Склеенное счастье

Ночь, что о ней говорить, выдалась крайне беспокойная. Девочка несколько раз просыпалась, даже вставала. Подходила к двери, дабы узнать, вдруг открыто. Но чудо не произошло. В общем, кое-как дотянув до утра, Жена сползла с кровати. У нее даже нет любимой игрушки, чтобы обнять хоть кого-то. Женя надеялась и ждала, когда ей принесут завтрак.Но что-то подчиненные Попова не торопились делать это. Неужели наказание до сих пор в силе? Они хотят извинений? Лучше посидеть голодной, чем извиняться перед Арсением. По крайней мере, сейчас. Заняться нечем. Дверь все так же закрыта. Вряд ли про ребенка забыли. Может просто хотят сделать больно? Это тоже одна из причин. Вообще, люди Попова были заняты. Выпускать Женю из дома никто не собирался, даже для того, чтобы забрать вещи из квартиры. Поэтому за ними поехали подчиненные. Покормят, когда приедут, наверное. Как распорядиться Арсений. Об Арсении к слову, он тоже был занят. Через время девчонку нужно будет перевезти в другую комнату, естественно, если она заслужит это. Так вот, эту комнату еще нужно подготовить. Раскладывать вещи, которые привезут, никто не собирался. Но самое основное нужно все же поставить. Хотя жизнь в этой комнате ждет Женю еще не скоро. По крайней мере до того момента, пока она не начнет подчиняться и относиться уважительно. Изучив комнату с ног до головы, Женя подошла к окну, села на подоконник. Что за несправедливость? Ну отца убили, хорошо. На этом закончить можно было. Какой смысл держать девчонку в доме? Видимо, эту причину ей не понять, или этой причины нет вовсе. Дочь Шастуна настолько ушла в размышления, что не сразу услышала людей, что зашли в комнату. Тут же спрыгнула на пол, ринулась в коридор. Удалось вырваться из комнаты, но уже через пару минут Женю вернули обратно. Но на то она и дочь бывшего главы мафии, поэтому сдаваться так просто не стала. Если не убежать, так хотя бы напакостить. — Отпустите её, пусть бежит, — голос Попова — как гром среди ясного неба. Только его тут не хватало. Как он вообще узнал о происходящем? Услышал? Вряд ли. Наверное, ему сообщил кто-то из подчиненных.По крайней мере, это версия звучит логичнее всего. Женю и правда отпустили, хотя ей понадобились усилия, дабы освободиться от сильной хватки. Тем не менее, теперь она свободна. Сначала девочка и правда намеревалась бежать и даже направилась в сторону Арсения, к выходу. Но потом что-то смутило её. Неужели из дома выпустят так просто? К тому же, бежать в сторону мужчины не хотелось. Мало ли, что он может сделать. Остановилась, внимательно смотря на Попова. Тот абсолютно спокоен. Так, будто в его доме сейчас ничего не происходит и никто не планирует сбежать. Во всей этой ситуации точно есть какой-то подвох. С другой стороны, вдруг это реальный шанс вырваться и убежать? Девчонка опустила голову. Но тут её достаточно грубо толкнули, отправляя в комнату. Неужели Арсений? Обернулась.Нет, кто-то из его людей. Но он сам направлялся к ней, а значит, не будет ничего хорошего. Девочка бросилась в угол комнаты, дабы спрятаться там в случае чего. Хотя угол, наверное, не то место, откуда было бы удобно отражать нападение. Но осознание этого пришло уже после того, как действие было сделано. Женя наблюдала за действиями мужчины. Арсений зашел в комнату, по-хозяйски оглядел её. Нашел взглядом девчонку и опустился на стул. Дочь Антона бросила взгляд на дверь, закрыто. Ладно, нужно попробовать заговорить или хотя бы спросить. — Когда мне дадут еду? — по всей видимости, этот вопрос был самым важным, раз Женя начала с него. — У меня была мысль накормить тебя, но своим поведением ты показываешь, что не голодна. — Вовсе нет! — обиделась девочка, — Это не честно! Вы держите меня здесь и даже не кормите!.. — Думаешь, ты достойна еды? — удивился Арсений. — Любой ребенок достоин еды… — мужчина наблюдал за девочкой. Сейчас в ее жестах не было