Останьтесь

“Kadebostany - castle in the snow“ Майор Нечаев спал некрепко, прерывисто и дёргано. Мозг с трудом переваривал все происходившее, выдавая новые и новые комбинации в кинолентах сновидений. Одно в них было неизменно - до боли знакомая фигура, которую выжечь из сознания не могло ничто. Ни ранения, ни боль, ни ужасы, виденные Нечаевым в последние дни. Дмитрий, мать его, Сеченов. И хотелось майору, с одной стороны, хоть где-то держаться за стабильность, что ему и давали пресловутые сны о шефе, а с другой стороны, было это чертовски неправильно. Он ведь, как выразился Петров, только лишь цепной пёс. А псу не пристало думать о своём хозяине больше, чем нужно. Даже ХРАЗ - кто ж его, черт побери, спрашивал - уже несколько раз отмечал, что Нечаев зовёт кого-то во сне. Кого - ответа так и не добился, но он ведь наверняка прекрасно все видел сам, только вот молчал из чувства такта или элементарного страха быть уничтоженным майором посредством очереди из калаша. Последний бой дался Нечаеву ужасно тяжело. «Роса» заставила изрядно выбиться из сил, и будучи уже побеждённой рассыпалась на горящие осколки, один из которых угодил майору в живот, вызвав стремительную потерю крови. – Чуть-чуть не дошёл… Волшебник, я ранен… Я… Провалил… Испытание… Майор чувствовал, как сознание утекало вместе с кровью сквозь пальцы. Испытание можно считать проваленным, так как возвращение на базу считается неотъемлемой частью любой миссии, в которой и без того по ходу выполнения были допущены грубые ошибки. Он подвёл Волшебника. Он подвёл Сеченова. Он уже не осознавал себя, когда Близняшки явились за ним, оказав первую медицинскую помощь и затащив его почти безжизненное тело в транспортного робота. Он не осознавал себя, когда оказался погружён на каталку и доставлен в экстренную реанимацию. Не видел он и перепуганного, всегда бывшего притом сдержанным, выражения лица Дмитрия Сергеевича, который не решился подпустить никого из своих специалистов к операционному столу, зная, что доверить спасение П-3 он может только себе. После операции, проведённой успешно, Сеченов не удалился по своим делам - он хотел видеть, как протекает восстановление Нечаева, чтобы убедиться с точностью, что все прошло хорошо. Однако введённый им наркоз имел побочное свойство обнажать сознание. – Дмитрий Сергеевич… Останьтесь… Пожалуйста. Майор просил его, все ещё не понимая, где находится и что с ним происходит. – Не уходите… Сеченов, уже отправивший ассистента и операционную сестру восвояси, держал его за руку, глядя на то, как дезориентированный и уже явно ощущавший боль после вывода из наркоза майор просил не дать ему воды, отпустить его или позвать мать, как делали все остальные в его жизни пациенты. Нечаев просил остаться с ним и не бросать его. Сеченов знал, что разговор после того, как майор придёт в себя, им предстоит непростой. Ещё он знал то, что не бросит его и не уйдёт. fin.