По Ту Сторону Лезвия

Ручка выводила тонкие узоры на полях тетради. Разум даже не отслеживал это, всё получалось само собой — вязь маленьких цветов, переплетения стеблей, листочки. Почему-то всегда цветы. Они нравились Хёнджину, они всегда завораживали его, и рисование их всегда успокаивало. А в этом он нуждался. Один лепесток, второй… будто это только и удерживало его на краю пропасти, где он балансировал последние несколько месяцев. Сбоку донёсся шум мальчишеских голосов, смеха. Рядом сидели мальчики, которые уже давно дружат, сбились в крепкую компанию. Тут все друг друга уже знали с предыдущих классов, давно общались и дружили. Это как-то осложняло задачу найти друзей. Хёнджин перевёлся сюда всего месяц назад. За это время он только начал общаться со своим соседом по парте, его звали Анги, и он был хорошим парнем. Пухленький добродушный блондин с заразительным смехом. Без него было бы, пожалуй, совсем одиноко. Хёнджин иногда даже ходил к нему в гости. Анги жил с бабушкой, и у них дома была собака. Такая большая и добрая. Она всегда была рада видеть их двоих. Правда потом приходилось мыть лицо после слюней. — Почему ты рисуешь цветочки? Ты девчонка? — язвительный голос сбоку заставил дёрнуться и захлопнуть тетрадь. Хёнджин вскинул взгляд на стоящего рядом мальчика. Тёмные волосы, тонкие губы в надменной улыбке, чёрные глаза, которые смотрят сверху вниз, серёжка в ухе. Это единственный мальчик в классе с пирсингом. Все считали это очень крутым, но родители никому не разрешали такое. Ли Минхо. Он был вторым во всём классе, кто не учился вместе со всеми изначально, а перевёлся только недавно. Он даже поступил сюда ещё позже Хёнджина — только полторы недели назад, но уже стал частью компании других мальчишек, которые приняли его с распростёртыми объятиями. Всё дело в том, что он богатый. Он выделялся из массы своими дорогими брендовыми вещами, уложенными волосами, он даже пах как-то иначе, как-то… по-дорогому. Минхо стоял, засунув руки в карманы брюк, и насмешливо смотрел на мальчишку перед собой. Он не знал его имени, да и в целом ему не было никакого дела до него и того, чем он занимается, просто стало скучно, а под руку подвернулся он: скромный, худой, с растрёпанными тёмно-каштановыми волосами, с каким-то женственно милым личиком. Постоянно молчит, а если говорит, то голос его тихий и совсем не низкий, как у других мальчишек. Когда общается с другом своим, то улыбается, и на щеках появляются ямочки. Как-то приторно мило. Ещё и рисует цветочки. Идеальная жертва для насмешек. Но когда этот мальчик поднял свои глаза, то Минхо удивился. Это были глаза лани. Такие большие, искренние и… печальные. Он смотрел на Ли так открыто, удивлённо и наивно. Пухлые губы были приоткрыты. Такое выражение лица делало его ещё больше похожим на девочку. Он весь вызывал какую-то странную эмоцию. — Отвали, — Анги высунулся из-за плеча Хёнджина и злобно зыркнул на подошедшего. Минхо с неохотой перевёл взгляд на блондина и прищурился. — А что? Я обидел твою подружку? Звонок, к счастью, прервал назревающий конфликт, Минхо, скорчив гримасу, отошёл к своим. Анги положил руку на плечо Хёнджина, который упёр локти в стол и спрятал лицо в руках. — Не обращай внимания, он просто кретин. Думает, что самый крутой, раз папочка богатый. Он на самом деле такой тупой. Было вообще не понятно, что Минхо забыл в этой школе. Это бесплатное заведение и, откровенно говоря, не очень хорошее. Со своими родителями он мог бы учиться в лучших лицеях страны. Хёнджин, в свою очередь, не мог себе позволить и средних. В эту школу пришлось перевестись, потому что отец больше не мог оплачивать предыдущую, которая вовсе не была роскошной, но всё равно стала не по карману. Вообще Хёнджину не по карману стало почти всё, включая еду и одежду. Отец еле сводил концы с концами после того, как мамы не стало полгода назад. Это подкосило его, он начал пить. В итоге все деньги уходили только на оплату их маленькой квартиры, а остаток — на алкоголь. Хёнджин не стал спорить с решением перевода в бесплатную школу, хоть и был крайне расстроен. Хотя слово «расстроен» даже и близко не отражало его душевное состояние. Он был где-то на грани нервного срыва и глубокой депрессии и держался лишь на том, что отцу ещё хуже, и ему нужна опора. Это не давало падать в пропасть самому. Островками радости были визиты в гости к Анги. Бабушка любила хорошо накрыть стол, и Хёнджин ел на неделю вперёд, не зная, когда в следующий раз выпадет такая возможность. Анги ему сочувствовал и поддерживал, делился школьными принадлежностями, которые Хван не мог купить себе сам, и иногда даже одеждой. После перевода жизнь налаживаться не начала, но появилась некая стабильность. До появления Минхо. Хёнджин не понимал, почему тот стал проявлять к нему интерес, но часто ловил на себе его прищуренный взгляд. Насмешки не продолжились. После того первого случая Ли вообще больше не говорил с ним, только