День Независимости

      Одним из величайших достоинств их старого дома была большая купальня, расположенная на нижнем ярусе.       Г’Камазад хоть и уступал Хекбе по количеству горячих источников, бьющих на дне каньона, в котором этот город был построен, но все-таки они тут были. И часть их была расположена недалеко от района, где стоял их особняк. Поэтому нарны, построившие дома на этих улицах, часто проводили воду от этих источников, используя ее в купальнях. Для питья она была слишком соленой. Но вполне годилась для принятия ванн.       Центавриане, жившие в этом доме почти сто лет, тоже оценили это удобство.       Правда им не нравились каменные купальни, которые строили нарны, поэтому они ставили свои ванны, покрытые инкрустацией и позолотой. Когда Оккупация закончилась, нарны первым делом вышвырнули все эти штуки из своих домов.       С водой за последние годы тоже произошли перемены, Г’Камазад постоянно страдал от ее нехватки. Но пока что ее было достаточно, чтобы наполнять купальню в случае необходимости.       На’Тот слышала от отца, что раньше, до центавриан, вода в таких купальнях была налита постоянно.       Она спустилась вниз, в полутемное просторное помещение, вымощенное узорчатой плиткой. От каменной купальни поднимался пар. Вода в местных источниках была очень горячая, так что ее наливали заранее, чтобы немного остудить.       На’Тот быстро скинула липкую от грязи одежду и подошла к бортику, коснувшись воды рукой. О, как же она соскучилась по этому! На «Вавилоне 5» для послов и помощников, конечно, выделяли каюты с повышенной комфортностью, и у них даже был водный душ, в то время как большая часть обитателей станции довольствовались вибродушем. Да и не все жители Г’Камазада могли позволить себе такую роскошь. Но пять минут пребывания под текущей водой в тесной кабинке совершенно не могли сравниться с долгим и спокойным омовением в купальне.       На’Тот шагнула в воду, не сдержав довольного вздоха. А потом опустилась глубже, устраиваясь вдоль бортика, и закрыла глаза, наслаждаясь теплом, окутавшим все тело.       Она помнила, что в детстве, когда отец привез ее в этот дом и в первый раз показал купальню, она просидела в воде весь день, загипнотизированная осознанием, что ее может быть так много, что можно нырнуть в нее целиком. Потом На’Тот узнала, что за дом просили очень большую цену, и отец еще размышлял, покупать его или нет, но увидев, в какой восторг пришла его маленькая дочь от купальни, согласился на сделку.       Легкие шаги заставили ее открыть глаза. На’Тот повернула голову, увидев тетку, которая тоже скинула одежду и вошла в воду, усевшись рядом с ней.       — Вот скажи, что дома всегда лучше, — сказала Ла’Эт, лениво проведя рукой по воде, подняв рябь.       — Не буду спорить, — засмеялась На’Тот.       — И все равно поедешь обратно на эту жестяную банку в космосе? — спросила тетка, скривив губы.       — Это моя работа, мой долг, — ответила На’Тот.       — Как будто здесь, на Нарне, не хватает работы, — сказала Ла’Эт, а потом потянулась к флакону, стоявшему на бортике купальни. — Иди ко мне, ни’йя, помогу тебе отмыть проклятые слюни Пога. Без орры это не сделать.       На’Тот улыбнулась и встала, шагнув к ней. Тетка была права: слюна вала очень тяжело смывалась.       Ла’Эт тоже поднялась на ноги, вынырнув из воды, зачерпнула из банки белую жирную глину и принялась размазывать ее по телу На’Тот, начав от шеи и спускаясь к спине и груди.       — Вот посмотри, что с тобой сделала жизнь среди инопланетных чужаков, — вздохнула она, ткнув пальцем в плечо На’Тот. — Разве это мышцы, ни’йя? Это какое-то спу!       