Ищет бури

Сияр немного беспокоился за Норадзару, но все-таки доверял ей, как знающей, против кого предстоит выйти. И когда именно — по словам Норадзары, нав, или кем на самом деле являлся Кровавый, до утра точно не заявится, у него и без отдельно взятого публичного дома хватало забот. Поэтому Норадзара без особых вопросов отпустила напарника на один вечер к пригласившему на чай магу, даже не взяв обещания не влипать в неприятности. Или полагала, что у Сияра и без таких обещаний хватит благоразумия не влезать в опасные места и разборки… или приключения его сами найдут, без дополнительных усилий. Жилище Толия Сандровича сразу выдавало в нём магического специалиста, который работает и, возможно, обучает на дому. По крайней мере чай пришлось пить прямо за алхимическим столом. Был ещё вариант выпить по бокальчику за хирургической лежанкой с древним высохшим трупом, но Сияр отказался от спиртного. Ещё из интересностей в двухярусной комнате имелись атанор (алхимическая печь), коллекции высушенных трав, кристаллов и археологических находок, полноценный алтарь (но не религиозный, а тоже явно для колдовских ритуалов), громадные глобус и астролябия. Причем если астролябию Сияр еще был готов увидеть у человека (может, он высоту звезд измеряет, или углы там всякие между ними), то назначение глобуса от дракончика как-то ускользало. — В общем, Толий Сандрович, так дело и обстоит, — Сияр за чаем успел рассказать краткую историю собственного появления в Нашаре, и даже практически не приврал в процессе. Так, упустил кое-что, — В Нашаре я не то, чтобы проездом, но и задерживаться где-то дольше трех-четырех дней у меня вряд ли получится. И мне бы хотелось быть готовым ко всяким неожиданностям, в том числе и связанным с моей оборотнической натурой. — Сейчас покажу наглядно, — выходя из-за стола с допитым чаем, Толий позвал Сияра на внутренний балкон комнаты, к лиловой сфере на столике. Маг провёл над ней жезлом с зелёным кристаллическим шаром на конце, и сфера засветилась. Толий отбрасывал на стены одну тень, Сияр — три. Его крылатой фигуре соответствовала лишь средняя, левая же была человеческой, а правая — от большого дракона, стоявшего по-звериному. «Да, два основных облика, и промежуточный, который почему-то не очень любят земляне, — мысленно согласился с результатами экспресс-диагностики дракончик, — Только вот при чем здесь щуры? Один облик человеческий, в промежуточном я сейчас, и третий облик — полноразмерный дракон. Которых в Нашаре, кстати, и нет. Неужели этот облик за щура считается? Тогда у нас добрых четыре пятых Клана можно туда записать, даже оборотни предпочитают или человеческий облик, или драконий, ну ну семуран свой внешний вид, и у магистра Скоура тоже». — Согласен, обликов у меня действительно три, — не стал отрицать очевидного Сияр, — От отца, рожденного человеком, и матери, способной в человека превращаться, я человеческий облик, похоже, и унаследовал. Родители оборотни — от них же, наверное, и способность менять облик. В наших краях же драконы именно такие, — легким движением Сияр указал на правую тень, — Может, потому и я умею такой вид принимать? — А ты откуда? — удивляется и загорается любопытством маг. — Хорриан, это другой Мир… другая планета, если так можно сказать. Отец — тоже из Хорриана, а мама — здешняя, велнарка, — Сияр подозревал, что про родителей Толий Сандрович спросит обязательно, поэтому сразу и про них упомянул. — Занятно… — Толий тушит сферу, кладёт жезл на место и отправляется к книжному шкафу, искать том, с которым можно свериться. — Драконы феральные, то есть, четвероногие, обычно так же близки к щурам, как и антропоморфные. Щуры — это их общий предок, драконы энергетические, которые существовали ещё тогда, когда планеты являлись мягкими светящимися шариками. Феральные драконы часто сохраняют от щуров способность манипулировать стихиями, особенно плазмой. Дарканцы и вслед за ними нашаране и велнары чаще наследуют способность к прановладению, как правило телекинез. В тебе, получается, снова скрестились обе половины наследия. Потому и жалко, что ты не стал их развивать. — Думаешь, уже и не успею? Да ладно тебе, не так уж я и стар, еще много времени впереди! — не понял хоррианец жалости старого мага, — Да и владею кое-чем по мелочи… Вообще, это «много времени» формально было приравнено чуть ли не к бесконечности благодаря особым, уникальным духовным практикам, но фактически… за прошедшие тысячелетия существования Клана еще никто не умер своей смертью. По-глупому никто не погибал, кого-то убивали в людских землях наемники или простые бандиты, кто-то ловил случайный, но от того не менее смертельный удар током, кто-то нарушал технику безопасности. Так что это «техническое бессмертие» было очень и очень относительным. — Сколько у нас времени, это одна Вселенная знает, и то может в любой момент передумать. Но, как правило, у тех, кто в магии совершенствуется, времени больше, — волшебник наконец находит нужный том формата ин кварта и, поднапрягшись, вынимает его из зажатой хватки соседей. С этим утверждением серый дракончик даже не стал спорить. Магистр Скоур, маг из Чрезвычайной Тройки, отдельного специального отряда Клана, на нынешний момент имел возраст сто сорок лет, но выглядел чуть за пятьдесят. И то, после освоения драконьих