Склеенное счастье

Нельзя сказать, чтобы отношения Жени и Арсения заметно улучшились. Так, может где-то стали лучше. Или, может быть, так только казалось… В любом случае, девчонка стала более скрытной, менее общительной. Много времени уделяла рисованию. Почти постоянно одно и тоже. Портреты. Можно смело устроить выставку, настолько их было много. Все тот же человек, но в разных стилях, цветах. Попов не был особо против. Нужно же ребенку как-то самовыражаться. А вот подчиненные не любили эти скетчи гораздо больше. — Только тронь, руки оторву, — тишину комнаты нарушил детский голос. Молодой человек, что стоял возле подоконника обернулся, — Зачем ты пришел? Уходи! И скажи своему начальнику, что я не желаю видеть вас у себя! Женя уже сидела в пижаме, готовилась ко сну. А тут пришли какие-то, настроение портить. Поэтому, не выдержав, она просто послала этого мужчину на три веселые буквы, в самой грубой их форме. Тот наконец вышел, оставив девчонку в одиночестве. Удостоверившись, что нет никого, кто бы наблюдал за ней, полезла в рюкзак. Достала оттуда пачку сигарет. Небрежно открыла ее, вынула одну, бросив остальное на кровать. Откуда-то из вещей вытащила зажигалку. Закурила, сев на край стола. Перевела взгляд на один из портретов Антона, покачав головой. Красиво выдохнула дым. Едкий запах разнесся по комнате, в то время, как сигаретный пар исчезал в воздухе. — Ты наверное не одобрил бы, да? Сам курил, говоря мне, как это плохо… — Женя запрокинула голову, обращаясь к портрету, — Но это так помогает, когда плохо. Вообще, после твоего ухода я стала делать много того, что ты запрещал. Да, это.наверное плохо, но об этом никто не знает, — она пожала плечами. Пришлось открыть окно, дабы не было запаха. Несколько подушечек мятной жвачки были отправлены в рот. Женя решила выйти в коридор. Теперь это было можно. Арсений знал, что она никуда не убежит и не уйдет. Но тем не менее, во двор её пока не пускали. Что касается остального дома, ходить можно было лишь по некоторым комнатам. Из своей девочка выходила не очень часто. Иногда, чтобы поиграть на пианино, иногда просто развеется. Сейчас, перед сном, делала это, дабы отвлечься. В коридоре царил полумрак, приятный глазу. Подчиненных не было. Тишина. Ощущение, что Женя одна в доме. Нет, она не любитель нарушать правила, но лестница будто манила к себе. Что там, на втором этаже? Почему туда нельзя? В конце концов, она теперь живет здесь, а значит, нужно постепенно узнавать новые места. Оглядываясь, дочь Шастуна тихонько пошла по ступенькам. В коридоре тоже никого. Тут внимание привлекла полоса теплого света, исходящая из приоткрытой двери какой-то комнаты. Стараясь быть максимально аккуратной, девчушка направилась туда. Даже дыхание стало более тихим, будто поверхностным. Везде такая тишина, что становится страшно. Стараясь не обращать внимание на ощущение страха, Женя подошла ближе. Показалось, будто пахнет дорогими духами. Тут послышался голос. Где-то совсем близко. Девочка отпрянула. Хотела идти назад, но по диалогу поняла, что это разговор по телефону. Арсений… Его голос она, кажется, теперь узнает из тысячи. Стало слишком интересно. Что он делает помимо разговора? Пересилив себя, она сделала небольшой шаг вперед, краем глаза заглянув к комнату. Мужчина стоял у окна и, правда, говорил по телефону. Ребенок застыл, смотря на главу мафии. Пиджак, брюки… Все так официально, красиво. Видимо, он недавно вернулся откуда-то. Теперь понятно, почему он не заходил к ней в обед, его не было дома. Но подчиненный, появившийся в коридоре не весть откуда, схватил девчонку за локоть. Та взвизгнула от неожиданности. Попов обернулся, попутно завершая разговор. Нет, гостья не отвлекла его, говорить больше было не о чем. Две пары серых глаз встретились. В одних абсолютное спокойствие, в других испуг. Женя, казалось, была готова заплакать. Внимательно наблюдала за движениями мужчины, будто ожидая чего-то страшного. — Что ты вцепился в неё, будто она убивать пришла? — Арсений перевел взгляд на подчиненного. Тот тут же отошел от ребенка. Дочь Шастуна потерла локоти, пытаясь успокоиться, — Хочешь зайти или постаишь в коридоре? — Нет, я… — язык отказывался подчиняться, голова думать. Попов посмотрел на девочку, в ожидании продолжения ответа, — Я… могу пойти к себе? — Можешь, — он кивнул, рассматривая гостью. Та пулей полетела вниз. Била мелкая дрожь. Ощущение, будто она сделала что-то страшное и за ней сейчас придут. Но