На’Тот тяжело вздохнула. В чем-то тетка, конечно, была права. Она изрядно забросила тренировки в последние годы. Причем, это началось еще до отъезда на «Вавилон 5», во время работы у советника Ли’Дака. Но Ла’Эт всегда и во всем винила только ее службу на космической станции. В отличие от отца, который одобрял идею, ради которой был построен «Вавилон 5», Ла’Эт всегда ворчала, что Режим Нарна должен был найти более перспективную цель для вложения средств и сил.       На’Тот зачерпнула орру из банки и нанесла ее на плечи и грудь тетки. Да, вот уж у Ла’Эт с мускулатурой все было в полном порядке. Сказывались ежедневные занятия с учениками. И вообще тетка для своего возраста была в великолепной физической форме.       — Хотела тебя немного погонять на разминке утром, но теперь уже боюсь предлагать, вдруг запыхаешься, плохо себя почувствуешь, — продолжала поддевать ее Ла’Эт, разминая затекшие мышцы на ее шее.       На’Тот фыркнула, уклонившись от ее рук.       — Вообще-то посол Г’Кар сказал, что у меня отличная физическая подготовка, — заметила она лукаво. — И хорошо поставленный удар.       На’Тот тихо засмеялась, вспомнив обстоятельства, при которых Г’Кар выдал ей такой комплимент. Но, разговаривая с теткой, она даже ничего не придумала, посол действительно сказал именно это. Жалобно потирая ушибленный живот.       — Г’Кар так сказал? — презрительно переспросила Ла’Эт, приподняв безволосую бровь. — Да он, небось, уже забыл, как выглядят нарнские женщины с нормальной физической подготовкой. Я слышала, твой посол совсем зациклился на инопланетянках. Особенно на этих тощих и бледнокожих земных женщинах. Ну, а чем еще можно заниматься на этих жестяных банках в космосе? Развратом и пустословием. И в том и в другом он великий мастер, о да!       Она хмыкнула, а потом потянула На’Тот обратно в воду, чтобы смыть орру.       На’Тот чуть нахмурилась. Конечно, в чем-то и здесь тетка права, но ей в последнее время не нравилось, когда кто-то начинал критиковать действия и поведение посла. Он, конечно, был с изрядными причудами, но она видела, что Г’Кар искренне беспокоился о благополучии Режима Нарна и делал все, что от него зависело, чтобы улучшить положение их народа. И порой ей очень хотелось, чтобы и другие это поняли. Вот прямо сейчас, возможно, он вынужден общаться с императором Центавра, представлять весь нарнский народ перед бывшими захватчиками и врагами. Один, без поддержки…       — Его работа заключается вовсе не в этом, — ответила На’Тот, стараясь говорить спокойно. Не хватало еще поцапаться с теткой в первый же день пребывания дома. Она знала, что рано или поздно это все равно произойдет, потому что таков был их стиль общения, но пусть лучше это случиться поздно.       — Да? — Ла’Эт плеснула воду ей на спину, смывая орру. — Ну-ка, просвети меня тогда, что же за великая у него миссия. Думаешь, я не слежу за политикой нашего мира, ни’йя? Думаешь, мы с твоим отцом ничего не видим и не понимаем, сидя на нашей пыльной планете? А вам с вашей космической жестянки лучше все видно, так?       — Я вовсе не говорила такого, — ответила На’Тот, проведя руками по плечам тетки, покрытыми старыми светлыми шрамами, полученными еще во времена Оккупации.       — Но думала, — сказала Ла’Эт строго. — Тогда позволь напомнить тебе, милочка, ради какой цели посла Г’Кара отправили на эту станцию. Брат мне все на этот счет рассказал сразу, как только ты умчалась туда. Твой драгоценный посол должен был сеять смуту в рядах наших врагов, мешая им объединиться против нашего народа. Да, благородное дело мира, что уж там говорить. Вот только мне кажется, он слишком перестарался в этом. И как бы эти его действия не вышли всем нам боком.       — Не понимаю, о чем ты, тетя, — ответила На’Тот. — Все, что посол делает, это исключительно ради блага Режима Нарна.       — Интересно, какое благо нашему миру может принести та безумная попытка сунуться в обитель Древнего Врага? — тихо спросила Ла’Эт.       На’Тот удивленно приоткрыла рот, уставившись на тетку.       — Да, я знаю, что Кха’Ри посылали крейсер на разведку по просьбе твоего посла, — ответила Ла’Эт. — Брат мне сказал. Как и знаю, что это закончилось для наших воинов скверно. Ох уж этот Г’Кар! Фанатично носится со своей священной книгой, тыча всем в истории тысячелетней давности. И ведь уговорил некоторых советников поучаствовать в этом безумии. Заставил поверить в древние сказки!       — Но это не сказки, тетя, — тихо сказала На’Тот.       — Сказки или нет, он все равно читает свою книгу невнимательно, — вздохнула Ла’Эт. А потом посмотрела на нее, прищурившись. — Только не говори мне, что он и тебе успел мозги затуманить, ни’йя. Уж ты, с твоим критическим мышлением, должна была продержаться дольше.       — Если бы это было неправдой, я бы никогда с ним не согласилась, — сказала На’Тот, соскребая последние остатки грязи с кожи на руке. — Но… Древний Враг существует, тетя.       — Если это так, то посол поступает вдвойне глупо, обращая его внимание на нас, — ответила Ла’Эт и присела в воду, смывая орру с тела. — Если бы он читал свою книгу вдумчиво, а не только разглядывал в ней картинки, то увидел бы, к чему приводят такие попытки. Занятно, что я, больше изучавшая «Свитки Г’Лана», должна указывать последователю учения Г’Квана на детали в тексте его священной книги.       — О чем ты говоришь, тетя? — не поняла На’Тот.       Ла’Эт перешагнула через бортик купальни, направившись к лежавшему на каменной скамье полотенцу.       — Вспомни, ни’йя, двадцатую главу «Книги Г’Квана».       На’Тот вышла из воды следом за ней и остановилась у лавки, прикрыв глаза, вспоминая.       — «Путешествие Г’Лана», — сказала она.       Ла’Эт кивнула, вытираясь.       — О чем там говорится?       На’Тот взяла полотенце и после недолгой паузы произнесла:       — Г’Лан отправился в очередное путешествие по южным пустошам и лесам. И забрел в глухую чащу, где остановился немного передохнуть. Но для начала он решил набрать новой коры для своих свитков и, оставив своего коруса внизу, щипать траву, полез на высокое дерево…       — И, что случилось потом? — допытывалась Ла’Эт.       На’Тот почувствовала, как во рту вдруг стало сухо.       — Потом… он увидел с высоты дерева нечто… не поддающееся описанию словами. Это нечто не имело четкой формы, просто что-то… очень темное, острое…колючее… живое… Оно таилось в лесу напротив и определенно не хотело, чтобы его заметили. Г’Лан вглядывался в него, но ничего не смог понять. А когда он спустился и сел на коруса, чтобы подобраться к этому странному объекту поближе… животное будто взбесилось, сбросило его и удрало со всеми его вещами, притороченными к спине. В тот день Г’Лан не пошел в сторону странного нечта, выбрав поиски коруса. Но отметил его положение в своем свитке, и потом, добравшись до ближайшего поселения, сумел подбить местных жителей пойти на разведку к тому месту…       — И что было дальше? — снова спросила Ла’Эт, взяв флакон с маслом чин’ча и капнув немного себе на ладонь. Разогрев, она принялась аккуратно втирать его в кожу На’Тот.       — Разведчики взяли с собой мыслестранников, как всегда делали в те времена, — сказала На’Тот, облизнув сухие губы. — И… когда они подошли к тому месту… нечто, видимо испугавшись и рассердившись из-за того, что они потянулись к нему в мыслях, страшно закричало и… все мыслестранники пали замертво. А те, кто был с ними, сошли с ума.       — Да, — ответила Ла’Эт, закончив наносить масло на ее тело. — А потом что произошло?       — Древний Враг начал убивать мыслестранников по всему Нарну, — тихо произнесла На’Тот, взяв рубашку с лавки. — Никто не мог понять, откуда он возникал, и как это происходило, пока не становилось слишком поздно. "Тьма кричала в мыслях мыслестранников. И пали они. И пали их дети, и дети их детей…" — она прочитала наизусть известные слова из священной книги.       Ла’Эт кивнула, поджав губы.       — Г’Кван в конце еще написал, помнишь, что Г’Лан предполагал, что Древний Враг не хотел никого из нарнов трогать. Эти мысли уловили в его Воинах мыслестранники и успели передать другим перед тем, как погибли. Враг начал нападать только когда его потревожили. Когда мыслестранники заговорили с ним. Они разбудили его, На’Тот. Все, что хотели эти существа — остаться в нашем мире незамеченными. Но Г’Лан с его неуемным любопытством зашел слишком далеко. И наш мир заплатил за это большую цену…       На’Тот расправила рубашку на своем теле.       — Так ты считаешь, этот поход к дальним мирам мог потревожить Древнего Врага? — спросила она хрипло. — Что Г’Кару не следовало подбивать наше правительство на такие действия?       — Да, — коротко ответила Ла’Эт.       На’Тот вспомнила рассказ Г’Кара о полете к За’Ха’Думу и внезапной атаке неизвестных кораблей, мгновенно уничтоживших целое звено истребителей. Неужели тетка права, и нарнские воины тогда растревожили Древнее Зло?       — Увы, твой посол не читает свою книгу внимательно, — вздохнула Ла’Эт, — иначе бы не пропустил предупреждения от своего любимого пророка.       На’Тот закрыла глаза, вдруг вспомнив тот жуткий день пять лет назад, когда ее эскадрилья преследовала рейдеров в астероидном поясе газового гиганта из звездной системы, в которой располагалась военная база Квадранта 24. И как они наткнулись на зловещий черный корабль, который как будто соткался из тьмы космоса прямо перед ними. Что случилось потом, осталось в ее памяти очень расплывчато, настолько все быстро произошло. За считанные секунды одиннадцать «Фрази» были уничтожены огнем неизвестного корабля. И если она тогда уцелела, то лишь потому, что в попытке увернуться ее истребитель ударился об обломки и, потеряв управление, рикошетом отлетел в сторону от основного строя…       «Он просто хотел остаться незамеченным», — вдруг подумала она, чувствуя, как озноб пробежал по ее телу. Это было странно, потому что совсем недавно ей было даже жарко после купания.       Они вышли из купальни и услышали трель видеофона. Ла’Эт быстро подошла к нему, ответив на вызов.       На’Тот узнала голос отца и поспешила встать рядом с теткой.       — О, дочь, ты уже дома, — обрадованно произнес советник Ша’Тот, улыбнувшись ей с экрана. — Рад тебя видеть.       — Когда ты вернешься? — спросила Ла’Эт. — Мне надо знать, когда слугам подавать ужин.       Отец чуть помрачнел.       — Потому и звоню, сестра, — ответил он. — Я и сегодня не смогу выбраться домой, увы. Точнее, вернусь уже в глубокой ночи. Так что нет смысла ждать меня к ужину. Возможно, завтра нам удастся посидеть вместе?       — Ну, как обычно, — проворчала Ла’Эт.       — Ты уж постарайся хотя бы завтра сюда добраться, — сказала На’Тот. — Я не знаю, как долго тут пробуду. В любой момент мне могут приказать возвращаться на станцию.       Отец тяжело вздохнул.       — Буду делать все, от меня зависящее, На’Тот, — сказал он. — Прости, мне уже надо идти, перерыв заканчивается.       Он прижал кулак к груди в прощальном жесте. И экран погас.       Ла’Эт философски посмотрела на На’Тот.       — Что ж, видимо нам придется поужинать вдвоем. Ничего в этом плане не меняется в нашем доме!