смотрел. Но это всё равно неприятно напрягало. Однажды они столкнулись в пустом коридоре. Хёнджин просто шёл по своим делам, но Минхо неожиданно преградил дорогу. — Почему ты постоянно такой грустный? — голос Ли звучал раздражённо. Ему пришлось наклонять голову, чтобы заглянуть в лицо Хвана, которое тот опустил. Он не хотел отвечать, да и не знал как. Попытался пройти мимо, но запястье крепко схватили. — Отвечай. Бесишь. Получив в ответ опять молчание, Минхо сильно сжал пальцы и… добился реакции. Пухлые губы задрожали, эти печальные глаза посмотрели прямо на него. Хёнджин стал вырываться, сдерживая порыв заплакать. — Отвали! Отстань! Что тебе нужно?! Хёнджин впервые с ним заговорил. Минхо с каким-то удовольствием отметил, насколько жалобно звучит этот голос. — Не отпущу, пока не ответишь. Но тот просто начал остервенело вырываться и пытаться ударить, пнуть Минхо. Надо же, он ещё и слабак. Отпустить его всё же пришлось, потому что он стал поднимать слишком много шума. После этого Минхо начал совсем странно себя вести. Однажды, возвращаясь с перемены, Хёнджин обнаружил на своём стуле розу. Вот только… она была мёртвая. Вся чёрная и засохшая. Хёнджин взял её в руку и задумчиво сел, разглядывая цветок. Он не понимал, что ему с ней делать. Оглянувшись по сторонам, увидел смотрящего на него прямо Минхо. Что это за взгляд? Будто изучает. Весь урок Хёнджин смотрел на эту розу перед собой. Он любил розы. Они — самые красивые цветы во вселенной. Но эта… Она давно мертва. В ней всё ещё видна былая краса, но это время давно позади. Почему-то стало казаться, что у них с этой розой много общего. Время, когда Хёнджин жил нормальной жизнью, был счастлив, тоже где-то позади. В итоге он просто вложил её в один из своих учебников как гербарий. Выкинуть не поднялась рука. Другой случай был, когда Хёнджин отвечал у доски, и прямо во время доклада у него громко заурчало в животе. По классу пробежали смешки. В них не было никакой злобы, дети просто посмеялись над забавным звуком, но Хёнджин был готов сквозь землю провалиться. И на перемене в этот же день Минхо откуда-то притащил пиццу. Начал есть её со своими дружками прямо в классе, глядя только на Хёнджина, улыбаясь. А тот чувствовал, что живот сейчас переварит сам себя, он не был уверен, когда именно ел в последний раз. Запах горячей пиццы убивал. — Кто покажет лучшее эгьё, с тем поделюсь, — громко заявил Минхо. Но, к большому его разочарованию, вызвались чуть ли не все, кроме самого Хёнджина. Младший просто сбежал. Он просто хотел деться куда-нибудь подальше от этого запаха и пошёл попить воды из-под крана, пытаясь обмануть желудок. К счастью, Анги пообещал, что завтра они могут поесть у него. Самое тяжёлое время наступило с приходом зимы. Отца уволили с работы за пьянство, и ему пришлось искать новую. Он погряз в долгах и сам был в глубокой депрессии. Хёнджин стал искать подработку, чтобы хоть как-то помочь, но школьника никто не хотел брать. После долгих поисков удалось, к счастью, устроиться официантом в маленькое кафе. Администратор посчитал, что Хёнджин выглядит очень милым и будет приятен гостям. Если бы туда не взяли, то он бы просто отчаялся. Работа была несложная, в меню было не так много блюд, но большая барная карта. Пришлось всё выучить. Совмещать работу и учёбу оказалось проблематично, но Хёнджин справлялся. Пока не появился Минхо. В один день он просто заявился в заведение со своей компанией одноклассников, и каково было их удивление увидеть Хёнджина в белой рубашке, с чёрным фартуком официанта. Тогда Хван проклял всё на свете и не мог припомнить, что хоть когда-либо испытывал больший позор. Решив на время избавиться от всех эмоций, он попытался просто выполнить свою работу. Вся компания заказала алкоголь. Хёнджин с неким злорадством уведомил, что несовершеннолетним нельзя, и тогда Минхо показал свой паспорт. ДВАДЦАТЬ ЛЕТ?! Это, очевидно, была подделка. Минхо учился с ним в одном классе и был таким же мелким, как и все остальные. Хёнджин пошёл за администратором. Тот сам поговорил с Минхо и его компанией. Когда он вернулся, то… отчитал Хвана за неуважение к гостям и сказал быстро тех обслужить. Минхо ему абсолютно точно заплатил. Это был просто отвратительный день. Подавая напитки, Хёнджин испытывал на себе насмешливые взгляды одноклассников. Но они были пустяком по сравнению с надменным взглядом Минхо, который, кажется, думал, что младший не в заведении работает официантом, а его личной прислугой. — Это вино испорчено, — Ли поднял свой бокал, кривя губы, и посмотрел Хёнджину прямо в глаза. — Проверь сам. Тот лишь вздохнул и сказал, что заменит вино, но Минхо это не устроило. — Сядь и выпей. Хёнджин удивился этой просьбе. Если её так можно назвать. Тон старшего просьбу не подразумевал. — Мне нельзя. — Со мной можно, — на этих словах он улыбнулся и подмигнул. Но сразу же зловеще прищурил глаза, — или скажу администратору, что ты нам нахамил. И он тебя