Военная база Режима Нарна в Квадранте 24, 2253 год, месяц спустя…
На’Тот поежилась на своей узкой койке на верхнем ярусе и села, свесив ноги. До подъема еще оставалось время, но она знала, что уже не сможет уснуть. Всю ночь она мерзла, ворочаясь, даже кутание в одеяло не помогало. На’Тот знала, что дело не в температуре воздуха в каюте. Центавриане, построившие эту станцию, с точки зрения нарнов были неженками, и условия жизни здесь были сибаритскими. Особенно в сравнении с холодными казармами академии Кал’наран. Система климат-контроля кают позволяла выставить любую наиболее комфортную температуру и влажность. Сами каюты пилотов были снабжены всеми удобствами: от душевых кабинок до небольших кухонь. Двуярусные кровати были слишком мягкими и узкими для нарнов. На’Тот еле-еле помещалась на своей койке. Впрочем, она была долговязой даже по нарнским меркам. За полгода жизни на военной базе На’Тот кое-как привыкла и к этому неудобству. Скорей всего, озноб, мучивший её по ночам в последние два дня, тоже был следствием привычки. Весь этот месяц она спала в обнимку с Г’Тором на полу, просто потому что проклятые центаврианские койки не были рассчитаны на двоих. Организм её слишком быстро привык получать тепло от тела партнера, и почему-то не желал теперь действовать автономно. На’Тот знала, что ей придется это терпеть и спать одной до конца Священных Дней Г’Квана, пока длится унылый пост, который Г’Тор, как и все последователи этого учения, старательно соблюдал. Она наклонилась, выискивая его на нижней койке. Но Г’Тора там уже не было. На’Тот посмотрела в другом направлении и увидела, что он сидит, чуть покачиваясь, на полу, на специальном молитвенном коврике-циновке, покрыв голову блестящей алой накидкой из тарки, которую в эти священные дни носили все последователи учения Г’Квана. Г’Тор молился, положив «Книгу Г’Квана» на колени, но делал это так тихо, что она слышала только невнятное бормотание. — Почему ты сидишь в темноте? — негромко спросила На’Тот. — Насколько я помню, вам положено молиться при свете свечей? — Свечи — всего лишь внешний антураж, формальность, — ответил Г’Тор, не оборачиваясь. — Молитва важнее. И… если бы я их зажег, это могло тебя разбудить. На’Тот улыбнулась, услышав эти слова. — Да и молиться вам положено громко, — продолжала допытываться она, отчаянно борясь с желанием подойти к нему и обнять сзади за плечи, впитать тепло его тела. Возможно, тогда она перестанет дрожать и стучать зубами от холода? — Еще один формальный ритуал, только и всего, — ответил Г’Тор, коснувшись руками лба. — Г’Кван услышит любое искреннее обращение верующего, и совершенно неважно, как это произнести: в полный голос или про себя. — Может быть, и весь ваш пост — всего лишь условный ритуал? — На’Тот не удержалась от лукавого вопроса, спрыгнув с кровати. — В «Книге Г’Квана» много глав посвящены любви, неужели ваш пророк не поймет, если я, к примеру, тебя разок обниму? Какой вообще в этом грех? На’Тот подошла к Г’Тору сзади, остановившись в шаге от него. Она была без одежды и отчаянно желала, чтобы он обернулся и взглянул на неё. А еще лучше — отложил бы свою книгу и обнял её. Парадоксально, но за весь месяц, пока они в свободное от дежурств время упивались долгим страстным сексом, который никогда не могли бы себе позволить во время обучения в Кал’наран, и его последствием в виде сладких ярких эмоций кар’мал дора, желание прикоснуться к нему никогда не было настолько сильным и мучительным, как сейчас, когда это было запрещено. Г’Тор покачал головой, продолжая сидеть к ней спиной. — В твоих объятиях нет