TRY TO ERASE MYSELF

Фронт-офис — Медсестра — Первый этаж 08.30.18 16:31

Тук-тук-тук-тук- Стук костяшек пальцев по закрытой двери кабинета напугал бы его, если бы он не сидел несколько часов, смотрев одним глазом на часы чутко прислушиваясь к любому проходящему звуку. Его сердечный ритм не замедлился с того момента, как он вышел из зала, или, возможно, ему только кажется, что это правда, но эффект, который он оказывает на него, остается прежним. — Войдите! — кричит он, как всегда, и сглатывает комок в горле. Дверь медленно открывается со скрипом, как будто его посетитель так же колеблется, как и он сам, или, может быть, это только в его уме, что время замедляется, вызванное его желанием увидеть его раньше… — Намджун? Он моргает, затем снова моргает и с треском закрывает обложку своей книги. В любом случае, за последний час он не смог прочитать больше нескольких строк снова и снова, и отложить это в сторону — это своего рода облегчение. В то время как его посетитель вряд ли заботится, Намджун все же находит время, чтобы спрятать роман под горсткой бумаг, которые он собирает со своего стола — в конце концов, контрабанда остается контрабандой. — Что это такое? — спрашивает знакомый голос через его плечо, после чего раздается знакомый щелчок закрывающейся двери его офиса. Медбрат делает еще один глубокий вдох, чтобы успокоиться, затем изображает улыбку на своем лице и поворачивает свое кресло лицом к своему посетителю, знакомой фигуре с темно-каштановыми волосами и длинными ногами в школьной форме, как всегда — встреча, которую он знал, приближается, и единственное назначение он дал бы что-нибудь отложить, на неопределенный срок или навсегда. — Привет, Тэхён, — приветствует он своего брата, поднимаясь на ноги, игнорируя вопрос и спрашивая, — …ты готов? Тэхён явно достаточно нервничает, чтобы не заметить перенаправления, вместо этого прикусывая нижнюю губу, пока он обдумывает вопрос, его давняя нервная привычка, из-за которой грудь Намджуна сжимается от любви. — Да… — говорит он после паузы, а потом снова — Да. Да, я... Я готов. Его настойчивость мало успокаивает нервы Намджуна; Тэхён явно пытается убедить себя в их правде не меньше, чем кто-либо другой. — Присаживайся, — инструктирует он, и Тэхён почти слишком быстро следует его примеру, каркас маленькой кроватки царапает кафельный пол внизу, когда он опускает свой вес на матрас. — Мы начнем только с основных проверок. Тэхён кивает, и его плечи, кажется, слегка расслабляются — осмотры — обычное дело, и знакомство с тем, что грядет, должно успокоить его. Медбрат поворачивается к одному из шкафов над его столом и достает из него небольшой ящик наполненный припасами, затем встает перед братом и по привычке проводит рукой по каштановым волосам молодого человека. Когда Тэхён смотрит на него, он изгибает уголки губ в легкой улыбке, и на этот раз ответная улыбка Намджуна более искренняя. — Сначала температура, — инструктирует он, и Тэхён немедленно и послушно открывает рот. Намджун достает термометр из своих запасов и осторожно просовывает его под язык брата, удерживая его неподвижно, пока Тэхён не закроет его ртом, прежде чем вернуться к своему столу за блокнотом, который он ранее отложил в сторону. — Хорошо, — говорит он, снова вытаскивая термометр, отмечает измерение и снова откладывает его в сторону. — Сердце и легкие дальше? — Тэхён делает предположение, и Намджун не может сдержать смешок. Между ними ощущается ощутимое напряжение, но знакомство с этими начальными задачами, по крайней мере, помогает облегчить путь. — Да, можешь расстегнуть рубашку, пожалуйста? Тэхён делает это с минимальными колебаниями, оставляя форменную куртку и рубашку расстегнутыми на голой груди, чтобы Намджун имел необходимый доступ. Он в хорошей физической форме, отмечает Намджун, в большей степени, чем в последний раз, когда он видел своего брата в раздетом состоянии, его грудь разрезана линиями с трудом заработанных мускулов от работы в поле, на стройке, от всего, о чем бы его ни просили. До этого года Тэхён был очень трудолюбивым, нельзя отрицать это. — Намджун? Он тупо моргает на секунду, затем поднимает взгляд на лицо брата и видит, что Тэхён смотрит прямо на него, озабоченно изогнув бровь. О… он смотрел? — Извини, — нервно посмеиваясь, он играет на свой счет и наблюдает, как выражение лица его брата снова становится милым, немного ласковым, более чем немного застенчивым — необычно так — хотя он явно пытается это скрыть. — Сейчас... Он достает стетоскоп из корзины и натягивает наушники по