энергетических упражнений начал молодеть — организм входил в состояние наилучшей работы тела и мозга при стабильности гормонального фона. А до прихода в Клан этой методикой он не владел даже на интуитивном или отрывочном уровне, и физически был моложе своего возраста вдвое. — Увесистый томик, — уважительно кивнул дракончик, — Слышал как-то раз, что словом можно обидеть, а словарем — убить. Это, случаем, не такой словарь имелся в виду? — Нет, вот этот, — мимоходом старый волшебник погладил по корешку стоящий рядом фолиант толщиной в добрых две ладони и в полноценный локоть высотой. За неимением более подходящего свободного места искомую книгу Толиц распахнул на ящиках под неуместной в кабинете картиной с морской баталией. Том был написан на архаичном диалекте, руны на первой странице переплетались друг с другом, образуя одиннадцать драконоподобных фигур. Щуры, дышите! Воспойте о Первом Мире — Пращуром трёхголовым слеплён из мрака Так же, как гончары встарь горшки лепили, Так же и обожжён Мир в дыханьи жарком. Щуры, дышите! Воспойте о щурах первых, Что украшали космос своим твореньем, Так же, как композитор свои шедевры Дарит друзьям своим в миги озаренья. Щуры, дышите! Воспойте о щурьей силе: Звёздам мы братья, столь же легки и вечны. Так же, как привиденья, глазам незримы, Мы охраняем клады скоплений млечных. Щуры, дышите! Воспойте о татях подлых: Навы и их служители Мир наш взяли Так же, как войско рыцарей и воинов Замок чужой осадить и отнять желают. Щуры, дышите! Воспойте вы об Осколках Первого Мира: мирах, ныне бесконечных Так же, как раскидал озорник иголки С ветки единой сорванные беспечно. Щуры, дышите! Воспойте, как Пращур рода Головы потерял, на́три раздробившись Так же, как трём сынам отошла корона На́три распилена, многих камней лишившись. Щуры, дышите! Воспойте, как мы умолкли. Дробные сами, копиями возникли Так же, как отражают зеркал осколки Оригинал единый на сотни ликов. Щуры, дышите! Воспойте о Сам-Охоте Там, где добыча — ты сам из иного мира, Так же, как если в кузню вы принесёте, Можно сковать обломки в клинок единый. Щуры, дышите! Воспойте о глупых асах, Тех, кто нам не дают собирать Осколки Так же, как пастырь овнов сбирает мясо В стойло, не отдаёт ни кусочка волку. Щуры, дышите! Воспойте Небывшей Битвы Подвиги, смерти, раны и боль воспойте. Так же, как асы, мы, щуры, в ней разбиты, Падши с небес, воплотились в тяжёлой плоти. Щуры, дышите! Воспойте о наших детях, Каждого мира драконах, крылатых, смелых! Так же, как отчих прав никуда не деть им, Так же они продолжат и отчье дело. Немного вдумавшись в слова, Сияр понял, что в этих фигурах, при более внимательном взгляде раскрывающих в себе слова, и затем снова сворачивающих обратно, записана история появления, восхождения и угасания народа щуров. И не только она — тут и про методику развития было, и про опасности в процессе, и про древнее наследство. Или, скорее, потерю его части. Например, под короной скорее всего подразумевалось что-то вроде исходных прав доступа, особых знаний и навыков, а вовсе не золотой или серебряный обруч с зубцами. Тем более одна на три головы, которые тоже следовало понимать как-то иносказательно. А отошедшие наследникам три части, с потерянными «камнями» объяснялись еще проще. Когда трое примерно равных по силе наследников делят наследство, потери части этого наследства неизбежны. Но вряд ли эти части просто так пропали — слишком уж велика должна была быть их сила, скорее, они просто где-то затерялись. Понятны были почти все строфы. Кроме последней… — Подожди, Толий, так получается, что нашаране тоже должны быть потомками щуров, ведь по этому источнику выходит, что все драконы — дети, ну, дальние потомки тех щуров. А ты утром у ворот сказал мне, что я и есть такой потомок таким тоном, будто это среди драконов очень большая редкость. Или они потомки настолько дальние, что уже бо́льшую часть щурьей крови потеряли? — Я не уверен, верна ли моя теория, но ты — потомок ферального и антропоморфного дракона, двух частей щуров. И в тебе уже два осколка древней расы, а не один, поэтому и потенциальной силы больше. Но, как правило, те, кто хотят получить могущество, идут более прямым путём — тем, который указан в этих вязаных рунах. А именно — находят параллельные версии самих себя и поглощают их. Не физически, скорее всего, но энергетически. Так поступила адская владычица Тиамат, которая шестнадцать лет назад подняла восстание против Инанны, так возвысился основатель нынешней антейской династии… Возможно, как раз ради чьих-то попыток собрать полноценного себя началась кобническая война Земли и Харадола, о которой мы знаем только по косвенным уликам, потому что оружие этой войны — постоянное переписывание реальности в свою пользу и во вред противнику. Пообещай мне, Сияр, что если ты изберёшь именно этот путь самосовершенствования, ты будешь хранить миры, а не разрушать их, — поставил Толий книгу обратно на полку, глаза его задумчиво потускнели. — Разрушение — не мой метод, меня всегда учили создавать или ремонтировать, — серьезно кивнул серый дракончик, — Слышал про Тиамат, что ей тогда помогали, и очень сильно помогали, собирая отдельные элементы ее силы чуть ли не по соседним Мирам. Но в итоге ее все равно забороли, не дали прорваться на Харадол. Правда, по слухам, ругани