***
— Бля! Фрэнк Айеро хлопнул себя по губам (дважды) и резко сел в кровати, отчего пружинистый матрас заскрипел. Причиной такой экспрессии с утра стал несработавший будильник и страшные зеленые 09:00 на электронных часах. Вспоминая вчерашний вечер, Фрэнк понял, что будильник не завел сам, а еще в стиральной машине, которая гремела на весь дом так, что сосед снизу стучал шваброй, осталась лежать одежда. Хорошим таким комом, который вряд ли за ночь высох и разгладился. Но он просто забегался, так бывает после переезда! Да, даже через неделю после переезда, и если весь твой багаж — это два чемодана и… — Папа, что такое «бля»? … и сын. — Очень плохое слово. Не смей его произносить, — Фрэнк поднялся и закинул на кровать покрывало, которым укрывался. — Но ты сказал! — не сдавался Эм. — И был за это наказан. — Как? — Тем, что мы проспали. — А я? — А ты страдаешь за мои грехи, — тихо, чтобы сын не расслышал, произнёс Фрэнк, и громче: — Малыш, беги в туалет. Маленькие ножки в махровых носочках затопали по полу. Мистер Пинг опять будет жаловаться. Это была малюсенькая студия в древнем доме в Бруклине. Одна комната, совмещенный санузел и маленький кухонный закуток. Однако небольшое окошко возле кровати выходило на улицу со старыми деревьями и по вечерам их кроны шелестели таинственно и мурашчато. Эм просил читать ему сказки при открытым окне — он тоже прочувствовал эту атмосферу. А сейчас, осенью, можно было словить залетевший в окно желтый лист. Они складывали "добычу" в толковый словарь — единственную книгу, которая обнаружилась на полке над письменным столом напротив кровати. На кухне, кроме плиты, была установлена и стиралка — необходимейшая вещь, если у тебя маленький ребенок. Имелась и ванная, где можно было его купать в любимой пене. Конечно, все скромненькое, ещё и обои у потолка и по швам поотходили. Не забыть купить клей. Фрэнк выругался еще раз от того, что оглядывает комнату вместо того, чтобы поторопиться. Хорошо, что Эм сейчас не слышал. Фрэнк был уверен, что сын теперь будет вслушиваться, чтобы поймать отца на ругательстве. Он вскочил и бросился на кухню. В отличие от сыночка в милой рождественской пижаме (а Эм признавал только такие) Фрэнк ночевал в футболке и спортивных штанах. В этом и пойдет. Он зевнул и отправился на кухню. На одну конфорку отправилась турка с ложкой кофе и водой, на другую — ковшик с молоком и овсяными хлопьями. Фрэнк оставил все это кипеть и полез в шкаф. На белье в стиралке он забил. На развешивание уже нет времени. Блин, у Эм остались одни чистые трусы. Отец года! Фрэнк вытащил белье, носки, футболку и свитер. Маленькие джинсы висели на спинке стула. Он бросил это все на кровать. На себя нацепил кардиган. — Папа, вода не смывается! — выбежал красный Эм. — Одевайся, я посмотрю, — Фрэнк забежал в ванную. Бачок надо было просто толкнуть, что он и сделал. Он подождал, пока наполниться вода, смыл, а потом услышал не очень приятный звук — шипение с плиты. Фрэнк бросился на кухню. — Папочка, носок застрял! — Погоди! — Фрэнк быстро выключил газ. Плита была загажена, остатки кофе плескались на дне турки, а каша прилипла к ковшу. Надо открыть окно. — Бл… кхм… блинчики купим. Что там у тебя с носком?***
Фрэнк вбежал в поликлинику, таща Эм на себе. Людей в государственной больнице было очень много, дети плакали, взрослые громко разговаривали, кто-то смеялся, кто-то в детском уголке бросался кубиками. Он подлетел к регистрационной стойке. — Айеро! Мы были записаны на девять двадцать, но немного опоздали… к доктору Джонсон, — Фрэнк шмыгнул носом и переложил удобнее своего уставшего от автобуса и беготни сына, теперь его головка в яркой красной шапке касалась левого плеча. Медсестра за стойкой подняла взгляд на часы напротив. Начало одиннадцатого никак не вязалось с «немного». Но не мог же Фрэнк оставить Эм голодного! Пришлось заскочить и потратиться на блинчики — за эти деньги можно было напечь их с десяток, а то и два, а не всего полторы штуки, как им подали. Но Эм был доволен уже тем, что сыр в начинке тянется, и вообще это было первое попавшееся кафе. — К сожалению, я могу записать вас на… — девушка поправила очки и щелкнула пару раз мышкой. — К доктору Джонсон свободно на десятое ноября. — Это