Склеенное счастье

Попов был прав, равновесие непричем. Просто голодный обморок, ничего особенного. Напрашивается вопрос, зачем же тогда врач? Дабы подтвердить эту информацию. Девчонка пришла в себя быстро. Сразу укуталась в одеяло. Увидев врача, вначале испугалась. Но позже чуть успокоилась. Ответив на пару вопросов медика, села. Сил стало чуть больше. — Помогите мне. Они. Они убили моего отца и… Удерживают здесь насильно… — Женя пододвинулась чуть ближе. — Поэтому ты решила перебить моральную боль физической, — девушка посмотрела на пациентку. Та смутилась. — Вы поняли это по рукам?.. — Жена бросила взгляд на костяшки пальцев. — По ним тоже. — Так… Вы поможете мне? Мне нужно домой… — начала было девчонка, но невольно бросив взгляд на дверь, обомлела. Увидела смотрящего на неё Арсения. Он как всегда серьёзен. Но сейчас, казалось, даже больше, чем обычно. — Ты говоришь глупости. Никто не станет держать ребёнка. Более того, твои документы говорят о том же, — от улышанного Жена чуть не упала. Как документы?.. Неужели они успели что-то сделать?.. Быть не может… Девчонка вскочила с кровати и бросилась к Попову. Охрана хотела схватить ребёнка, но начальник дал отбой. Дочь Шастуна накинулась на того, кто по её мнению виноват во всем случившемся. Арсений дал девочке возможность выпустить хотя бы часть эмоций. Знал, что она не нанесёт серьёзных травм. Так, не больше синяков. Он был прав и в этот раз. Женя не стала бить Попова слишком долго. Да даже пары минут не было. Удары были сильные, но редкие. Слезы вперемешку у болью сделали свое дело. То ли из-за них, то ли от бессилия, девочка просто прижалась к мужчине, тихо плача. Тот жестом руки повелел закрыть дверь. Лишние глаза ни к чему. Чуть успокоившись, девочка отстранилась. Испуганно посмотрела на Арсения, сделав шаг назад. Тот абсолютно спокойно смотрел на неё. — Извините… — Женя съежилась, отведя взгляд, — Мы… — она облизнула губы, набираясь смелости, — Мы можем остаться одни?.. — Почему же нет? — Попов посмотрел на врача, сделав движение головой в сторону коридора. Девушка поспешно вышла. — У вас есть пианино? — Зачем оно тебе? — Я хожу в музыкальную школу и у меня экзамены завтра. Мне хотелось бы повторить, и… Вы завтра отпустите меня в музыкалку?.. — Во сколько? — В девять. И до двенадцати дня. — Тебя отвезут, — Арсений скрестил руки на груди, — Ты хочешь репетировать сейчас? — Да, хотелось бы, — девочка выдохнула. — Сначала ты поешь, потом, возможно, сможешь приступить к игре. — Да, хорошо, — она кивнула, улыбнувшись, — Большое спасибо. Попов знал, что Женя попробует убежать после экзамена. Это ожидаемо. Но далеко в любом случае не убежит. Сил не хватит сопротивляться. К тому же, она в любом случае будет наказана за попытку побега. Насколько сильно, Арсений посмотрит по ситуации. Но одно известно точно, наказание должно отбить желание убегать. Так и быть, девочке пришлось поесть. Но сделала это она только потому, что нужно репетировать. Кстати о репетиции. У Арсения сложилось впечатление, будто в его доме устроили концерт. Продолжался этот концерт несколько часов. Женя играла то с нотами, то без них. Что-то знала наизусть, что-то читала. Иногда делала небольшие остановки, дабы размять пальцы, перевести дух да и просто отдохнуть. Попов время от времени заглядывал в зал, где сидела девочка Та, если не была занята, бросала взгляд в сторону мужчины. Естественно, одну её не оставляли, постоянно был кто-то из подчинённых. Женя с нетерпением ждала наступления утра. Дело даже не в том, что ей наконец удастся вырваться из этого злосчастного дома. Больше в том, что выпадает шанс убежать. Грех не воспользоваться этим. Хоть девочку ждали у самого входа к музыкальную школу, это не помешало ей придумать, как будет уходить. Как только детей отпустили с