этому событию предшествовало много. Но вот не очень понимаю — хранить равновесие и усиливаться самому, выходит, никак не сочетаются? Или есть способы совместить эти задачи? Сияру стоило некоторых усилий не проболтаться, что без маяков Пентагидра так и продолжила болтаться в межреальности, не понимая, где она вообще находится и куда нужно двигаться. А главным итогом операции была стабилизация взаимосвязей разных версий Земли и Харадола, которую провернул отец Сияра, Асвер. Да, фактически он тоже вмешался в вероятности, перетряхнув почти все взаимосвязи Миров. Но при этом он не пытался угодить ни одной стороне, а лишь поставить расшатавшуюся в отдельно взятом месте Вселенную в равновесие. Только вот кто знает, как Толий Сандрович отреагирует на такое упоминание? Может, просто решит превентивно, во избежание рецидива с коррекцией реальностей, упокоить гостя? Он маг, на своей территории, ему и не такие задачки должны быть по плечу. Именно поэтому Сияр и попытался сместить акцент на собственное усиление в балансе с хранением равновесия. — Наоборот, самая надёжная магия работает за счёт равновесия Вселенной и мага со Вселенной. Сильнейшие из кобников — адекватные кобники, чьи мысли помогают им и окружающему миру, а не дестабилизирует того и другое. Кобничество — наука наполовину тайная. Многие религии боятся, что появится ещё один чародей, возомнивший себя богом, не готовый слушаться посредников Божества и тем более платить десятину. Многие кобники опасаются, что ещё один ученик не справится с собственной гордыней и подумает, что Вселенная это он, а не он — это Вселенная. Да и принципы кобничества настолько просты и при этом неочевидны, что никто не верит в то, что они могут работать. Но кобничество — не единственный гармоничный способ вырасти в силе. Жречество хранящих Вселенную начал, друидизм, магия Порядка, да и даже просто магическое, физическое или научное развитие в руках того, кто обладает совестью. Как говорил полководец Рамин Драгар, «Хороший, плохой — главное, у кого алебарда!» Вот поэтому я и хочу дать фигуральные алебарды как можно большему числу разумных с совестью. Ну, или иной вид «оружия». А на совесть у меня тоже нюх, — улыбнулся чародей. — Подожди, Толий Сандрович, — Сияр несколько смешался от такого подхода, — Хороший, плохой… это же, принципиально, то же самое «право сильного», то есть у кого сила — тот и прав. А совесть есть далеко не у всех, но это вроде как еще полбеды. А вся беда в том, что даже те, у кого она есть, обретя силу, могут ее отбросить, как что-то, мешающее жить в свое удовольствие. Двое таких драконов на памяти Сияра были выселены, как говорили земляне, «за сто первый километр», причем именно за такой подход. Молодые оборотни, которых нашел один из помощников Харру, руководителя Магического обеспечения, с освоением все новых и новых умений начинали все больше и больше проверять их на соклановцах. Сначала как бы в шутку, но потом шутки становились все жестче, и в какой-то момент переросли в попытку покалечить, чтобы освободить себе место повыше. Поскольку смертельной опасности не было, проводить смутьянам «живительную эвтаназию» не стали, но за сознательную попытку причинить зло своим соклановцам принудительно покорежили ауру, лишив изрядной части магических сил, и выгнали из Клана пинком, ласково пообещав напоследок пристрелить, если нарушители появятся в радиусе дневного перелета от Базы. Что характерно, в самом Клане никто такой подход не осудил. — Если совесть и сила будет у ста человек, они быстро поставят на место одного потерявшего берега наглеца, — Толий будто тоже знал об этом примере, но по-своему мыслил. — Если совесть и сила будут лишь у одного, то в случае чего некому будет его остановить. — Ну да, тут ты прав, — принял аргумент старого мага Сияр, — Действительно, достаточное количество совестливых разумных может остановить одного бессовестного. Тогда давай попробуем разобраться, «алебарда» какой системы больше подходит для меня. Кобничество… как я слышал, это умение внушить окружающему Миру, что лучше будет сделать так, а не иначе. Дело хорошее, но учиться, как понимаю, долго. Жречество меня что-то не привлекает, посты соблюдать, целибат, молиться постоянно, и еще ничего дурного про своего Бога не смей подумать, и даже усомниться не смей. Друидизм дело хорошее, но я живу на скалистом острове, и растений там, прямо сказать, немного. А вот вариантов развития впереди — уйма самых разнообразных. Только вот в какую сторону рекомендуешь развиваться, если уж все варианты рассматривать? — В какую сторону — сейчас ты укажешь сам. Позволь провести один ритуал, используемый для тех, у кого глаза разбегаются. Толий вывел Сияра в относительно свободную часть комнаты, вытащил из ящика чёрную ленту с золотым сигилом и повязал на глаза дракону. Три раза повернул его вокруг своей оси, ведя за руку и приговаривая: «Кажи и. Кажи и». Потом опустил: — Иди вперёд и бери первый попавшийся предмет. Сияр, преодолевая легкое головокружение, шагнул вперед. Осторожно шагнул, ощупывая лапой, нет ли каких препятствий вроде ножки стола или чего-нибудь аналогичного. Шаг, другой… каким-то чувством серый дракончик почувствовал, что впереди стол, только какой именно из всех имеющихся в жилище Толия, не понял, но уверенно протянул вперед лапу