уволит. Чёрт бы побрал этого Минхо и его друзей. Хёнджин начинал действительно его ненавидеть. Эта работа была слишком важна, её нельзя было потерять из-за такого придурка. Другие ребята уже были навеселе, они успели опустошить свои стаканы и теперь посмеивались над Хёнджином, который тоже сел за стол. Но Минхо шикнул на них, заставляя отцепиться. С огромным нежеланием Хёнджин взял бокал с вином, сделал осторожный глоток. На вкус отвратительно. Это был первый раз, когда он попробовал алкоголь, и не имел ни малейшего понятия, испорчен тот или нет. Омерзительный вкус. Может, и правда испорчен. Резко поставив бокал обратно, Хёнджин бросил красноречивый взгляд на Ли, мол «ну что, доволен?» и хотел было встать, но Минхо остановил. — Пей до дна. — Что? — Хёнджин почувствовал, как закрадывается паника. — Давай пей до дна и не дерзи посетителям, — Минхо был неумолим. Он просто не оставлял выбора. Хёнджин не смог придумать другого выхода, кроме как подчиниться. Минхо заворожённо наблюдал, как младший страдает, принимая это решение, как морщится от вкуса алкоголя, потом облизывает свои пухлые губы. Они выглядят как-то особенно красиво, когда он пьёт. Ему потребовалось добрых минут десять, чтобы допить один бокал вина. Хёнджин делал слишком маленькие глотки с перерывами на то, чтобы просто подышать. — А теперь принеси нам всё то же самое ещё раз. Минхо улыбнулся, увидев разочарование на лице младшего. Он надеялся, что после этого они уйдут? Нет уж. Но каково было удивление Минхо, когда Хёнджин начал вставать — тот уже шатался и держался рукой за стол, чтобы сохранить равновесие. С одного бокала? С лёгким беспокойством Минхо проводил взглядом горе-официанта, который кое-как удалился на бар. Неизвестно как, но его никто не спалил, и он даже смог принести заказ в целости ещё раз. — Пей. Минхо подвинул такой же бокал вина вперёд. Хёнджин неуверенно остановился, чувствуя, что ему и так уже стало слишком жарко. — Давай-давай. После этого мы уйдём, обещаю, — голос Минхо почему-то стал почти тёплым. Он ещё раз шикнул на друзей, чтобы те не цепляли младшего. Со вторым бокалом Хёнджин справился в два раза быстрее. Видимо привык. Но теперь он, очевидно, опьянел — его поза была слишком расслабленной, глаза полуприкрытыми, и на мягких щеках виднелся румянец. — Эй, Хёнджин, — Минхо говорил очень мягко, но в его глазах плясали черти, — ты девственник? Парни вокруг заржали, но поймали уничтожающий взгляд Ли. Тот умел заставить людей заткнуться одним только своим выражением лица. Сейчас он не хотел, чтобы кто-либо лез в его беседу. — Отвали, — пробормотал Хёнджин, подпирая рукой щёку и кидая пьяный взгляд, полный ненависти. Минхо почувствовал, как где-то внутри будто стала натягиваться струна. Ведущая вниз, в пах. — По-любому девственник, — Минхо провокативно улыбнулся. — Может, ты ещё и гей? — Минхо… — еле слышно пробормотал Хёнджин, опуская голову. Минхо даже подался поближе, чтобы расслышать получше, — ИДИ НАХУЙ! Громкий крик заставил всё заведение утонуть в тишине. Минхо аж почувствовал, как в ушах зазвенело. Посетители с возмущением оглядывались на их столик, и вскоре раздался громкий звук шагов администратора. Он ахнул при виде открывшейся картины — Хёнджин даже ровно сидеть не мог, сполз на стол, продолжая тихо покрывать матами Минхо. — Ах ты мелкий… Ты за это заплатишь. Ты мало того что уволен, так ещё… — администратор схватил Хёнджина за шиворот, но со своего места резко встал Минхо. Подошёл, что-то сказал ему на ухо, вложил в карман несколько купюр. Мужчина удивлённо и как-то неуверенно отпустил Хвана и, на всякий случай рассыпавшись в извинениях и сказав, что всё было за их счёт, удалился. Предварительно грубо развязав и сорвав с Хёнджина фартук заведения с бейджиком. Тот вообще никак не отреагировал. Кажется, он начинал отключаться. Минхо отправил парней по домам, а сам позвонил своему водителю. С трудом вытащив Хёнджина на улицу, затолкнул его на заднее сиденье дорогой машины, сел рядом. — Тебя, кажется, уволили. Извини. Ты где живёшь? В ответ послышалось лишь неразборчивое бормотание. Минхо прислушался, но там было что-то про небо. Возможно, младший призывал небеса, чтобы те сразили Минхо громом или что-нибудь в этом роде. Скорее всего, это был просто пьяный бред. — Алло! Где ты живёшь? Куда тебя отвезти? Вместо ответа Хёнджин просто начал заваливаться набок и упал щекой Минхо на колени. Он уже спал. А Минхо замер с руками в воздухе, не зная, что ему делать с этим всем дальше. Он не ожидал, что младшего так развезёт. — Давай домой, — сказал Ли водителю, сам глядя на парня внизу. Его тёмные пряди были хаотично разбросаны, скрывали глаза. Взгляд приковывали его губы. Такие полные, приоткрытые, влажные. Красивые как у девчонки. Но немного подумав, Минхо понял, что таких даже у девочек не видел. Только у Хван Хёнджина. Который теперь мирно сопел у него на коленях. Склонив голову набок, Минхо опустил одну руку на его