Шот второй. Охота на Ласточку, или Выше только небо.

Несмотря на то что заснул позже Акиры, проснулся я раньше. Хотя, судя по яркому солнечному свету, проникающему в окно, время уже близилось к полудню. Акира спал все в той же позе, будто ни разу за ночь не пошевелился. И я позволил себе немного его поизучать. Сейчас вблизи, при ярком освещении я мог рассмотреть едва заметные тонкие шрамы на его лице: вдоль уха, на лбу на самой границе волос, легкий пунктир над бровью и на подбородке… Настоящие очертания его губ были размыты и асимметричны, но высокохудожественный татуаж и чудеса пластики скрывали это несовершенство, делая губы безупречными, хотя и неестественно-карминовыми. Он был невероятно красивым. Это лицо было произведением искусства, подлинным шедевром, а пластический хирург, создавший его, – настоящим скульптором, мастером своего дела. Так что первое мое впечатление не было ошибочным. Акира действительно айдол. Реши он податься в шоу-бизнес, и толпы фанатов будут поклоняться ему, как своему божеству. Я перевел взгляд на его расслабленную руку, лежащую здесь же на подушке. Два пальца – мизинец и безымянный – и часть кисти были розовыми и сморщенными, будто долгое время провели в горячей воде. Зато оставшаяся часть руки была изнеженно-белой и изящной. Меня просто разрывало от умиленья при виде этого спящего, уютного Акиры. До ужаса хотелось к нему прижаться, но я не знал, будет ли это уместным. Он все-таки не девчонка. И все же одну маленькую шалость я себе позволил. Немного посомневавшись, я аккуратно просунул свою руку под его ладонь. И тут же был пойман его теплыми ото сна пальцами. Не открывая глаз, Акира улыбнулся и, явно еще не до конца проснувшись, прошептал на японском: – おはようございます [Ohayōgozaimas], – чуть помолчал, и не дождавшись моего ответа, сообразил, что я его не понимаю, – С добрым утром, Тимур. – С добрым утром, Акира, – отозвался я, с улыбкой поглаживая большим пальцем поймавший меня капкан. – Хорошо спал? – Да, вполне. Он сделал глубокий вдох, медленно выдохнул, облизал губы и недовольно пробурчал: – Зря я отпустил Иоширо. Не хотел, чтоб он смущал тебя своим присутствием. Акира приоткрыл один глаз, посмотрел на меня и снова закрыл. Потом отпустил мою руку, перевернулся на спину и, потягиваясь, сквозь зевок продолжил свою мысль: – Теперь придется самим варить кофе и готовить завтрак. – М-м. Ну то есть я тебе еще и кофе варить должен? – подначил я с усмешкой. – ばかなことしないで [Bakana koto shinaide], – пробубнил он на японском и тут же пояснил на русском, – Не говори ерунды. Ты – мой гость. Так что кофе варить мне. Качнувшись, он резко встал и, сверкая голыми ягодицами, вышел из спальни, добавив напоследок: – А с тебя завтрак. Утро прошло весьма гармонично. Пока я мылся, брился, чистил зубы, Акира сварил кофе и нарезал бутерброды. Потом я в свою очередь занимался яичницей с беконом, пока мылся-брился он. Завтракали молча, лишь иногда обмениваясь короткими стыдливыми взглядами. Мне было неловко за весь вчерашний день. Особенно за последнюю свою выходку с одеялом. Как ребёнок, ей-богу. Чтобы немного разрядить обстановку, я неосторожно спросил, давно ли он прыгает с парашютом, и тут понеслось: – Да я почти не прыгаю. Так только чтоб сюда добраться. Парашют – это скучно. Вот вингсьют – это вещь! Ты только представь, под тобой несколько километров. Ты практически в небе. Несёшься на скорости сто пятьдесят километров в час и гравитация над тобой почти не властна. – Сложно управлять? – Нет. Там все просто. Как на велосипеде: наклон вправо – поворот вправо, наклон влево – поворот влево, – он бросил вилку, поднял ладонь и покачивая ей из стороны в сторону проиллюстрировал сказанное, – помогаешь себе элеронами, – он сжал кулаки по продемонстрировал, как это делается. – Вот так увеличиваешь вертикальную скорость. Разгоняешься, как с горки. Потом вот так выравниваешь корпус, выправляя закрылки в горизонталь, вертикальная скорость падает, зато горизонтальная по инерции растет. При хорошем ветре можно разогнаться до двухсот километров в час. Глаза Акиры горели. Его восторженная улыбка и слегка взволнованный голос давали ясно понять, насколько сильно он был влюблен в небо. – Охренеть. А если руки устанут, то все, в штопор? – Нет, – улыбнулся он, – в вингсьюте надо еще постараться, чтоб в штопор войти. Вот здесь и вот здесь, – он показал на себе, – находятся воздухозаборники. Как только ты оказался в свободном падении, костюм раздувается и обретает довольно