экзамена, который, к слову, дочь Шастуна сдала на отлично, девочка выглянула в окно. Машина, на которой она должна уехать, все так же стоит. Плохо… Ладно. Выход есть всегда, даже если это окно. Но не об этом. Схватив вещи, она побежала к западному выходу. Он выходил во двор и был почти всегда открыт. Использовался, как служебный. А со двора можно было выйти на другую сторону улицы. Что Женя и сделала собственно. Люди Попова заподозрили неладное почти сразу. Но все же, слишком поздно. — Шеф, не можем дождаться девчонки, — пока один из мужчин разговаривал с начальником, второй нервно стучал пальцами по рулю. Что-то здесь не чисто… — Что значит «не можете дождаться?» — тон Арсения выражал явное недовольство ситуацией, — Почему не встретили у дверей школы? — Слишком много свидетелей… — Плевать бы на них. Чтобы девчонка была у меня не позднее семи вечера. Шкуры с вас спущу. Жена бежала по лестнице из метрополитена. Хорошо она конечно провела этих бандитов, всего-то вышла через другой вход. Теперь была намерена уехать из Москвы. В Подмосковье жил друг, у которого можно было бы переночевать. К нему девочка и направлялась. Купила билет на Курском вокзале и стала ждать электричку. Та должна будет сколько прийти. Только ехать долго, полтора часа целых, но это мелочь. Сбросила несколько звонков от Арсения, не желала разговаривать. Надеялась, вдруг её не будут искать, а даже если будут, то не найдут. В любом случае, в вагон дочь Шастуна села. Осталось лишь доехать до города. В ушах наушники, помогающие уйти от реальности, расслабиться. Арсений знал, что так случится. Поэтому его люди были готовы к тому, что придётся ловить девчонку. Что касается тех, кто не уследил за ней, с ними мужчина обязательно разберётся, но позже. Женя вышла из вагона полная уверенности в том, что её никто не ищет. И правильно, кому она нужна в её понимание. Музыка поднимала настроение и даже несколько успокаивала. Небольшой городок, что может случится? Радостно шагая по платформе и напевая песню, девочка вышла на привокзальную площадь. Но радость продлилась относительно недолго. Не успел ребёнок дойти до остановки, как увидел автомобиль. Ну машина и машина. Именно такие мысли вначале посетили дочь Шастуна, но потом, мельком увидев номер, чуть не заплакала. Как они могли найти её? Неужели сейчас схватят и все по-новой?.. Нет, такого допустить нельзя. Антон всегда говорил, что нужно бороться до конца. В этот раз стоит последовать его словам. Девчонка бросилась прочь. Добравшись до центра, наконец остановилась. На удивление, не увидела погони. Можно расслабиться и выдохнуть. На радостях, заглянула в магазин. Банка газировки — то, чего хотелось в данный момент. Сладкая вода помогла немного успокоиться, прийти в себя. Но не успела Женя допить напиток, как её схватили сзади. Схватили больно, крепко, не давая вырваться. Алюминиевая банка с характерным звуком упала, разлив газировку по асфальту пустой улицы. Зная городок, на этой улице всегда очень мало людей, даже не смотря на то, что она находится почти в самом центре. Девочка хотела было начать кричать, да что уж скрывать, и начала это делать. Но голос одного из мужчин, что приехали за ней, заставил её притихнуть. — Давай договоримся. Ты не кричишь, мы не делаем тебе больно, — Женя испуганно посмотрела на мужчину, через время кротко кивнув. До автомобиля девочка дошла сама. В этот раз не пришлось затаскивать её туда. Устроившись на заднем сиденье, тихо заплакала. Слезы теперь сопровождают её почти постоянно. Она могла бы конечно начать сопротивляться, но какой смысл? Эти люди уже поймали её и, скорее всего, сделали бы хуже за попытки убежать. А доставлять себе лишнюю боль не было никакого желания. Доехали на машине примерно так же, часа за полтора. Только ехали не в Москву, в коттеджный