обеим сторонам головы, потирая колокольчик, чтобы убедиться, что он не слишком холодный, прежде чем приложить его к голой груди брата. Тэхён все еще шипит себе под нос от прохладного прикосновения, но слегка дергает лицом, побуждая Намджуна продолжать, и Намджун твердо кладет руку на спину молодого человека, прежде чем инструктировать: — Глубокий вдох… Тэхён покорно следует каждому новому направлению, выполняя знакомые процедуры, пока Намджун просит его вдохнуть и выдохнуть по команде. Его сердцебиение — это успокаивающий ритм в ушах Намджуна, быстрее, чем должно быть, но все же подтверждение того, что он все еще здесь, все еще в безопасности, все еще… — Мне нужна твоя рука, — мягко спрашивает он, и Тэхён снимает рубашку и рукав куртки с правой руки, прежде чем предложить ее ему. — Спасибо, — говорит он, на мгновение нежно сжимая запястье Тэхёна, прежде чем опустить колокольчик стетоскопа на сгиб локтя, прислушиваясь к тому же тревожному тук-тук-тук-тук-тук-тук… Медбрат не спускает глаз с часов над дверью, считая удары, пока не будет четкого измерения, затем сжимает бицепс Тэхёна и позволяет ему опустить его на бок. Когда он надевает стетоскоп на шею и снова тянется к блокноту, он чувствует на себе взгляд брата, тяжелую тяжесть на лице, оценивающую его. — Что теперь? — спрашивает он чуть более нервным тоном, чем раньше, и Намджун останавливается с ручкой на половине слова, бросив взгляд и замечая, что Тэхён вернулся к тому же беспокойному прикусыванию нижней губы. Это всегда было его привычкой. Некоторые вещи не меняются. — Тэхён… — начинает он, но передумывает. Это слишком безрассудно? — Ч-что…? — спрашивает молодой человек, выпрямляясь, и сразу становится ясно, что он только усиливает тревогу брата, а это последнее, чего он хочет. — Просто… подожди минутку… — бормочет он, роняя блокнот на матрас рядом с Тэхёном. Он смотрит на потолок, по своей привычке, затем поворачивается спиной к брату и идет к двери, на мгновение проверяя защелку, прежде чем твердо и надежно повернуть замок. — Ч-что ты делаешь? — Дай мне свою куртку, — не без злобы требует он, указывая рукой на Тэхёна, который все еще сидит, глядя в ответ широко раскрытыми глазами. — Почему... — Пожалуйста, быстрее! Тэхен теперь снимает все с верхней половины своего тела, вытаскивая куртку из рубашки, прежде чем бросить ее Намджуну. Он быстро расправляет ткань и, потянувшись выше головы, набрасывает куртку на камеру слежения, которая постоянно смотрит на него с угла потолка — его самый знакомый и наименее желанный спутник. — Подожди, Намджун, они увидят… — Нет, не увидят, — говорит он, снова поворачиваясь, напряжение стекает с его плеч. — В этом-то и дело. — Но у тебя будут проблемы, не так ли? — Он слышит тревогу, нарастающую в голосе Тэхёна, и спешит обратно к брату, беря руки Тэхёна в свои. — Я готов рискнуть, — успокаивает он молодого человека — это не совсем ответ, но это правда. Для Тэхёна нет ничего, чего Намджун не сделал бы. — Но… почему? Намджун садится на корточки перед своим братом, сжимая обе его маленькие руки между ними. Глядя теперь на Тэхёна, полуобнаженного и слегка дрожащего, он ждет, пока глубокие, теплые глаза его брата перестанут тревожно мелькать и, наконец, встретятся с его собственными. — Тэхён… — начинает он, стараясь говорить как можно мягче, — …ты не обязан этого делать. — Я… о чем ты говоришь? — Это, — продолжает он, — инспекция… выпускной. — Лицо Тэхёна искажается в замешательстве. — Тебе не обязательно этого делать, ты… ты же знаешь это, верно? — Ч-что ты говоришь?.. — Тэхён пытается уклониться, но Намджун не колеблется. — ТэТэ, — снова пытается он, наклоняясь еще ближе. — Никто не смотрит, — он кивает в потолок, — никто не слушает… — Они всегда смотрят… — настаивает Тэхён тихим голосом. — Не в этот раз, не в этот раз, — успокаивает он молодого человека, пожимая их соединенные руки. — Это только ты и я. Губа Тэхёна снова зажата между зубами, и он на мгновение смотрит вниз на руки Намджуна, сжимающие его собственные, обдумывая слова брата. Намджун ждет, терпеливо и тихо, наблюдая, как вращаются шестеренки в голове Тэхёна; теперь его глаза расфокусированы, они скользят туда-сюда по груди Намджуна, совсем его не видя. Это занимает несколько долгих мгновений, но в конце концов он, кажется, приходит к какому-то заключению, сужая глаза, и когда он снова смотрит на своего брата, выражение лица Тэхёна… другое. Серьезнее, чем раньше. — Я должен сделать это, — говорит он, и дрожь в его голосе исчезла. — Тэхён, тебя трясет, — настаивает