волосы, провёл ладонью. Взяв одну прядь, покрутил её в пальцах. Мягкие. Приятные. Рука была и так близко к его лицу. Этим Минхо себя оправдал и осторожно коснулся нижней губы Хёнджина. Ещё мягче, чем он представлял. Чуть надавив, провёл по ней большим пальцем, наслаждаясь ощущением, и убрал руку. Пора остановиться. Этот мальчишка слишком сильно будоражил Минхо. Тот и сам не знал почему. Что-то в нём было. *** Минхо разбудил оглушающий крик. Он дезориентировано оглянулся и увидел, как Хёнджин свалился с постели. Сидя на полу в одних трусах, с перепутанными волосами, со следом подушки на лице он широкими глазами смотрел на Минхо. Ужас в его глазах сменялся яростью. — ТЫ! ТЫ, БЛЯТЬ, ПОХИТИЛ МЕНЯ?! Разлепляя второй глаз, Минхо лениво скользнул взглядом по плоской груди, животу младшего. Тот, моментально смутившись, дёрнул край одеяла на себя, прикрываясь. Из-за этого он стянул его с Минхо, который теперь сам оказался в одних только трусах. Но, будучи всё ещё очень сонным, он даже не попытался ничего предпринять по этому поводу, просто продолжая полулежать упираясь одним локтем в постель. — Ты, кретин, мне не мог свой адрес вчера сказать, — Минхо зевнул, — куда я должен был тебя везти по-твоему? У тебя телефона не было, ничего. — Зачем меня вообще куда-то везти?! Хёнджин всё ещё кипел от злости, но Минхо посмотрел на него, как на идиота: — Мне тебя на улице надо было бросить? Ты же напился как скотина. — Это же ты меня напоил! Эти слова Минхо пропустил мимо ушей. — Ты вообще благодарен быть должен, я твою пьяную тушку таскал на себе весь вечер, в постель свою пустил. Эти слова, кажется, заставили Хёнджина вспомнить, в каком виде он находится. Щёки предательски начали краснеть. — Где моя одежда? Минхо махнул рукой куда-то в сторону кресла неподалёку, и Хёнджин действительно увидел там хаотично разбросанные брюки и рубашку. Стащив полностью одеяло и завернувшись в него, Хёнджин дошёл до кресла и стал натягивать свои вещи, всё ещё прикрываясь одеялом, чтобы Минхо не пялился. Но тот просто откинулся на подушки, как ни в чём не бывало, продолжая лежать в одном нижнем белье. — Не подумал бы, что ты умеешь материться. — Я раньше и не матерился, — тихо буркнул Хёнджин, пытаясь просунуть ногу во вторую штанину так, чтобы одеяло не упало. Минхо улыбнулся, чувствуя свою причастность к развитию младшего. В дверь неожиданно постучали и сразу открыли. Женщина в костюме горничной завезла в комнату небольшую тележку с подносами. Она лишь мельком взглянула на парней, один из которых лежал в трусах, а другой стоял в наполовину надетых штанах, неуклюже прикрываясь огромным одеялом. Невозмутимо выставила на низкий кофейный стол подносы, пару стаканов и удалилась. Убедившись, что за ней закрылась дверь, Хёнджин сбросил одеяло и уже нормально подтянул штаны, стал застёгивать ремень. — Ты почему такой худой? — голос прозвучал прямо рядом с ухом. Хёнджин шарахнулся от тихо подошедшего Минхо. Будто кошка, ей богу. Лишь что-то прошипев в ответ, быстро накинул рубашку, застегивая пару случайных неподходящих пуговиц. — Я ухожу! — Хёнджин быстро окинул помещение взглядом в поиске обуви. — Да тебя никто и не держит, — Минхо пожал плечами и просто сел на пол перед кофейным столиком, поднял крышки с подносов. Хёнджин замер. Там было целое разнообразие блюд: холодных и горячих, а также несколько десертов и сок. Обоняние уловило запах маринада, приправ и жареного мяса. Живот предательски заурчал. Минхо с улыбкой скосил глаза. — Поешь и уходи. Хёнджин больше всего на свете хотел уйти и больше вообще никогда не видеть Минхо, но организм, кажется, настолько сильно хотел есть, что ноги не двигались. Тело объявило бойкот сознанию. — Только если ты что-нибудь наденешь на себя. Минхо, не вставая, потянулся и подцепил одеяло, которое бросил Хёнджин, накинул на плечи. — Доволен? Теперь ешь. И Хёнджин сел напротив. Минхо лишь для виду начал есть какой-то салат, но голода не чувствовал. Ему было просто интересно наблюдать, как Хван сначала пытался есть осторожно, недоверчиво, а когда распробовал — будто с цепи сорвался. Ощущение, что его голодом морили. Смотреть, как он ест, доставляло странное удовольствие. Минхо понял, что в целом всё связанное с этим мальчишкой его забавляло. Будто любопытная игрушка или зверёк. Хотя нет, он, скорее, напоминал игру. Игру, правила которой ещё оставались неизвестными. И Минхо хотелось их разгадать. Хотелось сыграть в эту игру.

━─━────༺༻────━─━