посёлок, что рядом с ней. Поездка прошла достаточно спокойно. Где-то в середине пути девочка успокоилась. Несколько раз пыталась открыть дверь, но не получилось. Видимо знали, что так будет, позаботились заранее. В дом позволили зайти самой. Под жёстким контролем, естественно, но всё-таки. Арсений к Жене не вышел. Она с самого утра не видела его. Устройство дома знали только два человека из подчинённых. Но только потому, что работали там. За то время, пока дочь Шастуна была в отъезде, её комнату убрали, привели в порядок. Даже кровать заправили, как надо. Попов повелел выполнять ещё одну просьбу девочки. Хотя она просила книгу, но скетчбук и маркеры тоже отличное занятие. Вот только приступить к творчеству девочке не дали. Оказывается, когда Арсений говорил про наказание в виде порки, он не шутил. Она думала, что хуже того, что было в прошлый раз, не будет. Но оказалось, ещё как. Тот самый ремень с металлической пряжкой, про какие писали в книгах, бил очень больно. Особенно та самая металлическая часть. Она, скорее всего, оставит самые яркие следы после окончания. Но было ощущение, что конец вообще не наступит. Когда эти ужасные люди наконец перестали мучить девочку, она надеялась, что они уйдут. Но нет тут-то было. — Оставьте! Его нельзя трогать!.. — взвизгнула Женя, когда один из мужчин взял плюшевого зайца с края кровати, — Да хватит!.. Отдайте! — она заплакала ещё сильнее, как только поняла, кто на её просьбы не реагируют. Да что же это такое… Единственную вещь, что хоть как-то помогала и ты отобрали. Не дом, а колония строгого режима. Мало того, что наказали, так еще и игрушку забрали, — Ироды!.. Девочка завернулась в одеяло, отвернулась от двери. Болит и тело и душа… Даже нет сил больше плакать. Женя просто прикрыла глаза, погружаясь в мысли. В какой-то момент показалось, что в голове пусто, мыслей нет. Ничего нет. Крайне странное состояние, но оно уже было. Было пару дней назад, когда она объявила забастовку. Но дочь Шастуна устроит ее снова, вряд ли это пойдет ей на пользу. Не хватало, чтобы стали кормить насильно. А вот был бы сейчас Антон… если бы он был, этого всего бы не было. Девчонка обязательно нарисует его портрет, но попозже. Когда-нибудь попозже. Сейчас нет сил. Зато есть желание пропасть. Но его, к сожалению, не исполнишь просто так. Женя облизнула губы, стараясь унять плачущие сердце. Эти слезы уводили на задний план физические страдания. Наверное, когда-нибудь все же станет легче, будет не так больно. Но когда это случиться? Казалось, должна пройти вечность. Девочка поймала себя на мысли, что после объятий с Арсением стало легче. Наверное ей так просто кажется, ерунда какая-то… Так не должно быть. Но так есть. Почему? Он чем-то похож на Шастуна. Девочка даже не могла понять, чем. Но это что-то манило к себе. Любовь? Да как вообще такой человек, кака Попов может быть способен на такие высокие чувства? Он холоден, как лед, в нем нет ни капли жалости. Тогда чем он может быть похож на отца? Антон… Он совсем другой. Но все-таки в них, кажется, есть что-то общее, раз нутро ребенка так тянется к этому чему-то. В этих размышлениях о жизни прошло достаточное количество времени. В комнату зашли. Зашел тот, о ком были мысли… — Я не буду ничего говорить, пока вы не вернёте мне зайка… — буркнула девочка, чуть ли не с головой укутываясь в одеяло. Попов удивлённо посмотрел на неё. Отрыв дверь, что-то недовольства сказал подчиненным. Те поспешно кивнули. Не прошло и пары минут, как в комнату занесли игрушку, протянули ребёнку. Та фактически вырвала зайца из рук, прижав к себе и снова отвернувшись. — Что насчёт экзаменов, Евгения? Как успехи? — Арсений сел на стул, что стоял чуть поодаль от кровати. — Никак. — Нет-нет нет, так не пойдёт, — он подошёл к девчонке, — Давай сюда. — Нет! Это