же через месяц! — возмутился Фрэнк. — Нужна лишь справка в подготовительный класс. Есть все прививки и анализы. Доктор должна его осмотреть и все. Сын уже должен ходить в школу, он много пропустит, мы перевелись недавно, а без справки… просто выпишите! — Мистер Айеро, мне очень жаль, но доктор не принимает вне записи. Посмотрите, сколько людей. Похолодало, дети начали болеть и заражать друг друга. — Но мне работу искать нужно, я… Но что могла сказать эта девушка? У нее инструкции и полное помещение больных детей и их родителей. — Эм, ты там уснул, что ли? — Фрэнк погладил сына по спине. — Зайчик мой. Пойдем. Запишите нас на ноябрь на всякий случай, ладно? Спасибо. Он вынес сына на улицу и поставил на землю. Эм поправил свою шапку и улыбнулся. — Мы не попали к врачу! — радостно сказал он. Фрэнк улыбнулся. Он не мог не улыбаться этим острым белым зубкам, прищуренным хитрым глазкам — карим, как у папы, этим торчащим из-под шапки каштановым прядкам… Эм был так похож на него, это льстило, вызывало гордость и эйфорию. Посмотрел бы судья на него сейчас — и не требовал бы ДНК-тест. — Не попали! — подтвердил Фрэнк, снова подхватил Эм и покружил его. Расцеловал щеку и поставил на землю. — Пойдем обратно на автобус. — А теперь я смогу сесть у окошка? — Если будет место.***
— Слушайте, ну а если я принесу эту справку через месяц? Он здоров и активен, вы же видите, — состроив брови домиком, говорил Фрэнк директрисе школы, в подготовительный класс которой должен был пойти его сын. — Правила есть правила, мистер Айеро, — пожала плечами женщина. — Это школа, здесь все одинаково для всех, нельзя давать поблажки одному. — Я же не прошу делать ему поблажки в учебе! И я должен зарабатывать деньги, а с ним не могу начать искать работу. — Поищите частный детский сад, но в государственных учреждениях у вас всегда затребуют медицинскую справку. Фрэнк вышел из кабинета. В конце коридора на откидном стульчике грустно сидел Эм, играя с найденным оранжевым листиком клена. Некстати прозвенел звонок, коридор стал наполняться шумными детьми, которые общались, показывали друг другу книги и игрушки. Его мальчик, никем не замеченный, вскинул голову и тоскливо провожал взглядом каждого ученика. Эм любил общаться. Он с радостью ходил в детский сад в их маленьком пригороде, и Фрэнк не раз пожалел, что не оставил его с мамой. Но разве мог бросить своего ребенка, своего зайчика? Он наивно думал, что тут, в Нью-Йорке, сразу все получится, здесь же столько возможностей! Но пока получались только проблемы. — Эй, — он подошел к сыну и взял его за ручку. — Пойдем-ка на качели. — Меня не взяли, потому что я плохой или глупый? — большие глаза стали наливаться слезами. — Нет, конечно. Ты же прошел все тесты. А вот твой папа глупый и рассеянный. Это из-за него ты опоздал за важной бумажкой к доктору. — Папа, ты не глупый! — Эм протянул ручки, чтобы обнять Фрэнка за шею. Фрэнк присел на корточки, Эм слез со стульчика и крепко его обнял. — Ты самый хороший папа! И очень много знаешь. Я тебя люблю. Мы со всем справимся. Он повторил фразу Фрэнка, которую тот сказал сыну неделю назад. Они тогда только-только выскочили из поезда в непривычно шумный людный вокзал, резко контрастирующий с оставленной позади - во всех смыслах - небольшой полупустой станцией провинциального городка. — Конечно, справимся, — ответил совсем не уверенный в своих словах Фрэнк. Он взял сына за руку и вывел из школы. Неподалеку был парк с детской площадкой. Фрэнк думал, что будет здорово водить туда сынишку после школы, а потом покупать ему мороженое. Они бы шли пару остановок пешком, отпустив и школьный автобус, и рейсовый. А потом, может, у них бы появился автомобиль и квартира побольше. Эм бросился вперед, как только они вошли в парк, лишь завидев огромную конструкцию в виде большого корабля с лесенками и горками. — Аккуратней! — бросил Фрэнк вслед. — Ага! — откликнулся сын. Эх, самому бы сейчас на качели, но, скорей всего, он не влезет на сиденье. Тогда Фрэнк нашел альтернативу — крутящуюся карусель, и залез в нее. Правда, рядом не было никого, кто бы раскрутил до тошноты. — Кира, высоко не залезай! И большая горка для детишек постарше! — Ладно! — это «ладно» явно означало «отстань», как