***
На мгновение в ее памяти всплыл давний разговор с Г’Тором, состоявшийся в тот год, когда они вместе служили на военной базе в Квадранте 24. Он, как и вся его семья, был последователем учения Г’Квана, и каждое утро начинал с короткой молитвы. Для этого Г’Тор, вместе с другими курсантами, исповедовавшими ту же веру, вставал чуть раньше остальных, чтобы успеть до общего подъема. Она тогда подшутила над ним, сказав, что вера лишает его лишнего получаса ценного сна. «Это того стоит, — ответил Г’Тор серьезно. — Вера придает нашей жизни смысл. Да, приходится просыпаться раньше, но зато я получаю поддержку на целый день». На’Тот тогда фыркнула и сказала, что всё равно ни во что не верит, и уж тем более не будет наполнять свою жизнь нелепыми и утомительными ритуалами. Ей вполне хватает для этого тренировок. «Так не бывает, чтобы кто-то вообще ни во что не верил, — возразил Г’Тор. — Всегда есть то, на что личность ориентируется в жизни, к чему тянется и на что надеется. Просто не все это осознают. И в этом плане все верующие в богов или пророков обладают преимуществом перед неверующими. Мы хотя бы знаем, в чем наша сила. И на что нам опереться в тяжелый момент». «Хорошо, тогда я буду верить в себя! — ответила она. — Уж себя-то я знаю, в отличие от всяких непонятных выдуманных богов».***
На’Тот открыла глаза и посмотрела на Тал’Кора. — Да и сам ты совсем недавно говорил то же самое, — сказала она. — Что веришь только в силу оружия. И что никто нам не поможет восстановить наш мир, кроме нас самих. Он улыбнулся, качнув головой. — Да, говорил, и не собираюсь это отрицать даже сейчас. Все зависит от нас, На’Тот. Даже боги. Тал’Кор соединил ладони в молитвенном жесте, склонив голову перед статуей Д’Бок. — Без почитания простых смертных, без нашей веры в них, боги умирают. Теряют силы. А когда они настолько слабы, разве можно требовать от них помощи? Он посмотрел в настороженное и недоверчивое лицо На’Тот и добавил с улыбкой: — Это простые законы физики. Помнишь? «Энергия не возникает и не исчезает, она может передаваться от одного тела к другому, а также один вид энергии может превращаться в другой». Закон сохранения энергии. Он работает как для богов, так и для простых смертных. — Ты серьезно? — спросила На’Тот, увидев, что он еще раз поклонился статуе. — Ты собираешься молиться ей? — От меня не убудет, а для Д’Бок, возможно, этого окажется достаточно, чтобы продержаться еще тысячу лет. Ну, или хотя бы дождаться более преданных поклонников… Последние его слова заглушил далекий гул поезда где-то наверху, и каменные стены храма мелко задрожали. Мелкие камушки в месте пролома зашуршали, сползая. На’Тот скривила губы в скептической улыбке. — Боюсь, этот храм разрушится гораздо раньше, как и остальные подземелья в этом районе, если дорога будет работать с такой же интенсивностью. — Возможно, именно поэтому богиня нас сюда позвала, — ответил Тал’Кор. — Если мы не сообщим другим о её храме, всё это великолепие действительно может быть уничтожено совсем скоро. Да, я готов помолиться ей, вот только досада, плохо помню, как это делается. Меня воспитывали как последователя учения Г’Квана. И, как ты понимаешь, тем, кто живет в городе и всю жизнь работает на заводе, мало дела до милостей Царицы Полей. Я ведь не возвышенная кур’тари, которой родичи в детстве забивали голову всякими древними и ненужными традициями и знаниями, только чтобы передать потомкам. Папаня меня научил, как починить то, что сломалось, с помощью простейших подручных средств, да как готовить много еды из минимума продуктов. Чтобы потом на меня возню с этим скинуть, потому что в детстве я чаще дома бывал, чем он. А как именно молиться древним богам, он не знал. Но думаю, Д’Бок простит, если мое поклонение будет немного неправильным. Главное ведь, чтобы оно шло из глубины сердца, да? На’Тот закусила губу, оглянувшись на статую. В чем-то Тал’Кор опять её задел за живое. Была в этом какая-то злая ирония: она действительно была обучена тому, как правильно поклоняться Д’Бок, но