После этого случая Хёнджин потерял работу. Он был крайне зол на Минхо и всеми силами пытался его избегать, но это давалось с трудом. Один раз, зайдя в класс, он обнаружил, что никто ещё не пришёл, только переступив порог, он услышал, как дверь сзади захлопнулась. И уже даже не было удивительно то, что за спиной стоял никто иной, как Ли Минхо. Он медленной, по-кошачьи изящной походкой стал подходить, но Хёнджин зашёл за одну из парт так, чтобы она разделяла их. — Что тебе нужно? — Скажи, Хёнджин… — Минхо склонил голову набок, пристально глядя в глаза, — ты нищий? Это слово больно резануло где-то внутри. Нищий? Хёнджин таким себя не считал, но… — Ты уже отказался от двух школьных поездок. Из-за того, что они платные, да? — плавным шагом Минхо стал обходить парту. — Ты не ешь в столовой, даже не приносишь еду с собой. У тебя старая обувь, порванный рюкзак, даже домой ходишь пешком, а это не так уж и близко. — Ты что, следишь за мной?! — первая эмоция подавленности сменялась привычным раздражением, граничащим с гневом, которой Минхо неизменно провоцировал. Но тот лишь пожал плечами, продолжая невзначай делать шаг в сторону по кругу, обходя препятствие. Хёнджин настороженно делал шаг тоже, чтобы всегда быть только напротив, имея препятствие в виде стола перед собой. — Ты даже пошёл работать, разносить чай за копейки, — Минхо всё продолжал, наступая. Хёнджин почувствовал, как начали краснеть щёки. Сделал шаг назад, но нога упёрлась в стул. Чёрт. Минхо подошёл ближе, надвигаясь. Хёнджин пытался отодвинуться подальше, но в итоге просто сел, глядя на старшего снизу вверх злыми глазами. — Я могу дать тебе деньги, — Минхо с улыбкой встал прямо перед ним, засунув руки в карманы брюк, — просто, скажем… Будешь работать на меня. Будешь полезным. Может, станешь горничной или моим личным официантом? — Минхо самозабвенно продолжал, не замечая, как Хёнджин начал дрожать. — Может, умеешь делать массаж, м? Я тебе хорошо заплачу, тебе ведь нужны деньги? Для наглядности Ли достал из кармана целую пачку чуть помятых купюр, слегка качнул ею в воздухе перед лицом Хёнджина. Он привык, что за деньги люди соглашаются на всё. Так было всегда. Но сейчас что-то сломалось. Код выдал ошибку. Вышибающий дух удар прилетел Минхо прямо в лицо. Он упал навзничь, роняя деньги на пол, хватаясь за нос, из которого уже пошла кровь. Когда в глазах перестали мельтешить звёздочки, Минхо сфокусировал взгляд на Хёнджине. И увидел что-то, что поразило его до глубины души. Что-то, что потом осталось в его памяти на всю жизнь. Хван поднял несколько купюр с пола, вытер ими кровь со своего кулака и, скомкав, бросил их в Минхо. В глазах цвета чёрного шоколада была ненависть. Чистая, неогранённая, животная ярость. Минхо мог только смотреть. Восхищаться. Он испытал нечто вроде религиозного откровения. Перед ним был ангел и дьявол в одном лице. Хёнджин развернулся и пошёл на выход. Минхо, лёжа в крови и разбросанных деньгах, крикнул вслед: — …или можешь просто быть моим другом? Но тот уже вышел. После этого Минхо понял, что ему недостаточно так задирать Хёнджина, провоцировать его на яркие эмоции, реакции. Это доставляло массу веселья, но он понял, что это не то. Этого мало. Он хотел, чтобы Хёнджин был рядом, принадлежал ему. Чтобы он мог играть с ним, когда захочет. Но Минхо не понимал, как этого добиться. Своими действиями он лишь взрастил абсолютную ненависть к себе в чистой невинной душе младшего. Это не было проблемой само по себе, но это осложняло задачу. Хёнджин с напряжением ожидал следующей выходки Минхо. Это уже становилось чем-то само собой разумеющимся. И долго ждать не пришлось. В одну из перемен к Хвану за парту подсела девочка. Которая ему очень нравилась. С его первого дня в этом классе. Они никогда не заговаривали, у Хёнджина просто не хватало духу подойти. И поэтому то, как она запросто взяла и подсела, просто шокировало. Он смутился и покраснел, она же, будто не замечая этого, подсела ближе и прошептала что-то на ухо. Хёнджин даже сначала не понял, что она сказала, а потом не понял смысл. Ей пришлось несколько раз повторить, прежде чем до него дошло, и он подавился воздухом. Она предлагала ему отсосать. Прямо в школе. Просто выйти вместе в туалет. Он до этого стеснялся даже смотреть на неё, и такое предложение по-настоящему шокировало. Максимально покраснев и пряча лицо в руки, он попытался как можно мягче отказать и хотел было предложить просто пообщаться, но она лишь хмыкнула и… прямо направилась к Минхо, который всё это время смотрел. Что-то недовольно ему сказала. Они поспорили. Потом он ей протянул… деньги. Хёнджин просто не мог поверить, что он это подстроил специально. Ведь она ему нравилась. Искренне нравилась. С тех пор Хёнджин больше не мог на неё смотреть и даже думать о ней перестал. Минхо — худшее, что случалось в его жизни. Наверное, сразу после смерти матери. А Минхо же с удовлетворением отметил, что Хёнджин на эту девочку смотреть перестал. Хорошо. А то дико раздражало видеть, как он щенячьими глазами на неё пялится, стоит ей пройти мимо. Ещё постоянно мешался этот Анги. В присутствии него Хёнджин чувствовал себя более защищённым, постоянно сбегал к нему за поддержкой после стычек с Минхо. Так бесило видеть, насколько сильно менялся Хван, когда рядом был его друг. Он улыбался, с этими… ямочками на щеках. Тошнило. Тогда у Минхо созрел план. Подгадав момент, когда Анги будет один, он пошёл с ним