Намджун, сжимая его руки, и Тэхён тут же их высвобождает. — Твое сердце колотится. — Тэхён качает головой, но Намджуна не переубедить. — Ты нервничаешь, ты не знаешь, во что ввязываешься… — Нет! — Тэхён мгновенно вскакивает на ноги, заставляя Намджуна споткнуться и упасть на пол. На мгновение Тэхён возвышается над ним, но он не делает ничего, чтобы использовать это в своих интересах, вместо этого полностью сосредоточившись на эмоциях, явно уносящих его разум. Пока Намджун поднимается на ноги, Тэхён начинает расхаживать взад и вперед по небольшому расстоянию между стеной и столом Намджуна, нервно проводя рукой по темным волосам. — Ты не понимаешь… — Я знаю тебя всю твою жизнь, Тэ, — пытается вмешаться Намджун, успокаивающе поднимая руки, — я уже прошел через все это, я уверен, что могу понять, что это такое… — Нет-нет-нет, ты не можешь… ты не… — бормочет Тэ, все еще проводя руками по его волосам, нервно обхватывая затылок, — я должен сделать это, я должен, пока не стало слишком поздно! — Тэ… — Его грудь сжимается при виде брата в таком отчаянии, и слова тут же, прямо на кончике языка — единственное, что он не должен говорить, единственное, что может дойти до него… — Ты не можешь остановить меня, Джуни, — перебивает его Тэ, прежде чем он успевает произнести хоть слово, — я не знаю, почему ты пытаешься меня остановить! Мне нужна твоя помощь, почему бы тебе просто не… — Я пытаюсь тебе помочь! — Намджун бросает в ответ, его тон резче и грубо, чем он хотел, но это делает свое дело, останавливая Тэхёна на достаточное время, чтобы Намджун снова взял его в свои руки. — Я пытаюсь защитить тебя! — От чего?! — кричит Тэхён, и Намджун очень рад, что он сказал правду раньше — что офис сейчас пуст, что никто не слышит. — Ты пытался защитить меня целую вечность, и от чего? От моего единственного шанса… Он замолкает, проводя руками по лицу, и на мгновение кажется таким… маленьким. — Пожалуйста, Джуни… — шепчет он себе в руки, — пожалуйста, мы можем просто… просто покончить с этим…? Звук этого прозвища из уст его брата, имя, которым его так давно не называли, за исключением самых близких ему людей, немногих, немногих людей, которым он доверяет, — что-то в этом доводит Намджуна до крайности. Он отчетливо помнит, когда Тэхён в последний раз называл его этим именем, стоя всего в нескольких футах от того места, где он сейчас. — Юнги, — сказал он слишком небрежно, — Юнги не появился. Беспечный. Если Намджун еще не знал его секрета… — Юнги, — говорит он, прежде чем успевает одуматься. Тэхён медленно поднимает голову с рук с непроницаемым выражением лица, — вот почему ты это делаешь, не так ли? Из-за него ты так беспокоишься, поэтому ты так торопишься… — Что… — глаза Тэхёна снова сужаются, и на этот раз это подозрение, которое Намджун находит отражением в их темных глубинах. — Ты… ты знаешь… что ты знаешь? — Я знаю… — начинает Намджун, и теперь он чувствует, как к нему возвращается чувство силы, баланс снова смещается в его пользу, — я знаю, что завтра пятница. — Он делает шаг ближе к своему брату, который инстинктивно делает шаг назад, хотя его глаза остаются прищуренными, а кулаки сжаты по бокам. — Я знаю, что завтра Юнги назначат напарником. — Тэхён стискивает зубы. — И меня тоже. Он делает еще один шаг вперед, и Тэхен отступает, пока его ноги не ударяются о койку позади него, заставляя ее царапать пол. Его брат подпрыгивает от звука, все еще взвинченный, и Намджун использует это в своих интересах. — И я знаю, — продолжает он, — что ты сделаешь все, чтобы этого не произошло. — Мне… мне все равно, за кого ты назначен… — Не я, — перебивает Намджун, — только если меня самого не назначат к Юнги. — В глазах его брата вспыхивает гнев, который он не может не уловить — чувство, с которым он слишком хорошо знаком, чувство, которое он чувствует в себе даже сейчас. — И это вероятный исход, не так ли? Я имею в виду, что он уже был назначен моим Проводником, почему ему не быть моим партнером? — Нет... — Но если ты выпустишься, если ты выпустишься завтра, — Намджун говорит сквозь вздох брата, — это сделало бы тебя вполне подходящим кандидатом, не так ли? — Ну и что, это не значит, что я… — Ты можешь мне доверять, Тэ. — Теперь он меняет тактику: — Тебе не обязательно делать это… — Да! — Тэхён хватает Намджуна за рубашку спереди, слегка тряся его. В его глазах теперь слезы, и желудок Намджуна скручивает от этого зрелища. — Я должен, Намджун, это должен быть я! — Позволь мне помочь тебе, Тэ, пожалуйста… — Я люблю его! Он говорит в спешке, как будто слова