и уверенно взял в нее первый попавшийся предмет — все то же чувство подсказало, что с этим предметом в лапе Сияра ничего не случится. — Вроде так, да? Повязку снимать можно? — серый дракончик повернулся, вспоминая, где стоял старый маг, и пытаясь с помощью оставшихся свободными органов чувств определить, где он стоит сейчас. Повязку снял с него сам Толий. В руке Сияра находилась тонкая книга — настолько истрёпанная, что на ощупь на книгу не походила. Корешок отсутствовал вовсе, две корки и страницы скрепляла чёрная проволока. Ни спереди, ни сзади на обложке из чёрного дерева, покрытой множеством выщерблин, не имелось надписей. — Эту книгу принёс к нам вран, — задумчиво рассказывал Толий, убирая повязку на место и садясь на стул, выдохнув как после тяжёлой работы. — Бросил её на площадь и начал клевать. Птицу я прогнал, книгу взял к себе на реставрацию, но ещё не закончил. Получается, эту книгу доставили тебе. — Полагаешь? А не слишком много ли для меня одного чести? — с сомнением в голосе спросил хоррианец. — Я не проработал с ней еще и двух суток, пока только очистил от пыли и проверил состояние текста, — человек погладил книгу по обложке, — А сегодня ко мне прямо на работу является потомок щуров, желающий чему-то дельному научиться, но времени на это не имеющий. Совпадение ли это? Сомневаюсь. — Вот оно как… Я вчера, почти сразу после полудня, прибыл в здешние края, так что в принципе, может быть, действительно для меня. А что в ней написано, ты не смотрел? — Рассказ от лица свалившейся с лошади калеки, которую подобрал, возил с собой и лечил табор. Да, именно с лошади, хотя это животное на Харадоле не водится. Да и табор был необычный, с загадочными и колдовскими обычаями, путешествующий по разным мирам. Рассказ не дописан и обрывается на середине предложения, есть полторы чистых страницы после того, как героиня уже может ходить на костылях, а табор, радуясь, приблизился к мрачному пугающему замку. Но, возможно, о большем тебе не рассказ поведает, а вложенная в эту тетрадь карта, — старик вытащил из страниц один лист, исписанный не выцветшими бежевыми чернилами, как остальная книга, а чёткими чёрными. — Интересная карта, — Сияру она, правда, больше напоминала еще не так давно популярные в людских королевствах гобелены, стилизованные под старинные карты, и у некоторых семей драконов родного Клана, что вешали их на стены жилья не только как предмет искусства, но и как теплоизоляцию, — Но вот так, глядя на нее, я никак не могу понять не то, куда она ведет, но даже какую местность описывает. Масштаба нет, ориентиров не знаю таких. Другое дело, что с детальными картами Нашара я так и не познакомился, знаю лишь в общих чертах, что и где. Но так выходит, что эта карта может показать мне направление дальнейшего развития? Вернее, в том месте, куда она ведет, я и должен буду понять, в какую сторону следует развиваться? — Я в это верю, — соглашается Толий. — Если где-то во Вселенной есть эта местность, то её наверняка запечатлели либо в собрании карт Гебала, величайшей нашарской библиотеки, либо в анналах Гильдии Странников, кто картографирует космос. — Космос картографирует? — удивился Сияр, — То есть, не только координаты планет и звезд, но и сами планеты? Вот это у них, конечно, ресурсы, столько поисковых партий рассылать. Но в Нашаре их еще поди найди, наверняка ведь офис в Утгарде они не держат. А значит, библиотека Гебала остается наиболее реальным местом, где можно получить нужную информацию. Интересно, хватит ли допуска отца, чтобы туда попасть?.. — В Гебале допуск только одноразовый, — с легкой скептичной улыбкой покачал головой Толий Сандрович, — Всегда выдается в обмен на книгу, которую ты им принесешь. Причем главное условие — такой информации, как в этой книге, у них быть пока еще не должно. Все ради пополнения багажа знаний. Вот эту книгу, — человек постучал пальцем по деревянной обложке, — они принять, теоретически, могут — это фактически рукопись путевого дневника, причем там упоминаются другие Миры, по которым путешествовал табор. А могут и не принять, тут я тебе точно ничего не скажу. «Выходит, нужно раздобыть книгу, которой у них еще нет, — серый дракончик задумчиво взлохматил гриву промеж рогов, — Рукопись они принять могут. Могу ли я ее сам написать? Ну, теоретически, да, но на родном харуно, тут этот язык точно не знают, хоть он и близок к праговору. Письменный праговор же я толком не знаю. Читать кое-как могу, но писать уже тяжеловато. Раздобыть… у торговцев… ага, ведь есть такие варианты! Именно здесь, в Щуртеке, сейчас должен ошиваться некий загадочный шкипер, продающий книги, добытые неизвестно где. Уже есть варианты, буду пробовать их реализовывать». — Гляжу, ты придумал, где взять редкую книгу, что вряд ли есть в библиотеке Гебала? — с хитринкой улыбнулся, чуть прищурившись, Толий, — Неужели сам написать собрался? — Рассматривал я и такой вариант, — хоррианец отпираться не стал, — Но это на совсем крайний случай, пока не знаю, о чем можно написать, чтобы и правдиво, и объем хороший дать. Так что пока в планах вариант другой. Но этот вариант Сияр смог бы провернуть не раньше утра. Загадочный шкипер наверняка сейчас был где-нибудь в районе порта, если ещё не ушел с кораблем в дальнейшее плавание. Но в какой части порта — вопрос. Ведь