ничего грешного. Как и в нашей любви. Но я начал соблюдать пост, как и все последователи Г’Квана в это время. Дал обещание себе и пророку. Ты ведь знаешь, что в Священные Дни Г’Квана запрещено употреблять спиртное, играть в азартные игры, сквернословить, чревоугодничать, совершать торговые сделки и заниматься сексом. Прикоснувшись к тебе, пожелав тебя, я нарушу свое слово. И вот это будет грехом, клятвопреступлением. Всего пять дней, На’Тот, и мы снова будем вместе. Наберись терпения! Помни о самоконтроле. А мне уже пора идти на общую молитву. Он встал, прижав «Книгу Г’Квана» к груди. — Ох, наверное, я недостаточно добродетельная ча’мал, раз пытаюсь ввести своего жениха в искушение, — сказала На’Тот чуть расстроенно. — Прости, постараюсь впредь тебя не раздражать и не докучать приземленными приставаниями. Вера — превыше всего, понимаю… Она вздохнула. Г’Тор повернулся к ней и сказал, мягко улыбнувшись: — Проходить искушения во время поста — часть ритуала. И проверка веры. Я вовсе не злюсь на тебя из-за этого, наоборот, должен быть благодарен, что ты помогаешь мне понять себя и свои пределы. Г’Кван учил, что надо принимать любое испытание, что посылает судьба. И считать это полезным уроком, вне зависимости от того, приятный он или нет. Что же касается веры и её значения… Г’Кван говорил, что истинно верующий всегда помнит о своих близких и любимых, об их нуждах, и его долг — заботиться о них. «Служение семье и любимым — служение богу», помнишь? Моя вера не может быть выше любви к тебе или отдельно от неё. Ты — её часть, и достаточно важная. На’Тот кивнула, а потом отыскала свою форму и принялась одеваться. — И все же, тебе, наверное, было бы проще с партнершей, которая тоже верит в учение Г’Квана. — Несомненно. Мы бы тогда сейчас вместе пошли на церемонию, — усмехнулся Г’Тор, поправляя накидку на голове. — А так нам придется провести эти дни порознь. И даже в патрули выходить в разные смены. На’Тот снова тяжело вздохнула. О, да, это было еще одно испытание. За время службы на базе она уже успела привыкнуть летать с ним в паре и быть его ведомым. Они наловчились действовать очень слаженно, и стали одной из лучших пар среди новичков-курсантов по взаимодействию во время вылетов. Сол’тарот редко менял этот установившийся порядок, признав его наиболее эффективным. Но Священные Дни Г’Квана внесли свои изменения в график дежурств и патрульных вылетов. Пилоты-последователи этого учения, были освобождены от вахт в те часы, когда должны были проходить религиозные церемонии. И вот уже второй день На’Тот летала в паре с сол’таротом Ра’Тогом. Это было очень утомительно, все четыре часа проходили в напряжении. Она не знала, почему он решил установить именно такой порядок. А спрашивать открыто вряд ли имело смысл. Наверняка сол’тарот ответил бы какой-нибудь едкой колкостью, как обычно. У него был свой постоянный и опытный ведомый-напарник, но сейчас тот летал с На’Раном, который, потеряв брата на экзамене, остался без пары. На’Тот застегнула все кнопки и пряжки летного комбинезона и посмотрела на часы. До выхода на дежурство еще оставалось время. Успеет проверить почту. Прямая связь с родным миром на военной базе была строго регламентирована, но родственники могли отправлять сообщения служащим, и их в определенное время после проверки передавали на личную почту. Сегодня был как раз такой день получения писем. В последний месяц почта На’Тот и Г’Тора разрывалась от сообщений. Конечно, это было связано с их помолвкой и подготовкой к будущей свадьбе. На’Тот начала нервничать из-за этого почти сразу, Г’Тор держался чуть