приличную жёсткость. Так что руки и ноги не устают. Ну почти. Первые несколько полётов, напрягаешься конечно. Но зато потом… Он еще долго демонстрировал мне различные маневры, раскачивая напряженной ладонью в воздухе. Рассказал, что такое угол атаки и каким он должен быть, чтоб не свалиться в тот самый штопор. Как оценивать вертикальную и горизонтальную скорости и вовремя оттормозиться, перед раскрытием парашюта. И еще много интересных деталей. Полноценный инструктаж. Казалось, надень на меня сейчас вингсьют, и я без проблем совершу прыжок с любой высоты. – В общем тебе понравится, – подытожил свой рассказ Акира и снова взялся за вилку, вспомнив про уже остывший завтрак. – Что? О, нет, – рассмеялся я. – Парашюта мне хватило. Он лукаво на меня глянул и спросил: – Но тебе же понравилось? Я наморщил лоб, потом поднял глаза к потолку, шумно втянул носом воздух, покачал головой и на выдохе все же констатировал очевидное: – Нууу дааа, было здорово. – Ну вот видишь… Акира хотел сказать что-то еще, но в этот момент раздался громкий пиликающий сигнал. Такаи встрепенулся, настороженно глянул на меня, встал из-за стола и быстрым шагом направился к окну. Отдернув штору, он взял с подоконника огромную, в сравнении с современными телефонами, трубку. Вероятно, аппарат спутниковой связи. Поднес его к уху и, произнеся лишь короткое гортанное «А!», надолго замолчал, слушая собеседника. За весь пятиминутный телефонный разговор Акира произнес лишь несколько коротких отрывистых слов на японском, но было понятно, что-то произошло. Хотя… японский, как и немецкий, – сам по себе язык грубый и немного импульсивный. Иногда сложно понять, материться человек или признается в любви. Тем не менее закончив разговор, Акира, как мне показалось, весьма раздраженно сбросил вызов, приоткрыл окно, выдернул из пачки сигарету и, щелкнув зажигалкой, закурил. – Что-то случилось? – спросил я осторожно. Он кивнул, выпуская дым в оконную щель, и тут же затянулся снова. Сигарета слегка приплясывала в его пальцах, выдавая волнение. Второй рукой он продолжал вертеть телефон, разглядывая его будто видел впервые. – Самвел погиб, – выдохнул он вместе с дымом. Я обмер. Воздух в моих легких ухнул куда-то вниз к диафрагме и дыхание слегка перехватило. Сложно воспринимать новости о смерти человека, с которым общался буквально на днях. – Как? Когда? – Сегодня. Подробностей пока не знаю. Я поднялся из-за стола, но подойти не решился, лишь неуверенно произнес: – Надо ехать в город. – Зачем? Вопрос прозвучал, как выстрел: звонко, молниеносно, а главное в цель, застав меня врасплох. «Зачем». Затем, что моя сделка была под угрозой срыва. Интересно, знает ли Такаи, что я собирался приобрести «Ласточку» у него за спиной? Почему-то мне показалось, что знает. А если знает, не по этой ли причине отправился в мир иной Самвел? Ведь мы должны были подписать документы в понедельник, как раз после моего возвращения. – Зачем тебе в город, Тимур? – повторил свой вопрос Акира, раздавил в пепельнице недокуренную сигарету и повернулся ко мне. Я молчал. Сердце набирало обороты. Передо мной стоял тот, другой Акира. Акира с ледяным взглядом. Акира умеющий принимать жесткие, а порой и жестокие решения. – Спешить на помощь к Самвелу уже поздно, а на похороны – еще рано, – произнес он цинично, но вместе с тем вроде бы резонно. Его взгляд прошивал меня насквозь. Казалось, он видит все мои мысли. Никакой покерфэйс не мог прикрыть мой блеф. Мою никудышную комбинацию на фосках против его железного каре. И оттого я не просто молчал. Я запретил себе даже думать о сложившейся ситуации. Я превратился в пустой манекен – неподвижный и безмолвный. Такаи оттолкнулся от подоконника и медленно направился ко мне. Шрамы на его коже при этом точно ожили. Перекатываясь от каждого его движения, они словно превратились в сотни разномастных сороконожек, живущих на этой мертвенно-бледной коже. «Не забрала меня смерть» – вспомнилось мне его вчерашнее откровение. Не забрала? Да он сам был воплощением смерти. Не потому ли она оставила его здесь в этом мире, чтоб он стал её наместником на земле? Подойдя ко мне почти вплотную, Акира обдал мое лицо запахом дыма казненной только что сигареты. Невольно шагнув назад, я ударился задом о стол и едва ни сел на него. – Тимур, рядом со мной постоянно кто-то умирает. Я устал жить в компании покойников. Он сделал еще шаг, продолжая напирать на меня, и я непроизвольно уперся ладонью в его грудь. Холодную и пульсирующую. Мне