не факт, что он сейчас в обнимку с более-менее приличной портовой «дамой» вино глохчет, он все-таки начальник, и может на корабле внеплановые учения затеять, или просто рядовых матросов учить службу нести. А шастать в одиночку по тёмным подворотням портового района весьма немаленького города… ни нагината трофейная, ни пистолет от пущенного в голову тупого арбалетного болта (чтобы оглушить, но не убить) из тёмной подворотни не спасут. В Нашаре вообще везде небезопасно. Даже там, где рассчитываешь на обратное. С другой стороны… бордель нава-мафиозника, в котором совершила переворот ардинская борчиха с преступностью — это что, безопасное место? В наступающих сумерках всполохи огня в окнах «Горячей крови» были заметны ещё с реки. Столб дыма, подсвечиваемый половиной заходящего солнца, выглядел чёрно-белым как грязная вата. «Пожар в публичном доме, — Сияр не на шутку испугался за Норадзару и активнее заработал крыльями, — Насколько я понял, Норадзара всех работниц освободила, то есть сейчас они должны уже выбежать, или внутри помогают тушить пожар. Только вот кто его так эпично подпалил? Неужели нав явился раньше, чем ожидалось? Надо быстро двигаться… и в первую очередь проверить кабинет — в нем решётка на окне, помешает выбраться! Быстро, быстро…» В спешке Сияр как-то подзабыл, что у Норадзары есть световой меч, которым запросто можно разрезать не то, чтобы стальные прутья, а каменную кладку, при нужде сделав дополнительную дверь или окно. Спустя буквально минуту Сияр подлетел к кабинету, занятому Норадзарой, уцепился за прутья решетки и постучал по стеклу. Внутри было темновато, от закатного солнца стекла нещадно бликовали, поэтому ничего просто так видно не было. Чтобы разглядеть хоть что-то, дракончик просунул одну лапу за прутья, цепляясь за них сгибом локтя, сложил ладони «колодцем», и, прислонив их к стеклу, заглянул в кабинет. Норадзары там не было, огня, в принципе тоже. Сияр застал там только Сэлльвиру, которая, обвив своим длинным телом какую-то огромную зубастую красную тварь с длинными когтями на передних лапах, всё сильнее сдавливала своего противника, изо всех сил вырывающегося и нещадно царапающего чешуйчатое тело драконицы. Наконец, раздался громкий хруст, возвестивший о том, что Сэлльвира смогла раздавить кости твари, и тело существа обмякло. Зелёная же драконица в тот же миг повернула голову на звук, который издал серый дракончик, когда ухватился за решётку. В глубине распахнувшейся зубастой пасти вспыхнуло холодное голубоватое свечение, но, узнав Сияра, Сэлльвира успокоилась и только крикнула ему: — На бордель напали… возможно, это «гости» от Кровавого. Нору схватили и увезли. Ты сможешь лететь за ней? Я постараюсь догнать… — Куда? — крикнул в ответ Сияр, но ответа не получил — длинная драконесса исчезла в комнате, и последнее, что серый от неё видел, это вспыхнувший в её пасти поток голубоватой энергии, с помощью которого зелёная гасила пожар, оставляя вместо огня тонкий слой льда покрывавшего пол и стены льда. Тогда дракончик решил действовать здесь и сейчас. Отцепившись от решётки, он быстро перелез на свисающие с крыши лианы и воплотил в лапе трофейную нагинату. Прицелившись, выпустил по верхним штырям, крепящим решетку, два заряда. С брызгами штыри расплавились, и решётка осталась только на двух нижних. Вернув оружие в карманное измерение, дракончик снова перелез поближе и уцепился за решётку, отгибая её от стены. Под весом худощавого подростка она отгибаться никак не хотела, и Сияру пришлось упереться лапами в стену, чтобы отогнуть решетку вниз. Наконец, удалось отогнуть металлоконстуркцию достаточно, чтобы пролезть в окно. Серый дракончик, встав прямо на горизонтальный прут, толкнул внутрь оконную раму, которая и так была приоткрыта, и забрался в кабинет. Сэлльвира уже закончила тушить пожар, и Сияр, вздрогнув от царящего в комнате холода, повторил свой вопрос: — Куда её увезли? Куда лететь? — Сейчас… надо выяснить. Вылетай и меня выпусти, — указала она когтем одной из лап на окно, чтобы дракончик вышел сам и дал вылезти ей. — Выясним, — согласился Сияр, выбираясь обратно, но в полёт не торопясь, а цепляясь за лианы, — Тогда куда я должен был быстро лететь сначала? Я не умею ауры отслеживать, и поисковых заклинаний в списке моих навыков нет! Ты меня точно не по ложному следу пускаешь? Подозрительность Сияра можно было легко понять — Сэлльвиру он толком не знал, и только то, что ей доверяла Норадзара, пока удерживало дракончика от более жёсткого общения. — Я понимаю, что ты думаешь, что я хочу запутать тебя, — ответила зелёная после внимательного взгляда на Сияра в течение нескольких секунд, — Но я хочу вернуть Нору точно так же, как и ты. — оставив больше не охваченный пожаром, но хорошенько подмороженный изнутри бордель, который в своих мемуарах Панкрат де Леттенхофф сравнивал с войной, Сэлльвира оглядела горизонт и ринулась, извиваясь в воздухе, к темнеющему вдалеке рою уматывавших поджигателей. — Ага, вижу! — серый дракончик оттолкнулся от стены сначала передней лапой, а затем и задними, разгоняясь с места. Крылья заработали широкими, равномерными взмахами, но достаточно быстрыми, хотя Сэлльвира отрывалась вперёд — молодой хоррианец не мог выдавать ту же скорость, что струящаяся в воздухе драконица, просто не тренировался он на