Приключения в Скайриме: Через тернии к Совнгарду

Как выяснилось, споив меня (что по сути звучало невообразимо дико, но, черт возьми, приходится признавать), Ралоф умудрился выведать у меня кучу всего и теперь с радостным видом посвещал Лидию с Ренатой в любопытные подробности моей жизни. В принципе, целая одна четвёртая достоверностей - и половине из них я даже была свидетелем, - но девки очень даже верили и, что меня особенно волновало, периодически косились на меня с подозрительным видом, будто медленно, но верно меняя своё отношение ко мне. На Лидию плевать, а вот позориться перед альтмеркой, ещё практически не знавшей меня, мне очень не хотелось. Поэтому я всё собиралась спрыгнуть с лошади, чтобы следовать за пешими и дать возможность идущей с Ралофом Лидии сесть на лошадь. Да, наша лошадь, по-видимому, оказалась всё-таки дельфининой, потому что после нашего разговора на траве мы ещё несколько минут наблюдали за ней, вольной походкой следующей вдоль горизонта. В километре от нас. Степи, что. И теперь мы передвигались на изгойской, меняясь парами. Пара — пешком, пара — на лошади. Ралоф, как мужик, предпочитал уступать дамам места. Лучше бы заткнулся. —…и теперь она должна вернуться к Седобородым, от которых в страхе бежала раньше. Понимаете? И вообще страшно подумать, чего они от неё тогда хотели! — разглагольствовал норд, широко размахивая руками. — Страшно, правда? Света, страшно? — Угу, — мрачно пробурчала я, чуть не двинув ногой Лидию по голове. — Нестрашно? А если так? В руках у норда откуда-то из воздуха появилась небольшая бутылка. — Откуда у тебя вечно выпивка находится? — удивлённо развела руками Лида. — Ты же её с собой мешками не носишь… — Не понимаете. — Он подмигнул. — Весь секрет — в Ренате… Альтмерка, уже успевшая привыкнуть к подобным выпадам, молча натянула капюшон до носа, и мы в молчании продолжили путь. Несколько раз Ралофу приспичивало охотиться. Видел зайца — вытаскивал топор и с душераздирающим ором кидался за бедным животным, вдохновенно размахивая оружием и периодически с матами спотыкаясь на камнях. Один раз даже Рената не выдержала и начала помогать норду фаерболами, в итоге чуть не подпалив ему задницу. Громко ругаясь, Ралоф выбежал из леса и буквально сунул мне под нос волосатую тушу зайца с огромным ожогом на боку. Я демонстративно развела руками. — Сам поймал — сам жри. Тот лишь пожал плечами и, глядя на меня, поднёс зайца ко рту. Вцепился зубами в шкуру на животе. И тут заяц завизжал. Сказать, что я ошалела, — ничего не сказать. Сам Ралоф испуганно разжал челюсти и кинул зайца на землю, отплёвываясь, в то время как я, начав орать, отпихнула норда и аккуратно взяла животное на руки. Только сейчас в нос мне ударил резкий запах палёного мяса. Я начала истерично звать Ренату, и та выбежала откуда-то из леса, помчалась в нашу сторону. При виде живого зайца непритворно схватилась за грудь и непременно упала бы, не поддержи её Лидия. В общем, заяц выжил. Чувствуя во всём этом и свою вину, Рената приложила все усилия, чтобы тот остался в живых, и даже залечила неприятного вида ожоги. Как думаете, кому в итоге впихнули это животное? Правильно, мне. "Драться не умеешь, хотя бы зайца таскай, — заявил мне Ралоф. — Должна же быть от довакина какая-то польза." Теперь нас было пятеро. — И как же его назвать? — хмыкнул норд, когда мы, судя по карте, находились как раз напротив Высокого Хроттгара, уже проехав Вайтран и приближаясь к Айварстеду. Я пожала плечами, и он продолжил: — Это должно быть истинно нордское имя. — Хьярмунд? — предположила Лидия, и Рената опустила