моё, моё!.. — взвизгнула та, крепче прижав зайца. — Я не сказал, что присваиваю игрушку себе. Я отдам её тебе, как только мы поговорим. — Вы не имеете права! Это моя собственность!.. — Во-первых, не надо указывать мне в моем доме. Во-вторых, давай подумаем вместе, у нас есть два варианта: либо ты отдаёшь зайца сама, либо у тебя его отберут. Но неужели тебе хочется, чтобы к тебе применяли силу? В ответ Женя покачала головой, робко протянув игрушку. Арсений взял её, посадил на подоконник, рядом со стулом, к которому вернулся. Сидел так, что ему было видно лицо девчонки, которое она прятала в одеяло. — Думаю, теперь ты будешь более разговорчива. Так, что с экзаменами? — На отлично. — Это последние или ещё будут по сольфеджио? — Последние. Не напоминайте мне про эту ужасную дисциплину… — Женя съежилась. — Хорошо, раз экзаменами нет проблем. Теперь расскажи-ка мне, что случилось после них. Девочка посмотрела на Арсения. Через мгновение они встретились взглядами. Но держать зрительный контакт она долго не смогла, вновь уткнулась носом в одеяло. Всё равно присутствует некий страх, беспокойство. В ответ на вопрос, пожала плечами. — Ничего не произошло? Все в порядке вещей? — Я хочу домой!.. — всхлипнула она. — Мы уже обсуждали это, домой ты не вернёшься, — отрезал Попов, наблюдая за ребёнком. Женя обиженно отвернулась. Но двигалась скованно. — Ваши люди сделали мне больно… — пожаловалась дочь Шастуна. — Не знаешь за что? Или считаешь, просто так? — За это можно было не наказывать. — Нужно было погладить тебя по голове за такой поступок? — Хотя бы бить не так сильно!.. — Не делай из случившегося драму. Это не то наказание, на которое можно было бы жаловаться. — А я буду жаловаться на все, чтобы вы знали, что мне больно! — в ответ Арсений усмехнулся. Забавный ребёнок. — И ещё, когда мне принесут еду? — На ночь ты получишь только фрукты, — тут Женя задумалась. Уже почти ночь и правда. Она не заметила, как пролетело время. — А завтра? — Завтра посмотрим. Мужчина и правда вернул девочке зайца. Та была уж очень довольна. Но с другой стороны, она надеялась, что с ней поговорят дольше. Ночь шла крайне беспокойно. Боль не давала покоя. Приходилось искать позу, сон в которой не приносил бы дискомфорта. Хотя это даже нельзя было даже назвать сном. Какая-то полудрема. Пару раз, когда наконец удавалось провалиться в мир сновидений, выход оттуда был тяжким, одни кошмары. Они заставляли чуть ли не вскакивать. При каждом пробуждении терялась ориентация, нужно было время, дабы понять местонахождение. Спасал только плюшевый заяц. Он напоминал о том, что ничего не случилось. Своеобразный символ спокойствия. Мучилась Женя долго. Только в третьем часу ночи стало легче. Но сна нет, вообще. Только некий ужас, беспокойство. Подхватив игрушку с подушки, встала. Темно, но тем не менее достаточно хорошо видно. Пройдя по комнате, нащупала выключатель небольшого торшера. Помещение тут же озарил теплый свет. Девчонка поморщилась. Подбежала к столу, положила на него зайца, мешать будет. Приложив достаточное количество сил, смогла передвинуться тяжелый торшер ближе к месту, где будет сидеть. Удобно устроившись на стуле, пододвинула к себе скетчбук и маркеры. Перелистнув изрисованные страницы, зубами открыла маркер нужного цвета. Прям так, без набросков и эскизов. Портрет будет немного угловатым, но не страшно. Самое главное, что будет. Утром… Утром ребенка, спящего за столом, нашли подчиненные. Сразу сообщили Попову. Тот вскоре явился. И правда, спит. Мужчина прошелся по комнате, оглядывая девчонку. Выключил торшер, кто так и остался гореть с ночи. Подойдя сзади, увидел, что она лежит не просто на столе, на рисунке. Открытый маркер, колпачок от которого валялся на полу, по всей видимости выпал из рук от усталости и бессилия. Капли слез, кто попали на бумагу, оставили разводы. Портрет, над которым трудилась Женя, был цветной, но не естественный, в ярких кислотных тонах. Арсению понадобились пара мгновений, что понят, кто это за человек, Шастун. — Не трогайте, пусть сама проснется, — мужчина еще раз бросил взгляд на Женю, прежде чем выйти. Девочка открыла глаза ближе к обеду. Увидев выключенный свет, поняла, что к ней заходили. Вряд ли Арсений одобрит подобные вещи. Но ладно, этого уже все равно уже не изменишь.