дольше, но переписка с родственниками за последние десять дней вымотала и его. На’Тот увидела несколько новых сообщений на экране компьютера и сглотнула, морально готовясь к очередному бурному обсуждению пунктов брачного договора. Г’Тор уже шагнул к дверям, но остановился, вытянув шею. — Что там пишут на сей раз? — шепотом спросил он, наблюдая за На’Тот, которая быстро читала текст с экрана. — О, святые мученики, — пробормотала она, всплеснув руками. — Теперь они делят детей! Наших детей, представляешь? Г’Тор подошел к компьютеру и принялся читать сообщение. — Самое милое, что наше мнение в этом вопросе даже не спрашивают, — возмущенно прошипела На’Тот. — Просто ставят в известность. — Ну… — осторожно протянул Г’Тор, закончив чтение, — условия вполне… приемлемые. Хорошо, что я самый младший сын, иначе бабуля никогда бы не оставила нашего первенца твоей семье. Так-то у неё уже есть два правнука, дети Г’Сара, надеюсь, первое время ей будет с кем возиться. А там и мой брат по сумке с его невестой подтянется. Так что не волнуйся насчет детей. Года три от нас никто не будет их требовать, уверен. Даже дольше, поскольку бабуля просит оставить нашей семье лишь второго и третьего ребенка, особенно если родятся девочки… Узнаю бабулю, хех. Замучилась она с нами, пацанами, всегда мечтала о внучке… — Г’Тор! — воскликнула На’Тот, потеряв терпение. — Этих детей ещё нет на свете, а их уже посчитали и распределили между семьями! — Пусть лучше старики выпустят пар в спорах и всё прояснят сейчас, чем тогда, когда наши дети появятся, — сказал он. — «Пятый и последующие дети остаются у Защитников Драксшота…» — прочитала На’Тот и с трудом удержалась от ругательства, вовремя вспомнив про Священные Дни Г’Квана. — Я им что, конвейерный инкубатор?! И отец это готов подписать?! Он серьезно?! — Это просто гипотетический пятый ребенок, — быстро сказал Г’Тор, успокаивающе похлопав её по плечу. — На случай, если он вдруг родится. Чтобы не было разногласий. А следующий пункт какой? — Время и место свадьбы, — ответила На’Тот и снова схватилась за голову. — Отец и тетя хотят, чтобы она прошла на Нарне, в Г’Камазаде. Твоя бабушка требует, чтобы церемонию провели на Дроссе, в Дро’Тане. Мои, конечно, не согласятся… Она прокрутила длинный кусок текста. — Это нормально, — сказал Г’Тор, пытаясь её успокоить. — Когда шла подготовка к свадьбе Г’Сара, наша семья и родичи его невесты спорили примерно месяц, где её проводить. — Если каждый пункт будут по месяцу обсуждать, мы состаримся и умрем до свадьбы! — проворчала На’Тот, сделав круг по каюте, скрестив руки на груди. — Надеюсь, бабуля устанет во время подготовки свадьбы Г’Рина и будет сговорчивее. Я попробую с ней поговорить при случае, напомню про славные традиции времен Сопротивления. Тогда всё делалось проще. Ударят по рукам, обнимут молодых, угостят брином и благословят. Может быть, она захочет тряхнуть стариной? Сама-то именно так замуж выходила. В конце концов, я младшенький, всем уже будет наплевать, сколько церемоний будет на моей свадьбе, уйду ли я в твой клан или останусь в нашем, и насколько дорогим будет твой осед’ве но’тар. Не был бы я любимым бабушкиным внуком, проблем было бы ещё меньше… — Боюсь, даже если тебе удастся провернуть это с твоей бабушкой, моя семья на такое не согласится, — вздохнула На’Тот. — Я-то старшая и единственная любимая папина дочка. Отец хочет провести пышную традиционную свадьбу. И это возможно, конечно, только на родной нарнской земле, в Г’Камазаде. Но ты ведь знаешь, что его требование — не самодурство, а печальная необходимость. Г’Тор кивнул