капюшон ещё ниже, до самого подбородка. Отлично. Теперь она была похожа на какую-то призрачную тень минувших времён, инквизитора из давно минувшего прошлого. Подыхающая с усталости лошадь, упоротый Ралоф, который ещё и порывался демонстративно стянуть с себя верхнюю часть одежды, суровая Лидия, хилый довакин, тень из далёкого прошлого и Хьярмунд. От нас, казалось, даже лоси шарахались. Где-то уже у Айварстреда Брат Бури сжалился надо мной и наконец перехватил трясущегося зайца, всунув ему в рот лист вереска. Как ни странно, тот пожевал и с аппетитом проглотил его, кинув на нас голодный взгляд. К этому времени мы решили оставить лошадь в покое и уже слезли с неё, отдав Лиде. Рената молча плелась позади, так и не подняв капюшона. Я специально замедлила шаг, поравнявшись с ней. — Ренат, — я дотронулась до её плеча, — ты устала? Может, стоить сделать привал? — Хьярмунд, за мной! — донеслось спереди, и я стянула с альтмерки капюшон, ткнув её в бок. — Да не устала я, — мрачно хмыкнула она и пригладила рукой выбившиеся пряди. — Просто… — Что? — Ты когда-нибудь бежала от тех, к кому привыкла с детства? Без кого ты просто не представляла свою жизнь, но не потому, что они особенно дороги тебе, а просто… Потому что ты элементарно боялась думать о том, что бы было, не окружай тебя привычное? Вернее, перестань окружать, причём резко и жёстко, не спрашивая твоего желания? Бежать от тех, к кому привыкла с детства? Резко и жёстко, не спрашивая твоего желания… Я вдруг поняла, что устала настолько, что даже пошлые мысли не идут в голову. Как будто наяву перед моими глазами проплыл мой дом, моя школа. Одноклассники… Мать. Наверное, я должна скучать по ней да и по всему остальному, что осталось где-то там, далеко позади. Однако сколько я не ворошила эти воспоминания, никаких переживаний и тоски я не ощущала. Разве только какое-то радостное облегчение от того, что всё прошло. От того, что сейчас меня от всего старого отделяют даже не километры, не расстояние, а нечто большее — целое измерение, целое время. И осознание того, что изменить это не в моих силах, только придавало уверенности, успокаивало совесть. Было ли у меня такое? Разве я бежала от чего-то, не желая того? — Да, Рената. — Я вздохнула. — И я бежала. Хоть и не желала этого. Даже не собиралась бежать, но убежала. Здорово, да? Да вообще зашибись. Талморка лишь кивнула и глянула мне в глаза. Что я ожидала увидеть в них? Страх? Уверенность? Не знаю. Но не увидела ничего. Внезапно мимо моей ноги что-то со свистом промчалось, и впереди раздался душераздирающий мужской вопль. — С-сто-ой! Су-у… Лошадь, до того спокойно шагавшая под контролем у Лидии, испуганно заржала и грузно отпрыгнула в сторону, уклоняясь от брутально оравшего Ралофа, со зверским лицом гнавшегося за испуганным Хьярмундом. Тот уже довольно отдалился от преследователя и уже было рванул в степь, чтобы окончательно затеряться в подмёрзшей сухой траве, как вдруг раздался металлический щелчок, и заяц оцепенел рядом с защёлкнувшимся прямо перед его носом капканом. Хмыкая, Ралоф, неторопливо подойдя, взял несчастное животное на руки, погладил по трясущейся спинке и громко произнёс: — Где капканы — там и люди! Деревня близко, товарищи! Бля… Таверна "Вайлмир" оказалась небольшой, но довольно уютной. И, что хорошо — тёплой. Обещанная близость обошлась нам в трёх часах пешей прогулки, и добрались мы до Айварстреда только к вечеру, уже под холодным светом двух лун. И, к сожалению, таким качеством обладал не только он. Ралоф, казалось, уже десять раз успел пожалеть о содранной рубашке. Сама по