совершенно в неё не верила. А Тал’Кор верил больше, чем она, но не знал ничего о молитвах и ритуалах. — Я помню танец поклонения Д’Бок, если ты на это намекаешь, — сказала она. — Но теперь задумалась, что богине нужнее: правильное поклонение или поклонение искреннее? — Полагаю, богиня и это предусмотрела, — ответил Тал’Кор, погладив её по плечу. — Поэтому и позвала нас двоих в свой храм. Моя искренность и вера в сочетании с твоим знанием будут отличным поклонением, разве не так? На’Тот слабо улыбнулась, кивнув. — К тому же, тебе представился шанс вернуть долг Д’Бок от своего имени и от имени твоих родителей, — добавил Тал’Кор, указав на статую. — Уверен, твой отец был бы рад этому. Он был прав. На’Тот знала, что отец одобрил бы такой порыв. — Мне понадобится твоя помощь, — сказала она, оглядевшись вокруг. — Кому-то нужно отбивать ритм на барабане во время танца. Никаких барабанов На’Тот в храме не видела. Поэтому, вздохнув, наклонилась к алтарю и взяла один из пустых кувшинов. Повернулась к Тал’Кору и быстро отбила на круглых стенках сосуда нужную мелодию. Как и все древние мотивы, она была очень простой в исполнении, но звучала по-разному в зависимости от темпа. На’Тот кинула кувшин Тал’Кору, и он простучал мелодию практически без ошибок. Она кивнула, довольная тем, что услышала, и подошла к статуе поближе, на небольшую ровную площадку перед ней. — Этот танец исполняется зимой, не весной, — сказала На’Тот, поднимая руки в исходной позиции. — Но, думаю, Д’Бок не рассердится на нас за эту оплошность. Будем это возмещать твоей искренностью при чтении молитвы. Просто повторяй слова за мной! Она начала движение, сначала медленно, под мерные звонкие удары импровизированного глиняного нута, негромко проговаривая-напевая слова древнего речитатива. Все танцы в стиле Хо’кура’ви исполнялись под молитвы или специальные напевы, поскольку сами по себе являлись частью поклонения богам. Это также помогало держать ритм и расставлять акценты правильно. Впервые за весь вечер На’Тот порадовалась, что на ней было платье, а не обычный мундир. Южные танцы требовали, чтобы тело не было скованно во время движения, и в своей плотной военной форме она бы просто не смогла исполнить некоторые элементы. «Тоже наверняка происки богини, — иронично подумала она, едва сдержав улыбку. — Похоже, я заразилась суевериями Тал’Кора». Первая часть танца требовала фиксации взгляда на определенной точке, и На’Тот выбрала статую Д’Бок для этого. В конце концов, это ей они молятся. Богиня Д’Бок! Царица полей! Храни от беды и лютых зверей! Тебе принесу я богатую жертву, Богиня Д’Бок! Царица полей! Слова молитвы были простыми, как и мелодия. В храме оказалась невероятно хорошая акустика, несмотря на то, что он не был большим по размеру. На’Тот произносила молитву, а Тал’Кор низким напевным голосом вторил за ней, звук эхом отражался от стен и колонн, и вскоре ей стало казаться, что фигурки с древней да’квана тоже им подпевают, двигаясь и извиваясь. Танец постепенно ускорялся, и На’Тот не могла всматриваться в стены и статую долго, слишком увлеченная движением. Но подозревала, что причина этого странного эффекта — в игре света и положении стен относительно центра. Праматерь Д’Бок! Царица полей! Храни от болезней жену и детей! К тебе на алтарь возлагаю я жертву, Праматерь Д’Бок! Царица полей! На’Тот спохватилась, осознав, что начинает двигаться слишком резко, а каждый жест так и хочется завершить ударом или выпадом, как в токти. В ушах тут же зазвучали веселые слова тети Г’Са’Лид, когда та учила её: «Плавнее, двигайся плавнее, милочка моя. Как течет вода в равнинной реке, как колышется трава под нежным ветром. Это не токти и не танец «Смертельная буря» в честь Па’Ро, где каждое движение несет гибель. Д’Бок — богиня, которая любит весь мир, и все создания в нем — её дети. Надо стараться выразить эту любовь в каждом жесте и взгляде». «Я так не могу! — яростно возражала На’Тот, чувствуя, что совсем выдохлась, бесконечно повторяя непривычно медленные и тонкие движения. — Я-то