показалось, что он стал выше. И даже шире в плечах. Он давил на меня. Повергал в какой-то необъяснимый ужас. – Мне нужна передышка, – продолжил он после короткой паузы. – Позволь еще немного побыть с живым человеком. С тобой. Звучало это довольно двусмысленно. Еще немного побыть со мной, чтоб находиться подальше от покойников? Или побыть со мной живым, пока я не присоединился к компании покойников? Я не знал, что мне делать и что сказать, чтоб не усугубить и без того сложную ситуацию. Он явно был на взводе, но открыто со мной не конфликтовал. Возможно это просто провокация, и он ждал, что я сам раскрою все карты. Но я упорно молчал, спокойно глядя ему в глаза. И он наконец ослабил хватку. – Мне хорошо с тобой, Тимур. Не скажу, что просто. Но хорошо. Давно так хорошо не было. Он провел гладкой пластиковой антенной спутникового аппарата по моей щеке, шее, ключице. – Давай останемся еще на сутки? Завтра вернемся в город. Самвел нас подождет. Он уже никуда не торопится. Я совсем потерялся. То ли он угрожал, то ли ластился ко мне. Пытаясь разгадать его интонации, я как завороженный, следил за движением его губ. Прислушивался к тому, как под моей ладонью, под гигантской багровой сороконожкой, гулко бьется его сердце. Живое сердце. Как вздымается и опадает его грудь на вдохе и выдохе. Поймал себя на том, что дышу с ним в одном ритме. Наверное, именно так питон гипнотизирует свою жертву. Потому что стоило ему сделать движение вперед, как я, точно его зеркальное отражение, дернулся ему навстречу. Но успел остановиться. Сейчас, когда буря его эмоций медленно стихала, я, стараясь контролировать голос, впервые за все это время заговорил: – Мне нужно позвонить. Акира поджал губы и отрицательно покачал головой. – Мне нужно позвонить, – упрямо повторил я, не меняя интонации. – Тимур… Он снова начинал закипать, и я тут же постарался его успокоить: – Пожалуйста, Акира. Я останусь с тобой. На сутки. На двое. На год. Только один звонок. Пожалуйста. Он еще немного поколебался, потом развернул мою руку, прижался губами к ладони и лишь после этого вложил в нее аппарат, прямо поверх тонкой полоски слюны, оставшейся от его поцелуя. – У тебя две минуты, – с этими словами он деликатно покинул кухню. Собравшись с мыслями, я набрал номер Михи. – На проводах… – прохрипел сильно искаженный Михин голос. – Миха, привет. Это Тимур, – решил пояснить я, на тот случай, если меня тоже плохо слышно. – О! Привет! Ты где? – Я за городом. В гостях. – М, жаль. Хотел тебя сегодня вечером в Апероль зазвать. Там такая программа, просто бомба. – Да не, Мих, не до Апероля сейчас. Скажи, ты Самвела давно видел? – Давно не видел. А что? – Да говоря помер он сегодня. – О как! А кто говорит? – Да есть тут источник. Надежный, но непроверенный, – отшутился я, – слушай, ты выясни там аккуратно что к чему и почему. И если всё так, как говорят, попробуй узнать кто за него у руля встанет. Если Сурен, то дело – дрянь. Мы с ним вообще никак не ладим. – Понял, – бойко ответил Миха и добавил, – Но поладить придётся. У меня тут два договора подписанных тебя дожидаются. – Да ладно?! Ну ты реальный бизон! На сколько процентов подписали? – Оба по пятьдесят. Так что поздняк метаться, Тимурка. Дело уже завертелось. – Ладно, Мих, я не могу больше говорить. В понедельник буду в городе, встретимся, обсудим. – Ну давай. Пока. – Пока. Я сбросил вызов. Еще чуть-чуть постоял, потом положил аппарат на подоконник и вышел в холл. Акира сидел на полу среди разбросанных вчера презервативов и неотрывно смотрел в черноту остывшего за ночь очага. Вид у него был злой и опустошенный. Похоже теперь настала моя очередь сделать шаг навстречу. Я подошел и опустился на пол у него за спиной. Так, как вчера это сделал он. Обнял его за плечи и, поцеловав в висок, тихо произнес: – Прости, я – скверный гость. – Да, хуже не бывает, – отозвался он и, убрав мои руки, резко встал. – Одевайся. Покажу тебе горы, пока погода позволяет. Похоже отношения наши были всерьез испорчены. Я испортил. Причем не сегодня и не вчера. А несколько дней назад. И было это там, в городе. Где я его еще не знал и не мог даже предположить, что у нас могут быть такие отношения. Как теперь все исправить, я не знал. Каяться и просить прощения я не умел и не собирался. В конце концов, изначально я пришел к нему с миром. Это он меня чуть в окно ни выбросил. Оставалось только надеяться, что к вечеру Акира сам отойдет. Если конечно не прикопает меня где-нибудь во время этой прогулки.