примирительно. — Да-да, я помню, ты мне говорила, что он был тяжело ранен во время войны за независимость и с тех пор не может совершать космические перелеты… — Мой отец может умереть, не выдержав перегрузок при взлете с планеты, да, — сказала На’Тот, помрачнев. — Он не любит об этом говорить, и я надеюсь, что ты тоже не будешь об этом трепаться направо и налево. Это последствие центаврианского плена и телепатического сканирования, которому его тогда подвергли. Слабые сосуды головного мозга. Он научился с этим жить, конечно. И если требуется поездка за пределы Нарна по работе, его часто заменяет тетя Ла’Эт. Но всё же я бы не хотела, чтобы отец подвергал себя опасности из-за нашей свадьбы. Если бы не это обстоятельство, он бы согласился и на церемонию на Дроссе, уверена. — Если честно, я и сам выбрал бы Дросс, — сказал Г’Тор. — Там климат лучше и не так пыльно, как в Г’Камазаде. Прости, если мои слова тебя заденут, но я не знаю, как вообще можно жить среди постоянных песчаных бурь. Как вспомню учебу в академии, так вздрагиваю. За семь лет так и не смог к этому привыкнуть… Дросс — совсем другое дело. Да что я рассказываю, ты же была там на третьем курсе академии, когда мы проходили программу выживания на море. Сама видела. На’Тот тяжело вздохнула. Да, она была и видела. Дросс был первой нарнской колонией, на которой она побывала во время учебы в Кал’наран. И то, что предстало её глазам, потрясало. Ей казалось, она видит сон или попала в волшебную сказку…***
Дросс изначально был колонией центавриан. Этот мир они успели подвергнуть терраформированию, предполагая сделать из планеты сельскохозяйственную базу. Процесс не был завершен, но даже на промежуточном этапе Дросс превратился в приятное место для жизни. В основном, растительной и морской, поскольку для проживания более крупных животных требовалась еще одна фаза изменений в климате и биосфере. Там На’Тот впервые увидела океан. И искупалась в нем тоже впервые. Такое количество пронзительно-синей соленой воды её ошеломило. Равно как и чистое небо с фиолетовым оттенком. Плавать она, конечно, не умела, и Г’Тору вместе с другими ребятами с тех колоний, где были моря и реки, пришлось её учить. И наверстывать этот пробел пришлось стремительно, потому что умение плавать требовалось для прохождения программы по выживанию. Суша тоже отличалась от того, к чему она привыкла во время жизни на Нарне. Поселения колонистов утопали в зелени и цветах. Часть сельскохозяйственных культур были нарнскими, часть — центаврианскими. Собственных растений-эндемиков на Дроссе не водилось. Большая часть земли была отдана под поля и сады. А на море выращивали пищевые водоросли и к’ван. Здесь, на Дроссе, эти рачки достигали очень крупных размеров и отличались нежным своеобразным вкусом. Тренировочная база академии располагалась на побережье. И первые дни На’Тот чувствовала постоянное головокружение, настолько здесь был свежий воздух. Тем тяжелее было потом, после окончания курса, вернуться на Нарн. На’Тот не могла нормально дышать почти месяц, отвыкнув от г’камазадской духоты и пыли. Вокруг планеты вращались две луны, и одна из них была такой огромной, что по ночам занимала четверть неба. Возможно, центавриане выбрали Дросс для колонизации ещё и по этой причине. Он сильно напоминал их родной мир. Эти же две луны вызывали на морях невероятно высокие приливы и очень сильные шторма. В сезон бурь тренировки курсантов не проводились, но На’Тот успела узреть один такой ураган перед отлетом на Нарн. И да, зрелище было жутковатое и незабываемое. Г’Тор однажды свозил её вместе с парой