Убийца Магов

      Разобравшись с вопросами, Сор оставил Эргана и Каргаделя наедине, чтобы те обсудили дальнейший вектор их движения.       — Если честно, то я впервые занимаюсь с человеком без оболочки, — взволнованно сказал Эрган. — Поэтому давай я тебя осмотрю, а потом решим, как действовать.       Кади же, в свою очередь, медленно продолжил есть, что очень смутило Эргана.       «Ну конечно же, ему надо поесть, куда уж гнать. Времени же навалом», — усмехнулся тот про себя, пытаясь не усугублять ситуацию.       — Господин Эрган, а какого рода занятия будут? — тихо, почти беззвучно спросил Кади, силы которого ещё толком не восстановились.       Но даже такой силы голоса хватило, чтобы его собеседник услышал вопрос.       — Дай подумать… Занятия по укреплению и манипуляции маной тебе попросту бессмысленны, что до физических нагрузок… Они не должны быть чрезмерными, так как твоя задача не нарастить мускулы и драться в авангарде. — Постепенно, с каждым словом, Эрган все больше отходил от реальности и продолжал думать вслух. — Хотя мне и сказали, чтобы я готовил тебя, но я не знаю к чему, поэтому мне придётся постараться увеличить твою силу, не повлияв на объём мускулатуры. Если припомнить, то в Гренгорской школе было что-то подобное… Вроде бы там особые утяжелители закреплялись тканью и туго обвивали тренируемые поверхности…       Кади молча уплетал пюре с мясом, попутно слушая размышления некогда спасшего его мужчины.       — Но насколько мне известно, эти тяжи носились не постоянно и снимались на время тренировок… Только вот ради чего…       «Долгое сдавливание плохо скажется на здоровье», — подумал Кади, выгребая из миски последнюю порцию еды.       И как только ложка, гремя, упала в опустошенную тарелку, Эрган опомнился и вышел из своих дум.       — Можешь не торопиться, твоя рука должна восстановиться в течение суток, но это не факт.       «В течение суток? Он серьёзно? — мысленно возмутился Кади. — Да такие рваные раны даже при ускорении заживления закроются минимум через неделю».       Но это было ошибочной точкой зрения, так как благословлённая еда не только ускоряла регенерацию, но и уменьшала потребность тканей в кислороде, увеличивая насыщенность им крови, что благоприятно сказывалось как на всём организме, так и на заживлении ран в частности.       Спрыгивая с табуретки, Кади не рассчитал своих сил и, потеряв равновесие, шлёпнулся на холодный каменный пол.       — Ты там как? — обеспокоено спросил Эрган.       У него не было опыта ухода за больными и детьми, поэтому он относился к Кади, как умел, а именно, как к курсанту в самом начале его пути.       Немного покряхтев, Кади вновь поднялся на ноги, но теперь он старался балансировать, что оказалось не так легко, как прежде. Увидев жалкие попытки Каргаделя нормально двигаться, Эрган обогнул стол и присел на колени возле шестилетнего парнишки.       — Нет, лучше мы тебе дадим хотя бы небольшой объём, а то будешь больше похож на болотника.       Болотниками обычно называли гуманоидное зверьё, что обычно обитало на болотах и постоянно атаковало путников и крестьян. Длинные конечности, которые могли растягиваться в несколько раз, и отвисшая пасть, из которой сочились ядовитые соки, были их козырными картами, и они могли спокойно убить одинокого неопытного путника, не напрягаясь.       Сейчас же перед ним, шатаясь, стоял ребёнок, конечности которого были словно тонкие ветки молодой ивы, росшие из такого же худого тела, которое можно было заметить под свисающим на нём тряпьём. Впалые глаза и щёки так же не сулили ничего хорошего, но это было поправимо, главное чтобы было желание.       — У меня остался только один вопрос, — решительно начал Кади, посмотрев в глаза присевшему Эргану. — Где я буду заниматься?       Эрган усмехнулся, ибо таких курсантов было крайне мало. Хоть он и встречал таких каждый год, но впервые такого типа новобранец был столь юным.       — Вытаскивать тебя наружу никто не планирует, поэтому рассчитывай только на подземные занятия.       «Они хотят из меня рэйка сделать?!» — сокрушался Кади, вспомнив небольшую городскую легенду.       — А как же солнечный свет? — спросил он.       — С благословением он тебе не нужен, мы уже обо всем позаботились.       