не богиня! И никогда не смогу полюбить весь этот мир!» «Я тоже не смогу, — призналась тетка, поправляя ей руки в очередной раз. — Твоя покойная мать исполняла этот танец гораздо лучше и правильнее меня. Потому что в ней не было… злости и ненависти к миру. Не зря дети в отряде твоего отца звали её Д’Бок. Когда она танцевала, казалось, что сама богиня спускалась с неба и вселялась в её тело. Тебе надо просто стремиться к такому же исполнению, На’Тот. Поймать оседʼвеʼвар, то особое ощущение… бога внутри, которое поведет тебя…» Мелодия стала еще быстрее, удары превратились в частую дробь, и На’Тот начала вращение, тоже постепенно ускоряясь. Всё, что было вокруг неё в храме, стало расплываться, превращаясь в смазанный фон. Однако статуя Д’Бок оставалась на удивление четкой, и её сверкающие алые глаза смотрели на На’Тот ласково и внимательно. Казалось, она сияет в полутьме храма, затмив остальные источники света. На’Тот очень захотелось закрыть глаза, чтобы стряхнуть явное наваждение. Но это нарушило бы правила танца. Она повернулась еще раз, всплеснув руками, и замерла, уставившись на статую. В зале стало тихо, потому что Тал’Кор тоже перестал играть на импровизированном барабане. На’Тот выдохнула, успокаивая дыхание, и перевела на него взгляд, невольно обрадовавшись, что теперь может это сделать. Смотреть на статую богини ей стало под конец танца почти больно. — На’Тот… — очень тихо позвал её Тал’Кор, и она увидела, что он уставился на неё в полном изумлении и… восхищении? Она не могла разглядеть выражение его лица, особенно когда оно то и дело расплывалось, теряясь в полумраке. — Это было прекрасно! — Это всего лишь половина танца… — ответила она, чувствуя, что ей тяжело дышать. Все-таки последняя часть была очень быстрой. И видимо, ей надо больше тренироваться… права была Ла’Эт: за год жизни на «Вавилоне 5» она потеряла физическую форму. Или просто её широкий кожаный пояс был затянут слишком туго, а здесь, под землей, слишком душно? Платье предназначалось для чинных прогулок по городу или посещений праздничных церемоний, но не для таких бешеных эскапад как токти’вар или танцы в подземных храмах. Договорить На’Тот не успела, почувствовав, что падает. Да, вращение было сложной частью танца, и она выучила его очень небрежно, потому что спешила. Никогда не могла выдержать неподвижную паузу достаточно долго… Тал’Кор отбросил кувшин, вскочив на ноги, и поймал её до того, как она упала на каменные плиты. — На’Тот? — тревожно воскликнул он, наклонившись к ней. — Что с тобой? Она сделала глубокий вдох, попытавшись отстраниться от него. Тал’Кор быстро сел на пол, удерживая её в руках. — Я в порядке. Просто закружилась голова, — ответила она, снова попытавшись отодвинуться. — Давно это не танцевала. Да и вообще не танцевала. На’Тот украдкой оглянулась на статую Д’Бок. Богиня возвышалась над ними, лицо её было спокойным и добрым, а руки подняты в благословении. И статуя по-прежнему была видна очень четко, белоснежный камень, из которого она была сделана, как будто светился изнутри. А остальные стены храма казались размытыми и скрывались в темноте. Несомненно, причина крылась в мастерстве древних скульпторов, создавших её. Разум На’Тот тщетно искал рациональные объяснения тому, что она наблюдала. Вряд ли это был оседʼве вар, ведь даже верующие фанатики не всегда могли войти в такое состояние, что уж говорить о ней… — Ты сказала, что это только часть танца, — сказал Тал’Кор, взяв её за руку и начав растирать, чтобы она пришла в себя. — Я думаю, будет нехорошо, если поклонение не довести до конца. — Придется богине довольствоваться только половиной поклонения, зато исполненной искренне, — ответила На’Тот, чувствуя, что постепенно головокружение уходит. — Вторая часть — это танец Ква’Уартона, и её должен исполнять партнер танцовщицы. — И в чем проблема? Партнер рядом с тобой. И даже готов этот танец разучить ради такого святого дела, — сказал Тал’Кор, сжав её ладонь. — Конечно, я неуклюжий в таких вещах, но как раз на роль