Дочь Шастуна встала, прошла по комнате. Нужно начинать что-то делать. Первым делом. Все первым делом. Нужно привезти себя в порядок, переодеться. Этим и было решено заняться. Минут через тридцать Женя вышла из ванной. На столе обнаружила еду. Тут же убрала остатки своего творчества. А после этого наконец приступила к трапезе. — Доброе утро, — позади послышался знакомый голос. — Куда? — девочка обернулась. — Никуда, доброе утро, — повторил Арсений, расхаживая по комнате. — Ага, — девчушка кивнула, не отрываясь от еды. Зачем пришел Попов? На самом деле, понаблюдать. Подчиненные сообщили ему о весьма интересном диалоге между Женей и ее зайцем. Ночной разговор по душам, казалось бы, не имеющий смысла. Но сейчас, когда ребенком движели эмоции и обиды, она запросто может решиться на описанные собой действия. — Понимаешь, как было бы здорово, — размышляла вслух девчонка, смотря на игрушку, которую посадила на соседний стул, — Я знаю, где живет главный из папиных людей. Если я приду к нему, он, наверняка поможет. Осталось лишь убежать отсюда… Может у меня даже получиться сделать так, что люди папы встанут против Арсения. Нужно только найти удачный момент. Да хоть. Хоть завтра. Если все получиться, мы сможем вернуться домой. Ты только представь, все будет почти, как раньше. Почти. — девочка вздохнула, опустив голову. Звучало это лишь как наивная детская фантазия. Но если чуть подыграть, помочь с обстоятельствами — то уже и побег готов. Арсений не был против. У него на это были какие-то свои причины, в которые он никого не посвящал. В любом случае, хочет бежать, пусть бежит. Плана побега у Жени не было. Правильно, а зачем он ей? Импровизация — залог успеха. В любом случае, нужно только дождаться удобного случая. Хотя… Вот и он, этот случай. Что же случилось за такой короткий срок? Да все просто, дверь в комнату открыта. А значит, можно попробовать выйти в коридор. И эта попытка удалась. Более того, нет никого из подчинённых. «Точно судьба!» — подумала девчонка, тихо проходя по идеально чистому полу. Дорогу до входной двери она знала. Стараясь не шуметь, открыла её, вылетев на улицу. — Шеф, девчонка, — начал было докладывать один из людей, но его оборвали. — Пусть бежит. Откройте ворота, — Арсений сидел у себя в кабинете, смотря на Женю через камеры. Когда дочери Шастуна удалось покинуть территорию, она даже подумать не могла, что это все спланировано. Ей казалось, будто это удача, подарок судьбы, да все, что угодно, но только не «помощь» Попова. С чего ему вообще помогать ей? В любом случае, назад дороги нет. На карточке всего ничего, лишь тысяча. Тысяча, которая будет потрачены на дорогу сначала до Москвы, а потом и до нужного дома. Горестно вздохнув, Женя ускорила шаг. А-то мало ли, за ней захотят поехать, как в прошлый раз. Такого не хотелось. Более того, после второго побега скорее всего накажут ещё сильнее. А тело все ещё болело после предыдущего раза. Девочка решила, что на электричке добраться будет дешевле. Так оно и было. Хоть до станции и пришлось идти, но не так долго, как до Москвы. В вагон ребёнка почему-то не хотели пускать. То-ли она не понравилась проводникам, то-ли её приняли за какого-то скитальца, бродягу. Но вообще, с какой-то стороны, так и было. А с собой даже нет справки из школы, дабы получить