дальние или быстрые перелеты. Сэлльвиру дракончик нагнал только непосредственно у отряда в несколько десятков уродливых, мясного оттенка, монстров, хлопавших перепончатыми крыльями. Сияру на миг стало не по себе от их вида, потому что у этих тварей, судя по их цвету, будто бы отсутствовала кожа, а вытянутая голова состояла из одной только пасти, усеянной длинными игловидными зубами — ни глаз, ни ушей, ни носа, ни каких-то ещё признаков наличия других органов чувств. Как эти твари вообще могли ориентироваться в воздухе и понимать, куда надо лететь и что делать? А ориентировались они хорошо — стоило только Сияру и Сэлльвире приблизиться к их стае, как монстры устремились к двум драконам. — Сияр, догоняй тех… а я займусь ими! — крикнула Сэлльвира хоррианцу. Серый дракончик различил в её голосе нерешительные интонации, словно ей хотелось убраться подальше от стаи щёлкающих зубами уродцев, устремившихся к очень маленькой, по сравнению с этой стаей, «группе спасения». На миг у Сияра возникло ощущение, что сейчас Сэлль развернётся и попытается улететь, однако та, извиваясь в воздухе, смело помчалась к летающим монстрам. — Не уйдут! — отозвался Сияр. Бросив быстрый взгляд вверх, серый дракончик увидел, как Сэлльвира, стараясь держаться между ним и стаей, чтобы существа не мешали ему, маневрирует в воздухе, уклоняясь от пытающихся её укусить тварей, и время от времени выпускает из пасти поток той же самой голубоватой энергии, с помощью которой тушила пожар в борделе. Только на этот раз просто покрывшей цель ледяной корочкой дело не заканчивалось — когда её замораживающее дыхание настигало цель, монстры устремлялись вниз, заживо превратившиеся в ледяные статуи, и со звоном разбивались о землю. Красноватые от цвета их плоти осколки льда оставались лежать на дороге. При этом чешуя Сэлльвиры словно пошла рябью, а затем начала хаотично менять цвет, вспыхивая самыми неожиданными и сумасшедшими оттенками и их сочетанием. От этих смен окраса у Сияра вдруг закружилась голова, и дракончик поспешил отвести взгляд. Тем более, что времени наблюдать за воздушным боем у него не было. Ему нужно было заняться спасением Норадзары, пока Сэлльвира взяла на себя летающих противников. По мере сближения открывались интересные детали. Летающий отряд прикрывал повозку, причём запряжён в неё был вовсе не дил и даже не какая-то быстроходная скотина — тянула её натуральная лошадь, которых на Харадоле вообще-то не водилось. Во-вторых, на облучке повозки сидел не велнар, не дракон и даже не человек — кобылу нахлёстывало вожжами некрупное существо, ниже пояса явно имевшее родство с козлом, только каким-то длиннохвостым, а выше — вроде человека, только краснокожее и с рогами. «Так земляне чертей и описывали, — мельком отметил Сияр, — Только почему-то через раз у них эти черти зелёного цвета, и приходят, когда человек из запоя неправильно выходит». Ростом бес был немного выше колена дракона, и Сияр уверенно воплотил в лапе нагинату. Навёл, дал усилие аурой… но до рогато-хвостатого кучера долетел лишь небольшой искрящийся шарик, заставивший его лишь чихнуть. Заряд в накопителе нагинаты иссяк. — Ничего, сейчас я тебя… — убрав бесполезное сейчас оружие в карманное измерение, серый дракончик вытащил из кобуры пистолет. Стрелять в полёте Сияр, в принципе, учился, но из карабина, и по неподвижной цели с большого расстояния. Сейчас было вроде и проще, а вроде и сложнее, потому что кучер начал вилять из стороны в сторону, пытаясь сбить прицел. И Сияр быстро понял, что сейчас убивать его нельзя — повозка может опрокинуться, и тогда пойманная Норадзара если не погибнет, то точно поранится. То есть тормозить повозку следовало плавно, а этому мешали ещё трое бесов, залезших на задний борт повозки и размахивающих ножами, вполне способными нанести вред даже дракону — чертям эти ножи вполне годились в роли одноручных мечей. Сначала следовало сшибить эту троицу. Не подстрелив при том ни Норадзару, ни кучера, ни лошадь, которую пуля не убьет, но заставит скакать, вообще не реагируя на попытки остановить. В этот момент чья-то длинная, извивающаяся в воздухе тень, накрыла Сияра, и дракончик бросил быстрый взгляд вверх, однако это была всего лишь Сэлльвира, которая, всё ещё отбиваясь от немногочисленных оставшихся летающих тварей, получающих то точный укус в шею, то поток промораживающего их до кости ледяного дыхания, в то же время намеревалась что-нибудь сделать с повозкой и бесами. — Сэлльвира, подожди! Сначала я сработаю! — увидев, как в раскрывшейся пасти длинной драконицы, устремившей прищуренный взгляд на похитителей Норадзары, вновь зарождается голубое свечение, Сияр снизился почти до самой дороги, уже не делая взмахов крыльями, прицелился, поймал момент, когда повозка только-только закончила очередное движение вбок, и выпустил по одному из бесов, нагло вставших на заднем борту, две пули, с расстояния едва ли пятнадцати шагов. Выстрелы изувечили существо, и в следующих Сияр стрелял экономнее. Единственного беса, одетого в плащ с высоким воротником, выстрел сразил наповал, вознице повредил плечо, вынудив того отпустить поводья — лошадь затормозила. Оставшийся чертёнок попробовал подпрыгнуть и ухватиться за Сияра в полёте, но, естественно, промахнулся и свалился на землю. — А ну, стоять, оба! — Сияр приземлился