Ква’Уартона сгожусь, в старых легендах он изображался вовсе не писаным красавцем… На’Тот выдернула руку из его пальцев и отодвинулась от него. Поправила задравшийся подол платья. — По традиции нашего рода, я должна научить этой версии танца своего ча’мала, — ответила она негромко. — А ты им не являешься. Более того, ты сейчас даже не мой кар’мал. Так что на этом поклонение и завершится. В любом случае, танец Ква’Уартона стоит исполнять в начале зимы, а не весной… Богине это не понравится больше, чем половина поклонения. — Если заминка только в этом, что ж, я готов стать твоим ча’малом! — сказал Тал’Кор, снова взяв её за руку и дерзко посмотрев ей в глаза. — Не совсем хорошо помню обычаи вашего круга. Сколько времени нужно женщине из рода Защитников Драксшота, чтобы дать ответ на предложение? День? Или десять дней? В любом случае, я готов притащиться с корзинкой фруктов к тебе домой в любое время, когда скажешь. Ну, конечно, когда мы отсюда выберемся… На’Тот оторопело смотрела на него, приоткрыв рот. Что он вообще несет? Это что, еще один вид его шуточек? Тал’Кор же продолжал тараторить: — Лучше, конечно, с этим вопросом разобраться побыстрее, потому что меня могут призвать на службу сразу после праздников. Все эти ваши древние церемонии не рассчитаны на современный ритм жизни. Но, если ты дашь ответ сразу, мы бы успели разучить и вторую часть танца… а уж исполнить его можно и зимой… Ты права, не стоит зря гневить богиню. На’Тот обрела дар речи и нахмурилась. — Тал’Кор, ты в своем уме?! — прошипела она негромко. — Ты всерьез полагаешь, что я приму твое наглое предложение?! Особенно после того, что уже пришлось от тебя вытерпеть?! Если это так, то ты самый бесстыжий и самовлюбленный идиот из всех, кого я знала! Она попыталась вырвать руку, но Тал’Кор сжал её, не отпуская. Но взгляд его стал более виноватым. — Да, у нас случались кое-какие… разногласия в прошлом, в некоторых из них была и моя вина, — согласился он. — Но, На’Тот, между нами было и много хорошего. И это дает мне надежду на то, что наши отношения еще возможно наладить. — Зачем я вообще слушаю тебя? — проворчала На’Тот, сжимая в кулак свободную руку и поднимая ее для удара. — Возможно, нужно тебе как следует врезать, чтобы ты понял, что надо отвалить от меня! — И оскорбить богиню в её собственном храме? — быстро возразил Тал’Кор, посмотрев на статую Д’Бок. — Плохая идея, На’Тот! Ты же знаешь, как она гневается, если возлюбленные пары расстаются или ссорятся в её присутствии, вместо того, чтобы соединяться. А учитывая, что ты уже пробила стену её храма моим телом, повторять это явно не стоит! Он, не отпуская её руку, повернулся к статуе и громко воскликнул: — О, богиня, твой покорный слуга смиренно молит тебя о милости! Смягчи сердце моей избранницы, чтобы она, наконец, приняла меня своим ча’малом! Да, возможно я действую слишком поспешно, но, богиня, я ужасно устал ждать удобного момента и все время его упускать из-за всяких досадных случайностей. — Что ты несешь, о, святые мученики?! — простонала На’Тот. — Я говорю только чистую правду, моя дорогая! В храме богини лгать — большой грех! — ответил Тал’Кор, сверкнув глазами. — Пару раз я чуть не потерял тебя, и больше не намерен так рисковать и ждать какого-то мифического подходящего времени! Где еще делать предложение, как не в храме Д’Бок, в конце концов? Здесь, по крайней мере, я могу быть уверен, что никакие шу’даны или г’торы тебя не сманят, вскружив тебе голову… На’Тот почувствовала, как сердце болезненно сжалось, когда Тал’Кор заговорил о Г’Торе. В горле снова образовался сухой комок. Проклятье, а она уже почти убедила себя, что эта рана затянулась. Но нет, кажется, она поторопилась… — Тал’Кор, при нашем образе жизни даже кар’малами быть сложно, не то, что ча’малами, — устало сказала она, перестав выдергивать свою руку из его хватки. — И разве мы это не обсудили еще в прошлый раз? — Тот разговор был два года назад, а сейчас ситуация немного изменилась, — ответил он, прижимая её руку к своей груди. — И может