себе туника Братьев Бури оказалась, как я и думала, единой, и содрав её с себя, норд остался в одних коротких подштанниках, или как это у них называется? Штанах. Шортах. С понятием "поножи" я была знакома, хоть и вполне отдалённо, но достаточно, чтобы сказать с уверенностью — это были не они. — Зря ты всё-таки снял одежду, — посочувствовала Ралофу Рената, когда мы впятером вошли в таверну. — На нас и так косо поглядывают — впрочем, в этом я их понимаю. — Я не мог иначе! Я не мог… Осквернить себя… Не мог… — Да ладно, всё ты мог, — отрезала Лидия. — Ничего такого нет в том, что… — Эта сволочь нассала мне на живот?! Видимо, сказал он это слишком громко, потому что хозяин таверны, до того спокойно обдирающий перья с фазана, чуть не отодрал тому полтуловища, а белокурая бард смущённо перестала играть и испуганно огляделась по сторонам. Остольные как пили, так и продолжили пить, лишь пару раз кинув на Ралофа сочувствующий взгляд. — Ралоф, ну прости ты неразумную тварь, — с доброй улыбкой сказала Лидия. И тут норд сделал зверское выражение лица, повернувшись в пол-оборота в мою сторону. — Я не собираюсь это больше терпеть! Да чтоб эта тварь сдохла! Всё! Сегодня это грязное животное жрать не будет! Последнюю фразу он проорал аж с брутальной хрипотцой, демонстративно указывая пальцем на Хьярмунда. Учитывая, что тот сидел под плащом, который Лидия перекинула себе через руки, ситуация получилась несколько странная. Краем глаза я уловила судорожный жест Ренаты и услышала тихий скрип натянувшегося капюшона. Мы подошли к стойке, и бармен, напрягшись, осторожно сдвинул тушу фазана в сторону. Ралоф вышел вперед. — Нас пятеро — я, Лидия, Рената, мразь, которая жрать не будет, и Света. — Вилхельм. — Норд растерянно ткнул себя пальцем в грудь и окинул нас взглядом, остановившись на Лидии. — Ты Рената? — Нет, — фыркнула хускарл, и Вилхельм почему-то смерил её сочувствующим взглядом. — Что вам нужно? Комнаты? У нас есть две свободных. Отлично. А как насчёт еды? — На четверых, — мстительно облизнулся Ралоф и ткнул пальцем в то место, где на Лидии спал Хьярмунд. — А эта мразь жрать не будет! — Ралоф, даэдра тебя побери! Ты эту тварь чуть не убил, потом чуть не сожрал, а теперь ещё и без еды оставить хочешь! — не выдержала я и наездной манерой глянула на Брата Бури. Тот внезапно очаровательно улыбнулся, окинув меня странным взглядом, и я чуть не подавилась воздухом от неожиданности, когда он вдруг произнес: — Ну, ладно. Вилхельм, принесёшь мрази сена, что ли. Лидия облегченно вздохнула, и я перехватила устремленный на нее бог-аэдра-знает-почему-грустный взгляд бармена. Что за?.. Мы разместились за столом у стены. Он был длинный, но всё равно нам пришлось перепихать пару пьяниц на пол, чтобы поместиться вчетвером. Впятером. — Народ, — предупредила спутников я, — я в сортир, короче. — Ближайший, насколько я понял, на другом конце деревни. Сама дойдешь? — Направо или налево? — Налево. — Благодарю, Ралоф. Тот пожал плечами и проводил меня взглядом до самой двери, пока я не вышла наконец на холодную улицу. Уже стояла самая настоящая ночь. Такая, что никакие факела у стражи и чаши с углями толком ничего не освещали. И не грели. Я поёжилась, потопталась немного, выпуская изо рта клубы белого пара. Глаза наконец привыкли к темноте. Где-то у порога таверны, от которой я уже успела отойти, раздался грохот. — Элегантное появление — твой конёк по жизни, — услужливо сообщила я Ралофу, когда тот, отряхиваясь, кряхтя, вылез из помятой кучи листьев. — А рубашку откуда взял? — Сорвал со страстной девы, — мрачно пояснил