Арсений вроде бы настроен доброжелательно. В голосе даже не было строгости. Нужно успокоиться. Её не отчитали, не сказали о наказании. Значит… Значит всё хорошо. Девочка легла на кровать, укутовшись в воздушное одеяло. Захотелось прикрыть глаза. Этому действию ничего не помешало. Но заснуть не дали. В комнату зашли. Женя нехотя приоткрыла глаза. Если это кто-то из подчинённых, она даже не станет обращать на них внимание. Но догадки не оправдались. Увидев Попова, лениво привстала, наблюдая за гостем. — Много комнат обошла? — Нет… Вообще никакие. Только ту, где… Где мы встретились, честно. — Хорошо, пусть так, — согласился Арсений, — Довожу до тебя, что я не приветствую мат в моем доме. Будь добра, следи за языком. — Но… Это он сам виноват. Он же пришёл, хотел взять… — Ты не знаешь других слов? Начать учить их с тобой? — Знаю, — притихла Женя, вновь прикрывая глаза, — Постараюсь больше не делать так. Враньё на самом деле. Мат иногда помогает. Правда девочка никогда не позволяла себе такого до этого случая, но ладно. Жизнь меняется. Много чего приходится менять, к многому привыкать и подстраиваться. Вроде она уже пару недель живёт в этом доме, но все никак не может смириться и принять ситуацию. Наверное, на это нужно больше времени. Попов говорил про какое-то мероприятие, на которое возьмёт её завтра. Что это и чему посвящено — не понятно. Но сказали вести себя прилично. Хотя с Антоном Женя не раз была на его закрытых мероприятиях, поэтому знала правила и порядки. Но зачем Арсению брать её? Она ведь даже не дочь. Хотя… Документы вот-вот будут готовы, а значит, в теории, она может и дочь… Разбудили ребёнка раньше, чем она вставала обычно. Дали время чтобы умыться, сделать ещё пару каких-нибудь дел. Потом пришли какие-то люди, которых Женя никогда не видела. Как оказалось позже, стилисты. Сделали крупные кудри, одели в дорогое чёрное платье. Нужно будет ещё сделать макияж, но его после еды. Почему распорядок дня был таким странным, не известно. Тем не менее, в комнату пришли с необычным предложением. — Будешь завтракать здесь или пойдешь в столовую? — в особняке имелась красивая столовая, в которой девочке ещё не доводилось бывать. — А… В столовой одна? — С Арсением Сергеевичем. Женя задумалась. При нем она уже ела, поэтому не должно возникнуть проблем. Чуть поразмыслив, девочка выдохнула. — В столовой, — верное решение или нет — пока неизвестно. В нужную комнату дочь Шастуна шла с некой робостью. Арсений уже ждал её. Они едят одинаковую еду… Неужели к Жене наконец стали относиться хорошо? Или только сегодня так? В любом случае, это радовало. На столе даже была клубника. Когда девчонка жила с Антоном, она могла есть её хоть каждый день. Но за то время, что живёт здесь, чуть отвыкла от той роскоши. Что примерно делать на предстоящем мероприятии, она знала. — Извините, а можно перейти на «ты»? — в ответ Арсений удивленно посмотрел на девочку, — Нет, вы ничего не подумайте… Просто, так, наверное, комфортнее. Хотя бы наедине…- она первая предприняла подобную попытку сблизиться. Похвально. — Наедине, да, — кивнул мужчина. — И ещё… Можно называть вас… — Женя оговорилось, но решила ничего не менять, — Всё так же по имени отчеству? Просто, я не знаю, как ещё… — Можно. Девочка выдохнула. Хорошо. Видимо, Попов в хорошем настроении сегодня. Как бы то ни было, отношение радовало. Когда пришло время отправляться на мероприятие, Жене отдали телефон и наушниками. Все, как положено. Водитель отвёз её на место. Какой-то коттедж. Хотя, если покопаться в голове, можно вспомнить его, девочка была здесь когда-то давно. Но это уже не имеет значения. Мало что помнит, да и, наверное, многое изменилось. Рассказывать про происходящие смысла нет. Вообще про закрытие мероприятия мало что можно узнать. Вернулась Женя вечером. Все так же, на машине, но уже с Арсением. С гаджетами снова пришлось попрощаться, что очень огорчило. В коттедже была фотосессия. Теперь есть много крутых фотографий. Но они не только одиночные. Есть несколько с Поповым. Как только девочка вернулась в комнату, первым делом пошла в ванную. Нужно смыть макияж, да и в принципе, принять душ. После этих процедур обычно хочется спать. Но бывает по-разному. Иногда наоборот просыпается желание рисовать, читать или просто заниматься чем угодно, лишь бы не погружаться в сон. Как будет в этот раз, не известно. — Что это? — Женя вышла из ванной, уставившись на фотографию. Да, она, кажется, уже стояла