду. Если что-то понадобится, то… пошуми, хорошо?       Кади уверенно кивнул с закрытыми глазами и дождался звучного скрипа двери, только после чего открыл глаз. Комната была идентичной коридору по состоянию стен, потолка и пола. Только она была шире, и он сидел на деревянном стуле перед таким же столом, от которого так и отдавало спиртишком, что, впрочем, не удивило его.       Немного покрутив головой и присмотревшись к некоторым деталям, Кади обнаружил кроме увиденного ранее, ещё четыре стула, котелок с едой, стоявший на одном из стульев, и две двери, что находились в противоположных концах комнаты.       Пораскинув мозгами, он всё же решил снять повязку с глаза. Аккуратно нащупав узелок у себя на затылке, он старательно и аккуратно пытался развязать его, несмотря на перевязанную руку. Наконец, удача улыбнулась ему, и он смог распутать узел.       Моток за мотком он постепенно освобождал свою голову от злосчастных бинтов, пока, наконец, они бесшумно не упали на пол. Он аккуратно поднёс правую руку к закрытому глазу, но не почувствовал ничего странного.       «Может, на лбу?» — подумал он и начал ощупывать все перебинтованные раньше места, но так ничего и не обнаружил.       Открыв глаз, он увидел точно такую же картину — полумрак, в котором всё было видно до мельчайших деталей. Единственное, что ему почти не получалось разглядеть — это некоторое пространство возле свечи.       Но киты вновь напомнили о себе и теперь уже не хотели останавливаться перед кушаньем, что располагалось прямо перед носом Кади. Опустив взгляд на тарелку, он увидел стандартное пюре, наполненное кусочками мяса. Кусочки были очень малы, но их было достаточно, чтобы удовлетворить потребность в белке для маленького мальчика. Рядом с тарелкой стоял сосуд с водой. Жжение в горле было невыносимым, и Кади отхлебнул. Приятная жидкость потекла по горлу, даря облегчение.       Ложка за ложкой Кади уплетал вкусное пюре, практически не тратя времени на пережёвывание.       Тем временем к Кади направлялись Сор и Эрган.       — А почему тут нет льда? — спросил Эрган, озираясь по сторонам.       — Это крыло лаборатории не пострадало, так как было закрыто на ремонт.       — На ремонт?       — Ну да. Верхи хотели обустроить своё жилье, поэтому в тот день те ворота были закрыты.       Эрган внимательно слушал своего друга, после чего задумался.       — А сколько умерло-то?       — Треть персонала. В основном это были маги-недоучки, которые только и делали, что посылали в общее ядро свою ману.       — То есть…       — Сам же понимаешь, что если бы там погиб кто-нибудь из высшего, то второго эксперимента не было бы.       — Ну да, ну да…       Подойдя к крепкой деревянной двери, Сор затушил свечу, что до этого нёс в руке.       — Почему тушишь?       — Мы кое-что изменили в его глазах, поэтому не стоит ему понапрасну видеть свет.       Эрган сглотнул. Не каждый день можно было увидеть Сора таким сконцентрированным.       — Ладно, входим.       Дверь, что легко отворилась во внутрь, открыла вид на небольшую, слабоосвещенную комнатушку, в которой за столом сидел маленький мальчик. Русые волосы качались в такт движениям головы, куда ложка за ложкой влетала еда.       — Привет, Каргадель, — поздоровался Сор.       Лицо маленького мальчика мигом повернулось в сторону вошедших, и Эрган даже занервничал. Глаза Кади блестели в полумраке, подобно кошачьим, и с интересом смотрели на вошедших в комнату.       — Ну, здравствуй, Сор, — тихо произнёс мальчик.       Присев за стол, Сор начал копаться в своей сумке.       — Не думаю, что ты в состоянии для долгой беседы, но давай так: ты отвечаешь на все мои вопросы, а я отвечаю на твои.       Эрган пристально посмотрел на профиль Сора. Сегодня он слишком ударился в прагматичность.       Кади, отхлебнув немного от кружки, кивнул — сейчас он был не в том положении, чтобы отказывать.       — Итак, скажи, что это такое? — спросил Сор, выкладывая на стол пробирки.       — Неужели сами не догадываетесь? — удивлённо и столь же тихо спросил ребёнок.       — Если бы знали, то я бы не достал их сейчас, — сказал Сор, поднеся руку к переносице и сжав её.       — Это экстракт одного растения, который действует как обезболивающее и кровоостанавливающее, — честно признался Кади.       — Какое растение-то? Или ты не знаешь названия?       Немного подумав, Каргадель всё же решил открыть правду, ведь его дальнейшая судьба прямо зависела от людей перед ним.       — Жёлтый священный цветок, известный как «Ангельский цвет».       От подобного откровения челюсти двух компаньонов опустились, открывая рот.       — Ты… живя в монастыре умудрялся рвать священные цветы?! — переспросил Эрган, не веря словам мальчика.       — Да.       «Если церковь узнает, то ему точно придётся менять черты лица», — подумал Сор, подбирая челюсть со стола.       — Ла-а-адно… — успокаиваясь, произнёс Сор. — Тогда что это такое? — спросил он, вытаскивая на стол большой бутон цветка.       — Сам не знаю. Просто красивый цветок. — Кади попытался слукавить, хоть и вправду не знал.       — Просто красивые цветки не испускают таких аур маны.       — Честно, я не знаю, что это за цветок. Почему он закрыт?       Каждый раз, когда Кади доставал его, то бутон раскрывался, оголяя некую твёрдую сферу, но сейчас… Лепестки были сомкнуты, скрывая тем самым содержимое.       — Закрыт? — с удивлением обнаружил Сор. — А разве он не постоянно такой?       Теперь и Сор над этим задумался. Всё же такие цветочки были редки, и некоторые маги за них готовы были отдать последние одежды.       — Ладно. Допустим, что всё это правда, — сказал Сор, убирая вещи в сумку. — Тогда что ты скажешь насчёт этого? — И он с грохотом положил на стол книгу. — Неизвестный язык, магические круги, неизвестные числа. Что написано в этой книге?       — Если скажу, что тайны человечества или будущий прогресс, то вы мне поверите? — с улыбкой, но безнадёжно, произнёс Кади.       Большинство отражённых в этой книге знаний в этом мире не образовали ещё даже зачатков.       — Придётся, потому что никто никогда не видел такой письменности. Вот только если это так, мне придётся вытягивать из тебя её содержимое с особым усердием, — с угрозой сказал Сор.       На протяжении всего разговора Эрган помалкивал и никак не проявлял себя. Но это было не спроста — Сор специально таскал его с собой, чтобы быть более убедительным, когда понадобится.       — Но вот только…       — Учитывая то, что вы не сделали этого сразу, то, вероятнее всего, ты блефуешь, — коротко констатировал Каргадель.       «Неплохо рассуждает», — мысленно похвалил его Сор.       — Ладно, во всяком случае, впереди у нас много времени. Задавай вопросы.       — Где я?       — Бывшая секретная лаборатория королевства Фаллут, — кратко и по делу ответил Сор.       — Что вы сделали с моими глазами?       — Дали тебе ночное зрение.       — Зачем?       — Тебе это будет очень полезно.       — Что будет со мной дальше?       — У тебя будет выбор.       Подумав, Кади решил не поддаваться соблазну узнать, какой именно выбор, и сменил тему.       — Почему вы собрали столько детей?       — Было получено разрешение на образование специального учебного подразделения, которое будет заниматься обучением лиц неблагородных кровей углублённому военному делу.       — А я в этой истории кто?       — Эксперимент.       «Слишком мало информации», — сетовал Кади.       — Ладно-ладно, сдаюсь. Какой у меня будет выбор?       — А я уж думал, когда ты спросишь, — с улыбкой сказал Сор. — Вообще, у тебя есть два варианта: позволить нам реализовать наши задумки на твой счёт. Это потребует от тебя полной отдачи.       После этих слов Сор замолк.       — А второй? — спросил Кади, так и не услышав другой вариант.       — А ты сам подумай, — сказал Сор, улыбаясь ещё шире и показывая на книгу.       — Сука, — выругался на русском Кади. — Ладно, я выбираю первый.       Сначала услышав неизвестное слово, Сор и Эрган ожидали услышать отказ — не каждый человек может переступить через свою гордость и добровольно дать согласие на своё слепое «преобразование». Но Каргадель понимал, что единственный способ сохранить в тайне ту информацию — это повиноваться. По крайней мере, тогда он может выбирать, что ему можно выдавать.       — Вот и хорошо. Надеюсь, ты на самом деле не являешься иностранным агентом, — с усмешкой проговорил Сор. — Эрган, принимай мальчишку. Для начала его надо хотя бы немножко подготовить.       — Ты уверен? — переспросил Эрган.       — Конечно же. Если есть вопросы, то задавай.       — В его присутствии?       Всё же его смущало, когда говорить о вещах, связанных с человеком, приходилось при этом самом человеке.       — Да, он уже дал согласие. Непослушание будет жестоко наказываться, но и послушание должно вознаграждаться. Скажем так, это задел на будущее.       Кади навострил уши — информация редко бывает лишней, поэтому слушать надо было внимательно.       — Ну тогда… Его состояние не слишком подходит для любой подготовки.       — Не беспокойся, вся еда, что поставляется в это крыло, имеет благословение, благодаря чему он мигом восстановится через день, — спокойно ответил ему Сор.       Тогда Эрган подошёл к нему поближе и прямо на ухо шепнул:       — Он же знает неизвестный язык, а на вид ему и семи лет нет.       Тогда Сор ответил ему таким же образом:       — Пока он не вредит нам, мы не вредим ему. Развивай, как хочешь, но мы должны попытаться наладить с ним связь.       — Но всё же… — Задумался Эрган, отодвигаясь от Сора.       — Без «всё же». Делай, что я тебе сказал. И не забудь про остальных детей — тебе их тоже натаскивать надо.       — Это я и без тебя знаю… — огрызнулся Эрган, задумчиво посмотрев в два горящих глаза Кади.