висят прямо на кончике его языка, тайна, жаждущая дать жизнь. Слова не удивляют Намджуна, хотя признание удивляет. Если раньше у него болело сердце, то теперь оно просто разрывается при виде щек Тэхёна, покрытых слезами, отчаяния в его голосе, того, как он цепляется за своего брата, как за спасательный круг. Он поднимает руки, чтобы обхватить запястья Тэхёна, но не для того, чтобы убрать руки, а чтобы снова взять их, так же нежно, как он делал это раньше. — Я знаю, — признается он, и выражение лица Тэхёна искажается в замешательстве. — Я видел, — торопится объяснить он, теперь его голос понизился до нежного тона. — Я видел вас вместе в его кабинете. Под его хваткой брат замирает. — Т-ты… — Он качает головой. — Ты что? — Я видел вас… вместе, — повторяет он, делая акцент на последнем слове, и наблюдает, как глаза Тэхёна наконец расширяются в понимании. — …н-нет, это… невозможно… — бормочет он, его хватка на рубашке Намджуна ослабевает, но старший не позволяет ему отойти, не в этот раз. — Ты никогда не собирался проходить эту проверку, Тэ… — говорит он не столько с обвинением, сколько с вопросом, — …и я думаю, ты это знаешь. Слезы текут по лицу его брата, и в его глазах есть что-то, что Намджун узнает, — страх, отчаяние. — Я… я не могу потерять его, Джуни… я не могу… — шепчет он и придвигается ближе. — Ладно, ладно… — шепчет Намджун, ослабляя хватку, чтобы обхватить одной рукой запястье брата, прижимая его к себе. Его голая кожа такая теплая и мягкая под прикосновениями старшего мужчины, близость и привязанность — редкое удовольствие после стольких месяцев разлуки. Голова Тэхёна падает ему на плечо, слезы моментально впитываются в воротник его рубашки. — Все будет хорошо, я обещаю… — К-как… все будет в порядке? — молодой человек рыдает ему в шею. — Е-если я не смогу п-пройти, он… т-ты собираешься… — Шшшш… — Инстинктивно он поворачивает голову и целует макушку брата, крепко сжимая его. — Не буду, не буду, обещаю. — Я… я больше не девственник… — шепчет Тэхён, как будто впервые признается в этом самому себе. — Я знаю… — начинает говорить Намджун, но прежде чем он успевает уточнить, Тэхён напрягается в его руках. — …что это такое? Молодой человек откидывается назад, медленно, натянуто. Его взгляд снова стал отстраненным, его быстрый ум снова работает. Его пальцы сжимаются и разжимаются на плечах брата, и брови Намджуна хмурятся, когда его собственный разум спешит наверстать упущенное, чтобы сообразить, какой прыжок, должно быть, совершил молодой человек… — Я больше не девственник, — повторяет Тэхён, как будто слова вдруг приобрели другое значение. Прежде чем Намджун успевает задать ему вопрос, его рот оказывается занятым — не словами, а внезапным, настойчивым прикосновением губ брата к его собственным. — …ммм что? — пытается спросить он, звук приглушается, когда Тэхён прижимается ближе, отчаянно цепляясь за него. Он толкает юношу в грудь сжатой рукой, умудряясь получить между ними несколько сантиметров, и снова пытается: — Что ты делаешь?! — Трахни меня, — выдыхает его брат, снова пытаясь притянуть его ближе. — Ч-что?! — Давай, Джуни, трахни меня — пожалуйста… — Тэ, Тэ! — В отчаянии он слепо тянется и хватается за волосы брата сзади, оттягивая его голову достаточно назад, чтобы снова встретиться взглядом с молодым человеком. — Помедленнее! Что ты говоришь? — Я больше не девственник, — выдыхает Тэхён, повторяя себя в третий раз, — п-поэтому я не могу пройти твой тест, но… но я могу показать тебе. — Показать мне ч… — Я могу показать тебе, — умоляет его брат, снова дергая рубашку, чтобы сократить разрыв между ними, — я… я готов, я готов — я могу показать тебе, я тебе это докажу! Ох. — Позволь показать тебе, — шепчет Тэхён, снова прижимаясь к нему. К его удивлению, хватка Намджуна на каштановых волосах молодого человека ослабевает, ровно настолько, чтобы Тэхен снова мог сомкнуть их губы, глядя на брата своими большими темными глазами, все еще сияющими от непролитых слез. — Т-Тэ… — пытается возразить он, но… кожа Тэхёна такая теплая под его руками, его губы такие мягкие, когда они снова накрывают его, и на этот раз… — на этот раз он не сопротивляется. Он не может. — Джуни… — шепчет молодой человек ему в рот, и он чувствует, как его пальцы снова впиваются в волосы Тэхёна, но не для того, чтобы оттолкнуть его, а вместо этого притянуть ближе — или, по крайней мере, удерживать его неподвижно, инстинктивно играя кончиками пальцев с его волосами, которые завились прямо у основания линии роста волос его брата, где нервный пот