других приятелей-однокурсников к себе домой на побывку, когда им дали несколько дней отдыха. Горы на Дроссе тоже были впечатляющие: очень обрывистые. Поселок Дро’Тана, где жила семья Г’Тора, находился довольно высоко, на крутом склоне, по которому постоянно ползли густые облака с вершин, стекая, как пушистая пена. И из-за этого казалось, что дома висят в воздухе. Их приняли очень радушно, хоть и со старомодной церемонностью. На’Тот была ошеломлена количеством родственников, постоянно пребывающих в его доме. Она пыталась запомнить имена кузенов и кузин, теток и племянников, но быстро сбилась со счета. Помимо родичей там также жили друзья и знакомые семьи, приехавшие погостить, и из-за их присутствия тихо в доме никогда не было. На’Тот к такому не привыкла, но, поглядывая на своих однокурсников, поняла, что неловкость испытывает только она, а остальным такой гвалт и суета не казались чем-то необычным. Отец и дядя Г’Тора дома бывали редко, слишком занятые на военной службе. Но с его матерью и бабушкой На’Тот во время того визита познакомиться удалось. Они в первый же день, едва она переступила порог их дома, потащили её в купальню, устроив ей торжественное омовение. На’Тот пыталась возражать, но её даже не стали слушать. — Такова традиция, деточка! — строго сказала госпожа Го’Ран, мать Г’Тора, снимая с неё пыльную курсантскую форму и толкая к купальне. — Не спорь с нами! — Я могла бы сама раздеться, вам незачем так утруждаться… — смущенно бормотала На’Тот, плюхаясь в горячую солоноватую воду. — Ты — наша гостья, и наша обязанность, как хозяев, прислуживать тебе при омовении и во время трапезы. И ты слишком юна, чтобы спорить с нами! — строго ответила бабушка Г’Тора. А потом принялась натирать её плечи и спину оррой. На’Тот замолчала, осознав, что возражать им себе дороже. И терпеливо поворачивалась в нужную сторону, когда две женщины ей приказывали. От их пристальных и оценивающих взглядов ей скоро стало не по себе. — Что ж ты такая худенькая? — не выдержала, наконец, бабушка, поджав губы. — Надо сказать слугам, чтобы тебе на ужин подали тарелку побольше. — У меня просто такое телосложение… — попыталась оправдаться На’Тот. — Да уж, в вашем пыльном Г’Камазаде особо не отъешься, — фыркнула госпожа Го’Ран, покачав головой. — Но, вроде, и не совсем слабенькая, — заметила бабушка, пощупав мышцы на её руке. — И не совсем уж нескладеха. Если тебя откормить, может и будет толк. Она неожиданно сильно шлепнула её по заду, усмехнувшись. А потом быстро переглянулась со своей невесткой. На’Тот лишь засопела, промолчав. — Ты из рода Защитников Драксшота, верно, дочка? — спросила старуха, прищурившись. — Не внучка ли дар’сола На’Шота, случайно? Уж очень знакомый узор пятен у тебя на спине и голове… Мать Г’Тора в это время облила её водой из кувшина, смывая орру. На’Тот быстро зажмурилась, спасая глаза от пены. — Да, это мой дедушка по отцу, — ответила она. Вспоминать о деде На’Шоте она не любила. Да и окружающие заводили о нем речь обычно для того, чтобы выразить сочувствие по поводу постигшего его несчастья. Это вызывало и у неё, и у отца с теткой чувство бессильной ярости на дилгар, искалечивших деда, и унижение из-за того, что другие их жалеют. — Тот еще был негодяй, — проронила старуха, криво улыбнувшись. На’Тот замерла, слегка оторопев от такого высказывания. — Но красивый был, статный, сильный. Ты похожа на него, детка, — продолжала бабушка Г’Тора. — Моя семья сватала меня за него, знаешь? — она посмотрела на госпожу Го’Ран и толкнула её локтем. — У нас с Защитниками Драксшота были давние связи еще до