и повёл стволом пистолета от возницы, уже навострившего копыта в сторону ближайших кустов, до прыгучего сверх всякой меры чертенка, — Первый, сорвавшийся с места, получит пулю! Вдруг перед бесёнком, грузно приземлившись на лапы, встала Сэлльвира, отрезав ему путь в сторону. Судя по тяжёлому дыханию и потрёпанному виду, бой не прошёл для драконицы, чешуя и грива которой сейчас приобрели полностью чёрный цвет, просто так — Сияр увидел несколько ран на её теле, а кончик хвоста вместе с кисточкой вообще сейчас отсутствовал, видимо, отгрызенный во время боя. Кроме того, Сэлльвира слегка хромала, прижимая к телу одну из средних лап. Однако свирепо прищуренные глаза и оскаленные клыки говорили о том, что к бою она готова. Бросив яростный взгляд на бесят, Сэлльвира устремилась к повозке. — Я этому Кровавому все его конечности отморожу и оторву… — прорычала длинная драконица и наполовину скрылась под тентом. — Нора? Всё хорошо? — Из-под тента донеслось возмущенное мычание, которое можно издавать только с кляпом в пасти. Разумеется, бесы, наверняка чтобы не слушать ругань и не попасть чёрной драконессе на зуб — ведь, когда спасаешься из плена, не грех пленителей попутно куснуть — связали Чёрной Молнии не только лапы с крыльями, но и пасть заглушили. Возница, зажимая лапой плечо, по которому пуля чиркнула, но в силу малых размеров «мишени» повреждения всё равно нанесла, начал потихоньку пятиться в сторону всё тех же кустов. Прыгучий чертёнок пока лежал, но был вполне жив, судя по двигающейся в такт дыханию груди. — А я предупреждал, — дракончик поднял пистолет, беря на прицел возницу уже всерьёз. Стрелять сразу бы он не стал, а вот при побеге влепил бы пулю, не особо задумываясь. Разумом такое мелкое существо, к тому же, на дракона не особо похожее, как разумный с бесценной жизнью — почему-то не воспринималось. — Не стреляй, — тонким голоском ответил чертёнок. — Видишь же — стою! — Вы кто такие? Отвечай, быстро! — начал экспресс-допрос хоррианец. — Кто вас послал и с какой целью? — Кровавый недоволен вами! — шипяще протянул дьяволёнок. — Эти чувства взаимны, — Норадзара, освобождённая Сэлльвирой от верёвок и кляпа, выбралась вместе с ней из повозки. Вдруг в порыве чувств, обняв спасённую пленницу передней лапой да так и прижав её к себе посильнее ко своей покрытой пластинами груди и гибкой шее, длинная драконица прикоснулась кончиком носа к носу Норадзары и втянула в поцелуй, сопровождавшийся взаимным соприкосновением и танцем языков. «На ее месте должен был быть я» — подумал Сияр. Правда, если бы его спросили, на месте какой из самок он себя видел, серый дракончик бы не дал ответа при всем на то желании. Хороши были обе. Выходец из другого общества при взгляде на двух целующихся самок вполне мог бы и отвернуться в смущении, и отпустить скабрезную шуточку, и даже заявить об оскорблении своих чувств. Сияр же в данный момент ощущал исключительно зависть. Причиной тому было то, что в Клане при нынешнем руководителе, уже более двадцати лет координирующим работу сородичей, никогда не было даже намеков на гонения любителей и любительниц однополых отношений. Главная причина была в том, что при прежнем руководстве рядовые драконы практически не заводили потомства, боясь за будущее. И первые годы руководства нынешнего координатора, Арранда Гина, отличались регулярными (в среднем раз в год, а то и чаще) попытками нападений, отравлений пищи и прочими поползновениями помножить Клан на ноль. А сбрасывать накапливающееся напряжение было нужно всем, и потому координатор издал негласный указ — «кто с кем захочет, главное, чтобы не было вреда делам Клана». Самцы в отношении однополых развлечений оказались консервативны, количество даже не любителей, а экспериментаторов так и не перевалило за десяток хвостов. А вот среди самок — от каждой четвертой до трех из четырех, в зависимости от методики подсчета. И последовавший за появлением на свет самого Сияра демографический взрыв показал — драконы хотят заводить семьи с детьми. Почувствовав напряжение внизу живота, серый дракончик отвернулся, чтобы не оконфузиться неумением держать себя в руках — не перед самками, те наверняка поймут, а перед пленными бесами. И, когда целующаяся пара пропала из поля зрения, повел пистолетом между двумя чертями — раненым в плечо и упавшим, что понемногу начинал уже приходить в себя: — Судя по тому, кого он послал, и как вы выполнили задание, не так уж он и недоволен. Или имеешь что-то возразить? Я всего четыре патрона сжег, а мог и меньше, чтобы вас остановить. — Высвободите и меня! — промямлила лошадь в уздечку. — Освобождаем. — не стала спорить Сэлльвира, и, разорвав объятия с Норадзарой, аккуратно отпрягла кобылу. — А ларчик просто открывался, — прокомментировала это освободившая кобылу Сэлльвира, и, сделав несколько шагов обратно в сторону двух драконов, запнулась по пути, когда наступила на укушенную лапу. Вздрогнув от боли и пробормотав себе под нос какое-то ругательство в сторону Кровавого и его родни, Сэлль оглядела свою лапу, а затем приоткрыла пасть, чтобы вновь использовать дыхание, только на сей раз не ледяное, а какое-то иное. Нечто похожее на голубоватый туман вырвалось из её пасти, и, будучи направленным на повреждённую лапу, полученные раны и отгрызенный кончик хвоста, мигом исцелило травмы