и «ага» Эм. Фрэнк оглянулся на голоса. К кораблю бежала маленькая девочка в белой курточке в цветочек, с виду ровесница Эм — пять лет или около того. Следом шла ее мама — высокая худощавая девушка в черном полупальто, объемном шарфе и черных же дырявых джинсах, открывающих колени. Того же цвета была и вязаная шапка, из-под которой выбивались темно-русые волосы чуть ниже ушей. В руках девушка держала ярко-розовый детский рюкзак, разбавляющий образ и превращающий незнакомку в типичную эмо. Она заметила Фрэнка, а малышка уже поглядывала в сторону Эм, размышляя, подружиться или нет. — Добрый день, — поздоровалась девушка. Что ж, дочка явно не в мать. Та посмелей. И, надо сказать, очень даже симпатичная. Лицо казалось идеальным с этими тонкими губами, четко очерченным подбородком, ровным носом и зелеными глазами с длинными ресницами. Голос мягкий, но немного скрипучий. Может, курит, а может, гены такие, какое Фрэнку вообще дело? — Здрасте, — ответил Фрэнк. Девушка оглядела его и смущенно улыбнулась, отворачиваясь. — Ваш малыш? — она кивнула в сторону площадки. — Ага, это мое, — улыбнулся Фрэнк. — Он ходит в школу неподалеку? — Нет. То есть, сейчас нет, — совсем не хотелось выглядеть неудачником. — Попозже туда пойдет. Через месяц там… пока дома тусим, недавно переехали. А ваша? — Да, Кира ходит в подготовительный класс с сентября. — Ну, значит, там и встретится с Эм снова. Если его безработный и безалаберный отец опять не забудет про будильник. — Эм? Вот так, одной буквой? — поинтересовалась девушка. — Он сам так себя называет. Посмотрел про Джеймса Бонда и теперь мнит себя главой Ми-6. — Про Джеймса Бонда? В его… пять или шесть? — Это я смотрел, а так как мы в одной комнате… Я не думаю, что он много понял кроме того, что Джеймс Бонд невероятно крут, но еще более крут тот, кто его начальник. А по документам - Майкл. — Майкл? — собеседница удивленно на него взглянула. Фрэнк не знал, как на это отреагировать. Ну имя, как имя. Поэтому он промолчал, а девушка продолжила: — Это хорошее имя. — Кира тоже. — Не мной имя выбрано, но оно ей очень подходит. В Японии это имя означает «сияющая», и она такая и есть — маленький озорной лучик. — Меня Фрэнк зовут, что-нибудь про это имя скажете? Лучик Кира подкралась к маме незаметно. — Мое имя — Джи… — и тут девочка неожиданно схватила ее за ладонь и та закончила называть свое имя протяжно: — аааа. — Джиа, — повторил Фрэнк, и обратился к Кире: — У твоей мамы красивое имя. — Это не мама, — сказала девочка, и Джиа порозовела. — Я хочу с мальчиком дружить, — прошептала она, — который на площадке. — Так познакомься, — произнесла Джиа. — Я не могу. — Почему? — Ну… — и Кира уставилась себе под ноги. — Эм! — позвал Фрэнк. — Ты во что играешь? В Джеймса Бонда? — Нет, в пирата! — раздалось откуда-то из глубин корабля. — Возьми себе напарника. В ответ раздалась тишина. Эм раздумывал то ли о том, стоит ли ему водиться с девчонкой, то ли о том, что женщина на корабле к беде, то ли о том, что хочется просто поиграть с кем-то. Фрэнк склонялся к последнему. Потому что про второе Эм вроде бы не слышал, а с девочками вообще-то и раньше водился. — Ладно, — раздалось наконец. — Кира, беги, — Джиа легонько шлепнула девочку по спине, отправляя в путь. Кира радостно побежала искать капитана. — Кира — моя племянница, — объяснила она. — Мой брат, он… кхм… в санатории, восстанавливается после… ммм… болезни, а мама ее была подростком и…– девушка сбивалась и краснела. Вероятно, история тяжелая. — О, как знакомо, — вырвалось у Фрэнка. — Вы воспитываете сына один? — Кто-то в девятнадцать ведет студенческую жизнь, а кто-то судится за опеку над ребенком, пока сам малыш обитает в доме малютки. Потому что матери-подростку не нужен, а отец-подросток не хочет отдавать сына чужим людям. Я вылизывал мамин дом до блеска, чтобы не придрались органы опеки, потратил сбережения, отложенные на колледж, на все необходимое для малыша, анализ ДНК и адвоката. И победил. Эм — мой по праву, никому не отдам, — в сердцах закончил Фрэнк. Джиа тепло улыбнулась. Фрэнку понравилась ее улыбка. — В моем случае было достаточно просто быть единственным родственником с работой, — сказал она. — Вы хорошая тетя, — похвалил Фрэнк. — Кира