норд, глянув на небо. — Она ещё вцепилась в меня, выпускать не хотела. — Ты что, боишься, что Седобородые выкрадут меня прямо из сортира? — Может, и они. А может, и Клинки. — Мы уже шли по дороге, присыпанной легким едва заметным снежком. — Нас уже ненавидят ненавидящие друг друга фракции. Здорово, правда? Нет, погоди. Аж две пары ненавидящих друг друга фракций. Ненавидят нас. — Даже три. Клинки и Седобородые, Клинки и Талмор и Клинки и Драконы. Слушай, а Клинки не слишком геройственные для двух человек? — Ты чего? Там же Дельфина. Слушай, если научить Дельфину Кричать, то пипец настанет вообще всему миру. Да и потом, нас вообще пятеро. Кроме того, моё общество делает потенциальными недоброжелателями ещё и имперцев, а общество Ренаты — Братьев Бури. — Зато больше враждебных к нам фракций из глобально-политических вроде нет. — Это потому что они кончились. Сортир оказался вполне нормальным. А что я хотела для единственного на всю деревню? В общем-то, это не игра, где переваренная еда растворяется в Этериус, поэтому туалеты, наверное, в домах все-таки должны быть. Не в кусты же они ходят. Лучше не интересоваться, а то узнанное может испугать меня до последующих бессониц. Так или иначе, скелеты в сортире не прятались, щупальца Хермеуса из дырки не вылезали. — Я думал, что-нибудь уже случилось, — сообщил мне Ралоф, ожидавший на дороге. — Ну, знаешь, "хрустнули доски, чавкнула бездна"… — Ты такой заботливый, это так мило. — Действительно. — Норд почесал затылок. — И куда же нам теперь? — Как? — неподдельно удивилась я. — Я думала, мы как бы остановились в таверне… — Да… — Он кисло улыбнулся. — Знаешь, там как-то скучно. — Знаешь, если не кривить душой, я с тобой согласна. Мы так и не придумали, чем нам, собственно, заняться, поэтому просто шлялись вдоль домов, как Ралоф вдруг заметил на лавочке у дома какой-то сгорбленный мужской силуэт. На поверку "даэдрическое отродье" оказалось грустным мужиком с бутылкой бренди. Мужик как мужик, ничего особенного, кроме длинных волос, однако, сохраняющих ему некую мужественность. — Эй, мужик, — позвал Брат Бури незнакомца, и тот поднял голову, с выражением вселенской тоски глянув на нас. — Ты кто? — Бассиан Аксий, — хмуро ответил тот, вытерев рот рукавом. — Что вам нужно? — Ничего себе имя. Я бы не смог запомнить. — А я и не запомнил, — пожал плечами Аксий и продемонстрировал кривую надпись на запястье. — А, тогда ладно. А мы тебя за даэдрическое отродье приняли, — честно признался Ралоф. — Ты что грустный такой, блохи закусали? — Нет, Фастрид… — Бассиан поднял бутылку уже подрагивающей рукой и опять приложился было к горлышку, как мы с Ралофом не сговариваясь бросились к нему и перехватили бренди, а норд, буркнув, с лицом торгующего еврея вырвал его у меня из рук. — Это так ты вшей называешь? — Это я так мою любимую называю. — Так что она? Фастрид твоя? — Норд агрессивно засучил рукава и, кивнув мне, подсел к Аксию на скамейку. Я села с другой стороны, изо всех сил изображая искреннее сочувствие. — С Климмеком. И отец не против. — Какой отец? — поинтересовалась я. — Да Йофтор. Мы с Фастрид любим друг друга и даже собирались бежать в Рифтен... — Вас прикрыть? — предложил Ралоф. — Нас пятеро, она довакин и мы вот вот разожжём войну между шестью фракциями. — Слушай, драконы — не фракция! — Зато вот тут разожжём буквально! Если после упоминания шести фракций Бассиан ещё держался, то после моей поправки и Ралофовского комментария окончательно ойкнул и свалился со скамейки. Буквально. Наверное, со своими шестью фракциями мы были похожи на какую-то сатанинскую