Железная воля

Шелест травы доносится из-за чащи густого леса, тяжёлые лесничие ботинки с грубой силой наступают на сухие, почти мёртвые листья, они хрустят под его весом, издавая едва слышный глухой звук, сравнимый разве что со звуком хруста костей. Дыхание учащается от усталости, сердце бешено колотится в груди, будто старая стиральная машина. Ветки рядом стоящих кустарников и невысоких деревьев больно впиваются в разгорячённую кожу, но прилив адреналина заглушает боль от небольших кровоточащих ран. В тени лесной чащи не видно ничего, кроме отчаяния и пустоты, которая приглашает в свои объятия любого заблудившегося путника, чтобы полакомиться его болью. Периферийным зрением кажется, будто в этом беспроглядном мраке танцуют зловещие тени, словно безобразные монстры тянут свои мерзкие острые клешни, чтобы ухватиться за любого, кто посмеет пересечь это богом забытое место. Где-то наверху издевательски светит холодный лунный свет, изображая что-то болезненно родное и знакомое, но это ничего больше, чем искусно сотканная иллюзия, созданная для потехи. Вороны, сидящие на валунах и ветках небольших неестественно зелёных кустарников, исподтишка пристально наблюдают за блуждающей душой, которой не посчастливилось очутиться в промёрзлом лесу. Их взгляд обжигает кожу, они наблюдают за каждым движением, тщательно и осторожно изучают каждый его шаг. Кажется, будто от их взгляда убежать невозможно. Он преследовал, сбивал с толку, устрашал своей глубиной, на которую не должны быть способны нормальные вороны. Но это место вряд ли можно назвать нормальным. Это место разрушающей душу боли, место, которое он не по своей воле называл домом уже нескончаемо долгое время, но надежда в его сердце давала силы на очередной рывок к столь желанной свободе. В ушах звенела убивающая тишина, а может это были звуки его стремительных шагов, отдающихся опасным эхом по всему лесу, он не мог точно этого сказать. Звуки смешались между собой в непонятную массу, потеряли любой смысл, приносили боль, существование в постоянной мучительной панике за свою жизнь невольно заставляло искать фантомные звуки опасности из каждого угла. Но он был не из тех, кто так просто сдаётся. Его прошлая жизнь научила парня природной жестокости, научила тому, насколько безжалостными бывают наши природные корни. Природа жестока, она не жалеет никого, но он всё равно любил её. Позади него хрустнула хилая, отсыревшая от дождя ветка хвойного дерева, столь мучительный звук без промедления донёсся до его навострённого сознания. Вороны заметно заволновались, синхронно взмыли ввысь и предательски закружились над его головой. Они громко хлопали своими сильными крыльями над его головой, создавали жутко раздражающий уши звук, пугающий и доводящий до безумия. Он знал, что это значит. Знак смерти. Силы уже давно были на исходе, но Джейк практически заставлял своё тело двигаться до упора, насильно толкая уставшие ноги бежать, что есть мочи. Перья чёрных, как смоль, ворон падали на его голову, источая ощущение беспомощности. Но он не готов сдаваться. Не сейчас. До ушей Джейка донеслось едва слышное тяжёлое дыхание за его спиной. Зловещая ночная тень неизбежно настигала его, как хищник настигает свою ничего не подозревающую жертву, застав её врасплох в темноте ночного покрова. Ночь — очень сильная и непоколебимая союзница любого хищника. Джейк, под давлением твёрдого взгляда со спины, почувствовал себя беспомощным зайцем, и его сердце пропустило несколько нервных ударов. Ему было страшно, ужасающе страшно, панически больно думать о своей скоропостижной смерти. Он даже ещё не прожил большую часть своей одинокой жизни, а теперь и вовсе не узнает, какого это — жить, как нормальный человек. Его прошлое казалось таким далёким и недостижимым, с каждым днём воспоминания утекали сквозь пальцы, будто песок. Он ничего не помнил о себе, лишь отрывки воспоминаний из далёкого детства. Мать, мило смеющаяся с него, когда Джейк подбежал к своему отцу и схватил того за палец; отец, всегда такой деловой, серьёзный, требующий. Гадалка, деловые встречи, зализанные волосы; если бы кто-то спросил, жалеет ли он, что тогда ушёл в этот злополучный лес, подальше от своих цивилизованных родителей, он бы твёрдо ответил, что нет. Его жизнь сейчас — однозначно хуже смерти, но нет ничего