увлажнил пряди. Когда Тэхён снова дергает его за рубашку и широкие плечи под ней, Намджун не сопротивляется. Тэхён снова опускается на свое место на краю матраса у его пяток, а Намджун сгибается посередине, чтобы приспособиться, сохраняя их губы вместе, даже когда они двигаются. Он слышит грохот и смутно понимает, что корзина с припасами, должно быть, опрокинулась, но эта мысль вытесняется ощущением того, что бедра Тэхёна раздвигаются перед ним, оставляя место для того, чтобы скользнуть коленом по матрасу в качестве рычага. Между одним ударом сердца и другим он обнаруживает, что Тэхён распластался под ним, дергая его теми же настойчивыми руками, пока Намджун полностью не прижимается к его меньшему телу. Его темные волосы дико контрастируют с хрустящими простынями под флуоресцентными лампами, глаза обведены красным, который соперничает с его губами, когда его голова откидывается назад, и их губы наконец раздвигаются. Его дыхание становится тяжелым и теплым на лице Намджуна, темные глаза бегают туда-сюда между глазами его брата над ним, и Намджун не может не сглотнуть. — Джуни… — повторяет он, и на этот раз его собственное имя приобретает бархатную текстуру, когда оно слетает с губ его брата. Глаза Намджуна мелькают, наблюдая, как они двигаются, отслеживая дугу, резко опускающуюся под носом Тэхёна, взволнованную текстуру, изгибающую их поверхность. — Пожалуйста. Он может это сделать? — спрашивает он, благоговея перед положением, в котором он внезапно оказался. Тэхён красивый, желанный — всегда был таким. Но Намджун всегда знал, всегда держал между ними твердую черту, которую он никогда не переступит — ту, о которой, как он знает, Тэхён совершенно не подозревает. Почувствовав его колебания, Тэхён протягивает руку, чтобы схватить руку Намджуна, которая держит его вес на боку Тэхёна, вместо этого дергая ее, пока она не упирается в голую сторону его ребер. Взгляд Намджуна притягивается к нему, вниз, чтобы увидеть, как его пальцы скользят по поднимающейся и опускающейся грудной клетке брата, прижимаясь к мягкой золотистой коже, которую Тэхён всегда прятал под униформой. — Я хорошо поработаю, Джуни… — продолжает Тэхён, снова запрокидывая голову, и на этот раз, когда его губы касаются горла Намджуна, медбрат чувствует, как его решимость рушится. — Я докажу это тебе, — шепчет Тэхен ему на ухо, и Намджун знает, он знает, что им манипулируют, что Тэхён, должно быть, в отчаянии — и это именно то отчаяние, и его собственная непоколебимая верность, чтобы защитить своего брата, которые заставляют его подыгрывать. — Пожалуйста… — Хорошо… — шепчет он, опустив голову. Он чувствует, как Тэхён напрягается, слегка откидывается назад и вытягивает шею, явно пытаясь встретиться взглядом с братом. — Х-хорошо? — мягко повторяет молодой человек, и в его голосе проскальзывает надежда там, где раньше слышались только нотки убеждения и крайняя настойчивость. Ему требуется еще одно мгновение, чтобы посмотреть, откинуть голову назад и подумать о том, что он делает, пока его глаза скользят по всему лицу брата, отмечая легкую припухлость на щеках, где слезы раздражали его кожу, родинки под глазами Тэхёна и нижней губе, которые у него с самого рождения, узнавание в глазах его брата, когда они встречаются с его собственными… Его брат. Это его брат. Он может это сделать? Да. Он должен. Для Тэхёна. — Иди сюда, — призывает он, впервые по собственной воле наклоняясь к ожидающим губам Тэхёна. Тэхен буквально тает под ним, его облегчение ощутимо в том, как он легко сгибается под направляющим прикосновением Намджуна, стремясь сделать все, что нужно его брату от него, чтобы получить то, что он хочет. Когда Намджун облизывает рот Тэхёна, молодой человек легко впускает его, и он не может не ценить мастерство, с которым его брат встречает каждое его движение — он во всех отношениях звездный ученик, каким Намджун всегда его знал. Он чувствует, как его дергают за пуговицы на рубашке, и опирается на одну руку, чтобы высвободить другую, ловя запястье Тэхёна своим. — Нет, — бормочет он в губы брату, — дело не во мне. — Но… — пытается вмешаться Тэхён, отстраняясь, но Намджун не позволяет ему уйти далеко. Он обхватывает челюсть брата, снова соединяет их губы для быстрого, глубокого поцелуя, затем отрывается, чтобы коснуться челюсти, горла, ключицы Тэхёна. — Ш-ш-ш, — успокаивает он мужчину, проводя большим пальцем по одному из сосков Тэхёна и опуская голову ниже, чтобы прижаться губами к центру вздымающейся груди брата. — Это твоя проверка, не так ли? Тэхён не отвечает, просто