измениться снова, если ты согласишься на мое предложение. — И что же нас ждет, если я вдруг соглашусь? — спросила она. — Тал’Кор, ты только что получил повышение по службе. Тебе придется привыкать к новой ответственности и более сложным обязанностям. В такое время важно сосредоточиться на карьере, проявить себя перед твоими командирами, а не отвлекаться на любовные страсти. А если я приму твое предложение, будь уверен, отвлекаться ты будешь. Так же, как и я, впрочем. На’Тот тяжело вздохнула, проведя рукой по лбу. — Мы уже дважды это проходили, и оба знаем, как это бывает. Ни твоей, ни моей карьере это на пользу не пошло. И, конечно, тут виноват не только ты. Просто… — она замялась, подбирая слова. — Наши отношения… слишком бурные, чтобы делать их постоянными. Возможно, было бы проще, если бы хоть кто-то из нас уступил другому… но ты же не готов покинуть военную службу, чтобы быть рядом со мной на станции? А я не готова оставить пост дипломатического атташе, чтобы вернуться на военную службу, как бы заманчиво это ни выглядело… Тал’Кор чуть задохнулся, услышав её последние слова. — На’Тот, дорогая, я люблю тебя всем сердцем, но ты ведь понимаешь, что только военная карьера поможет мне добиться тебя… занять равное место рядом с тобой… Она быстро схватила его за локоть и сжала пальцы. — Я это понимаю, поэтому и не прошу тебя оставлять службу в армии из-за меня. Наоборот, меня беспокоит, что твоя увлеченность мной может повлиять на твое продвижение по службе. Ты ведь не хочешь останавливаться на звании сол’тарота, не так ли? А чтобы подняться выше, нужно очень много работать. Не отвлекаясь на семью. На’Тот нервно улыбнулась, хмыкнув. — Если я соглашусь на твое предложение, то ты будешь отвлекаться, даже если я останусь на станции как дипломатический атташе. А уж если я вернусь на военную службу и переведусь на «Кор’Мак», как ты предлагал, то… нет, я не хочу лишать тебя возможности дослужиться до дар’гарота. Даже если мы вдруг научимся сосредотачиваться на нашей карьере вместо друг друга, (в чем я сомневаюсь), что у нас будут за отношения? Редкие встречи в недолгие отпуска? Пару раз в году? Для этого необязательно заключать брак, знаешь ли. И снова мы возвращаемся к тому, о чем и тебе, и мне в свое время сказал мой отец: мы можем быть отличными кар’малами, но ча’малы из нас получатся так себе. Она погладила его по плечу. — Так что мой ответ — «нет». Прости! — Если дело только в моем недостаточно высоком положении и звании, то… — начал Тал’Кор, но На’Тот перебила его, вскинув горящие алые глаза: — Ты снова не понял меня, Тал’Кор. Проблема даже не в твоем положении. Это всего лишь ее часть. А в твоем самоуважении. Придется напомнить то, что нам обоим в прошлый раз сказал мой отец. Моя семья приняла бы тебя, как моего ча’мала, если бы я на этом настояла. Вряд ли это случилось бы, конечно. Потому что я пока еще способна разделять свои личные капризы и нужды семьи. И не могу не уважать волю моего отца. Но вдруг? Отец бы даже похлопотал о том, чтобы ты занял в нашем кругу достойное положение. Просто потому что за мужчину из низкого круга и без карьерной перспективы он бы никогда не согласился выдать свою единственную дочь и наследницу. Но какие права у такого ча’мала? Ты был бы лишь моим послушным консортом и отцом моих детей, которые, естественно, всецело принадлежали бы моему роду, не тебе. Ты мог бы даже дослужиться до дар’гарота, пользуясь покровительством и финансовой поддержкой моего клана. Мой отец и дядя об этом бы похлопотали, я уверена. Нажали бы на все рычаги, исключительно, чтобы обо мне и тебе не ходили слухи, что меня отдали какому-то безродному бедняку. Было бы тебе по душе такое положение? Смог бы ты выносить усмешки за спиной от других снобов из нашего круга? Смог бы спокойно слушать, как тебя представляют на торжественных приемах, как ча’мала такой-то из такого-то рода? А так и было бы, уверяю. Моя семья не позволит имени какого-то простолюдина звучать перед именем нашего рода. А самое главное, долго бы ты