на переговоры. Предложил ему кучу денег, чтобы тот перестал общаться с Хёнджином, но… он отказался. Минхо офигел во второй раз. Кто эти двое такие? Два оборванца, а от его денег отказываются, как будто их у них куры не клюют. Им же хуже. Бесился Минхо недолго, у него был план «Б». В один из дней Хёнджин заметил, что место рядом теперь пустует. Анги не появлялся в школе несколько дней. Хёнджин сам сходил к нему домой, чтобы узнать, что случилось, вдруг он заболел, но произошло странное. Дверь приоткрыла его бабушка и как-то растерянно сказала, что Анги заболел, и попросила больше не приходить. Это сильно смутило и расстроило Хёнджина. Он не понимал, что случилось. А ещё заметил, что из-за двери не доносился привычный лай. Анги объявился спустя несколько дней. Он был очень бледен, выглядел потерянным. А ещё он стал шарахаться от Хёнджина так же, как и от Минхо, пересел за другую парту. Когда Хёнджин попытался поговорить, он лишь начал плакать, умоляя, чтобы тот к нему никогда больше не подходил. Минхо наблюдал. Это стало его любимым занятием. Он просто наблюдал, как Хёнджин ломается. Потеря Анги его совсем подкосила. Если раньше его голос можно было услышать редко, то сейчас он вообще перестал разговаривать с кем-либо. Банально потому что было не с кем. Минхо не давал никому приближаться, подкупал или запугивал любого, кто заговаривал с ним слишком часто. Но и сам держался в стороне. Он просто держал свою жертву в изоляции, накрыл зверька стеклянной банкой и теперь наблюдал, как он задыхается. Хёнджин выглядел более бледным, уставшим. Даже перестал огрызаться на подколы компании Минхо. Один раз на физкультуре он, выполняя норму по отжиманиям, потерял сознание. В тот момент Ли, стоя среди других учеников, смотрел, как учитель поднял тело Хвана на руки, отнёс его в кабинет врача. Это не понравилось Минхо. Но он сам не мог понять почему. Вообще всё, что касалось Хёнджина, либо веселило, либо бесило неимоверно. Чаще всего одновременно. Всё смешивалось в какую-то дикую взрывную смесь эмоций, которые Минхо просто не мог осмыслить, и в которых ему приходилось вариться. Ему хотелось надавить на этого зверька, сделать ему больно, посмотреть на его реакцию, увидеть, как он будет дёргаться. Но когда он начинал страдать, то внутри поднималась волна гнева. Минхо злился на Хёнджина за то, что тому больно. В один из вечеров, вернувшись домой, Хёнджин обнаружил отца со сломанной рукой. Тот был сильно пьян. Он открыто рассказал сыну, что его избили за долги. Коллекторы уже забрали всё самое ценное из квартиры и теперь взялись за насилие. В следующий раз одной рукой он не отделается. В тот день внутри Хёнджина что-то умерло. Потому что он решил продать последнее, что у него было — себя. Бесконечный водоворот затягивает глубже. Поначалу можно тратить силы, пытаться выплыть, сопротивляться, но это бессмысленно. Вскоре это становится ясно. Если расслабиться, то становится не так страшно. Затягивающие воронкой вглубь волны укачивают, погружают в сон. Это всё, чего хочет сознание. Всё стало безразличным. Весь этот большой и многообразный мир сузился до крошечной точки, до одной простой цели — деньги. Это было проклятием, которое легло на Хёнджина. Ему никогда не нужны были эти деньги, даже сейчас, но он должен был спасти отца. Всё стало безразличным. Даже самодовольное лицо Минхо, который стоял перед ним. Они были одни в раздевалке. Хёнджин сам попросил его остаться после урока, чтобы поговорить. — Мне нужно пятьдесят тысяч долларов. Минхо стоял скрестив руки на груди и улыбался. Вот как ощущается вкус победы. Он понравился Ли. То, к чему всё привело, не удивило его. Ведь он сам проложил эту дорогу. Он просто ждал, когда наконец упадёт последний камень в цепи домино, которую он разрушил. Хёнджину некуда идти, ему не к кому обратиться. Об этом Минхо позаботился. Сумма, которую просит младший, была немаленькой, но это был пустяк для семьи Ли. Они на одном отпуске тратили больше. Вот только он ещё знал, что этого Хёнджину не хватит. Минхо навёл справки о семье младшего, узнал про долги отца. Он никак не вмешивался, но был в курсе, что реальная сумма намного больше каких-то пятидесяти тысяч долларов. — Это большие деньги, — голос старшего был тихим, низким, бархатным. Но Хёнджин слышал в нём лишь яд. Он опустил голову, тёмные волосы скрыли лицо. Один выдох. Последний. Дальше он нажал на курок пистолета, который сам себе же к виску и приставил: — Я сделаю всё, что захочешь. Минхо даже закрыл глаза, проживая этот момент, сохраняя то, что он услышал. Откладывая и запечатывая это как трофей. По телу пробежали мурашки. Открыв глаза, он посмотрел на младшего, но не встретил его глаз — тот стоял, опустив голову. Сделав шаг ближе и взяв Хёнджина за подбородок, Минхо поднял его лицо. Он хотел видеть выражение его глаз. Глаза лани. Только сейчас они были сухие, уставшие. Эта лань погибала. Минхо чуть прищурился, будто пытался что-то