секту. Можно ещё притащить сюда Ренату с капюшоном до подбородка и сказать, что мы все талморцы, а Хьярмунд — бывший талосопоклонник. Нас на костре сожгут на фиг. Судя по кисловато-хитрому выражению лица Ралофа, он подумал примерно о том же. Мы с трудом засадили Аксия на скамейку, но тот тут же завалился обратно, испуганно глядя на нас. Брат Бури коварно улыбнулся. — Да не переживай, не сожрём мы тебя. Ты хочешь любимую вернуть? — Я не буду продавать душу демону! — истерично проорал норд и дернулся было в попытке убежать, но Ралоф вовремя схватил его за шиворот. Кажется, бедный мужик даже протрезвел. Но Брат Бури нашёлся. Вытащил из-за спины отнятую бутылку. — Выпьем? Через некоторое время мы уже уверенной походкой шли в сторону дома Климмека. Бренди закончилось довольно быстро, а у Ралофа, как ни странно, с собой выпивки не оказалось, и, как по мне, если где-то надо видеть потустороннее вмешательство, то именно здесь. Тем не менее Бассиан вроде бы совершенно успокоился, смирившись или уже забыв причину своего минувшего ужаса. Ралоф со всей серьёзностью взял дело в свои руки. — Так сколько ему, говоришь, лет? Жесть. И он за молодухой?.. Тьфу ты. И как же ее отец на это спокойно смотрит? Ладно, разберемся. Говоришь, он ее на ночь… К себе… — Да, — хрипло подтвердил Аксий, с надеждой поглядывая на нас. — А ведь у нас как раз побег планировался… А всё-таки отвратительное дело получилось. Я прекрасно помнила этот момент в игре, но тогда я смотрела на это как-то по-другому. А теперь даже противно стало. Как любящий отец может так равнодушно отдавать свою молодую дочь, у которой ещё вся жизнь впереди, отдавать своему другу, чуть ли не ровестнику? И хотя бы кто что против сказал! А сам Бассиан?.. — Знаешь что, — не выдержала я, прервав их разговор, — ты сам во всем виноват! — Я?! — ошалел Ралоф, вопросительно ткнув себя пальцем в грудь. — Да не ты! Бассиан? Как ты мог допустить такое положение дел? Объясни нам, здесь, сейчас! Ты так, как говоришь, столь пламенно любишь её, что даже боишься сказать что-то против?! Ты просто… Ничтожество! — Меня откровенно несло. Норды даже остановились, слушая меня, Бассиан — с каким-то заячьим испугом, а Ралоф — с чем-то вроде молчаливого одобрения, смешанного с насмешкой. Когда я замолчала, Аксий наконец нашёлся, но подавился воздухом и уткнулся взглядом в землю, будто бы даже искренне стыдясь. К счастью, мы уже подошли к дому Климмека. Он стоял у самого моста, за которым уже начиналась, будто бы напоминая мне о минувших днях, дорога на Высокий Хротгар. Я посмотрела наверх, но огромная гора растворялась во тьме, и вершины её было отсюда, снизу, не видать. Вспомнились мои дни, проведенные у Седобородых, и мой позорный побег. Чего ж я сбежала тогда, во имя богов? Не принесли бы они меня в жертву небу или Юргену. Не изнасиловали. Не убили. Не обшили Высокий Хротгар моей кожей. Они, мать вашу, старцы-монахи, а не фанатики кровавого еретического культа. Посидели бы, разобрались по-людски. Какая-то Ализар, скачущий амулет… …Который я ещё где-то посеяла. Слава богу, что Ралоф на эту тему ещё не заговоривал, а то я бы сдохла уже от тоски. Я попыталась отогнать дурные воспоминания, но неприятный остаток всё равно остался. Ссориться расхотелось. Мы молча подошли к самому дому. Сквозь жиденькие зановески виднелся тусклый свет, видимо, от свечи или камина. Ралоф сделал нам знак рукой и приложил ухо к двери, как вдруг мы услышали приглушённый крик, и норд, одной рукой оттолкнув Бассиана в сторону, стукнул в дверь кулаком и заорал с брутальной хрипотцой: — А ну открывай, старый