драконицы — не считая кисточки на хвосте, которой ещё предстояло отрасти заново. Затем Сэлль оглядела внимательно Сияра, Норадзару и кобылу, словно пытаясь понять, нужна им помощь или нет. Чёрная этим временем, опасливо и недобро зыркая на так и не ответившего Сияру пленника, проявила планшет: — Пришла пора ассиметричного ответа. Если Кровавый серьёзно за меня взялся, переубедить его уже не получится, значит, проще прогнать. Я пишу Зорату. — Лично демиургу? — крайне удивилась лошадка. — У него есть варет, устройство связи в протезе руки, — Норадзара пояснила явно не то, о чём подразумевался вопрос. — А ещё есть пирамида, контролирующая климат. Борделиха призналась на допросе, что анты уничтожили Кровавого на своей территории, продержав на ней день мороза, а обратно Кровавый, как вампир, не может вернуться без приглашения. Серый дракончик с трудом сдержался от восклицания «Ого, говорящая лошадь!». Но затем удивление стихло — ведь в здешних краях и разумный насекомый кузнецом работал, и оружие выпускало сгустки плазмы, и техника работала на энергии душ. Так что говорящей лошади удивляться было бы странно, после всех пережитых за неполную неделю приключений. А потом Сияр еще припомнил отчеты, конкретно — о подъеме города Амаранта с минус первого слоя (фактически ада) обратно на нулевой. И почти все время с командой, вервью Залена, в которой тогда состоял Асвер, путешествовала белая кобыла. И не простая, а носившая в свое время святого… дракона. — Ариадна, это ты? — с сомнением в голосе поинтересовался дракончик, — Или я тебя с ней путаю? — Верно, — она обернулась на парня. — Асвер? — Нет, я его сын, Сияр, — хоррианец понемногу начал включаться в диалог, но при том старался не упустить бесов, которые явно уже собирались навострить лыжи на побег, — А как ты оказалась в такой неприятной ситуации? Вроде бы ты, когда подняли Амарант, вернулась к Персивалю? — Да… но мы уже не могли сойтись характерами, он сильно изменился после того, как побыл демоном. Сейчас управляет боевой корпорацией Ардина, — вздыхает Ариадна. — Где нам ночь переждать? — Норадзара обращается с более конкретным и насущным вопросом. И в самом деле — солнце уже ползло к горизонту, и, хотя сумерки ещё не наступили, было ясно, что долго это не продлится. А в овраге, посреди которого драконы настигли бесят, уже становилось относительно темно. — Я бы не сказала, что ночь — такое уж плохое время суток. — сказала своё мнение Сэлльвира, чьи уши приподнялись, пока Сияр и Ариадна разговаривали, словно слушая их, хотя сама драконица никак их диалог не прокомментировала. — А, точно. Не только поспать, но и переждать… В бордель уже никто не хочет возвращаться? Там мокро, но жить можно. Наверное. — Ну да, а еще там наверняка все пропахло дымом, — согласился Сияр, — Но есть мнение, что сначала нужно решить вопрос вот с этой парочкой. Если мы их отпустим, то они же все расскажут Кровавому. — Он и так все знает, — Норадзара воплотила в лапе световой меч, — Он может смотреть их глазами и слышать их ушами. Но и отпускать их нельзя, ради того, чтобы согреться, они запросто влезут в первый попавшийся дом и попытаются убить хозяев. Так что ради их безопасности этих тварей отпускать нельзя. — В мёртвом виде проблем от них было бы немного меньше, если вам интересно моё мнение, — пожала плечами передней пары лап Сэлльвира, пристально посмотревшая на одного из бесят. — Они действительно хотят нас убить. — при этом жёлто-зелёные глаза драконицы прищурились, и она сделала шаг в сторону пленников. — А если гайдукам сдать? — серый дракончик не смог бы просто так убить стоящего перед ним безоружного, фактически пленного противника. В бою или погоне — другое дело, но хладнокровно хлопнуть пленного… на это он готов не был. — Тебе охота возиться? — Норадзара зажгла меч, — Те же гайдуки, полагаю, тебе слова благодарности не скажут за лишнюю работу. Так что гораздо проще для всех будет уложить их здесь. — Сперва поймай! — прыгучий бесенок, до того прикидывавшийся контуженным в неудачном падении, неожиданно резко подскочил и рванул вдоль оврага, где в полутора десятках шагов темнели густые кусты. Проморгавший этот маневр Сияр первой пулей достать посланца Кровавого не сумел, лишь вторая, пущенная уже прицельно, свалила его с копыт. Рядом послышался гул меча, рассекающего воздух, и короткий вопль, прервавшийся столь же коротким шипением. Сразу запахло паленым мясом и шерстью. Оказалось, пока Сияр выцеливал беглеца, Норадзара располовинила раненого в плечо возницу. — Знаешь, я тебя не осуждаю, — серый дракончик заменил в пистолете магазин и сунул его в кобуру, — У тебя с ним свои счеты, как с пленителем. Раз уж решили эту проблему — предлагаю заночевать на каком-нибудь постоялом дворе в Щуртеке, город немалый, места наверняка есть. Только, когда мимо борделя будем проезжать, заскочу в кабинет, там на стеллажах я видел неплохие шкуры. Ночь, как понимаю, ожидается холодная, а чешуя от холода ничуть не защищает. — Ну что ж, раз проблема с этими мелкими… — Сэлль сказала слово на незнакомом Сияру языке. Что оно значило, непонятно, но, видимо, было бранным. — …решена, то… подожди, ты хочешь залутать бордель? — не удержавшись, драконица вдруг засмеялась. — Хорошо, я согласна на постоялый двор. — добавила она, когда закончила хохотать.