Младшая княжна Юсупова

Et je suis allé au marché aux esclaves Et je t'ai cherchée Mais je ne t'ai pas trouvée Mon amor… За плотно задвинутыми шторами кареты, красовался ярко-розовый рассвет, блесклые лучи которого чуть касались оконной рамы. Молодой кучер сидел, слабо зевая и посматривая вперёд сквозь тяжёлые веки. Лошади устало топтали сухую землю, медленно шагая вперёд. В карете перед спящей княжной, укрытой тканевой накидкой, лежала раскрытая книга, ещё ею не дочитанная. Её черные, словно пепел, локоны, прикрывали плечи, достаточно широкие для юной девушки. Возможно, это связано из-за пристрастия княжны к фехтованию. На родине о таком, пожалуй, и не слышали, а вот во Франции, несмотря на испанский манер, сие развлечение приобрело большую популярность, да настолько, что не только юноши могли увлекаться подобным искусством боя. Краски рассвета становились все ярче, постепенно переходя в солнечные лучи. Аромат полевых цветов сменился на лёгкий запах потертой шинели, берёзовой смолы и, конечно, свежей выпечки. — Пелагея, голубушка, прибыли! — Кучер улыбнулся, косо посмотрев на княжну. Девушка, слабо выдохнув, распахнула широкие ресницы, обнажив голубые очи. Приподнявшись на локтях, она потянулась к шторе, отодвинув её. — Мы в Петербурге, Пелагея Григорьевна. И правда. Петербургский стиль ни с чем не перепутать; с одной стороны — старый русский город, в котором легко увидеть и гуляющих молодых бояр, выпивающих под звонкий смех боярыней, накрытых платком, разукрашенным в древнерусскому стиле, и баб, продающих на рынке различные побрякушки для домашнего хозяйства, и юношей, играющих на балалайке на потеху народу, половина из которого думает не сбежавший ли это соседский крепостной, и красивейших куполов, сверкающих своими золотыми оттенками над столицей. С другой стороны Петербург это город изыска, напущенного в театре, где показывают пьесы из европейских романов, монументов, построенных по последней архитектурной задумке и преукрашенных различными дорогими инструментами, восхваленных дам и господ, одетых по последней моде и следящих за всеми происшествиями в политике. Петербург и правда необычайно красивый город. Вот только почему три года назад княжна не была так заинтересована им? От собственной мысли она улыбнулась, поправила подол платья и, закрыв глаза, с вдохновленным вздохом начала ждать. Когда же, когда же…

***

Прасковья, стуча каблучками по каменной плите, недавно проложенной на самую большую лестницу поместья Юсуповых, сжимала в руках плотно запечатанный конверт, изредка тихонько визжа от радости, сквозь счастливую улыбку. Остановившись подле нужной двери, она глухо постучала. — Папенька, папенька! — На пороге она увидела одного из слуг, а позади того, кого с такой радостью и звала. Дмитрий Юсупов, как и в остальные утренние часы, после завтрака курил дорогой табак, читая историческую литературу. — Папенька, Вы не поверите! — Она перешагнула порог, подойдя к отцу. — Будет тебе, Прасковья. Отчего такая радость? — Из уст его лёгкой траекторией скатывался табачный дым. — Взгляните. — Она, улыбаясь, положила конверт на деревянный стол, где её батюшка очень любил разбирать всякие государственные бумажки. Отложив табак и книгу, князь развернул письмо, в последствии его зачитав.

— «Дорогие мои батюшка и сестрица. Пишу вам из французской квартиры, которую батюшка так безукоризненно распорядился отдать мне во время моего прибывания во Франции. Однако, считаясь с ближайшими событиями, с прискорбием хочу сообщить вам, что скоро сие апартаменты мне придется оставить. После смерти моего лучшего учителя философии, — Гюссо Эдварда Барье, моё прибытие потеряло здесь все значения, тем не менее, оставшись здесь, я продолжала учиться философии дальше, но сейчас… сейчас, родные мои, здесь оставаться невыносимо. Страна вянет, происходят крупные ссоры политического уровня да и само население, безусловно, пало. Грабежи, убийства, крупная криминалистика дают о себе знать. Кажется мне, и до французской революции там недалеко. Во избежание моей жертвы, отчаянно прошу вас принять мою просьбу вернутся на родину. Уж как три года не видела и не слышала я ни берёзок, выстроенных в ряд, ни гулящих молодых баринов, ни русских песен, ложащихся в звуки деревянной балалайки. Единственное о чем прошу — принять меня вновь к себе, ничего боле и не надобно. Письмо, которое читаете вы сей час, писано было мной ещё за три-четыре дня до моего отъезда в Петербург. Следственно этому, приехать я намереваюсь сегодня, где-то ближе к обеду. Покорнейше благодарю вас батюшка, сестрица, за прочтение. Боле мне не на кого надежды нет. Ваша младшая княжна — Пелагея Юсупова».

Прасковья радостно вздохнула, пытаясь сделать вид, будто до этого момента и не читала письма, но увы, улыбка сама лезла ей на лицо, что не было чем-то незамеченным. Князь, задумчиво почесав подбородок, мельком взглянул на дочь, чья улыбка объясняла всё. Сфокусировав всё внимание на ней, он ненароком тоже по-доброму ухмыльнулся. — Ну чего встали, — обернулся он к некоторым слугам, стоявшим позади — не слышали? Младшая княжна Юсупова едет. Быстро приготовить всё, да и комнату ей пребирите, чтоб блестела как покои государыни!