педофил окаянный! Иш прелюбодейтсвуешь! И со всей дури пихнул дверь ногой, которая почему-то оказалась незаперта, и к противоположной стене отлетели, сцепившись, двое человек, одной из которых оказалась потрепанная испуганная девушка лет шестнадцати в широко порванной на вороте ночной рубашкой. Я хотела было отвернуться, но потом вспомнила, что, во-первых, из всей спасательной команды была единственной бабой, а, во-вторых, мы только что с воплем выломили им дверь, и если что-то и будет выглядеть уместно, то это только не деликатное отворачивание. Климмек оттолкнул Фастрид куда-то в глубь дома и с лицом возбужденного, а теперь ещё и до слюны изо рта разозлённого маньяка зыркнул на меня. Мужики благоразумно спрятались за дверью, и угадайте, кто опять остался крайним. — Ты кто такая вообще?! — Довакин, — испуганно брякнула я первое, что пришло в голову. Старик нахмурился и, уперев руки в бока, наступил в мою сторону. — Ты чего тут творишь?! — По твою душу, — почему-то заявила я, но вышло как-то слишком пискляво. И добавила более уверенным голосом: — А время не подскажете? — Поздно!!! — со всей дури заорал мне в лицо Климмек, и Фастрид, уже одетая и крадущаяся к двери, с воплем отскочила в сторону, стукнувшись головой о дверной косяк, но тут же была подхвачена выпрыгнувшим из-за него Бассианам. Я испуганно отступила назад, когда старик бросился в мою сторону, но тут с другой стороны выскочил Ралоф и, пнув Климмека ногой в пах, скрутил сложившемуся пополам извращенцу руки за спиной. Секунда — и старик уже в отключке валялся на полу. Брат Бури махнул рукой шепчущему что-то бессознательной Фастрид Бассиану. — Давайте, бегите! В любой момент может набежать стража, и тогда на наших трупах ещё и попрыгают! — Что, прямо вот так вот в Рифтен? — Норд ошалело кивнул головой на обвисшую на его руках девушку. — А вы? — Бегите! — самоотверженно вторила Ралофу я, и влюблённые скрылись в тени, убежав куда-то за дом. Послышался грохот, будто бы кто-то что-то уронил, а потом поднял, и все затихло. Н-да, красивый побег. — А нам что теперь делать? — Ралоф нервно покосился на распластвашегося на полу Климмека. — Его же найдут, и он поймет… — …что ничего не помнит из прошедшей ночи, — с улыбкой закончила Рената, выходя из тени стены. Так и закончилось наше ночное приключение. Оказалось, что когда мы под фанфары покинули таверну, немного ошалевший хозяин почему-то бросился защищать права Лидии. Типа: хускарлы не животные и им тоже надо есть. Сама Лида не поняла, радоваться ей или обижаться, поэтому скоропостижно въехала Вилхельму в челюсть, избежав дальнейших недоразумений. Пока Рената останавливала кровь и залечивала возможный синяк норду, хускарл поскользнулась на его же крови (?!) и каким-то образом грохнулась прямо на некую нордку. В своих стальных доспехах. В общем, Рената, судя по её словам, основательно повысила себе компетенцию в школе восстановления. Когда речь зашла до магии, Ралоф внезапно заинтересовался, каким это образом люди не признавали в альтмерке талморца, и та ответила, что отвела внимание окружающих каким-то иллюзорным заклинанием. Дерьмо. Мы связались с очень сильным магом, кажется. Ну, потом оказалось, что Боти — та самая нордка — была матерью той самой Фастрид, а потому поведала Лидии с Ренатой эту грустную историю про несчастную любовь дочери, которой желала только счастья. Разумеется, через пятнадцать минут наши спутницы уже сидели в доме Климмека, прикрывшись заклинанием невидимости и выжидая момент, когда старика можно будет справедливо объявить прелюбодеем. Пантократоры, блять. Если