стонет и запускает одну руку в волосы Намджуна — не толкая его и не оттягивая, просто держась как за спасательный круг. Намджун ничего не может с собой поделать, когда на его губах появляется легкая улыбка, странным образом довольный тем, что является причиной удовольствия Тэхёна. После такой боли, после всего, через что он прошел? Тэхён заслуживает целого мира. Охваченный непреодолимой любовью, он осыпает поцелуями весь мягкий живот перед собой, улыбаясь еще шире, когда Тэхён слегка корчится от щекотливого ощущения. Он в последний раз нежно прижимается губами к пупку брата — постоянное, физическое напоминание об их связи друг с другом, их общей истории, обо всем, что Намджун должен забыть, — затем, наконец, садится на пятки и приносит свою руки вниз к талии Тэхёна. — Сейчас я их сниму, — предупреждает он, подтягивая ноги Тэхёна к его бедрам, и Тэхён неуверенно кивает. Взгляд его брата с тяжелыми веками постоянно давит на его макушку, пока большие руки Намджуна делают быструю, натренированную работу по расстегиванию пуговиц спереди форменных брюк Тэхёна, засовывая большие пальцы за пояс, чтобы сдвинуть его вниз по бедрам своего брата. Тэхен услужливо приподнимает бедра, издавая тихий нервный звук, почти похожий на смех, когда ткань застревает вокруг одного колена. — Он так вырос… — Намджун не может не думать про себя, когда его руки снова приземляются на широкое пространство голой кожи, теперь демонстрируемой ему, длинные ноги Тэхёна согнуты в коленях и широко расставлены по обеим сторонам тонкого матраса ниже. — Скоро он станет таким же высоким, как я. Верхний свет слишком резкий, простыни слишком четкие и белые, но у Тэхёна вся золотая кожа и каштановые локоны, вишнево-красные губы, яркие глаза. Тэхён светится. Слишком легко представить его в других обстоятельствах, заглянуть в слишком близкое будущее и представить, как он будет выглядеть завтра, выставленный вот так во время церемонии… Он тяжело сглатывает, прогоняя эту мысль из головы. — Нет. Ничего подобного, — говорит он себе. — Только мы вдвоем, только ты и я. Тэхён, кажется, чувствует его мгновенное колебание, приглашающе качает бедрами вверх. Глаза Намджуна мелькают между очевидной выпуклостью в нижнем белье его брата и лицом Тэхёна, но он не находит отражения в этих больших темных глазах — только решимость и… желание. Не для него, Намджун не настолько глуп, чтобы воображать такое, но все равно желает. И он может с этим работать. — Хорошо, Тэ… — говорит он, понизив голос, и смело проводит одной рукой по бедру Тэхёна, чтобы прижать ладонь к растущей эрекции брата. — Ты готов? Тэхён шипит и подкатывает бедрами от прикосновения, явно наслаждаясь давлением независимо от его источника. — Я готов, я готов, я готов, — бормочет он себе под нос, закрывая глаза и откидывая голову на тонкую подушку. Намджун больше не теряет времени, воодушевленный энтузиазмом Тэхёна. Одним быстрым движением он стягивает тугую ткань с бедер брата — прежде чем успевает одуматься — и наблюдает, как член Тэхёна шлепает его по животу, теперь полностью твердый и уже истекающий. Намджун инстинктивно облизывает губы и обхватывает широкой ладонью член брата, оценивая, как хорошо он наполняет его хватку, как нетерпеливо он дергается, когда он проводит большим пальцем по чувствительному месту прямо под его головкой. — Дж-Джуни… — хнычет Тэхён, и Намджун не может не наклониться вперед и слизать вкус этого с губ брата. Теперь, когда их груди прижаты друг к другу, ему кажется, что он чувствует тот же тяжелый ритм сердцебиения Тэхёна сквозь рубашку. Его собственный член напрягается в штанах, когда он начинает поглаживать член Тэхёна между ними, каждое движение его руки — восхитительное, ужасное дразнение. Тэхен красиво скулит в рот от давления, сопротивления, бедра жадно качаются, чтобы встретить прикосновение Намджуна. — Хороший мальчик… — он не может не бормотать, на секунду раздвигая их губы, и Тэхён издает самый громкий звук. — Мы не можем терять время, Тэ, — продолжает он так мягко, как только может, скользя большим пальцем дальше на юг, чтобы поддразнить яйца Тэхёна, безволосого, как и любой другой член сообщества, и так отзывчивого на его прикосновения. Какая-то часть его разума, скрывающаяся за дымкой возбуждения, закравшейся в его мысли, все еще бурлит, все еще отмечая каждый звук, каталогизируя каждую реакцию. Тэхён тут же, настойчиво кивает, вместо ответа из его горла вырывается очередной стон. — Ладно, подожди… Намджун двигается так быстро, как только может, из своего опасного