здесь. Само по себе фото красивое, делали на мероприятии. Но… На нем она с Арсением. Так, будто семья… Девчонка сидит на кресле, а мужчина стоит позади, положив руки ей на плечи, будто обеспечивая покровительство. На глазах навернулись слезы. Точно такое же фото было с Антоном. Со злостью схватив рамку, девочка швырнула в сторону. Та упала на пол, разбившись. Тихие слезы быстро перешли в громкую истерику. Эмоции нужно куда-то девать. Хотя она обещала себе, что не будет больше, что теперь все будет под контролем. Но не получается. Совсем… Женя упала на кровать, комкая одеяло. Что же это такое? Когда кончится? Когда наконец станет легче. Самое обидное, что никто не хотел помогать. Схватив с пола кусочек стекла, с осторожностью коснулась им кожи. Никогда не делала так до этого… Кровь видеть не впервой, поэтому она надавила сильнее. Ощущения так себе, зато по каким-то не понятным причинам становится легче. Действия завораживали, алая кровь с неким запазданием выступала на коже. Не везде, кое-где на стекло не было достаточного нажима. Поэтому на коже остались лишь следы. В какой-то момент красота перестала иметь значение и девчонка резко полоснула осколком по уже существующим ранам. Но осмотреть результат не успела. Дверь в комнату открыли. Быстро натянув рукав пижамы обратно, посмотрела на вышедшего Арсения. Зачем он вообще пришёл? Или ему сказали, что у неё истерика? Да даже если так, какая ему хоть разница? Или пришёл посмотреть на страдания и слезы? — Ты специально? — Женя сжала осколок в руке, села, — Зачем ты издеваешься?.. У нас были и другие фотографии. Но мне принесли эту! Зачем?! Твои люди сказали тебе, что такая же стоит у меня в комнате. Почему ты продолжаешь делать больно?! — по лицу снова потекли слезы, — Уходи! Я не хочу тебя видеть! Уходи! — она сделала упор на руку. На одеяле остался кровавый отпечаток. Движение было резким, небрежным, из-за чего капли крови оказались размазаны по ладони. Увидев это, Попов направился к кровати. — Руку, — в ответ девчонка замотала головой, на эмоциях сжав губы. Она и так держится из последних сил, а тут ещё он подошёл… — Руку, — повторил Арсений. Тон изменился, стал ледяным. Женя попыталась отшатнуться, оттолкнуть, уползти. Но не получилось, мужчина попросту схватил её за руку, заставляя упасть на кровать из-за отсутствия опоры. От осознания того, что происходит, девочка заплакала ещё сильнее, прикрыв глаза. Попов внимательно осматривал кровоточащую руку. Потом перевёл взгляд на второе запястье. Оно чисто, хотя сжатое стекло поранило ладонь. Этого пока не было заметно, но тем не менее, Арсений силой расжал мокрый от слез кулак. Женя обессиленно положила руку на простынь, выронив осколок на ковёр. Слезы не прекращались. В каком она не выгодном положении… Одну руку держат, второй тоже особо ничего не сделаешь. Хозяин дома вызвал врача в комнату. Всё та же девушка, что и раньше. Так же пришли пара подчинённых. Арсений знал, что девочка будет сопротивляться, поэтому нужны были люди, что будут держать её. Не ему же этим заниматься. — Я тогда снова есть не буду!.. — Женя завернулась в одеяло, пока к ней шли, — Раз вы так поступаете!.. — но как только подчиненные подошли, её мнение вовсе перестало учитываться, — Да хватит!.. — взвизгнула она, когда вата, пропитанная перекисью коснулась повреждений. Почему-то стало больно, обычно никогда не щипало… От неприятных ощущений девочка уткнулась в подушку, продолжая плакать. Когда ей протянули таблетки, чуть пришла в себя. — Под язык, — врач посмотрела на неё. — Нет, не буду. — Это глицин, пей, — Арсений, что сидел на кресле, встретился взглядом с девочкой. — Не буду я ваши таблетки, — она не разрывала зрительный контакт. Держалась. — Уколы лучше? — Уколы? — Никогда не слышала про уколы успокоительных? — врач усмехнулся, — Вот узнаешь. — А вода к ним?.. — Женя с неким отвращением указала на медикаменты. — Они не горькие. Иметь дело с иглой и шприцом не хотелось. Поэтому вопреки обиде, пришлось выпить таблетки. Они и правда не горькие, даже сладковатые. Достаточно быстро помогли успокоиться. — Утром выпьешь 4 штуки, — врач бросила взгляд на пациентку. — Проверю лично, — Попов положил ногу на ногу. — Ты здесь останешься?.. — девочка дождалась, пока они останутся одни, дабы назвать его на «ты». — Ложись, опять полночи не спишь. — Пожалуйста уйди… Я одна хочу. — Не надо диктовать мне правила в моем доме, — от строго тона Женя отвернулась. Серьёзный какой, фу…