аккуратная, чистая, а вот мой оболтус опять за что-то зацепился… Эм! — Тетя… — повторила Джиа, а отец уже спешил спасать бравого пирата от дыры на куртке, потому что он сам явно не справлялся даже с такой помощницей, как Кира. — Джиа, а вы… — Фрэнк легко отцепил застрявшую куртку сына. Получилась затяжка, но, может, он отыщет какую-нибудь аппликацию. Теперь ребята снова отправились пиратствовать, а он пытался… как это называется? Познакомиться? Навести контакты? — Джиа, а вы местная? — Я в этом районе всего полгода, — ответила она. — А вы знаете какого-нибудь недорого частного педиатра? Эм нужна справка в школу, а мы пропустили прием. — Не пробовали подойти в начале приема или в конце? — Думаю, таких умных там немало, — нахмурился Фрэнк. — Я могу узнать на работе у начальницы, но, думаю, прием стоит денег… Наверное, Фрэнк выглядел нищим, иначе к чему это замечание? Ну да, он в октябре в джинсовой куртке на меху, но мама вышлет зимние вещи вскоре. И, может, сама приедет. Она не одобряла его авантюру с Нью-Йорком, но Фрэнку хотелось быть самостоятельным отцом, показать, что он значит нечто большее, чем не предохраняющийся во время секса подросток. Он отстоял своего ребенка, отстоит их жизнь и сейчас. — Деньги у меня найдутся. Для Эм найдутся. Средства действительно оставались. Имелся отдельный счет на съем квартиры. Одолжит немного оттуда, потом обязательно найдет работу. Джиа записала его номер, и где-то внутри Фрэнка что-то порадовалось этому. По делу, но всё равно было приятно. Девушки или парня (да, и такое бывало до того, как пришлось остановиться) у него не было со старшей школы. Он посвятил несколько лет выращиванию своего детеныша, но ни о чем не жалел. Он влюбился в эту маленькую мордочку, как только после месяцев разбирательств наконец-то забрал его — младенец вытаращил свои глазки на незнакомое лицо, и юный отец расплакался. Фрэнк всегда хотел семью, и пусть она у них маленькая, но им уютно вдвоем. Но теперь он посмотрел на Джиа и подумал, что если… ну а вдруг? Может, это было физическое гормональное стремление, может, душевное от одиночества и безотчетной тоски по любви — вот ему и понравилась первая встречная. Но Джиа и впрямь выглядела привлекательно и ласково, согласилась помочь. А еще их дети, кажется, подружились. Фрэнк с гордостью наблюдал, как маленький джентльмен Эм подает аж две руки упавшей на задницу Кире. Когда они расходились, он поворачивался и махал ей рукой.***
Джиа действительно узнала про платного доктора. Не позвонила, но отправила сообщение с контактами, припиской «Удачи!» и смайликом. Фрэнк ответил «Большое спасибо» и хотел поставить сердечко, но заменил его на смайлик. Потом снова на сердечко, но желтое — типа, не красное, не любовь и все такое. Подумал, что это глупо. Заменил на красное. Убрал. Наверное, Джиа, которая «в сети», думает, что он пишет огромное письмо. А получит два слова. Фрэнк вернул желтое сердечко и отправил. Ну понравилась ему девушка! Что поделать? Может, ничего не получится. Ведь каждая мечтает видеть в бойфрендах парня с квартирой в одну комнату! Что ж, надо записываться, а то Эм так и не пойдет в школу. Да, конечно, мы найдем для вас время! Но вы же в курсе, что страховка не покроет прием в частной клинике? Вам потребуется сдать дополнительные анализы? Сделать прививки? О, у вас все есть? Вы просто хотите на прием. Нужна справка. Окей, мистер Айеро. На следующей неделе ждем вас. И минус триста баксов. Пойти, что ли, в медицинский? Пока Эм рос, он работал в баре. Так как заведение открывалось вечером, он весь день мог быть с сынишкой, пока не приходила мама с работы. Фрэнк планировал устроиться на работу и одновременно учиться в колледже, когда накопит денег, чтобы иметь хоть какую-то подушку оплатить кредит на обучение. Зато теперь он имел на руках нужную справку. Эм пойдет в школу, будет оставаться на продленку, а его папа наконец пойдет зарабатывать деньги. Раздался звонок. Фрэнк понадеялся, что Джиа, но нет — звонили из государственной поликлиники. — Мистер Айеро? У доктора Джонсон на завтра освободилось место. Не хотите подойти? — Бля. — Не поняла вас, мистер Айеро? — Папа, ты сказал плохое слово! Ты сказал плохое слово! — радостно запрыгал вокруг Эм.