положения, цепляясь за одно из бедер Тэхёна, чтобы удержаться, когда он откидывается от кровати в противоположном направлении, слепо шаря по полу в поисках выброшенной корзинки, которая была опрокинута в спешке ранее. Это занимает несколько секунд неудобного возни, но после того, как он пробежался по термометру, зеркалу, бутылке с клизмой, его пальцы наконец нашли форму корзинки, и ему удалось ощупать все вокруг, пока его рука не сомкнулась вокруг бутылки с маслом, которую он хранил внутри. Он поднимается обратно на матрас и откручивает крышку одной рукой, движение, которое получается с отработанной легкостью. Тэхён приоткрывает один глаз, чтобы наблюдать за действиями, и приятный румянец растекается по его щекам, когда он ясно понимает, что будет дальше. — Вверх, — подбадривает Намджун, используя руку, которая сжимала бедро Тэхёна, чтобы вместо этого надавить на него, побуждая брата согнуть колено и поднять ногу, чтобы полностью обнажить себя для облегчения доступа. Тэхен идет охотно, если не чуть более нерешительно, чем раньше, и вздрагивает, когда скользкие пальцы Намджуна дразнят вдоль его члена, прежде чем опуститься между его бедер, чтобы подразнить его дырочку, где он жадно сжимается для него. — Вот так, спокойно… — Пожалуйста, — умоляет Тэхён, поднимая руки от того места, где они сжимали простыни, чтобы вместо этого схватиться за рубашку Намджуна. Пальцы медбрата без труда проникают в тело Тэхёна — сначала один, и нежный, который легко погружается внутрь, а затем второй и третий, когда становится ясно, что Тэхён открыт и готов для него. Он не тратит время на то, чтобы ощупать простату молодого человека, не пытаясь растянуть дольше, чем необходимо, но Тэхён скулит и сжимается вокруг него, как будто он прижимается прямо к ней. — Такой отзывчивый, — не может не думать он, — и на мгновение его мысли отбрасываются назад, ко всем тем временам, когда он был в этом офисе, проводя экзамены и проверки, как это должно быть. — Я готов, я готов… — вмешивается Тэхён, и на этот раз слова имеют двойной смысл. — Трахни меня… — Ладно, ладно, — отвечает Намджун, высвобождая пальцы и игнорируя стон Тэхёна, чтобы сосредоточиться на том, чтобы как можно быстрее расстегнуть собственные штаны. Когда его пальцы скользят по пуговицам, все еще с которых капает масло, он обнаруживает, что их почти мгновенно заменили собственные длинные, ловкие руки Тэхёна, которые быстро расстегивают застежку и отбрасывают ткань в сторону, чтобы обвиться вокруг члена Намджуна. Теперь его очередь застонать и опустить голову на плечо брата, ощущение теплой кожи и шероховатых мозолей на его ноющей эрекции почти невыносимо после стольких ограничений и поддразнивания. Несмотря на его неуверенность в демонстрации, рука Тэхёна устойчива, а его хватка крепка, когда он вытаскивает член Намджуна, и нет никаких недоразумений, когда он снова качает бедрами, приглашая своего брата. — Давай, Джуни, трахни меня… — Тэ… — он поднимает голову, и их губы снова соприкасаются, прежде чем он успевает сделать полный вдох, но это не мешает ему сжимать ногу Тэхёна за коленом и держать его ноги открытыми, в то время как руки его брата расслабляются, пропуская его член вперед, пока он, наконец, не вдавится в это горячее, ждущее тепло. Стон, который они испускают, почти единодушен и неразличим между их соединенными губами, и член Намджуна достигает дна в течение нескольких секунд, не встречая сопротивления, как это делали его пальцы раньше. Свободная нога Тэхёна обвивается вокруг его талии, притягивая его еще ближе — и если раньше в его голове был какой-то вопрос, то теперь он был полностью уничтожен. Тэхён не девственник, это ясно. Намджун прерывает их поцелуй, чтобы глотнуть воздуха, и на мгновение замирает, чтобы собраться. Девственник или нет, но тело его брата сковано вокруг него, как тиски, его регулярные растяжки не заменят многолетний опыт. — Мммм… — мычит Тэхён и экспериментально сжимает член Намджуна — действие, которое мало помогает его брату отдышаться, — прежде чем произнести одно слово, которое больше похоже на то, что он говорит сам с собой, чем с кем-либо еще. — Большой. — Ты в порядке? — Намджуну удается отдышаться, и Тэхён бездумно кивает, зажмурив глаза. — Я м-могу это принять, пожалуйста… двигайся. Намджун далек от того, чтобы протестовать, не тогда, когда ему нужно все, чтобы удержаться от того, чтобы не двигать бедрами вперед и не гнаться за своим удовольствием внутри тугого жара Тэхёна. Его брат может быть не таким неопытным, каким должен быть, но Намджун