уверенности. Только робость и скованность, — Даже самый плохой… — Хорошо, — неожиданно согласился Попов. Пара минут, и принесли еду. Совсем не то, что ожидала девочка. Каша, хлеб и чай. Причем это было в такой подаче, будто какая-то больница, — Пожалуйста. — Это?.. — переспросила Женя. — Ты настолько избалована, что отказываешься? — Нет, я ем… — девочка сглотнула слюну, — Я не очень придирчива к еде, — она выдохнула, робко подходя к столу. Иногда поглядывая на Арсения, села, пододвинув к себе тарелку. На самом деле, будь она не так голодна, она бы не стала есть это. Но сейчас все равно. Что ее покормили — удача, по крайней мере, в глазах ребенка. Мужчина наблюдал, с каким аппетитом девочка ела завтрак, как с опаской смотрела на него. Это временами забавляло. Чуть утолив голод, Женя решила вновь поговорить. Пара вопросов не давали ей покоя. — Когда вы разрешили мне бежать, был ведь подвох? — Не знаю, — мужчина покачал головой. — И долго вы собираетесь меня держать? — Ты теперь живешь здесь. — Нет! — взвизгнула девочка. — Если не начнешь себя нормально везти, я повелю забрать у тебя еду, — тут девчонка резко вскочила из-за стола, Схватила бутылку воды и бросила её в мужчину. — Я не собираюсь подчиняться вашим порядкам! Кто вы вообще такой? Если вы убили папу, это не значит, что я буду слушаться вас! — серые глаза, полные злости встретились с холодными, оттенок которых казался почти черным. Взгляд подействовал, как ведро холодной воды. Женя вздрогнула, чуть отойдя назад. Попов встал, направился к двери. То ли показав, то ли сказав что-то подчиненным, покинул комнату. Девочка поняла, что совершила ошибку. Она наверняка обернется ей чем-то плохим. Но все же была надежда, что наказания не будет, хотя Арсений говорил про него день назад. Но увидев людей, что зашли в комнату, сомнения отпали. Как говориться, за свои поступки нужно отвечать. Женя взвизгнула, когда её сзади схватили за руки. Экзекуцию провели на кровати. На первый раз обошлось без крови, что радовало. Но крики ребенка Попов наверняка слышал. Изверг! Вдоволь наплакавшись, девочка подошла к столу. Еду не унесли, удивительно. Поэтому было принято решение вернуться к трапезе. Чай оказался несладким, но это и не огорчало. Чай с сахаром Женя не любила. Хлеб очень мягкий, прям восторг. А каша, что про нее сказать? Обычная гречневая с молоком. Не хватает только фрукта какого-нибудь, но это уже мелочи. Хотя девчушка была уверена, что Арсений ел другую еду на завтрак. С другой стороны, какая сейчас разница? Хорошо, что вообще дали. Расправившись с завтраком, подошла к своим вещам, которые принесли люди Попова. Собственно за этим они и приходили в комнату. Одежда. Прекрасно! Наконец можно переодеться. Но для этого нужно принять душ. Женя прошла в ванную. Так себе. Подошла к зеркалу. Какая-то растрепанная, неумытая. Смотреть страшно. В любом случае нужно переступить свою брезгливость. Она не может позволить себе надеть чистую одежду на грязное тело. Кое-как, с горем пополам, девочка все же приняла ванну, чему была очень рада. Облачившись в чистую одежду, вышла в комнату. Нужно разобрать оставшиеся вещи, посмотреть, что привезли. Это и стало занятием на ближайшее полчаса. Когда Женя разобрала почти все, села на пол. Не хватает одной очень важной вещи. Неужели они забыли её? Пересмотрела все по второму кругу. Нет… Нужно что-то делать. Девчушка поднялась, подошла к двери, попробовала открыть. Что ж… Неудача. Задумалась, прислонившись к стене. Хорошо бы сейчас переступить через свою гордость и сделать то, что уже несколько минут крутиться в голове. Постояв еще чуть-чуть, вернулась к двери. Громко постучала. Стучать пришлось несколько раз. Только на четвертый ей открыли. — Позовите мне… — Женя было хотела назвать главу мафии по имени, но она не знает его, — Вашего шефа. — Зачем? — подчиненный строго смотрел на девчонку, позади которой, в комнате, был страшный