пришествия центавриан. А уж во время Оккупации воинов из нашего круга да еще из древних семей осталось слишком мало, чтобы ковыряться да привередничать, когда дело доходило до поиска жениха или невесты. Я тогда была восторженная дура, так что здорово на него запала. Ну и воин он был лихой, этого не отнимешь. Центавриане тряслись от злости, услышав о нем. Мечта любой девицы из Сопротивления. И ки’дат на него постоянно заглядывались, вешались на него гроздьями, на озабоченного бабника. Уже тогда надо было мне насторожиться, но я решила, что сумею с этим его грешком справиться. Тем более и сама была тогда недурна. Старуха хрипло засмеялась, подбоченившись, а потом вытащила На’Тот из купальни и принялась сноровисто натирать её кожу маслом чин’ча. Мать Г’Тора стала ей помогать. — Столько лет прошло, а всё помню: каждый узор пятен и их расположение, надо же. Уж очень он у Защитников Драксшота характерный… Сильная кровь, древняя… На’Тот почувствовала, как сухой палец старухи медленно двигается по её спине. — И… почему же вы не вышли за моего деда замуж? — осмелилась спросить она, пошатываясь под сильными руками двух женщин, массирующих её плечи и спину. Бабушка Г’Тора сузила алые глаза, посмотрев на неё. — Потому что этот негодяй и повеса отказался на мне жениться! — прорычала она, оскалившись. — Эта ушлая дрянь Г’Джад крепко его тогда зацепила, будь проклят тот день, когда мы связались с повстанцами из Хекбы и предложили им свою помощь! Он на ней совершенно помешался. Большой скандал был между нашими семьями, родня пыталась его уломать и образумить, но он уперся, как ну’ток! Я тоже взбесилась, даже с Г’Джад успела подраться. Она меня хорошо тогда отделала. Сильная была, зараза. И злая. Старуха чуть раздвинула просторную рубашку на груди, показывая длинный светлый шрам на морщинистой пятнистой коже. — Поссорилась моя семья тогда с твоими родичами очень сильно. Много проклятий прозвучало в адрес друг друга. Некоторые, видимо, даже подействовали. Потому что я слышала, потом родня все-таки Г’Джад от На’Шота отвадила. Но ты вряд ли внучка Ни’Тал, его жены… Она вгляделась в её лицо более пристально. — Нет, ты же дочка Ша’Тота, его старшенького, верно? Тогда, получается, эта стерва Г’Джад — твоя бабка. Надеюсь, что от неё ты мало что взяла… Больно уж характер у неё был поганый… — Ох, это же было давно, девочка, наверное, ничего и не знает, — мягко сказала госпожа Го’Ран, погладив На’Тот по плечам. Она была права. На’Тот знала о деде и бабушке лишь по «Памяти предков», выученной на уроках тетки. Мать отца погибла задолго до её рождения, и он не очень много о ней рассказывал. А дед… она не застала его в здравом уме, а после экспериментов Джа’Дур он уже не был прежним… — Да и На’Шот, как я слышала, получил потом по заслугам, — тихо произнесла бабушка, не сводя глаз с На’Тот. — И всё же, хоть я и была на него зла очень долго, даже ему не пожелала бы той судьбы, что его постигла. Попасть в лапы к дилгарам… бр-р! — она покачала головой, помрачнев. — Я помню новости с той войны. Про Хайлак-7. Дилгаре всех наших колонистов тогда извели. Жуткое было дело. Целые семьи были замучены этими выродками. Взрослые, дети, старики — никого не пощадили. Но На’Шот и тут сумел отличиться, как мне сказали. Даже дилгаре не смогли покончить с ним сразу. Не хочу выяснять подробности, лишь надеюсь…— тут голос старухи чуть дрогнул, — надеюсь, он умер достойно… На’Тот сглотнула, вспомнив тот кошмарный день, когда дедушка погиб, пронзив себя мечом ка’ток. И его безумные глаза, полные боли и ужаса, когда он осознал, какие страшные дела натворил по воле машины в своем мозгу. — Он… умер как воин, — сказала она тихо. — В сражении, с оружием в руках. — И это хорошая новость, полагаю, — хладнокровно ответила старуха, протянув ей чистую рубашку. — Пусть покоится с миром, старый греховодник.***