бы они не тянули, всё обошлось бы гораздо проще. Впрочем, всё и так было неплохо. Под конец Рената, полностью, с её слов, опустошённая, отправилась пасти Хьярмунда, в то время как Ралоф самозабвенно побежал в магазин. По идее, он должен был быть закрытым, но через пару минут он уже вернулся в новой нормальной мужской одежде и с бутылками мёда. Теперь он на полном серьёзе выглядел как штатский. — Вашу мать, — выругался норд, опускаясь на траву рядом с нами. — Теперь я выгляжу как абориген-фермер. Сейчас набухаюсь, изобью жену, а утром встану и пойду доить коров. А ещё у меня есть престарелый друг, за которого я выдам свою малолетнюю дочь. Здорово, правда? Ты, Света, так жадно на бутылку не пялься, алкоголичка ты конченая. Тебе вообще ни разведчиком, ни диверсантом каким-нибудь быть нельзя. Ты с первого глотка всю историю своей жизни рассказывать начнёшь, размахивая руками на прерывающих и плюясь. В общем, там мы и заснули. Холопы — на траве, а Ралоф — на мешке с бутылками, предварительно заявив, что это на дорогу и вообще его личный неприкосновенный запас. А Хьярмунд — на Ралофе. Утро выдалось донельзя холодным. Если вчера я заснула более менее хорошо, кутаясь в плащ и прерывистым от мороза голосом напоминая себе о нордской крови, то сейчас у меня откровенно стучали зубы, а потому проснулась я, наверное, раньше всех. — Если ты думаешь, что проснулась раньше всех, то мы тут уже запарились ждать тебя, если что, — заботливо ввёл меня в курс событий Ралоф, наклоняясь откуда-то сбоку. Почему-то опять в форме Братьев Бури. Да что ж такое-то? Так начался этот день. Норд пересчитал оставшиеся у нас деньги и подвёл итог истошным объявлением, что мы нищие юродивые бомжи, у которых не осталось ничего, кроме душ, которые, правда, даэдра скорее скормят Намире, чем купят. И что дорога наша только на Высокий Хротгар, где можно будет продаться в рабство Седобородым и потратить остаток своей никчемной жизни на разговоры с небом, медитации и поиски портянок Юргена. Однако даже тут нам пожить спокойно не дали, и у самого моста нас встретил улыбающийся во все гнилые зубы Климмек. Я опять вспомнила его искажённое яростью лицо и чуть не откинулась на спину, но Ралоф вовремя поддержал меня. — Ну, как ночь прошла, старина? — оскалившись какой-то лишь ему присущей коварно-брутальной улыкой, вежливо поинтересовался он у старика, и тот сразу как-то погрустнел. Затылком я почувствовала нервное дыхание Ренаты. — Да никак, — развел руками старый норд. — А вот, говорят, Фастрид… сбежала с этим молокососом в Рифтен. Вот уж печаль. Ралоф щёлкнул костяшками и подошёл к старику вплотную, похрустывая пальцами. — Знаешь, мужик, я бы тоже от тебя сбежал. — И потише свистящим шёпотом добавил: —Ты такой старый и морщинистый... — Что? — Что? — А вам помощь никакая не нужна? — внезапно подключилась к разговору Лидия, хитро поблёскивая глазами. — Мы вам что-нибудь куда-нибудь прибьём, а что-нибудь лишнее отпилим. — Что? — Что? — А ведь серьезно, — хмыкнул Ралоф. — Да есть тут одно… Понимаете, у нас с этими старцами… — М-м-м… Грязная сделка? Рената не выдержала и пнула Брата Бури в бок. — Нет, — покачал головой старик, — я периодически приношу им туда припасы… — По двенадцать девст… — Рената снова пнула норда в бок. — Но стар я больно стал годами, вот в чём беда. — Я заметил! — Не могли бы вы отнести его наверх, а я вам заплачу?.. — Народ, мы уже не юродивые бомжи. Климмек радостно кивнул и, переваливаясь с ноги на ногу, бодро побежал домой и вернулся оттуда с… — Знаете, это больше похоже именно на девственниц. По размеру.