хуже, чем притворяться кем-то, кем ты не являешься. Даже если это глупое решение привело его сюда, он готов умереть, по всем законам природы. Умереть и вернуться к своим корням, туда, где все началось, туда, откуда мы появились. Выглядывающий из под земли корень дерева под ногами заставил болезненные ноги Джейка потерять контроль над его движениями и он свалился в толстую кучу грязи. Вороны закричали что есть мочи, насквозь пронзали его своим злорадствующим взглядом, пока монстр из теней молча приближался к нему. Огромный кухонный нож блеснул в темноте, отражая в своём окровавленном лезвии прекрасный лунный свет. Обессиленному Джейку каждое движение отдавалось хриплой болью во всём теле, но он умудрился повернуться лицом к монстру, тихо преследовавшему его из ночных теней. Усталость все таки взяла вверх и Джейк застыл, не в силах снова пошевелиться, не в силах сделать даже самый маленький глоток свежего воздуха. Убийца в белой маске, покрывающей всё лицо, устрашающе склонился над изнемождённым телом. Джейк не мог точно сказать, почему ему так казалось, но глубоко в душе он чувствовал, что монстр смотрит прямо ему в глаза. Джейк слегка нахмурился, пытаясь не выдавать своего естественного страха перед хищником. Жизнь в дикой природе приучила Джейка никогда не показывать свой страх перед дикими животными. Убийца все ещё неподвижно стоял над ним, продолжая смотреть Джейку прямо в душу. Лишь грудь ночной тени плавно поднимается и опускается с каждым вдохом и выдохом, что выдаёт в нём хоть какие-то признаки жизни. Джейк нахмурился ещё сильнее, пытаясь утихомирить свое болезненно быстрое сердцебиение. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди, дыхание все ещё сбито, оборвано, ноги утомительно жгут от длительного бега, но он все равно не выдавал своего пронизывающего страха перед самой Тенью Хэддонфилда. (Джейк его, очевидно, не знал) После пяти секунд игры в гляделки, убийца внезапно медлительно наклонил голову вбок, будто щенок, который прислушивается к окружению. Джейк смутился. Он прекрасно знал, что дикие псообразные делают этот жест для того, чтобы лучше расслышать происходящее вокруг. Но этот парень... Он же не волк, верно? Чёрт, да Джейк даже не удивится, если этот парень и в правду волк, а не человек. Уж слишком все неестественно иллюзорное в этом месте, не как в настоящем родном лесу, который он так любил до появления чёрного тумана. Неожиданно убийца грубо схватил Джейка за шею, отрывая слабые, уставшие ноги от земли, зловеще поднимая его на уровень своих глаз. Сильная рука Тени стискивала ослабленную шею лесника, давя на неё с недостаточной силой, чтобы убить, но и достаточно, чтобы оставить красные отметины от острых ногтей. Джейк, с трудом сохраняя былое спокойствие, рефлекторно ухватился руками за чудовищно сильную руку убийцы, надеясь хоть как-то убрать их со своей ноющей шеи и ослабить хватку печально известного человека в белой маске, испачканной пятнами алой засохшей крови. Майкл покрепче сжал ручку ножа и одним уверенным движением вонзил его в предплечье парня. Недостаточно, чтобы убить его, но достаточно, чтобы заставить того умолять о пощаде и кричать от боли. Майкл, с присущей ему непоколебимостью, пристально изучал реакцию объекта одержимости. Джейк болезненно зажмурился, сердце пропустило ужасающий стук. Невольная паника снова рефлекторно потекла по его венам, норовя отравить ясное сознание юного лесника, но он изо всех сил прикусил ярко-розоватую губу, чтобы не закричать от нестерпимой боли. По губе потекла алая кровь, запах металла щекотал нос Джейка, но он не издал ни единого звука. Тишина. Лишь едва слышный гул сущности раздавался везде и нигде одновременно. Джейк неспешно разлепил свои густые ресницы и перевёл взгляд в карие глаза своему мучителю, словно издеваясь над ним своим оглушительным молчанием. Брови всё так же недовольно нахмурены, лицо выдавало полное и безграничное спокойствие его духа, лишь по губе резво стекает небольшая струйка алой металлической жидкости. Майкл посильнее сжал слабенькую шею лесника, внимательно рассматривая выражение его лица. Железная воля Джейка вводила Тень в ступор и одновременно будоражила больное сознание безжалостного убийцы. Майкл ударил его ножом ещё раз, но на этот раз в ослабленную левую руку. Ничего. Юный