точно не хочет причинять ему боль. Тэхён, с другой стороны, кажется совершенно равнодушным к сомнениям своего брата, снова покачивая бедрами в еще одном явном приглашении, которое медбрат с радостью принимает. Первое движение его бедер назад, а затем снова вперед медленное и контролируемое, но этот темп невозможно поддерживать больше нескольких раз, не с тем, как ногти Тэхёна сразу же впиваются в его плечи, и он так красиво открывается для вторжения. Темп Намджуна быстро ускоряется, пока весь его офис не купается в звуках шлепков кожи о кожу, сопровождаемых восхитительным хором стонов, которые начинают капать с губ его брата, словно мед. — Юнги — счастливый человек, — отдаленно размышляет он, откидываясь назад, чтобы хорошо видеть лицо своего брата, искаженное от удовольствия. — ТэТэ… Словно читая его мысли, Тэхён открывает рот и что-то шепчет себе под нос, что Намджун не должен слышать. Он снова сжимает их бедра, пытаясь заставить что-то подняться из горла Тэхёна, и, прежде чем молодой человек успевает взять себя в руки, он тихо и прерывисто стонет: — Ю-Юн … Его лицо искажается от разочарования, и он снова кусает губы, чтобы уловить звук, но Намджун уловил достаточно, чтобы понять лучше. — Выпусти это, ТэТэ, — шепчет он, прижимаясь лбом к лбу брата. — Все в порядке, все в порядке… — Н-нет, я так… — Не… не извиняйся… — Намджун качает головой. — Я понимаю — это не обо мне. — Когда Тэхён снова пытается протестовать, Намджун заставляет его замолчать еще одним быстрым поцелуем. — Нет, не спорь — просто — просто выговорись, ТэТэ, все в порядке… все в порядке… — Ммммммм…! — стонет молодой человек, и Намджун ускоряет темп, теперь с энтузиазмом втрахиваясь в тело своего брата. Он может видеть это, как слово висит на языке его брата, но это не так. Он не собирается этого допускать. В мгновение ока он хватает Тэхёна за бедра и регулирует угол, целясь в то самое место, которого раньше так тщательно избегал — и, наконец, наконец, Тэхён ломается. — Ю-Юнги... — Да, вот так, вот так, — думает он и удваивает усилия, стиснув зубы, когда начинают болеть бедра. — Меня даже здесь нет, дело не во мне, просто подумай о нем, подумай о нем… И Намджун теперь не может не думать о самом Юнги — о том, как старший мужчина выглядел парящим над ним, их позы поменялись местами, его низкий, глубокий голос помогал Намджуну в процессе, когда он пытался достичь следующего уровня. И его мысли невольно переключаются на последнего человека, лежащего под ним вот так, с губами в форме сердечка и яркими глазами, звук его имени — его имени, а не имени Юнги — на этих губах… — Хосок… — думает он, и это медленно горящее удовольствие, накопившееся в его желудке, превращается из магмы в пламя. — Ю-Юнги… Юнги, о…! Тэхён больше не отвечает на его толчки, явно потерявшись в муках собственного удовольствия. Пора. Документов будет много позже, а пока осталось сделать только одно. Намджун прижимается губами к щеке Тэхёна, затем к его носу, к его губам — покрывая лицо брата нежными поцелуями между каждым словом, когда он начинает шептать это слишком знакомое благословение. — …возьми это подношение, добровольно данное… Тэхен тяжело дышит ему в ухо, ногти так сильно вонзаются в его бока, что он знает, что останутся синяки, знает, что он будет носить остатки этой ночи с братом еще много ночей. — …возьми…возьми эту силу, искренне созданную… Тэхён присоединился к его шепоту, их голоса сливаются вместе в горячем дыхании, задыхающемся в маленьком пространстве между их ртами. — …та… возьми это… — начинает он снова, но слова замирают на его языке, сменяясь неконтролируемым стоном, и Намджун закрывает рот брата, чтобы проглотить его, повторяя это своим собственным предложением, когда чувствует прикосновение Тэхёна. Оргазм пролился между ними, пропитывая его рубашку и прилипая к мокрой от пота коже под ней. Тэхён стонет от формы имени своего любовника на губах брата и вкуса его удовольствия на языке Намджуна — в сочетании с настойчивой, похожей на тиски хваткой его тела вокруг члена Намджуна — что, наконец, сводит старшего мужчину с ума сразу после. — Х-Хосок… — окликает он, не в силах удержаться от того, чтобы слова не сорвались с его языка. Это тело его брата сжимается вокруг него, руки его брата — руки Тэхёна — царапают его бока, его волосы. Но есть только одно имя, которое срывается с губ Намджуна, когда он достигает своего пика, вливаясь в растянутую дырочку Тэхёна — один человек расцветает в его голове, когда он завершает это дело и решает судьбу своего брата. <i>— Хосок!