бардак. — Не скажу вам. Я попросила позвать вашего начальника. Я буду говорить только с ним, — она скрестила руки на груди. Дверь закрыли снова, оставив ребенка в одиночестве. Но оно пошло даже на пользу. В комнате стало чище. От скуки Женя решила убраться. Все равно делать нечего. Пришли к ней минут через двадцать. На самом деле, она не ожидала. Думала, её слова не воспримут всерьез. Но нет, Попов все же пришел. — Ты хотела поговорить? — мужчина посмотрел на девочку, сидящую на подоконнике. — Да, — та чуть опустила голову,. — Я внимательно тебя слушаю, — Арсений оглядел комнату. Нужно будет сказать, чтобы убрались потом. — Во-первых… Я хотела бы извиниться. Нет, я не считаю, что поступила плохо, но… Наверное, это было не совсем правильно по отношению к вам, как в хозяину дома, — эта речь несколько смутила девочку. Заставила почувствовать себя некомфортно. — Я приму твои слова к сведению. Это все? — Нет, — Женя подняла голову, в ответ посмотрев на мужчину, — Я не нашла в своих вещах плюшевого зайца… Он очень нужен мне. Если это возможно, не могли бы вы найти его? Или хотя бы вернуться в квартиру, дабы взять оттуда другую игрушку, — и правда, заяц был. Его подарил Антон девочке на один из дней рождения. Без него было плохо. — Я передам твои пожелания подчиненным. — Спасибо, — девчушка выдохнула, — И еще. Как я могу обращаться к вам? А-то я даже не знаю, как вас зовут. — Арсений Сергеевич. — Хорошо, я… Буду знать, — Женя кивнула, задумавшись, Шастун когда-то упоминал это имя… Кажется, этого человека нужно было остерегаться. Но теперь поздно. Теперь в принципе поздно что-то менять. Нужно было осмелиться выстрелить. Тогда все было бы по-другому… Но с другой стороны, уже ничего не изменишь. Это наверное лучше, чем жить в детском доме. Хотя, там не бьют и нормально кормят, но это не точно, это только догадки. Мысли о побеге потихоньку начинают покидать голову. К чему это все? Ее все равно найдут, накажут ещё сильнее, чем в этот раз. Нужно было попросить Арсения о том, чтобы ей принесли какую-нибудь книгу, если их взяли из квартиры. А если нет, то любую другую. Или хотя бы что-то, чем можно занять себя. Иначе время идёт безумно медленно. В комнате даже нет телевизора, к которому Женя привыкла. Более того, ей даже не вернули телефон и наушники. Поэтому послушать музыку или написать друзьям нет возможности. На данный момент девочка не видела никаких занятий для себя, исходя из этого, она просто лежала на кровати. Может быть, со временем, ей удастся начать разговаривать с подчинёнными Попова. По крайней мере, с людьми Шастуна девочка могла спокойно беседовать. Но они не были агрессивными по отношению к ней. А эти… Мысли несколько утомили. Появилась сонливость. Женя не стала сопротивляться, смысл? Время придёт быстрее. Возможно принесут обед или какой-нибудь перекус. По крайней мере, девочка верила в это. Либо сон оказался таким крепким, что она не услышала, как в комнату пришли, либо люди Арсения пришли тихо. Во всяком случае, дочь Шастуна не узнает этого. Ей известно только то, зачем эти люди приходили. Лениво встав с кровати, прошла по комнате. Сменили графин с водой, убрали посуду. Бросив взгляд на подоконник, заметила плюшевого зайца, бросилась к нему. Попов все же исполнил её просьбу… Женя села прям на пол, прижав к себе игрушку. Воспоминания. Они накрыли с головой. Даже не понятно, как лучше. То ли без зайца и больных воспоминаний, то ли с ним, но со слезами и истерикой. Хотя, возможно поэтому Арсений и дал согласие на это, дабы сделать больно. Но это знает только он сам. С другой стороны, девчонка сама изъявила желание, поэтому претензии должны быть к ней. — Уйдите! — крикнула девочка, увидев людей Попова в комнате. Но те не обратили на неё внимание, — Уйдите! Ну уходите же!.. — она заплакала ещё больше, в попытках выгнать посторонних. Женя совсем не сдерживала слез и эмоций. Что уж теперь. Раз