лесник лишь закусил губу. Он поднял нож ещё раз, с силой воткнув его поглубже в плечо левой руки. Все ещё ничего. Парень лишь покрепче закусил губу. Джейк старательно следил глазами за каждым ударом ножом в своё и без того избитое измученное тело, но по прежнему не издавал ни единого звука. Лишь алая жидкость ручьём стекала из искусанной в кровь губы, но Джейк чувствовал лишь болезненное жжение в области плеча, на фоне которого искусанная губа — детский лепет. Но его лицо все ещё было смертельно спокойно. Дыхание затруднено из-за массивных рук Тени, сердце бешено стучит в груди, но он спокоен. Его дух спокоен. Майкл остановился и припустил парня так, чтобы он мог дотянуться ногами до земли, но не полностью, все ещё крепко сжимая его шею. Джейк вопросительно глянул в глаза убийце, не понимая, к чему резкая смена настроения. Вороны, до этого все так же наблюдая за ними из сумрачного леса, снова взмыли ввысь и громко закаркали. Но Джейку было слишком больно, чтобы ему было не все равно на этих проклятых вестников смерти. Майкл приподнял свою маску, раскрывая лишь нижнюю часть своего лица. Достаточно, чтобы Джейк мог рассмотреть его сухие, пухлые губы, но недостаточно, чтобы он мог увидеть черты его лица. Джейк занервничал, не зная, что ещё можно ожидать от этого монстра. Резким, но сексуально настойчивым движением Майкл прильнул к губам Джейка, жадно кусая его и без того израненную нижнюю губу. Данный ход выбил из колеи измученного парня, Джейку понадобилось несколько секунд, чтобы полноценную осознать происходящую с ним ситуацию. Реализация ударила в голову. Джейк покраснел, занервничал и задёргался, как дёргается испуганный кролик в руках опытного охотника. Майкл пылко облизывал алую, приторно металлическую на вкус, кровь с окровавленной губы лесника, как голодающий румынский вампир. Джейк неуверенно вцепился в крепко сжатую на его шее руку Тени, изо всех сил пытаясь убрать мертвую хватку убийцы. Майкл сжал горло Джейка невыносимо болезненно, так, что его рот почти сразу широко распахнулся в поисках воздуха, чем осознанно воспользовался Майкл. Он протолкнул свой горячий мокрый язык в рот Парка, сплетаясь с ним в страстном поцелуе. Дыхания Майкла хватило, чтобы не упасть без сознания от нехватки кислорода, но мёртвая хватка Майкла тоже не ослаблялась, он сжимал лишь сильнее и не даже не думал останавливаться. Возбуждение смешалось с запахом крови и Майкл охотно исследовал каждый уголок рта беспомощного Джейка. Он протолкнул свой горячий большой язык чуть ли не по самую глотку. Кажется, Тень совсем не умел целоваться, поэтому просто делал всё, что ему захочется. Инстинкт самосохранения ударил в голову Джейку и он застыл, более не в силах даже дёргаться и сопротивляться. Майкл же, заметив это, ослабил мёртвую хватку на его нежной шее, но так же нагло продолжил настойчиво переплетать свой язык с языком парализованного Джейка. Джейк беспомощно закрыл глаза и побеждёно решил отдаться греховному процессу. Громкий стон неожиданной боли вырвался с его уст, когда Майкл оторвался от его губ, чтобы отдышаться, а в животе почувствовалась резкая режущая боль и хорошо знакомое жжение. Майкл повторно прильнул к губам Джейка и облизал яркую кровь, которая резво показалась из его рта. Джейк лишь успел дотронуться до тупой ручки ножа, прежде чем осознание ударило в голову: монстр проткнул его своим огромным ножом. Он умирает. Майкл хладнокровным движением повернул голову Джейка в свою сторону, заставляя того заглянуть в свои пустые, холодные, жестокие карие глаза. Майкл был собран и безэмоционален, но Джейк был готов поклясться, что Майерс усмехался про себя, что все таки заставил наглеца Парка закричать. Майкл агрессивно кинул умирающего лесника на землю, оставляя того истекать кровью на сырой земле. Последнее, что увидел Джейк, прежде чем в глазах постепенно потемнело — стая ворон, пугающие острые клешни, подбирающиеся к нему из лесного мрака, а так же Майкл, спокойно натягивающий свою грязную, кровавую маску, снова пряча свои пухлые, бледно-пунцовые губы, небрежно измазанные в крови. Джейк усмехнулся в последний раз. До него глухо донеслись тяжёлые шаги, уходящие прочь в чащу тёмного леса. А потом тишина. Лишь чёрное, как смоль, перо ворона свалилось в руку Парка, окрашиваясь в бордовый цвет.