Для Кади сейчас была важнее собственная сохранность, которой угрожала сильнейшая нехватка солнечного света и развитие, в следствие этого, рахита.       — Прежде всего стоит развить ноги, а то ты не сможешь и дня протянуть с другими мастерами. Но сначала иди, отдохни. С завтрашнего дня начнется твоё развитие.       — Хорошо… — Но как только он собирался отойти чуть дальше, обернулся к Эргану. — Это… где тут туалет? — смущённо спросил он.       Уже успев зарекомендовать себя, как холодный и расчётливый, Кади не хотел рушить эту картину, но сейчас просто не стерпел после того, как мочевой пузырь резко напомнил о себе. Но обеспокоенное выражение лица Эргана лишь заставило почувствовать себя не в своей тарелке, поэтому Кади задал резонный вопрос:       — Неужели ты не знаешь строения своего нового жилища?       — Я… Я вообще-то тут впервые, — признался тот.       Тогда мальчик решил взять инициативу в свои руки и подошёл к двери, противоположной от той, в которую вошли Эрган с Сором. Еле как справляясь с позывами, он пошёл до нее, попутно неосознанно ойкая на каждом шагу. Эрган поднялся с колен и наблюдал за столь абсурдной для него ситуацией. Сделав ещё один рывок, Кади открыл дверь и вышел в коридор, после чего закричал, словно раненый тюлень:       — ТЁТУШКА!!!       Почему он сказал именно «тётушка»? Да потому, что имени той дамы он не знал, а кричать «кто-нибудь» не хотелось, вот и решил использовать нейтральное обращение.       Из ближайшей комнаты мигом раздались звуки движения, дверь распахнулась, и оттуда вышла та самая женщина с доброй, широкой улыбкой на лице.       — Чего тебе, золотце?       Кади передёрнуло от такого обращения.       — А где у вас тут туалет?       — Ах, ну, он туточки, туточки, — смеясь, произнесла тётка, показывая на соседнюю дверь, что была чуть дальше от местоположения Кади.       Операция находилась на волоске от провала, поэтому Каргадель предпринял отчаянный шаг по спасению своей репутации — рванул в ту сторону, попутно стараясь не проронить ни капли.       Эрган же, немного потупив взгляд в пустую дверь, усмехнулся и вышел в противоположную. «Этот малец не перестаёт меня удивлять. Говорить такие вещи, после которых попасть в такую ситуацию…» — с усмешкой подумал он. Поднявшись на тот уровень, где был виден свет двух лун, он прислонил руку к стене, что слепо заканчивала лестницу, и ввёл немного маны в определенный кирпич, который на самом деле был самым настоящим металлическим кирпичом, зачарованным на открытие прохода.       Стена мигом начала распадаться на фрагменты, раскрывая секретный проход. Для многих людей эта полуразрушенная башня была лишь невзрачной постройкой для магов, работающих тут. Так же секретный вход был недалеко от выхода, что облегчало его охрану, да и никто не мог подумать, что в подсобном помещении могла быть сокрыта столь большая тайна. Да и открывался он лишь с помощью чистой маны, что исключало вариант побега Кади из его темницы.       — Помнится, ты мне говорил, что хотел бы жить с чистой совестью, но скажи, почему? Почему мы должны держать столь слабого мальчика в таком месте? Ты чувствовал вообще, что творится на нижних уровнях?       — Вихревые потоки высвободившейся маны, которые сотворили нескольких змиев? Ты ведь про них? — холодно произнёс Сор. — Они будут нашим материалом, который позволит выковать совершенный клинок для нужд страны. Правда, перед этим нам всё же стоит удостовериться на сто процентов в том, что это не шпион.       — Нужд страны? Клинок? Даже отряд, нет, рота обычных солдат не сможет победить и одного такого змия! — повысил тон Эрган, когда они вышли на открытый воздух. — А ты хочешь, чтобы кто-то, вроде него пытался…       — Тише, мы же не хотим посеять слухи среди учеников, — прервал его Сор, заметив любопытный взгляд из трехэтажного здания сбоку. — Во всяком случае, мы обязаны так поступить, если не хотим, чтобы он повторил судьбу Рора. И да, я осознанно готов принять этот грех на душу и не спать ночами, но я хочу взрастить хотя бы одну жизнь, что будет благодарна мне.       — Но почему именно сейчас?       — Ты сам понимаешь, с личной жизнью у меня не сложилось, сейчас мне тридцать восемь, Эрган. Тридцать восемь лет — ещё чуть-чуть и я не смогу больше иметь детей, обреченный на вечное одиночество.       