разглядеть. Тонкие губы приоткрылись и прошептали: — Тогда отсоси. Минхо смотрел в тёмные глаза внимательно, не упуская ни единой детали, он, кажется, сквозь них смотрел в душу Хёнджина, читал его мысли. И то, что он там увидел, ему не понравилось. Глаза заблестели. Тёмные ресницы один раз моргнули и стали влажными. Хёнджин опустился на колени. Минхо не веря смотрел, как перед ним стоял на коленях Хван, его лицо было на уровне паха, но он смотрел куда-то вниз, закусил губу. По мягкой щеке пробежала слеза. Минхо закрыл глаза, пропустил через пальцы свои волосы и тихо выругался. — Ты совсем идиот?! — руки легли на дрожащие плечи и грубо начали трясти. — Какого чёрта ты творишь?! Ты же не шлюха, Хёнджин! Но того уже трясло в беззвучном рыдании. Он пытался закрыть лицо руками, но Минхо их удержал за запястья, опускаясь рядом также на колени. — Ты просто конченый придурок, ты слышишь меня?! — Ли почувствовал, что он в бешенстве. Ему хотелось докричаться до Хёнджина, хотелось его трясти, пока он не услышит. Но он не слышал. — …я… ненавижу тебя… — тихий тонкий голос звучал с надрывом, слова еле прорывались сквозь беззвучные всхлипы. Минхо на секунду замер с серьёзным лицом, будто услышал что-то важное. Потом просто положил руку на затылок младшего, притянул его к груди и прижал. Минхо сидел на полу, крепко прижимая к себе Хёнджина, не отпуская. Одной рукой гладил волосы, другой сжимал его плечи, прислоняя к себе. Он впервые видел, как Хёнджин плачет. И тот, видимо, слишком долго себя сдерживал. Его долго сотрясало в рыданиях, тело дрожало так сильно, но Минхо лишь крепче его удерживал. Сам же смотрел невидящим взглядом куда-то в пространство, думал. Хёнджин очень мягкий. Нежный. Наивный. Его оказалось легко сломать. Он и так был надломлен. Минхо склонил голову, опуская подбородок на тёмную макушку. Но глаза его были холодны. Так не интересно. В тот день Минхо долго сидел с Хёнджином у себя на груди. Они пропустили целый урок. Когда дыхание младшего хоть немного стало выравниваться, Ли сказал, что закроет долг отца. Больше он ничего не говорил. Просто отпустил. Встал. Ушёл. Он слово сдержал. В один момент отец просто вернулся домой радостный. Он не знал, как ему так повезло, но повёл себя как обычно — отметил это выпивкой. Хёнджин пребывал в апатии. Он машинально ходил в школу, как-то учился, уже не стараясь выровнять свои ухудшающиеся оценки. Иногда он стал пропускать целые учебные дни, потому что порой просто не было сил подняться с постели. Хёнджин пребывал в полном одиночестве. Что дома, что в школе. Минхо больше не приближался, даже перестал смотреть. Его дружки ещё редко цеплялись, но сам он полностью исчез из жизни младшего. Хёнджин ничего не чувствовал по этому поводу. Он вообще перестал что-либо чувствовать. Он просто существовал. Отсутствие Минхо позволило погрузиться в какое-то мёртвое спокойствие. Кому. Теперь никто не мешал. Минхо действительно отпустил. Это было его решением. Хёнджин был хорошей забавой, пожалуй, лучшей за его жизнь. Он не припомнил, когда ему было так весело до этого. Но всё конечно. Игрушка сломалась. Жалко, конечно, но что поделать. Ли отстранённо заметил, что Хван стал будто неживой, стал всё чаще пропадать. Он не был уверен, чувствует ли что-нибудь по этому поводу. Разве что… Едва ощутимое раздражение. Оно присутствовало теперь всегда. Где-то на фоне, едва ощутимое. Словно место, которое чешется, но невозможно дотянуться. Так прошло какое-то время. Пока в один день Хёнджина не подкараулили после школы дружки Минхо. Обычно они были заняты подлизыванием к своему папику, не обращали внимание ни на кого вокруг. Хвана если и цепляли, то только невзначай. Но если их главаря не было рядом, то они начинали скучать и не находили занятия лучше, чем преследовать Хёнджина, высмеивая его одежду, внешность, больше всего они любили припоминать случай в кафе. Пять подростков стояли на пути, по которому Хван всегда возвращался домой. Он их поначалу и не узнал, просто пытаясь пройти мимо, но один из них сделал шаг вперёд, загораживая проход. Распознав друзей Минхо, Хёнджин почувствовал только вселенскую усталость. Он был вымотан, он нормально не ел, не спал, учителя грозили отчислением, отец опять был в запое. И теперь ещё и они… Хотя к насмешкам уже выработался иммунитет, они больше не задевали Хёнджина. К счастью, с фантазией у этих отморозков было плохо, и они редко могли придумать что-нибудь такое, что действительно бы ранило. — Парни, смотрите какая цаца. — Куда, интересно, смотрели твои родители, когда давали тебе имя? Оно ведь мужское. Да, да, да. Хёнджин просто попытался обойти одноклассника, но тот схватил его за рукав куртки. — Мы тебя обидели? Только не плачь, будешь выглядеть совсем жалко. Хёнджин попытался вырваться, но парень был намного сильнее, сжимал куртку крепко. Остальные тоже подошли, окружили. — Парни, вам лучше поторопиться, если вы все толпитесь здесь… — устало выдохнул