терпел, когда тебе стали бы высказывать, что все твои звания и заслуги тебе не принадлежат, потому что ты смог этого достичь лишь благодаря выгодному браку и связям моей семьи? Она криво улыбнулась, заметив, как гневно нахмурился Тал’Кор, слушая её. — Ты слишком гордый, чтобы терпеть такое. И мой отец это прекрасно видел еще со времен наших отношений в академии. Хоть иногда некоторые твои поступки его раздражали, (как и меня, надо заметить), он питает к тебе достаточно уважения, чтобы не унижать предложениями такого рода. Вот почему в прошлый раз он так категорично заявил тебе, чтобы ты забыл дорогу в наш дом, пока не дослужишься до дар’гарота и не займешь место в Четвертом круге. Отца устроил бы и Пятый круг, вне сомнения, если бы ты был изначально в нем рожден. Но это, увы, не так, поэтому тебе нужно обрести более вескую и безупречную репутацию, чтобы занять равное место. Если ты пройдешь этот путь сам, никто не посмеет сказать, что ты пролез наверх за счет выгодного брака. Да и для нашей семьи будет большой честью принять тебя как моего ча’мала. Именно поэтому я хочу сказать, что твое предложение слишком поспешно. Сейчас тебе надо думать о другом. Ты же согласен со мной? На’Тот похлопала его по плечу. — И если я соглашусь отложить мое предложение, нет никаких гарантий, что тебя опять не уведет у меня из-под носа какой-нибудь напыщенный знатный наглец? — пробормотал Тал’Кор мрачно. — Никаких гарантий нет, — кивнула На’Тот с ухмылкой. — Впрочем, и от тебя не слышу пламенных заверений в том, что ты за это время не увлечешься очередной красоткой из числа сослуживцев или случайных подружек. — Понятно… — протянул Тал’Кор, продолжая хмуриться. — Хорошо, тогда я вернусь к тебе с этим предложением через пару дней. Кхм… я хотел сказать, когда мы отсюда выберемся. — Если ты будешь слишком настырным, то рискуешь вообще не выбраться отсюда живым! — предупредила его На’Тот со зловещей улыбкой. — Мое терпение не бесконечно, как ты знаешь. Не вынуждай меня совершать грех убийства в храме богини! — И если уж твоим ча’малом мне в ближайшее время стать не судьба, как насчет моей кандидатуры в качестве кар’мала? — спросил Тал’Кор, прищурившись. — Мы могли бы хоть как-то загладить свою вину перед богиней за наше неполное поклонение. Принести нашу любовь и страсть как подношение. Уверен, Д’Бок никогда от этого не откажется. На’Тот тихо застонала, закатив глаза. Почему он такой невообразимо упертый?! — Не оскорбляй богиню еще одним отказом! — строго сказал Тал’Кор, прижав палец к её губам, когда она хотела резко ответить ему. А потом обнял её и поцеловал, притянув к себе. На’Тот замычала, пытаясь отпрянуть, но это оказалось не так-то просто сделать даже с применением всей её силы. Тал’Кор, усмехнувшись, ловко перехватил её руки, зажав так, что она не могла пошевелиться, и поцеловал её снова. — Как видишь, я хорошо тренировался все эти годы, и тебе не вывернуться так просто, как раньше, — сказал он, дав ей возможность перевести дыхание между поцелуями. — В борьбе и захватах, возможно, ты преуспел, — ответила На’Тот, оскалившись, — но вряд ли сумеешь выдержать вот это! Тал’Кор тихо взвыл, получив тяжелый короткий удар коленом в живот. И разжал руки, отпустив её. — На’Тот, это же дико больно! — выдавил он, наконец, когда смог разогнуться. — Ты так жестока! — Только тогда, когда ты лишаешь меня возможности контролировать положение, — ответила На’Тот, сердито глядя на него. — Ты же прекрасно знаешь, что я это ненавижу! — Хорошо, кур’тари, больше так не буду. Но и ты обещай не драться настолько… свирепо… — сказал Тал’Кор с подчеркнутым смирением в голосе. Но глаза его смеялись. — Договорились! — На’Тот улыбнулась и шагнула к нему, схватив за ворот мундира. — Хм, никогда еще не имела дела с доспехом сол’тарота. Как же эта проклятая скорлупа расстегивается? Не хотелось бы портить тебе новый нагрудник и рвать все эти ремешки… — Терпение, кур’тари, я сейчас все покажу! — ответил Тал’Кор, посмеиваясь, и взял её руку, направляя к застежкам своего доспеха…