хоть какую-то скидку. Кое-как устроившись в поезде, девчонка прикрыла глаза. А что если не получится? Вдруг человека, к которому она едет, не будет дома? Нет, такие мысли нужно гнать далеко и надолго, чтобы не мешали жить. Но все же, об этом хотелось думать. Нет даже музыки, которая бы отвлекала. Ничего нет. Пустые карманы в самом прямом смысле. Добравшись до столицы, Женя выскочила на перон. Побежала к метро. Не было желания ходить, гулять. Нужно поскорее добраться до нужного места. Подземный транспорт в этом очень помог. В вагонах девочка стояла, даже если были места. На душе прям паршиво. К сожалению, как бороться с таким состоянием, неизвестно. Состояние, что было в ту ночь, когда она била руками стены. Но сейчас стен нет, да и людей много. Видимо, просто терпеть и ждать. Выйдя на улицу, дочь Шастуна выдохнула. Осталось чуть-чуть, совсем чуть-чуть. Буквально за угол завернуть и все. Вот она хорошая жизнь. Эти мысли подняли настроение. Сделали его почти хорошим. Дверь подъезда открылась с трудом. Заскрипела, нарушая тишину. Уверенные шаги отдавались эхом. Лифт полз медленно, с каким-то шумом. Когда Евгения наконец добралась до нужной двери, робко постучала. Открыли не сразу. А вот узнали крайне быстро, как только увидели. — Мне там плохо, понимаете?.. — продолжала повествование девочка, искренне надеясь на согласие. Но ей отказали. Слова эхом отдались в голове ещё несколько минут. Отказали, ссылаясь на то, что её все равно найдут. И более того, что у человека, к которому она пришла, своя семье, и он не готов взять в неё кого-то ещё, по крайней мере, сейчас. Быть не может… Девчонка не смогла сдержать слёз. Правда плакала она в одиночестве, сидя на грязном подоконнике подъезда. Впервые ревела в таком месте. Да честно говоря, она вообще крайне редко бывала в подобных подъездах. Куда теперь идти? Нет даже ключей от квартиры, чтобы хоть сколько-то пожить там. Ничего нет, кроме карточки со ста рублями. Но что на них можно купить? Нет, конечно там лежало больше, но это на совсем крайний случай. Женя зашла в первый попавшийся магазин. Взяла самую дешёвую воду, два яблока и какую-то конфету с орехами. Денег на пакет было жалко, но не в руках же нести. Один из фруктов принялась есть сразу, как вышла. Идти не к кому и некуда. Получается, она абсолютно одна в большом городе. Арсений был прав, кому она нужна? Кроме дома её никто нигде не ждал и не ждёт. Опустившись на лавочку, заплакала снова. Закрыла лицо руками. Больно… Поднялся ветер, но дождя не было, несмотря на тучи. Нужно что-то делать… Если начнётся ливень, будет совсем плохо. Посидев, подумав, девочка пришла к выводу, что нужно бы вернуться. В доме Попова по крайней мере тепло, есть где спать, кормят и… Заяц есть плюшевый. К тому же, сам мужчина относится к ней не очень плохо. Строго, но не плохо. А правда, если не к Арсению, то куда? Если то, что сказала врач — правда, то она и правда теперь живёт в его доме. А значит, её могут вернуть туда. Полиция например, если её поймают после комендантского часа. Иметь дело с полицейскими хотелось меньше всего. Стало ещё более паршиво, чем до этого. Зачем все это? Какое же это унижение, вернуться туда, откуда сбежала. Только это наверное и осталось делать. Денег как раз на дорогу обратно. Чтобы точно хватило, Женя решила не пользоваться метро, шла пешком. Дольше, да, зато бесплатно. Начал крапать дождик, вот только его не хватало. В общей сложности девочка провела в Москве несколько часов. Сколько, не знала точно, часов нет. До вокзала осталось немного. Главное — успеть на обратную электричку. Конечно если она опоздает на неё, не придётся ночевать здесь, придёт новая. Но Женя одета очень легко, а в здании прохладно, успела озябнуть. Если ещё в вагоне будет кондиционер, то есть риск заболеть. Купив