Хван, просто наплевав на всё, — …значит где-то у Минхо не вылизана задница. Кто-то пнул его сзади под колено, заставляя рухнуть на землю. И сразу же спереди ударили в лицо. Хёнджин сфокусировался только на том, чтобы свернуться на земле, прикрывая лицо руками, пока его хаотично начали пинать со всех сторон. Это было не так больно, как удар по лицу. Кажется, изо рта шла кровь. Не было ни сил, ни желания бороться. В какой-то момент смех и оскорбления резко сменились криками. Удары прекратились. Но Хёнджин просто продолжал лежать, переводя дух. Всё болело. Всё тело, похоже, будет одной сплошной гематомой. Но это ощущалось даже как-то правильно. Под стать тому, что творилось внутри. — КАКОГО ХУЯ?! Знакомый голос. Приоткрыв один глаз, Хёнджин увидел его. Ли Минхо стоял рядом, заламывая руку одному из своих дружков. — Но ты же сам над ним издевался, ты же его ненавидишь, — парень в захвате мог лишь жалобно кричать. Остальные начали неуверенно пятиться, у кого-то, кажется, был разбит нос. Минхо оскалился и вывернул руку ещё сильнее, заставляя парня взвыть. Наклонился к его уху и тихо прошипел: — Мне. Можно, — оттолкнув парня, он повернулся к остальным. — Чтобы больше его вообще, блять, не трогали, ясно? Хёнджин закрыл глаза и просто свернулся, всё так же лёжа на асфальте. Всё болело. Сил не было, чтобы встать, чтобы сделать хоть что-то. Он и так держался на волоске, был на грани своих возможностей, приходя в эту школу. Он был измотан, опустошён и разбит. Сил не было даже прогнать руку, которая коснулась его щеки, потом губы. Это отозвалось жгучей болью и заставило открыть глаза. Минхо сидел на корточках прямо перед лицом. Он выглядел очень серьёзным. — Ты паршиво выглядишь. Минхо впервые с ним заговорил за долгое время. Он не собирался больше приближаться к Хёнджину, решил, что тут уже нечего ловить. Пусто. Но когда увидел, что его избивают толпой… Что-то отозвалось внутри. Он с минуту всерьёз прикидывал: не пройти ли ему мимо, но понял, что не хочет. Не может. Минхо задумчиво осмотрел тело перед собой. Хёнджин был очень бледен, у него тёмные круги под глазами. Сейчас он был весь в пыли, кровь размазана по лицу, разбита губа, руки и ноги безвольно лежали чуть согнутые, даже не пытались пошевелиться. — Пошёл ты… — одними губами произнёс Хёнджин, кажется, голос даже не прозвучал. Уже было темно, хоть и не так поздно. Зимой сумерки наступали очень рано. Снега ещё не было, и Минхо просто сел на асфальт рядом с неподвижным телом, достал сигарету, закурил. Хёнджин сквозь полуприкрытые веки видел чёрные брюки перед собой, чуть согнутую ногу в высоком ботинке, руку, которой Минхо упирался об асфальт. Горький запах сигаретного дыма заползал в лёгкие. Твёрдый асфальт холодил щёку, пальцы на руках замёрзли, во рту металлический вкус крови. В голове пустота. Ни единой мысли. Минхо сидел и курил, не глядя на Хёнджина. Думал. Его преследовало проклятие. Одна единственная проблема, которая делала его ненормальным. Которая всегда выделяла его среди других детей. Которая заставляла его делать ужасные вещи. Ужасные, по словам окружающих, он ничего особенного в них не видел. Именно из-за этой проблемы он в детстве своими руками сломал все лапки морской свинке, которую для него купил отец, из-за неё он однажды поджёг волосы девочки, которая пришла в гости, из-за неё платил бездомным, чтобы они дрались, и ему было всё равно, оставался ли проигравший в живых. Эта проблема преследовала его всю жизнь, не оставляя ни на секунду, отравляя всё его существование. И эта проблема — скука. Всё, что он придумывал, чтобы развлечь себя, рано или поздно надоедало. Это неизбежно. Пока он не встретил Хёнджина. Месяцы, пока они играли в кошки-мышки, были, пожалуй, лучшими в его жизни. Проклятие отступило. И вернулось вновь, стоило ему бросить свою игрушку. Скука зудела, не давала покоя, медленно убивала. Но стоило ему сейчас вновь приблизиться к Хвану, стоило ему на него посмотреть, заговорить с ним, как на душе становилось тихо. Что в нём такого особенного? Минхо не знал, но чувствовал, что средства от его болезни лучше он ещё не нашёл. Кинув бычок в сторону, Ли наклонил голову, глядя на младшего. У того были чуть приоткрыты глаза, но смотрел он просто невидяще перед собой, куда-то в ноги Минхо. Что с ним делать? Он сломан. От него нет толку. Вдруг пришла идея. Минхо даже почувствовал, как у него чаще забилось сердце. Новые идеи всегда его захватывали, приносили чувство эйфории лучше, чем любые наркотики, а он их уже успел попробовать. Да что он только не попробовал, борясь со своим проклятием. А эта идея была… многообещающей. Даже не так. Это была лучшая идея, что когда-либо приходила ему в голову. Минхо не смог сдержать улыбки и, достав телефон, позвонил своему водителю. Пока ждал машину, он, продолжая улыбаться, смотрел на парня перед собой. Мягким движением убрал с его лица волосы, заправил за ухо. — Ты будешь моим проектом, Хван Хёнджин.