Арсений хотел её мучений, то пусть. Пусть ему скажут о том, что с ней происходит. Как можно быть такими бездушными и холодными? Люди Шастуна обращались с его дочерью куда лучше, некоторые даже были друзьями. А эти совсем не хотят понимать её проблем и проявлять сочувствие. Даже бональную жалость не хотят. Или хотя бы выйти по просьбе. Но нет ведь, вдобавок нужно обязательно одарить взглядом, полным отвращения, усугубляя ситуацию. В какой-то момент девочка заметила у одного из мужчин шоколад. Вытерла слезы, внимательно смотря на сладость. Вдруг ей? Чуть успокоилась, прижимая к себе зайца. Но вскоре люди Арсения ушли, оставив ребёнка наедине с собой. Тогда Женя совсем погрустнела. Надеялась, мало ли, Попов решил, что она достойна шоколадки. Но, видимо, это не так. Не прошло и пяти минут, как девочка снова захлебывалась в слезах. Слишком много воспоминаний. В очередной раз прокручивала в голове недавние события. Никогда больше не будет так хорошо, как раньше. В этом нет её вины, но… От этого не легче. Горькая боль будто разъедала изнутри, недавала покоя. Таких ощущений не было никогда прежде. Как с ними бороться, что делать? И есть ли вообще способ помочь себе? Появились плохие мысли. Мысли о том самом заветном спасении и облегчении. Но каким путем добиться этого спокойствия? Добровольный уход из жизни. Самоубийство. Эта задумка эхом раздавалась в голове. Ну или может быть хотя бы боль? Она, наверное, должна действовать, как холодная вода. Ведь физическая боль должна помочь заглушить моральную. Кое-как встав с пола, Жена положила зайца на кровать, дома он всегда лежал там. Ещё раз бросила взгляд на игрушку. Боль, накрывшая новой волной, заставила броситься к стене. Прижаться к её деревянной, вкусно пахнущей поверхности. Слезы крупными каплями падали на пол, издавая характерный звук. От эмоций была мелкая дрожь. — Вы испортили мне всю жизнь!.. Я ненавижу вас и этот чертов дом! Ненавижу! — крики отчаяния и безысходности разнеслись по комнате. Их наверняка было слышно и в коридоре. Девочка била кулаками стену, в ничтожных попытках хоть как-то помочь себе. Это мало помогало, но в любом случае лучше, чем ничего. До этого, Женя никогда не разбивала руки о стены и пол. Но этот день особенный, судя по всему. Увидев кровь на костяшках, снова заплакала. На этот раз от осознания того, что делает. Села, прислонившись в стене спиной и прижав колени к груди. Положила на них голову. Все по-новой… В таком состоянии девочка провела несколько часов. Какой-то мужчина зашёл, поставил на стол тарелки с какой-то едой. Но к ним никто не подошёл. Яства так и остались стоять. К утру, когда кто-то вновь открыл дверь, дабы забрать посуду, оказалось, что ничего не изменилось. Но дело самой девчонки, поэтому никто не стал разбираться. Лишь пставили на стол пиалу с фруктами. Но и к ним Женя не притронулась. Она по-прежнему сидела в том углу. Может она и выходила оттуда, но это лишь ей самой известно. Видимо, время от времени становилось холодно, поэтому дочь Шастуна иногда прижимала ноги сильнее, стараясь укутаться в одежду. Ближе к обеду в комнату заглянул Попов. Ему сообщили о странном поведении. Его люди заметили и разбитые костяшки и окровавленную стену. Обо всем этом было сказано. Найдя взглядом девчонку, мужчина направился к ней. Теперь она не сидела. Лежала. Но все в том же углу. Лежала, спрятав нос в одежду. Глаза были приоткрыты и смотрели куда-то в пустоту. — Ты решила объявить забастовку? Или вредничаешь? — Арсений посмотрел на ребёнка, что никак не реагировал на речь. Ответ последовал лишь спустя минуту. — Уходите. Оставьте меня одну, — Женя съежилась, пытаясь согреться. По приказу Попова, девчонку насильно перенесли на кровать. А-то лежать на полу — не дело. Та сразу потянулась к плюшевому зайцу. Но когда села, не удержала равновесие и упала. Но мужчина велел вызвать ребёнку врача. Причина не в равновесии.