Большинство мужчин в этом мире поражала импотенция после исполнения сорокалетнего возраста. По крайней мере, так гласили поверья, и никакого лекарства против этой беды изобретено не было.       — А как же Мовал? — с удивлением спросил Эрган, вспомнив недавнюю подружку начальника.       — Э-э-эх, неужели ты не понял. Перед тем, как мы отъехали на сбор, она… В общем какой то левый хер увел её от меня.       Эрган сразу же отступил от Сора.       — Только не говори…       Он припоминал, что такое случалось и раньше. Тогда они были не особо мобильны, поэтому наказание всегда заставало их в очень удачное время, но это был подозрительно удобный случай.       — Афишировать не буду, но сейчас его тело покоится среди кучи крыс, — тихо сообщил Эргану Сор, после чего пошёл вперёд.       «Маньяк. Точно маньяк!» — вспыхнуло в мозгу Эргана.       — Во всяком случае, я питаю глубокие надежды, что ты сможешь справиться с этой работой до того, как прибудет основной учительский состав.       — По крайней мере, постараюсь, — успокоившись, ответил Эрган.       — И не забудь — завтра с утра тебе надо провести первичную сортировку. Детишки уже пообвыкли.       Эрган понял, что на сон у него осталось чуть больше шести часов.       — Да ты издеваешься, — проворчал он, переходя на бег и направляясь в сторону здания для учителей.       Оставшись в одиночестве, Сор поднял взгляд к двум лунам и задумался.       — Пожалуй, да, это моё единственное желание, — тихо пробормотал он в пустоту.

***

      — Итак, всем построиться! — крикнул с импровизированного подиума Эрган, приводя в тонус вяло двигающуюся толпу детей, и заставив встать их рядами.       Удовлетворённо оглядев их, он сделал шаг в сторону, и на его место встал Сор, мешки под глазами которого явно говорили о сильном недосыпе.       — Ну что, ребятня, сегодня мы проведём первичную сортировку, которая будет заключаться в проверке ваших физических, магических, психических и излечивающих качеств. Все вы в некоторой степени одарены тем или иным параметром, но попрошу вас воздержаться от преждевременных решений. На территории… академии в различных местах вас будут ждать. На всё про всё даётся три часа. Тех, кто не успеет, запишут на различные работы по академии, после чего они обязаны будут пересдать. К тем, кто устроит драку или начнёт давку, будут приняты особые меры.       По строям сразу же прокатилась волна перешёптываний.       — О чём они вообще думают? Тут столько людей, что за три часа уж точно все не справятся, — возмутился Ору.       — Не важно, нам нужно успеть любой ценой, — воспылала Лориана.       Дети всегда быстро всё забывают, и в течение недели они оправились от потери товарища, который считался мёртвым. Хотя, даже учитывая это, некоторые до сих пор таили в душе некий страх и сомнения.       Тем временем с трибуны ещё говорили о местонахождении проверяющих и объявляли возможные пути зачисления. Например, чтобы стать начальным щитоносцем, надо быть в неплохой физической форме и хорошо сопротивляться психическому урону, при этом магия и лечение было опционально и лишь определяло дальнейшую стезю щитоносца.       — А ты куда хочешь, Лер? — спросила Лона у рядом стоящей девочки.       Лерен сильно изменилась за последнюю неделю, впервые столкнувшись со смертью того, кто ей доверился. Она винила себя за то, что даже видя состояние Кади, не додумалась предупредить его о том, что окружающие перешли на бег. В течение недели она то плакала, то была погружена в раздумья.       Мысли бывшей гордячки были заняты лишь одним — это была её ошибка, ведь именно она шла рядом с Кади.       «Была самой ближней к нему и не смогла даже предупредить. И кто я после этого? Трус и мусор, который ничем не может помочь. Этому мальчику нужно было пройти ещё немного, но из-за моей оплошности он не дошёл…» — думала она, ломаясь и преобразовываясь, словно гусеница в бабочку.       Нынешняя Лерен очистилась от гордыни, и загорелась стойким желанием искупить свою вину перед умершим. Сейчас она хотела прожить свою жизнь за двоих.       — Посмотрим, куда меня определят, — нейтрально ответила та. Выбирать сейчас она была не в силах, поэтому решила положится на более опытных инструкторов.       — А ты, Авель? — вновь спросила Лона, не дождавшись конкретики от Лерен.       — Да я тоже планирую двигаться по течению, — с неровной улыбкой ответил тот.       Не удовлетворившись ответами её друзей, Лориана неожиданно подняла руку. Эрган, что уже заменил Сора на постаменте, увидел её и указал пальцем.       — Тебе чего, дитя?       — А если группа уже сформирована, то можно её оставить, как есть, вне зависимости от специальности членов? — громко выкрикнула Лона.       — Конечно, можно, но эффективность такой группы может упасть, и её придётся расформировать. Если вы сможете поддерживать свой рейтинг среди остальных, то почему бы и нет.       Среди учеников мигом вспыхнула новая волна переговоров — мало кто хотел выходить из своей зоны комфорта и приспосабливаться к новым товарищам.       — Итак, дети, вы являетесь самой первой волной студентов особой академии Фалсц, которая будет возведена на руинах некогда секретной лаборатории. Здесь вы будете обучаться военному искусству, в результате чего сможете прославлять нашу родину и своими руками воздвигать монолит её силы. А теперь идите и покажите свои силы, которые можете предложить королевскому роду! — фанатично произнёс Эрган, сильно жестикулируя.       Дети сильно воодушевились и побежали в разные стороны, стараясь перегнать друг друга.       — Давайте быстрее, иначе не успеем! — кинула Лона за спину, двигаясь к точке проверки физических сил.       Тем временем в подземном комплексе Кади проснулся после крепкого сна, во время которого его тело полностью освоило благословлённую пищу и восстановило значительную часть сил. В комнате было хоть глаз выколи, поэтому он, встав с кровати, наощупь направился к плотно закрытой двери. Даже усиление восприятия света не помогало в абсолютной темноте.       Спустя какое-то время он нащупал гладкую металлическую ручку, после чего дернул за неё. Дверь безвольно поддалась и открыла дорогу свету от свечей в коридоре, который ударил прямиком в глаза Кади. От рези в глазах он отчаянно зажмурился и отлетел от двери, словно вампир, увидевший солнечный свет.       Глаза, что мгновение назад сильно щипало, мигом погрузились в приятную полную темноту защищавших их от света ладоней. Резь исчезла, после чего Кади сделал небольшой перекат в сторону и открыл глаза. Лучи, озаряющие коридор, проникли в его спальню и, отражаясь от пола, освещали всю комнату.       Медленно поднявшись, Кади начал думать, как выйти в коридор без поражения глаз, стараясь привыкнуть к самой яркой точке в его комнате — основанию открытой двери.       «Судя по яркости, источник света расположен в метре-двух, а если посмотреть на угол тени, то висит он явно на уровне головы того здоровяка, — думал Каргадель, вспоминая Эргана. — Просто пробежать? Нет, не получится, так как я не знаю структуры коридора и где тёмные углы. Разбить или потушить? Тоже нет, слишком высоко… — проработав несколько версий, он не нашёл выхода из случившейся ситуации, пока… — Если бы у меня были солнечные очки, — подумал он, вспоминая приятную темноту для глаз в яркий солнечный день. — Затемнить? Может, как-нибудь ладошками?»       Приложив руки к глазам, он начал наблюдать за миром через щелочки меж пальцами.       — Нет, руки… слишком… большие… — И тут его осенило.       Быстро подойдя к кровати, он начал осматривать постельное белье, которое явно было ему не по размеру. Попытка порвать простынь не увенчалась успехом даже в третий раз, поэтому Кади отбросил её и начал искать дальше. Открыв тумбочку рядом с кроватью, он обнаружил там знаменитое ничего, что периодически гастролировало по холодильникам студентов, шкафам девушек и батареям телефонов в очень важный момент.       Не обрадовавшись результату, Кади сел на помятую кровать и продолжил думать, где достать ткань, которую можно было использовать как неплотную повязку на глаза. Простыни, которые сейчас могли использоваться лишь как полное покрытие тела, не подходили для затемнителя.       Схватившись за голову обеими руками, он начал судорожно думать. Страх того, что он никогда не сможет действовать сам, нарастал в сердце и на полной скорости мчался к центру паники в его мозгу.       Но тут он вспомнил нечто важное — а именно о своей левой руке, которая перестала болеть от полученных рваных ран.