самый дешёвый билет без места, на который еле-еле хватило, девчонка направилась в зал ожидания. Ужасный день. Такой же ужасный, как с той злосчастной аварией. Если бы не она, все было бы по другому!.. Ну вот опять эти мысли. От них будут только слезы, никакой пользы. А плакать на вокзале — не самая хорошая идея. Мало-помалу, прошло двадцать минут. В электричку девчонка зашла чуть ли не самая последняя. А зачем идти вперёд всех? Все равно стоять всю дорогу. Как раз есть время съесть последнее яблоко. Правда оно не даёт много сытости, но лучше, чем ничего. То и дело было желание разреветься. По этой причине Женя пару раз уходила в туалет, дабы умыться и чуть успокоиться. Наконец состав подъехал к платформе. Неспешно открылись двери. Какая-то молодая семья вышла вместе с Женей. — Извините пожалуйста, вы в сторону Монтевиля? — спросила девочка, неловко опустив голову. Когда узнала, что им по пути, попросила довезти. Люди оказались добрые, не отказали. Подвезти до въезда в коттеджный посёлок, там ккп, поэтому дальше нельзя, — Спасибо большое! — девчонка улыбнулась, захлоповая дверь. Но вот проблема, охранник не пропустил её. Никогда не видел видимо. — Ты к кому, девочка? — Попов… Арсений, — выдохнула та, окончательно погрустнев. — Попов, — повторил охранник, прибегая глазами по списку фамилий. Набрал нужный номер, — Арсений Сергеевич, здравствуйте. Охрана посёлка беспокоит. К вам тут девчонка, — мужчина посмотрел на неё. — Женя… — Женей представляется. — Раз Женя, то наша. Пропускайте, — распредился глава мафии, отпивая коньяк из рюмки. Ребёнка пропустили в посёлок. К дому она шла крайне медленно. Даже толком не знала, куда. Но помнила очертания домов, что видела из окна машины. Память не подвела, нужный дом и права нашёлся. Девочка неуверенно позвонила в домофон, чуть отойдя назад. Дверь без всяких слов открыли. Сделали это из дома, потому, что за забором никого не оказалось. Женя не смело прошла во двор, огляделась. Все так же. Ходить не хотелось, как до этого. Изначально дочь Шастуна думала, что обойдёт всю территорию дома и посмотрит как и где. Сейчас же она просто подошла к двери, тихонько постучав. Откроют так, хорошо. Нет, поступит громче, но только при необходимости. Дверь открыл Арсений. На самом деле, он же открыл домофон. Смотрел на девочку, что стояла, опустив голову. Где-то с минуту была тишина. Мужчина ждал действий. Живот скрутило от какой-то неуверенности, страха. Снова появилось желание плакать. До слез хочется обнять кого-то, но не игрушку. Кого-то живого. А кого, если Женя не знает людей в этом доме. Только один останется. Тот, которого уже обнимали. То ли по глупости, то ли от боли и эмоций. Но причина уже не важна, в любом случае, это уже сделано. Чем больше думаешь над действием, тем хуже. По крайней мере, в данной ситуации. Её же не убьют в конце концов за то, что она обнимает Попова. Наказать тоже не должны, не за что. Более того, в прошлый раз он не было против, потому сейчас наверное можно. Или же… Отбросив размышления, девчонка бросилась к мужчине. Будь, что будет, ладно. Хотя бы уймет моральные страдания. Обняв Арсения, Женя прикрыла глаза, навернулись слезы. Но, скорее всего, в этот, она не сможет сдержать их. — Одна или с хвостом? — Попов смотрел куда-то во двор, положив руку на голову ребёнку, будто прижимая к себе. — Одна… — всхлипнула та. — Мстить пришла или решила попрощаться? — Обратно… жить… Из-за того, что девчонка прижалась к мужчине, не увидела его ухмылки. Он знал, что так будет. К тому же, у неё ни телефона, ни ключей, ни денег. Одной в городе просто делать нечего. — Одумалась, похвально, — Арсений покачал головой, — С чего вдруг? — Секрет… — плача прошептала Женя. Он пахнет вкусно… И тёплый, она как раз замёрзла. Может ещё поесть даст и вообще будет хорошо.