Когда На’Тот приняла предложение Г’Тора, и они, спустя несколько дней, связались со своими семьями, чтобы сообщить им об этом решении, она очень боялась, что его бабушка будет против их союза. Вдруг старая обида на Защитников Драксшота из-за поступка её деда еще не отгорела? На’Тот слышала много историй, когда знатные кланы ссорились на долгие годы, если не на века, после вот таких несостоявшихся помолвок. Но её страхи оказались напрасными, потому что именно бабушка больше всех в его семье желала этой свадьбы. «Я же говорил, что бабуля нас поддержит, — сказал ей Г’Тор с улыбкой. — Она любит меня и хочет, чтобы я был счастлив». Может быть, его бабушка и тут пойдет им навстречу и согласится прилететь на Нарн? Да, климат на Дроссе лучше, и она провела там много лет. Но Г’Камазад все-таки родина её семьи, и почему бы не посетить его, отдав дань прошлому? На’Тот посмотрела на экран, открыв следующее сообщение. — Ох, святые мученики! — воскликнула она взволнованно. — Еще и это! — Что там? — Г’Тор заглянул ей через плечо, не удержавшись. — Сообщение от дяди, — сказала На’Тот. — Он сегодня прибывает на станцию по служебным делам и хочет потом со мной встретиться, когда я вернусь с дежурства. Обещает позвонить, когда освободится. — Ты не выглядишь особенно радостной из-за этой новости, — заметил Г’Тор. На’Тот вздохнула, потянув воротник формы. — Я давно не видела дядю. Когда была маленькой, он очень мило вел себя со мной. Но он может быть очень строгим, даже строже, чем моя тетка! Наверняка отец уже сообщил ему о нашей помолвке, и он захочет на тебя взглянуть. — Не беда, я умею быть обаятельным, — улыбнулся Г’Тор небрежно. — И тете твоей я вроде бы понравился… — А дядя На’Кал умеет быть очень занудным и въедливым, так что я бы на твоем месте не расслаблялась! — вздохнула На’Тот. — На’Ир мне жаловался, что он всех его избранниц из Кал’наран раскритиковал. Потому что, видите ли, они недостойны войти в древний и уважаемый род Защитников Драксшота! Г’Тор хохотнул, покачав головой. — Подумать только, я считал, что только моя родня продолжает настолько сильно цепляться за устаревшие предрассудки и обычаи. На’Тот тяжело вздохнула и выключила компьютер. Дядя иногда связывался с ней во время учебы в Кал’наран, но лишь для того, чтобы прочитать сердитую лекцию о том, что она ведет себя легкомысленно, общаясь с этим нищебродом Тал’Кором. «Отец тебя слишком любит и балует, ни’йя, поэтому у него не хватает духа сказать все прямо. Но ничего, я сделаю это за него! — ворчал тогда дядя На’Кал с экрана видеофона. — Ты не должна позорить нашу семью, путаясь с проходимцами из Внешнего круга! Не для того мы тебя растили и берегли! Пора уже взяться за ум! Единственной наследнице нашего рода нужно быть более осмотрительной при выборе партнера! Даже если это всего лишь кар’мал!» А вдруг дядя знает о раздоре между их семьями из-за той злосчастной дедушкиной помолвки? Тогда он точно будет против их с Г’Тором свадьбы. — До встречи вечером и удачного дежурства, — сказал Г’Тор, выходя из каюты. Он вылетал в патруль во второй половине дня, поэтому возвращался в каюту позднее, когда она уже отсыпалась после своей смены. — Возможно, вечером я буду занята, общаясь с дядей, — пробормотала На’Тот. — Удачи тебе и в этом, — ответил Г’Тор, надвинув накидку на лицо. — И да поможет тебе Г’Кван!